Тролли, демоны, любовь

Запыхавшийся мальчишка ввалился в зал, когда Джаред закончил есть и сидел, наслаждаясь остывшим чаем и запахами, разлитыми вокруг. А на дворе наливались сиреневыми переливами сумерки. Паренёк огляделся и побежал к нему, вручил записку. От Джойси, пахнущую кожей, лошадиным потом. И кровью. «У Кривого перевала заварушка, несколько троллей, одного убили, двоих загнали в пещеру, нужна твоя помощь, Большое Копьё». Джаред отодвинул пустую тарелку, кинул на стол монету, не жалея, серебряную. Горсть медяков он придержит для другой едальни. Лесть за лесть, он омегу тоже оценил. Потом собрался и выскочил. Оплатить постой Чалого, седлать взбудораженного Лютика, надеть ему мягкие, специально для горных дорог обувки… В моменты перед боем Джаред тратил на это считаные минуты. Любимые копья расчехлить и к седлу приторочить и то дольше. С лёгким сожалением Джаред покидал постоялый двор, позади оставался манящий омега, а впереди ждала ночная темень, кишащая троллями. От природы иноходец, Лютик горные склоны не любил, но ощутив взбудораженность хозяина, нехотя перестроился на полугалоп — жесткий и трясучий, зато позволяющий ходить не спотыкаясь по неровной дороге. Обманчиво короткая дорога к перевалу расстелилась перед ними. Если бы не род Падалеки, леса и долины в огромной чаше между горами Харуулской гряды и Ондорхонским хребтом до сих пор были бы необжитыми. И плевать, что это удобнейший путь от Внешнего моря к Внутреннему, плевать на мягчайший климат и на месторождения, полные золота, серебра и самоцветов. Люди не могут жить там, где на них охотятся, калечат и едят. Именно Джеральд, сын двух сильных альф, отпрыск осуждаемого в те времена союза, смог доказать — человек может быть сильнее тролля. И хитрее. А спустя шесть поколений Джаред смог показать, что и быстрее. Неразбавленная мощь альфы в детях усиливалась. Джаред, в чьей родословной семь поколений не было ни единого беты, по ловкости мог соперничать с южногорской лисицей кицуне, не то что с Междугорскими троллями. Медлительные и туповатые, зеленомордые твари одолевали количеством. И неожиданным нападением. Встречались тролли теперь как выродившиеся приморские слоны — один-два раза в пару лет, а от огромных логовищ с кладками, матками и охраной, которые пришлось десятками изничтожать Джеральду, даже следов не осталось. Но на любой слух, даже на подозрение, что скальные людоеды опять появились в стране, вооруженные альфы срывались на охоту. В любое захолустье, тьмутаракань, при любой погоде. Медленные по природе тролли были похожи на насекомых и рыб: если что-то случалось с маткой, самый сильный из троллей, нажравшись поплотней человечиной, ложился под более слабых соплеменников и через неделю, а то и месяц, измотанный и ослабленный, перерождался в самку. Согласно старинным летописям, когда были большие стаи, в преддверии больших войн или после природных катаклизмов, дополнительных самок делали из самых молодых и слабых. Да ещё и калечили, отъедая руки и гениталии, вырезая глаза. Делая из них беспомощные утробы, только и способные, что сделать десяток кладок да сдохнуть на прокорм потомству. Джеральд, когда основал королевство, очертил первые границы новой страны, начал таскать с собой летописцев, художников. Чтобы зарисовали и описали тот ужас, что заставал он порой в разорённых норах. Людей тролли не отличали от себя, жрали их как слабых, вместо самок прилаживали. Одного взгляда на упрощённые, наивные, но очень подробные рисунки в летописях хватало, чтобы понять, почему эту заразу необходимо изничтожать на корню. Оставь в живых одного тролля, и через год Междугорье исчезнет под массой туповатых, неумелых, но кровожадных и неутомимых тварей. У Джеральда было четыре брата. За двадцать лет войны не осталось ни одного. Зато сыновей выжило шестеро. И внуков. То, что потом принцев Падалеки становилось всё меньше, хоть и называли проклятием Калеба, по имени мужа-изменника Джеральда, — Джаред знал, ни к троллям, ни к проклятиям малодетность их рода не имеет отношения. Альфы стали слишком сильными. Слишком для нормального вынашивания детей. Но и слишком нужными, чтобы род мог отказаться от заложенных Джеральдом традиций. Ведь первые трое сыновей Джеральда, рождённые Калебом, выросли бетами, выдав изменника с головой. Что с мужем сделал Джеральд историки в мнениях расходятся, известно, что тридцать лет его продержали под охраной в личных покоях и что половину сыновей-альф от Джеральда выносил альфа. И зачал ему вторую половину, когда Джеральд покалечился, тоже альфа. На всех турнирах младшие сыновья побеждали старших, превосходили в силе и ловкости. И наследником Джеральд объявил самого сильного, завещал ему продолжателей рода вынашивать самому. Чем и заложил традицию. На троллей Джаред охотился с тринадцати лет. Он лучше папы и тем более лучше отца их слышал, умел замечать их следы на голом камне, мог учуять тролля даже в куче дерьма, обмазанного с ног до головы требухой и гнилой кровью. И сил разорвать тушу голыми руками у него доставало уже тогда. Лишь бы тролль был один. Поэтому отпускали его поначалу только с отрядом бывалых охотников. Потом стал охотиться с юными альфами, обучать их. А когда вошёл в полную силу, спутники начали мешать, даже Джойси Джаред отказал. Терпел рядом с собой только Лютика. Тот ходил бесшумно, пах привычно и незаметно, а нюх и магическое чутьё имел почти равные Джаредовым. Да и копытом мог приложить при надобности. Уступал только в скорости, но тут они быстро договорились — в бою Лютик заботится сам о своей безопасности, на троллей за Джареда не швырялся. Клопиное зловоние зеленомордых Джаред учуял загодя. Придержал жеребца, принюхался. Троллями пахло, кровью недавней веяло, а вот ансамбля запахов, что принёс на себе пацан-посыльный, почему-то не было. — Наверное, они дальше ушли, и твари к ним со спины вышли. Жеребец пофыркал согласно, шёл он теперь совершенно бесшумно, только дыханием выдавая себя. Джаред терпеть не мог забаву приморских правителей гонять по арене несчастных быков, травить собаками, загонять конями, но лошади, выведенные для этого действа, его поражали. Вон Лютик — всего лишь на четверть приморских кровей, а на опасность становится только злее, напролом переть готов, лишь бы на врага выйти. Поразительный зверь. Конюхи врали, что он мышей амбарных подъедает втихаря, но Джаред не верил, Лютого на дворцовой конюшне боялись и не любили, вот и сочиняли небылицы. Они бесшумно пересекли открытое место, Джаред уже подумывал спешиться, как увидел первую тварь. Серый, с пластинчатой кожей, глазами-буркалами и страшными не по-человечески корявыми конечностями, на него таращился тролль. Клешни сдирали мясо с окровавленного куска, руки гнулись как попало, вызывая тошноту излишней гибкостью. Сколько Джаред видел это, столько и удивлялся, насколько чужды людской природе эти твари. Пока тролль поднёс к пасти очередной кусок, Лютик фыркнул, предупреждая, и перешёл в атаку. Джареду оставалось только выставить копьё и поддеть монстра, как жука на булавочку. Хрупнул панцирь, брызнула голубоватая жижа, заменяющая троллям кровь, застонало копьё, когда упёрлось перекладиной в тушу. Джаред крутанул древко и вздёрнул оружие одному ему подвластным приёмом — в сторону и вверх, раздирая тролля по стыку пластин. Сил на подобное хватало только родителю, да и то признавался, что не всегда. Джаред же только крякнул. Лютик спружинил и запыхтел, но вес удержал. А троль, разваленный поперёк груди бритвенно острым остриём, всё с тем же безучастным видом обрушился наземь. Кривая клешня задёргалась, норовя донести-таки еду до пасти. Джаред ввернул копьё внутрь тела и распорол монстру сердце. Хитиновое шкрябанье прекратилось. Тролль ещё был опасен, пришлось пока оставить копьё с ним. Но в целом сегодня Джареду повезло. Быстро разделался. Вонючки были опасны компанией и умением создавать засады — сидеть умели часами, не дрогнув, не вздохнув. Но пока у Джареда получалось вертеть копьём, отделывался легко — тролли были напрочь близоруки, человека они могли найти либо по слуху, либо по сигналам от собратьев. Трёхметровое копьё и бесшумная поступь Лютика помогали Джареду разделывать троллей быстро и без лишних усилий. Это не от клешней в рукопашной отмахиваться, рискуя получить в глаз едучей слюной или не менее ядовитой кровью. Лютик подошёл поближе к куску мяса, что обгладывал тролль. И сердце Джареда похолодело. Это месиво было человеком. И остатки одежды были похожи на то, что носили беты-пажи брата. Джойси побывал здесь. Альфа и жеребец покрутили носами и снова остались в недоумении, растерзанный паж был, тролль тоже, а запаха Джойси не было и в помине. Наверное, давно прошли. Да что же здесь приключилось? Солнце садилось, тени сгустились и накрыли перевал непроницаемой чернотой. Впереди был ещё один перевал, тролли обожали в таких местах засады устраивать. Если брат с дружиной застряли именно там, а за помощью смогли отправить только двух пажей, то спешить надо уже сейчас, пусть в ночи твари и имеют преимущество. Если самке попалось мясо и она сделала кладку, счёт шёл на часы. Мелкие троллята были гораздо шустрее туповатых родителей и гораздо голоднее. Там и Джареду несдобровать, не то что Джойси. Лютик как мог в навалившейся темноте бесшумно потрусил к верхнему перевалу. Джаред его не торопил, доверяя. Тут не поспешишь — Джойси потеряешь, поспешишь — голову раньше времени свернёшь. Наверху Джаред моментально замёрз. Внизу в долине полыхало всеми цветами радуги лето, на нижнем перевале уставшему от жары путнику была дарована прохлада, а здесь было царство зимы. Вечно холодные камни и тянущий тепло из костей ветер. Судя по следам, здесь была драка, следы копыт, затоптанной в песке крови — по всей дороге. Джаред пришпорил жеребца и понёсся вверх по горной тропе искать брата. Даже если тролли победили, сожрали и спрятали тела, он не допустит, чтобы младший брат нашёл последнее пристанище в желудке людоедов. Джойси, названый его брат, хоть и уродился бетой, старался во всём подражать Джареду, даже его дружина не знала, что он не альфа, настолько яростен был в драках, охоте и прочих военных развлечениях. На самой вершине подъёма, где дорога уходила извилистой лентой то вправо, то влево, закрывая путника от рвущих ветров, Джаред внезапно обнаружил второго тролля и ещё более неожиданно разбил об него копьё. Будь под ним любая другая лошадь, тут бы и сдохла, переломав кости. Лютик Джареду верил и, ни черта не видя в ночи, на полном скаку, следуя быстрым сигналам, шарахнулся влево, крутанулся на месте и под треск разлетающегося древка взмыл на месте, высоко поджав ноги. Разъярённому троллю как раз хватило мгновения, чтобы прокатиться под ними. Джаред, во время прыжка уверившийся, что тролль один, — спрыгнул с седла и, орудуя палашом как мясницким ножом, с хрустом и чвяканьем на живую разделал оглушённого монстра. Боги их знают, этих тварей, как они чувствуют боль, но хрюкнуть троль соизволил лишь после удара под горло. Пнув клацающую зубами голову от тела, Джаред наконец разглядел причину странного происшествия с копьём. Тролль оказался в панцире. Огромном, с множеством накладок над сердцем, там, куда всегда целился при ударе принц. Холодея от недоброго предчувствия, Джаред палашом приподнял тряпку, скрывающую гениталии тролля — под застарелыми струпьями не было члена. Он перевернул труп — точно. Неопрятная, подтекающая выделениями задница. Не так давно порванная и попользованная, а теперь ещё и воспалённая после выхода первой кладки. Джаред выругался. Сон откладывается. За спиной тревожно заржал Лютик. Кладки он искать не мог, они почти не пахли, зато уверенно шёл по кровяному следу любой давности. Подозвал хозяина к находке. В крошечном ущелье, слегка присыпанный каменной крошкой, лежал второй паж. И тридцать серо-коричневых камушков, чья поверхность предательски колыхалась, выдавая их суть. К рассвету в ущелье не осталось бы и клочка мяса, ещё через час — и костей. Останься Джаред ночевать в харчевне, назавтра встретил бы тут свою смерть или выжил бы, да не рад тому сам остался. Лютика бы точно потерял. И сам бы остался подобием тролля, только и жил бы — вынашивая детей, калечась с каждыми родами всё больше. Принца передёрнуло. Больше всего это было похоже на засаду. Джаред вытащил труп из расщелины, тщательно размозжил палицей всю кладку, а тело обнюхал. Неизвестный бета вообще не пах оружием. Ни конским потом, ни масляными благовониями, которые так любил брат. Несло от него свиным и куриным навозом, застарелым человеческим запахом немытого тела. Развернув, насколько получилось, руки у трупа, Джаред увидел грубые пальцы, отродясь нестриженые чёрные ногти и мозоли скорее от лопаты, чем от рукояти меча. Неизвестного селянина убили здесь для троллиного прокорма. Одежду натянули бросовую, едва подходящую по цветам. А Джойси, видимо, перехватили на подходах, в пустыне. Джаред сжал зубы, от беспокойства за брата уже заходилось сердце. К поисковым походам Джойси он относился всегда спокойно, искать ведь не значит найти. Но сейчас, когда они оба в центре неразгаданной интриги, когда живые и плодящиеся троли — вот они, Джаред переживал, как бы Джойси действительно не отыскал тролей. И свою смерть вместе с ними. Убедившись, что кладка изничтожена, Джаред снял кулон, рубиновую каплю в золотом фиале, шепнул заученные слова на древнем языке и вылил содержимое на разделанного тролля и самую капельку на раздавленную кладку. Взял Лютика под уздцы и рысцой повёл прочь, обратно в долину. Задерживаться не стоило, через час рубиновая капля впитает в себя кровь чудовища, и в пределах дневного перехода от этого места будет гореть любое существо, родственное этой твари. Тяжёлое и жуткое колдовство, но необходимое. После нижнего перевала света стало хватать, чтобы Лютик видел дорогу, Джаред подобрал с остывшего тролля копьё и верхом понёсся в долину. Теперь ясно — записка была подделкой и надо проверять всё с начала, с постоялого двора. Выехав на открытое место и едва не скатившись с затормозившего Лютика, Джаред понял, что опоздал. Долина горела.