Лисья нора

      Прежде Курильщик никогда не задумывался о том, какого это ― трогать руками чьи-то волосы, касаться кожи головы самыми кончиками пальцев и улавливать причудливый запах, происхождение которого просто невозможно сходу разгадать. Все было странно, необычно, так ново, но при этом хорошо настолько, что вообще не хотелось по привычке думать о том, что все неправильно, что так не должно быть.       Но это происходило на самом деле.       Волосы Стервятника, жесткие на ощупь и сухие, щекотали лицо. Курильщик и сам не понял, как так вышло, что он оказался на кровати. Просто в какой-то момент он осознал, что его голова покоится на темных простынях, от которых настойчиво пахнет травами и сладковатым дымком, осознал, что он распростерся под другим человеком. Под тем, кого он сам же целовал в губы. И это не казалось чем-то неправильным, скорее даже наоборот.       В какой-то момент к Курильщику вернулось то, что он сам считал здравым смыслом. В голове ясно встала мысль о том, что он целуется со Стервятником, лежа на его кровати. Как вообще все могло прийти к этому? Как он вообще оказался на кровати? При этом парень хорошо помнил, как все началось. Он сам поддался порыву и вцепился руками в чужие волосы. А еще он сам лично пришел в комнату третьей группы сразу после разговора со Слепым.       Едва он решил, что нужно оттолкнуть Стервятника и начать разбираться с происходящим, как тот сам отстранился. Это вышло как-то странно. Стервятник просто разорвал поцелуй и опрокинулся на спину рядом с Курильщиком. Поразительно, но места им двоим на узкой кровати вполне хватило. Разумеется, лежали они плотно, Курильщик ясно ощущал своим боком чужой локоть, кажется, еще и нога Стервятника осталась лежать на его собственной. В какой-то момент парню показалось, что он явственно ощутил ее тяжесть, но ведь этого не могло быть вовсе, его ноги парализованы, он ими ничего не чувствует.       Стервятник был спокоен, как каменный идол языческого божества, и столь же собран и хладнокровен. Он достал откуда-то из-под матраса пачку сигарет, Курильщик при всем желании не смог бы уловить, какой такой трюк исполнили его руки. В голове сменяли одна другую панические мысли. Что все это сейчас было? Они целовались, но зачем? Почему?       Разумеется, для Курильщика не было новостью то, что ему нравятся парни. Порой бывало так, что он смотрел телевизор и подмечал, что ему интереснее задерживать взгляд на мужчинах, а женщины его все чаще просто бесили, по непонятной даже самому Курильщику причине. Но ни на кого из обитателей дома парень не смотрел так, ни о ком он не думал как о человеке, с которым хотелось бы иметь отношения.       Ему, возможно, нравился Лорд. Нравился очень сильно, вплоть до того, что хотелось ночью втихаря трогать себя в постыдном месте, думая о нем. Но едва узнав, какой Лорд человек на самом деле, Курильщик мигом отбросил прочь эти мысли и с тех пор к ним никогда не возвращался. А еще он иногда, совсем редко, засматривался на Сфинкса, но вовсе не из-за ярко выраженной симпатии, а скорее из банальной зависти, ведь Сфинкс, даже несмотря на столь явный дефект своего тела - на отсутствие сразу двух рук, умел преподносить себя так, что им хотелось восхищаться. Курильщик даже подозревал, что если бы им можно было постоянно контактировать с девушками из закрытого крыла, все они вздыхали бы именно по Сфинксу. Он умел без слов и лишних действий убедить любого в том, что является мужчиной мечты.       Но вот на кого Курильщик точно никогда не засматривался, так это на Стервятника. Тот сходу пугал, вызывая ощущение того, что у него все в полном непорядке с головой, иначе говоря, тот тип людей, которых Курильщик всеми силами избегал. От того и странно, что все в итоге вышло именно так. Он ведь сам потянулся к нему. И не спишешь все на тот странный чай, нет. Курильщик был в себе и отвечал за свои действия в полной мере.       ― Держи.       Стервятник протянул ему сигарету. Курильщик взял ее машинально, совершенно растерянный. Губы все еще помнили страстный поцелуй и тот самый странноватый привкус, что-то растительное, цветочное. До чего же все это было странно.       Когда вожак третьей чиркнул зажигалкой, Курильщик прикурил, все так же на автомате. Ему хотелось быть таким же спокойным, как Стервятник, но выходило плохо. На ум вновь пришел Сфинкс. Он всегда терпеливо слушал его вопросы, подчеркивая, что больше половины из них вообще не стоило задавать. Курильщика это всегда раздражало, и при этом он сам раздражал всю четвертую именно тем, что вечно что-то спрашивал.       Эти мысли помогли сдержать язык за зубами. А ведь он готов был начать допытываться у Стервятника относительно произошедшего. Но если подумать объективно, что мог вообще спросить? Зачем вожак третьей его целовал? Стервятник ответит, что ему так захотелось, и придраться будет просто не к чему. Так что еще спросить? Зачем сам Курильщик бросился его целовать? Так этот вопрос явно нужно задавать не Стервятнику, а самому Курильщику.       ― Спасибо.       Парень уставился куда-то в сторону и снова задумался, теперь уже вдохнув в легкие горький дым. В чем Сфинкс, очевидно, точно был прав, так это в том, что иногда и правда лучше ничего не спрашивать. Стервятник сделает так же, как и минувшим вечером ― обведет его вокруг пальца, посмеявшись над ним, но не дав ровным счетом никаких ответов. Значит, это заведомо глупый ход. Надо действовать иначе. Но как именно? Наверное, Курильщик так и остался Фазаном, раз у него не выходило понимать все так, как это понимали прочие обитатели Дома. Или же им в самом деле кто-то что-то объяснял? Если да, то кто именно?       Кажется, минула целая минута, прежде чем Стервятник зашевелился. Он приподнялся, опираясь на локоть, а потом потянулся к краю кровати, вновь чуть прикрыв собой Курильщика. Ему же в тот миг вожак третьей показался до ужаса похожим на… Большую Птицу. Ту самую птицу, что он видел во сне минувшей ночью, когда заснул на коленях Стервятника. Вожак третьей нашарил на полу кружку, самую обычную, ни разу не чистую, алюминиевую и явно потрепанную, а после лег обратно, поставив кружку себе на живот. Он использовал ее, как пепельницу, а Курильщик вдруг уставился на его руки, точно узрев их впервые в жизни.       У Стервятника были крупные ладони с чуть желтоватой кожей, на тыльной стороне правой руки, в которой он держал сигарету, виднелся старый след от ожога и пара царапин на пальцах. Костяшки пальцев выпирали как-то слишком уж сильно, делая ладони грубее. Длинные пальцы венчали жутковатого вида ногти. Они тоже были длинными, с заостренными концами, словно и не ногти вовсе, а когти. Когти стервятника, иначе и не скажешь.       Пара серебряных колец казались невероятно уместными на этих руках. Они дополняли образ, который, стоит полагать, был создан Стервятником не за один день. Приглядевшись, Курильщик заметил нечто еще. На запястьях, которые обычно были совершенно не видны под длинными вычурными рукавами, виднелись шрамы. Определить, как могли появиться такие шрамы, было не сложно.       ― Ты вскрывал себе вены?       Слова уже вырвались, когда Курильщик подумал о том, что такой вопрос ― это просто верх бестактности. Так оно или нет, он сам вряд ли имеет право лезть в настолько личную зону человека. Стервятник, однако, сохранил спокойствие и на сей раз. Он сделал затяжку, а после размеренно выдохнул дым так, что тот потянулся ввысь красивыми кольцами. У Курильщика так никогда не получалось.       ― У всех нас есть темные страницы жизни, Курильщик.       Ответ был туманным и неопределенным, но Курильщик справедливо рассудил, что ответ положительный. Значит, Стервятник в самом деле пытался покончить с собой.       ― Почему?       Вожак третьей усмехнулся.       ― А это так важно?       Курильщик снова задумался. У каждого обитателя Дома в самом деле есть свои темные страницы жизни. Наверное, если сравнить, то Курильщик оказался бы самым счастливым из всех, потому как у него была любящая семья, хорошие родители и почти полноценная жизнь с определенными перспективами. А вот Черного, например, как и Македонского, просто сдали в Дом собственные родители как ненужный хлам.       Курильщику вдруг стало интересно узнать о Стервятнике побольше. Как и почему он оказался в Доме, какая семья была у него, чем он жил до Дома. Почему он хотел покончить с собой, в конце концов. Представлять Стервятника слабым и беспомощным было сложно, хотя и очевидно, что он не всегда был внушающим трепет Птичьим папой.       ― Я не знаю…       Парень пожал плечами и отвернулся от Стервятника. Сфинкс прав ― не стоит лезть в душу людям и пытаться там что-то ворошить. Если захотят, сами расскажут.       Придя к такому выводу, Курильщик уставился на цветок, что стоял в горшке как раз рядом с кроватью. Он был довольно крупным, с красивыми остроконечными вытянутыми листами, зелень которых соседствовала с желтыми отметинами. В том, что это цветок Стервятника, Курильщик не сомневался. Разумеется, он слишком крупный, чтобы Птичий папа таскал его с собой по Дому, эта честь принадлежала другому цветку, который сложно было отыскать в этом многообразии растений. Стервятник, очевидно, заметил его интерес.       ― Калатея, ― отозвался он. ― Один из моих самых любимых ее сортов. Их больше ста.       Курильщик кивнул. Ему не нужна была такая информация, но озвучивать это было бы глупо.       ― Понятно, ― только и сказал он. ― А что насчет необходимых мне ответов? Я их получу?       Вопросы им были озвучены. В особенности, конечно, самый главный, из-за которого Курильщик и пришел в комнату третьей группы. Стервятник, разумеется, мог вообще не отвечать, разве его кто-то в состоянии заставить? Однако он сам говорил, что ответит.       ― А ты уверен, что готов к ответам?       Пришлось обернуться в сторону вожака третьей. Курильщик бросил в кружку докуренную сигарету и чуть приподнялся. Видеть Стервятника вот таким было странно. Он казался слишком домашним и слишком простым, слишком лишенным привычного пафоса, что ли. Его длинная шея была обнажена, ключицы выступали слишком сильно, кожа казалась болезненно желтоватой. Интересно, это из-за того, что он постоянно варит свои зелья, как он называл всю эту сомнительную бурду, или же дело и правда в проблемах со здоровьем? Со Стервятником не угадаешь.       ― А к ним можно быть не готовым? ― удивился Курильщик. ― Мне надоело все время ничего не понимать.       Вожак третьей понимающе кивнул.       ― Тебе просто нужно научиться слушать зов. Тот, кто умеет его слушать, все понимает и сам, без всяких вопросов. Знаешь, почему Фазанов не любят все обитатели Дома, кроме пришлых учителей?       Курильщик уставился на Стервятника.       ― Потому, что они следующие правилам снобы?       Других четко оформленных вариантов у парня не было. Да, Фазанов не любили, это Курильщик знал по себе, испытал на собственной шкуре. Сколько всего успели ему сделать те же Лорд и Табаки, и не всегда это были безобидные издевки, скорее даже наоборот, и это не говоря о логах. Это сейчас у Курильщика были с ними относительно хорошие отношения, но еще несколько месяцев назад он был такой же мишенью для издевательств, как и все состоящие в привилегированной первой группе. Да, привилегированная она только в глазах директора и учителей, какая группа главенствует в Доме на самом деле знали все. Суть же в том, что Фазаны всегда были изгоями, которые еще и гордились этим и искренне считали себя лучше всех. Для них худшим наказанием был вылет из первой группы.       Курильщик все это знал, но особо не задумывался над причинами того, почему оно все сложилось именно так. За что можно не любить Фазанов? За то, что они горделивые, но при этом лицемерные стукачи и снобы? За то, что они слишком правильные и от того раздражающие?       ― Потому, что Фазаны не слышат зов, ― спокойно ответил Стервятник. ― Они в него не верят.       Он замолк, а Курильщик так и смотрел на него, словно ожидая каких-то разъяснений. Таковых не последовало. Он посмотрел на волосы Стервятника, светлые и жестковатые даже на вид, а потом на серьги в его ушах. На раковинках уже не было места для нового прокола, кое-где это были маленькие серебристые кольца, а где-то подвески в виде ключей. У Стервятника вообще везде были ключи.       ― Что за зов? ― спросил парень, поняв, что разъяснений не будет.       Птичий папа посмотрел ему в глаза. Странно, но то прежнее волнение, которое раньше четко означало страх, теперь было значительно иным, куда более… волнительным. Неужели это потому, что они целовались и обнимались? Неужели это означает, что теперь Курильщик стал видеть Стервятника как-то иначе?       ― Сложно объяснить, его надо ощущать. Уверен, ты слышал этот зов, но убедил себя в том, что его не было.       Можно было решить, что вожак третьей в своей привычной манере просто уходит от ответа или же несет откровенную чушь, однако Курильщика вдруг кольнуло сомнение; а что, если это и не бессмыслица? Теперь, после разговора со Слепым, он начал сомневаться вообще во всем.       ― Как это понимать вообще?       Стервятник тоже приподнялся. Их лица оказались на одном уровне, так что Курильщик едва не забыл, о чем они вообще говорили, уж очень это все было волнительно. Птичий папа выглядел одновременно забавляющимся и смертельно уставшим.       ― Я не знаю, Курильщик, ― его голос прозвучал как-то особенно хрипло. ― Я просто чувствую, не спрашивая, как это происходит. А ты не чувствуешь вообще ничего?       Кажется, нить разговора начала теряться. Курильщик мотнул головой. Он никогда не понимал, как можно ориентироваться на чувства, ведь всему и всегда должно быть логическое объяснение, какие-то доводы и аргументы, которые бы все объясняли. А значит, ему просто ничего и не хотят объяснять. Или же просто ему, чтобы все понять, нужно отбросить логику и здравый смысл?       ― А что я должен чувствовать?       В конкретно текущий момент он ощущал лишь близость чужого тела и дыхание Стервятника, и это определенно мешало всем его мыслительным процессам.       ― Ну, например…       Вожак третьей усмехнулся и сделал то, что теперь Курильщик мог от него ожидать ― коснулся его губ своими. А тот, на удивление себе же, не стал отстраняться, а напротив, подался чуть вперед, отвечая на поцелуй. Курильщик прекрасно понимал, что в комнате в любой момент может появиться кто-то из Птиц или кто-то еще, и если его увидят в кровати Стервятника и целующегося с ним, это будет как минимум ужасно для него, практически полная катастрофа. Но все эти логичные здравые мысли ушли куда-то на второй план. Целоваться со Стервятником было приятно. Его запах и тепло его тела вызывали совершенно неправильное ощущение того, что все происходящее ― правильно.       Курильщик закрыл глаза и вообразил невероятно четкую сцену, которой не было и быть не могло по слишком уж многим причинам: вот он сам, но не в инвалидном кресле, а на здоровых ногах, не худощавый задохлик, а вполне жилистый и даже симпатичный парень, а рядом с ним Стервятник, ровно тот же Стервятник с длинными светлыми, до противного жесткими волосами и породистым лицом, носом с горбинкой и тонкими сухими губами, изогнутыми в ехидной усмешке. И даже его привычный образ вдруг становился более чем правильным, словно иначе он просто не мог выглядеть. Однако в этом видении он был без костыля. Они оба были здоровыми, без дефектов. И они шли практически рука об руку, о чем-то разговаривая, как равные во всем люди, которые доверяют друг другу, которым приятна компания друг друга.       Это видение было слишком хорошим, чтобы быть правдой, Курильщик это понимал. Но ему так отчаянно понравилось это видение.       На сей раз отстранился именно он сам. Какая глупость. Они никогда не будут здоровыми, не будут нормальными. Они и встретились лишь потому, что оба являются калеками ― вот в чем правда. И эта странная тяга тоже какой-то дефект, она ненормальна в корне.       ― Ты чувствуешь, ― подытожил Стервятник. ― Тебе просто надо меньше думать головой и больше слушать интуицию. Проще говоря, тебе пора перестать быть Фазаном.       Он умудрился почти без видимых сложностей подняться с кровати. Курильщик тут же поднялся и скинул ноги с кровати, а после убедился в том, что его коляска осталась у стола. Каким вообще образом он умудрился без ее помощи оказаться на кровати? Странно, но этот момент просто выпал из памяти, словно кто-то стер часть воспоминаний между поцелуем Стервятника и тем, как они оказались в кровати.       ― Наверное, я никогда не перестану быть Фазаном, ― выдохнул он. ― Я не знаю, как перестать. И как я вообще здесь оказался?       Птичий папа с важным видом поправил свою рубашку, которая слишком сильно была задрана наверх. Курильщик тут же покраснел, осознав, кто же именно так задрал эту рубашку. Отыскав трость, вожак третьей направился к столу.       ― Ты не Фазан, можешь мне поверить. Я знаю.       Он сказал это слишком серьезно, так что Курильщику стало очевидно ― Птичий папа и правда знает о нем намного больше, чем можно было бы подумать.       ― Что именно ты знаешь?       Теперь Стервятник повернулся к нему спиной.       ― Знаю о том, что случилось в учительском туалете. О том, что ты предпочел забыть.       На сей раз по телу Курильщика прошелся неприятный холодок. Перед глазами встала ржавая грязная плитка, а в ноздри слово ударил отвратительный запах сырости. Он ощутил холод и чувство полной безысходности, а после чьи-то руки, холодные и сильные.        «Эй, очнись же».       Парень замотал головой. Обрывочные картинки не хотели складываться во что-то целое.       ― Что там произошло?       Птичий папа выдержал паузу. Он добрался до коляски и прикатил ее к Курильщику, а после хмыкнул:       ― Ты не веришь в зов, так с чего бы тебе верить мне на слово, если я об этом расскажу?       Курильщик мотнул головой.       ― Что? Ты можешь нормально все объяснить?       Вожак третьей медленно, даже как-то демонстративно помотал головой.       ― Нет. Ты не поверишь и закроешься еще сильнее. Сперва перестань быть Фазаном, откинь прочь свой скепсис и пошли прочь здравый смысл, Курильщик, ― опираясь рукой о коляску, Стервятник чуть наклонился над ним. ― Иначе у нас просто ничего не получится, все закончится очень плохо. Тебе давно уже пора понять, что законы здравого смысла не работают в этом Доме.       Курильщику вдруг стало страшно. Захотелось срочно уйти прочь, желательно на свежий воздух, и просто подумать. А еще снова закурить. Теперь Стервятник снова внушал страх, как и прежде.       ― Значит, ― выдохнул парень, ― откинуть прочь здравый смысл? Перестать думать и начать… хм-м… чувствовать?       Он понятия не имел, как это вообще сделать, однако Птичий папа тут же кивнул ему.       ― Именно так. Поколеси по коридорам Дома, поизучай надписи на стенах, покури и постарайся услышать зов. Если хорошо постараться ― все получится, я в тебе уверен.       Курильщик сглотнул. Он вновь вспомнил слова Слепого. Что-то совпадало, но это лишь пугало еще сильнее.       ― Слепой сказал, что ты… веришь в меня.       Дословно парень не помнил, но смысл вроде как был именно в этом. Вожак Дома говорил о том, что именно Стервятник увидел в Курильщике нечто, чего он и сам не видел. Уточнять, о чем речь, Слепой, разумеется, не стал, так что загадок для Курильщика только добавилось.       Стервятник кивнул:       ― Просто я видел то, чего он не видел. Забирайся в кресло, Курильщик, и иди себе с миром. Тебе есть о чем подумать.       По сути его выставляли из комнаты, хотя Курильщик и сам хотел уйти прочь. Да, ему надо подумать, и желательно где-то подальше от Стервятника, а то его близость мешает думать вообще. Вожак третьей любезно помог ему забраться на кресло, а сразу после Курильщик поспешил уйти прочь. Едва оказавшись у двери, парень сперва посмотрел в сторону плиты. На ней уже ничего не кипело, вообще не было видно никакой посуды. А ведь Курильщик точно помнил, что Стервятник варил нечто для своих заболевших птенцов. Кто и когда вообще мог снять с плиты ту кастрюлю?       Все стало лишь еще непонятнее. Курильщик обернулся к Стервятнику, не зная, есть ли вообще смысл о чем-то спрашивать.       ― А что это значит?       Слова вновь вырвались словно сами собой. Парень покраснел, сам запоздало поняв, что интересуется не кастрюлей вовсе.       ― Что именно? ― уточнил Птичий папа.       Курильщику стало столь стыдно, что даже былой страх вмиг притупился. Он отвел взгляд и уставился на свои красные кроссовки.       ― То, что мы… ну… ― парень сглотнул. ― Мы целовались, ― продолжил он, взяв волю в кулак. ― Что это значит… для тебя?       Вопрос был произнесен. Что ж, именно это сейчас и волновало Курильщика больше всего прочего. Стервятник очень странно улыбнулся.       ― А что это значит для тебя?       Курильщик пожал плечами.       ― Я не знаю, ― честно признался он.       Он и правда не понимал. До минувшего вечера его не тянуло к Стервятнику, он ему даже не нравился, и не было желания его узнать поближе. Или же было, но он и сам этого не осознавал?       ― Когда ты узнаешь, вопросов больше не будет, ― весьма уверенным тоном сказал вожак третьей. ― Но я уверен, что ты справишься.       Стервятник отвернулся, давая понять, что разговор закончен, а Курильщик выдохнул. Что ж, ему снова ответили, при этом не дав ответа. Придется и правда разбираться со всем самостоятельно.       Оказавшись в коридоре, он поморщился. Лампы уже не горели, потому как коридор освещал солнечный свет из окон. Иные обитатели Дома то и дело сновали кругом, явно спеша на уроки. Курильщик не имел при себе часов, а потому оставалось лишь гадать, который час и как сильно он мог опоздать. А в том, что он уже опоздал, парень не сомневался. Ему не стоит систематически пропускать занятия, если он хочет в дальнейшем куда-то поступить и реализовать свои планы на будущее.       С этими мыслями Курильщик направился в четвертую. Нужно успеть хотя бы на второй урок.

***

      Табаки покосился на Лорда, сделав в голове предположение о том, что тот, очевидно, вовсе не собирается идти на занятия.       ― Эй, Лорд, ты в курсе, что ты еще немного не одет?       Тот, как ни странно, даже не рыкнул в ответ и не попытался прожечь в нем взглядом дыру, что уже можно было воспринять как плохой знак. Значит, что-то не так. А Табаки не любил, когда хоть что-то идет не так, как должно идти.       ― Да. Я не пойду сегодня, пропущу, ― буркнул Лорд, даже не подняв взгляд. Он зарылся под одеяло, словно намеренно спрятав лицо в волосах.       ― А чего так?       Табаки был намерен понять, что к чему. Речь-то шла не о ком-то там, а именно о Лорде, который вел себя с утра пораньше слишком уж тихо. Ни тебе возмущений о том, что Слепой прошелся грязными ногами по его пижаме, ни возмущений о том, что Лэри взял без спроса его любимую рубашку. Даже ни одной истерики. Слишком не похоже на Лорда.       ― А просто так. Поспать хочу.       Табаки осмотрелся. В комнате оставались еще Черный и Македонский. Сфинкс и Слепой ушли буквально несколько минут назад, и интуиция подсказывала Шакалу, что точно не на уроки, Лэри ушел следом за ними, пребывая в прекрасном расположении духа, а вот Горбач исчез еще на рассвете.       ― А где Курильщик?       В поисках ответа Табаки сперва посмотрел на Черного, полагая, что уж он-то точно знает ответ. Однако Черный лишь хмуро зыркнул на него в ответ, как раз застегивая молнию ветровки.       ― Понятия не имею.       Бросив взгляд на Лорда, он покинул комнату. Табаки лишь пожал плечами, а потом посмотрел на Македонского. С ним у Шакала всегда были доверительные отношения.       ― Он ушел на рассвете со Слепым, потом не возвращался, ― тут же ответил парень. ― Кажется, ему нужно было о чем-то подумать.       Табаки нахмурился. Как интересно, Слепой прежде не уединялся нарочно с Курильщиком.       ― Слепому или Курильщику? ― на всякий случай уточнил он.       На сей раз Лорд рыкнул. Видно натура из него все равно так или иначе вырывается.       ― Да идите уже на занятия, дайте поспать в тишине.       ― Как будто вчера ночью было так шумно, что ты не выспался, ― хмыкнул Шакал. Его радовало то, что Лорд начал подавать голос. Это было в его стиле, а от того привычно. ― Это даже была не ночь сказок.       ― Просто свалите уже.       ― Ой, ладно-ладно.       Табаки не был намерен трепать другу нервы. Он проверил, все ли необходимое захватил, все ли кармашки многочисленных жилеток набиты нужной всячиной, а после дал знак Македонскому. Тот коротко кивнул и, приблизившись, толкнул его коляску в сторону выхода. Да, для Табаки не было нужды в том, чтобы его возили, но Македонский в принципе любил помогать людям, а Табаки нравилось, если о нем заботятся. Хотя он в этом, конечно же, никогда не признается.       ― Однако это странно, ― заметил он, едва они оказались в коридоре, а дверь за ними закрылась. ― Что-то интересное намечается, а я не в курсе подробностей. Как так вообще?       Его голос был полон возмущения, однако Македонский слишком хорошо знал о том, что это скорее напускное. Шакал размышлял о происходящем, но при этом старался не показывать активной мозговой деятельности. С его же слов это был такой отвлекающий маневр, вроде как не показывать окружающим, что ты умеешь использовать мозг, так что они не будут готовы к тому, что ты поймешь что-то раньше. Такая вот тактика давно стала для Табаки привычкой.       ― Это связано с тем, что Слепой вчера ходил в третью? ― осторожно поинтересовался Македонский.       Они уже направились вперед. Задумчивый и шумный Табаки тут же заметил, что Черный еще не ушел. Замер у окна и смотрел куда-то в сторону, но Шакалу интуиция подсказала, что он чего-то выжидает, стараясь не выглядеть при этом подозрительно. А Табаки всегда верил своей интуиции, она его не подводила.       ― А вот не знаю. Я сам хотел сгонять и узнать, куда там пропал Курильщик, а Слепой взял и не позволил. И ведь вернулся без Курильщика. Я уж грешным делом подумал, что наш вожак решил отдать Птицам нашего Курильщика. Нет, я понимаю, вожак не отдаст его, ведь он же наш. Но мысли лукавые в голове все равно были.       Македонский лишь кивнул.       Они ушли на занятия, а оставшийся в комнате один Лорд выбрался из-под одеяла. Он наспех поправил волосы и задумался. Буквально несколько месяцев назад, когда они с Табаки впервые оказались за одним столом с тогда еще Фазаном Курильщиком, в руки Лорду попала «Лунная дорога№64». Зеленая жижа, пить которую явно не стоило. Лорду было безумно интересно узнать, из чего же она сделана и какой эффект имеет. Разговор со Стервятником не помог, Птичий папа не имел отношения к этому подозрительному напитку. По крайней мере, он так сказал. А еще он посоветовал никогда, ни при каких обстоятельствах не пить «Лунную дорогу№64» тем, кто еще не «причастился». Что это значит Лорд прекрасно понимал.       ― А если я хочу причаститься, этот напиток поможет?       ― Лучше не рискуй.       Птичий папа никогда никому не указывал, как ему поступать, что делать, а чего не делать. Он лишь советовал, и именно он был тем человеком, к советам которого Лорд прислушивался. Однако сейчас…       Он извлек из-под подушки сверток из платка с вышитым гербом, в котором покоилась нужная ему бутылочка. Руки немного подрагивали, когда Лорд неспешно извлек ту самую бутылочку с зеленой жижей. Что ж, это и правда именно то, чего не стоит пить, тут и к Стервятнику не ходи.       Лорд выдохнул. Он понимал, что рискует, но при этом отдавал себе отчет в том, что хочет добиться определенной цели. Он на плохом счету в Могильнике, любой следующий проступок грозит очень большими проблемами. И это парень тоже прекрасно понимал.       Едва бутылочка была открыта, как в ноздри ударил мерзкий запах. Теперь не хотелось даже гадать о том, что там входит в состав этого подозрительного коктейля. Лорд снова задумался. Времени у него не так много, как хотелось бы. Надо все сделать сейчас, пока еще никто из ребят не вернулся. Если Табаки приспичит вернуться прямо сейчас, Лорд может и передумать. Но сейчас уже поздно.       Усевшись ровно, Лорд откинул за плечи волосы. Он точно поступает правильно, в этом нельзя сомневаться. Однако едва он поднес бутылочку к губам, как дверь открылась. Парень не успел сообразить ничего. Он просто замер на месте и уставился на Черного, который пересек порог и посмотрел на него с такой непроглядной ненавистью, что даже Сфинкс бы удивился, будь он здесь.       ― И что ты делаешь?       Голос Черного буквально просквозил лютым презрением. Лорд хмыкнул, давая понять, что ему наплевать на чужое мнение. Впрочем, как и обычно, ничего нового.       ― Не твое собачье дело.       Черный шагнул вперед. Наверное, он и сам не понимал в полной мере, что именно собирается делать, и уж тем более этого не мог знать Лорд. Оставалось лишь надеяться на то, что Черный все же свалит и не будет лезть не в свое дело.       ― Убери.       Это был приказ. Черный уставился на бутылочку, а Лорд невольно удивился тому, что происходит.       ― И не подумаю.       ― Я сказал ― убери.       И это тоже был приказ. Лорд скорчился, словно от неприятного запаха. Он ненавидел, когда кто-то пытался ему указывать.       ― Да плевать я хотел на то, что ты там сказал.       Черный рыкнул.       ― Сука…       Он оказался рядом в мгновение ока. Стоит отметить, Лорд этого не мог ожидать. Черный размахнулся и нанес удар, который пришелся точно в висок. Перед глазами все потемнело, а бутылочка выпала из рук. А сам Лорд повалился на подушку, потеряв связь с реальностью на долгий миг.