Что у тебя в голове?

      Ричард пребывал в стрессе примерно час. Гэвин на самом деле пересрался, увидев своего тостера в таком состоянии. Сбои и раньше случались, но определенно никогда не были такими ошарашивающими. Он успокоился, когда убедился, что больше не чувствует мелкую дрожь, проходившую по телу RK900, а диод перестал бешено светиться алым, вернувшись в обычный голубой. Гэвину совершенно не в падлу было стоять вот так, в обнимку со своим андроидом, абсолютно не шевелясь. От него исходило живое тепло, и Рид как-то даже забыл, что он может генерировать его от всего своего тела, становясь грелкой.       От стука чужого сердца под ладонью стало чуть спокойнее. Он и сам более-менее пришел в себя. Удушающий ком тревоги, пиздец как заебавший и так заебанного Рида, немного развязался, позволяя дышать чуть свободнее. Чудодейственные объятия.       Тем не менее, Гэвин неотрывно провожал взглядом каждого ходячего мертвеца, проходящего мимо их места укрытия. Солнце поднялось еще не настолько высоко, чтобы его лучи осветили помещение магазина. Достаточно шаткая обстановка, но мнимая безопасность дарила надежду. К тому же, они замерли в одном положении и обнаружить их было сложно.       Желудок настойчиво требовал еды. С каждым часом становилось все сложнее игнорировать это требование. Голод мешал Риду думать, и это могло вылиться в плачевные итоги. Либо он ебнется в обморок от недоедания и последующей за этим слабости, либо из-за этой же слабости его сожрут. А может, вообще его тупость эволюционирует настолько, что он сам прыгнет в рот к ходячему. Не просто же так он в последние дни столько проебывался.       Жаловаться не имело смысла. Он старался заполнять голодающее нутро при каждой возможности, но на недавнюю беготню от зараженных и несколько суток в постоянном стрессе Гэвин затратил слишком много сил. Опасность, дышащая им в спины, не позволяла сделать передышку. Детектив не помнил, когда в последний раз ел что-то, после чего через несколько часов не возвращалось чувство голода, так как это было в один из тех дней, что Рид плавал в забывчивости. До сих пор пугало, что его мозг выстроил такую защитную реакцию от внезапной смены обстановки. Он ведь мог не выходить из этого состояния намного дольше. Сознание защитило его от шока, хуй его знает, как оно работает. Рид был уверен в одном - это ему в какой-то степени действительно помогло.       — Девятка, я думаю, нам пора, — он увидел особенно жирную тварь, которая опасно близко подобралась к двери магазина. После этого разговора с Ричардом он чувствовал себя словно выпотрошенным и вывернутым несколько раз наизнанку, а потом собранным обратно. Только при сборке забыли внутренности. Гэвин был опустошен. Настроение было примерно: «разъебашить всех, попавших под горячую руку, в мясо, а потом свернуться калачиком посреди всего этого праздника жизни и сдохнуть». Желательно перед этим еще покурить. А совсем в идеале сожрать какой-нибудь сочный, полный холестерина бургер. Ох, сука, у Рида аж слюни потекли.       — Да, — Девятисотый как-то нехотя отстранился от него, выпуская из своих рук. Рид ясно ощущал гложущее чувство вины перед андроидом. Ну пиздец, докатился. Он полностью доверяет Ричарду, из-за чего пришел к нелегкому решению возложить на него груз ответственности, взяв это злоебучее обещание. Гэвин чувствовал себя окончательным мудаком, но забрать слова обратно уже был не в силах, да и не хотел. Жестокую правду их существования оставалось только принять.       Они экипировали снаряжение, закрепив оружие на рюкзаки еще до того, как взошло солнце. Дальнейший план был ясен без каких-либо размусоливаний. Они никогда не стремились за лишней стрельбой и шумом, стараясь оставаться незаметными для гниющих проглотов. Любая вылазка сопровождалась тишиной, передвижения были осторожными. Благо Рид, за долгие годы в полиции, выдрессировал свои умения до автоматизма. Это не раз спасало ему жизнь. У Девятки и вовсе все навыки заложены программами. Эти аспекты облегчали им выживание.       Но сейчас, если их заметят, без отстреливания не обойтись. Они уже подбирались ближе к центру города, и ходячих здесь было гораздо больше, чем за его пределами. Гэвин мысленно готовился к погоне. Если раньше на заданиях он догонял преступников, то теперь догоняют его, и отнюдь не преступники.       Ричард опять идет первым. Как ни в чем не бывало он выходит из здания, и жирный ходячий, уже было разинувший рот, дабы вцепиться ему куда-то в руку, с хлюпающим звуком отстранился, потеряв к нему всякий интерес. Видимо, мутация вируса отлично развивает их обоняние. Иначе каким хуем они определяют, кого можно жрать, а кого нет? Гэвин морщится, глядя на гнилые зубы внутри большой искривленной пасти ходячего, и напряженно ожидает, когда RK900 расчистит путь. В такие моменты детектив чувствовал себя бесполезным, хотя и понимал, что это тупо. Ведь так у него больше шансов выжить. Всяко лучше, чем самому лезть на рожон, но все равно хотелось сделать больше, чем просто ждать, когда Девятисотый сделает все сам без особого напряга. Может, вот он, шанс человечества? Девианты, которых инфицированные не трогают. Но, скорее всего, истребление таких тварей ради спасения людишек навряд ли входит в их планы. Гэвин сам бы подумал несколько раз, прежде чем делать подобное для тех, кто продолжительное время его угнетал и ни во что не ставил.       Он не сводил с Ричарда глаз, следя, как тот поочередно и без промашек срезает голову каждому ходячему, находящемуся поблизости. Им было как-то похуй, они реагировали на него так, будто он был предметом интерьера. В пизду. Пора прекращать строить из себя жертву, в конце концов, у него есть андроид, способный и, самое главное, желающий его защитить. Не всем так повезло.       Наконец, Девятка, оглянувшись по сторонам несколько раз, сделал ему отмашку, и Гэвин вышел на улицу, подумав, что этот ебучий колокольчик, вновь громко звякнувший из-за открывшейся двери, стоило разъебать к чертям ради тех выживших, которые, возможно, забредут сюда после них.       Вокруг была разруха. Над трупами ходячих, которых Ричард и Гэвин порубили еще ночью, роилась мошкара. Из-за большого количества мертвых зараженных тел воняло все той же гнилью. Детектив уже начинал привыкать к этому запаху. Он был не таким, как у обычных трупов. Он был сильнее и мерзотнее, а ветер разносил «аромат» на несколько метров от себя. И от этого реально тянуло вывернуть все содержимое желудка наружу даже закаленного Рида. Только вот в его желудке было абсолютно пусто.       Дороги были перекрыты огромным числом машин и дальше, вглубь Детройта, их было видно все больше. По краям от обочин стоял ряд мелких пригородных магазинов, а впереди виднелись макушки крыш частных домов. Рид запретил себе думать о еде. Сейчас точно нельзя рисковать ради куска хлеба, наверняка плесневелого - опасность окружала его со всех сторон.       Ричард двинулся вперед, обходя брошенные машины и внимательно заглядывая за каждый угол, а Гэвин послушно шел следом, вдыхая свежесть утреннего воздуха. Внутри помещения, где валялся труп ходячего, невыносимо воняло мертвечиной. И этим запахом, казалось, насквозь провонял сам Рид. Он закурил, дабы отбить от себя эту вонь привычным табачным запахом. Хотя, наверное, для этого придется выкурить целую пачку. Или даже две. А лучше принять душ, который за последнее время стал для детектива пределом мечтаний.       Пронзительный вой, заглушенный всхрипами, донесся откуда-то справа. Сложно было не догадаться, кому он принадлежит. Пиздец. Кажется, он сказал это вслух, потому что сигарета, зажатая в зубах, упала на мокрый асфальт, обжигая в полете замерзшие пальцы Рида пеплом.