Что у тебя в голове?

      Проснулся Рид, как ни странно, от холода, да еще и с ощущением, что не спал вовсе. Для того чтобы выспаться, Гэвину нужны более комфортные условия и десять часов как минимум. После такой-то встряски. Но выбирать не приходилось, а жаловаться детектив не привык, да и смысла в этом не было.       Обнаружив, что все его тело лежит на чем-то уютно теплом и достаточно мягком, Гэвин распахнул глаза и осознал, что во сне каким-то образом переполз ближе к Ричарду, настолько ближе, что полностью улегся на него животом.       И Гэвин не против, что рука Девятисотого еле ощутимо поглаживает участок кожи на пояснице, открывшийся из-за задравшейся футболки и куртки. Но блять, он с абсолютной уверенностью мог сказать, что RK900 понял, что Рид проснулся. И все равно тот продолжал так касаться его. Более того, в наглую полез выше, пробегаясь пальцами вдоль позвоночника. По спине побежали мурашки.       Вторая рука андроида покоилась на шее человека, так что получилось, что все неприкрытые одеждой участки кожи заботливо согревались горячими ладонями напарника.       — Доброе утро, Гэвин, — он сказал это негромко, все еще позволяя Риду находиться в сонном состоянии и скользнул рукой выше, зарываясь пальцами в волосы, притягивая за них человека к себе. Явно для поцелуя.       Риду приятно валяться в этих ласках, плыть в мареве дремы, греясь о свой персональный обогреватель, но открытым ксенофилом он стал всего несколько часов назад, и каждое такое, непривычно нежное и заботливое, пускай и невинное касание андроида, чувствовалось до одури интимным. Он запротестовал, отворачиваясь, выпутываясь из обнимающих его рук и, опираясь о грудь напарника ладонью, прекрасно зная, что это никак не навредит ему и не причинит боли, встал на ноги. Отторжение от пластиковых кукол никуда не делось, хотя Ричард давно перестал быть для Гэвина просто пластиковой куклой, как бы он его не называл. Пускай он и принял факт того, что одна из этих железяк крепко так засела в его душу и был даже рад, что этот самый факт наконец вскрылся перед объектом симпатии; Рид чувствовал от этого облегчение, но ему нужно было еще свыкнуться с изменениями специфики отношений между ними. Рид чувствовал эти, пускай и невесомые, но все же перемены.       В объятиях Девятки было слишком согревающе уютно, и Гэвин даже успел пожалеть, что гордость и принципы, внезапно взыгравшие в нем, заставили отказаться от этого уюта. Он потянулся и выдохнул, со скорбью проследив за облачком пара, вырывающимся из его рта и медленно растворяющимся в морозном утреннем воздухе.       — Хуютра, — мрачно отвечает Рид в привычной манере, осматриваясь. Глаза почти не слезились, все-таки сон пошел ему на пользу. Да и чувствовал он себя гораздо лучше: мышцы по всему телу почти не сводило от каждого движения, а усталость, тонной груза лежавшая на плечах, улетучилась. Холод пробирался под одежду, тонкими иглами впиваясь в тело, пронизывая его насквозь, отлично отрезвляя, и Гэвин уже хотел было улечься обратно на грудь своего ведра, но Ричард уже поднялся на ноги, сверля человека в спину своим проницательным взглядом. Очевидно, анализирует, чрезмерно внимательный придурок.       Он заметил пожарную лестницу, которую упомянул андроид еще перед тем, как Рид отрубился. Выглядела она шатко, но вполне пригодно для того, чтобы выдержать их двоих, только если они будут спускаться по очереди.       Общее положение вещей было плачевным. Пустой желудок требовал еды, и если раньше Рид мог заглушить чувство голода чашкой кофе и парочкой сигарет, то сейчас, не имея такой возможности, он по-черному завидовал RK900. Тот не испытывает голода в принципе, благодаря своей физиологии и происхождению. Невыносимо, хоть волком вой.       Еда у них кончилась, кажется, ещё утром прошлого дня. Сигареты два дня назад — это Рид мог сказать точно, из-за стресса и напряжения, сковывающего тело, он всегда много курил. А когда он в последний раз пил кофе, детектив уже и не помнил, впрочем, это и не важно, от него можно было бы отказаться, если Рид будет хоть немного высыпаться. Но, в связи с обстановкой вокруг, даже пара часов сна будут роскошью.       Запасы патронов почти иссякли из-за вчерашней стрельбы. Плюс ко всему, они потеряли полезный в этой ситуации дробовик, который они нашли в какой-то пустующей машине пару дней назад. Оставалась лишь пара пистолетов и неизменный топор, что Ричард таскал с собой, пристегнув к рюкзаку. Он надежно держался древком вверх, так, что всегда можно было выхватить его из-за спины и рубануть по лицу очередного ходячего. Да и Ричарду хоть бы хны. Таскать его везде с собой было для него раз плюнуть, если бы андроиды плевались.       Гэвин как-то некстати вспомнил, как однажды тостер таскал и его самого. Рида подстрелили на одном из дел о девиантах, когда он еще работал детективом. Ранение пришлось прямо в ногу, идти представлялось возможным, только если опереться о напарника, стиснуть зубы до хруста в челюсти и материться сквозь них при каждом шаге, но при всем при этом терялось много крови. И Ричард тогда, недолго думая, подхватил Гэвина на руки, унося от опасности, несмотря на протесты и ругань в свой адрес.       И вроде бы это случилось совсем недавно, даже голень иногда отдавалась фантомной болью от пули, но теперь ощущалось, будто это была совершенно другая жизнь. Почти забытая и невозможная.       Рид отвел взгляд от ебучего топора, который волшебным образом навел на него неуместные в данный момент воспоминания, и глянул вниз, подойдя к краю крыши, с которого им предстояло спуститься. Под лестницей никого не было видно, и детектив хотел уже было спускаться по дрожащим от сильных порывов ветра ступенькам, но Ричард остановил его, перехватив под локоть и молча покачав головой.       Гэвин поджал обветренные от холодного вездесущего ветра губы и кивнул, пропуская напарника вперед. Раньше, при расследовании любого дела, он всегда лез первым, стремясь доказать свою значимость. В свое время назначение RK900 Риду в напарники вдарило по самолюбию последнего. Пластик делал много вещей, гораздо лучше, чем сделал бы человек, но через какое-то время эго Гэвина перестало недовольно кричать каждый раз, когда Девятка попадал в поле зрения, свыкнувшись с тем, что они оба делают одно дело, которое идет всем на пользу, и работают на равных.       Благоразумно оставшись на крыше, Гэвин наблюдал, как Ричард, спустившийся на землю, осматривался вокруг, обходя периметр, и только после сигнала напарника спустился следом.       — Я, нахуй, сдохну, если не покурю, — с жалобой уведомил он Девятку сразу же, как только оказался на твердой ровной земле. Андроид лишь хмыкнул, избавив человека от лекции о вреде курения, давно смирившись с этой вредной привычкой. Рид, наверное, уже в десятый раз проверил надежность закрепленной на поясе кобуры и наличие служебного пистолета в ней, осматривая пустующую парковку. Несколько машин были перевернуты. В каких-то красовались пробитые окна, и теперь осколки стекла, окрашенные кровью, валялись всюду, куда падал взор. — Куда мы?       От предложенной Ричардом бутылки воды Рида затошнило, но он все равно отпил из нее, прекрасно понимая, что обезвоживание ничем ему не поможет. Ледяная вода обожгла горло и неприятно обволокла пустой желудок изнутри. Гэвин поморщился и закашлялся, ощутив навязчивое желание выбросить эту бутылку нахуй. Вместо этого он возвращает ее RK900, который заботливо хлопает его по спине.       — В участок, — на вопросительно удивленный взгляд детектива говорящий обогреватель слишком уж по-человечески жмет плечами, — Я поймал сигнал от Коннора. Им с Мистером Андерсеном нужна помощь.       И Гэвин не стал бы возражать, если бы участок не находился недалеко от центра города, из которого они чудом выбрались.