***
Аромат свежесваренного кофе дурманил разум, напоминая о недостатке сна. Альфис приложилась губами к кружке, опустошая ее практически наполовину, пока Андайн с неким волнением и умилением рассматривала свою девушку, что медленно подняла взгляд с напитка на нее. Темные области под глазами скрывались за оправой очков, но воительница отчетливо их видела, как и замечала помятый халат поверх розовой пижамы с красочным принтом Мяу Мяу. Когда рептилия тихо выдохнула, постукивая пальцами по керамике, Андайн не удержалась от замечания. — Альфи, тебе бы поспать. — Н-нет, все в порядке. Я просто заработалась. — оправдалась ученая, отводя виноватый взгляд в сторону, но при этом не сдержав милой улыбки. — Л-лучше ты иди отдохни, твоя нога еще не в-восстановилась. — Хах! Да я и без костыля могу ходить, если захочу. Ты знаешь, меня ничего не удержит! — весело воскликнула воительница, опираясь локтями на деревянное покрытие стола. Голос ее поутих, когда прозвучал вопрос: — Скажи, ты не спишь из-за того проекта? От последнего Альфис вздрогнула и сильнее сжала кружку в руках, пытаясь найти правильный ответ, чтобы не выдать лишнего. Сама не замечая, она начала еще больше заикаться, бегающим взглядом осматривая скатерть. — Н-ну… Д-да, мы с С-сансом очень з-заняты п-последнее время, н-но ты не п-подумай, т-там ничего о-особенного! — Тише, Альфи, Санс мне рассказал про вашу с людьми работу. Что-то там с цветочками в подземелье связано. Только не пойму чо в них изучать вообще можно. Цветы, как цветы. Услышав от Андайн о рассказе скелета, Альфис даже почувствовала некое облегчение и недавно напряженные мышцы наконец смогли расслабиться, позволяя удобнее опереться о спинку стула. — А, н-ну да. М-мы изучаем полезные свойства цветов. Т-ты же знаешь, что лютики обладают целебным эффектом? О-они оказывают противовоспалительное и к-кровоостанавливающее свойство, т-так что мы проводим серию экспериментов по поводу д-других воздействий на организм. — Правда? А я думала Азгор просто так эти цветочки выращивает, для красоты, ну или чтоб чай было из чего варить. — заинтересованность в тоне голоса подруги заставила рептилию расплыться в улыбке. Андайн любила слушать ее лекции о науках или спонтанные идеи посреди ночи, даже если сама ничего в этом не понимала, но для Альфис это значило гораздо больше, чем обычная возможность выговориться. Она никогда не упускала ни минуты объяснить или показать девушке значение тех или иных формул, иногда позволяя себе подшутить на эти темы с неловким хихиканьем. — Знаешь, я должна кое-что сказать. — протянула ученая, встретившись с ней глазами. — Н-нет, даже извиниться. — За что? — За то, что меня не было рядом, к-когда с тобой произошло…э-это. — она кивнула на костыль, что стоял по правую руку от Андайн, опираясь о край стола. — Мне жаль… Воительница улыбнулась, сверкнув рядом неровных зубов, и ее единственный глаз с легким прищуром уставился на сжимающуюся рептилию. — Не переживай, я же в норме. Чтоб меня завалить, пули будет маловато. — Н-но Андайн… — Что? Я серьезно, Альфи. Не беспокойся об этом, ты занимаешься важным делом. Можно сказать, отношения налаживаешь с человечишками, а это сейчас важнее некуда. Да и потом… Со мной были ребята. — она резко расхохоталась и ученая распахнула глаза, смотря на нее. — Ты бы видела чо творил Санс, хах! Да он в рукопашке мужика завалил, вот уж не подумала бы! А как Айзек за нас вступался и начистил рыло тому ублюдку… Ох, я давно не видела такого бойцовского духа. — в довершение истории она ударила ладонью о стол, когда припомнила что-то еще и Альфис невольно вздрогнула от подобного жеста. — О! Я еще вспомнила, как мелкая мне жгут накладывала из ремня от сумки. Не зря вы с Ториэль с ней возились. У девчонки явный потенциал! Слушая ее рассказ под кружку горячего кофе, рептилия прониклась неким спокойствием и даже чувством восхищения. Эти слова заставили ее понять, что даже если ее не будет рядом, друзья всегда придут на помощь и отдадут всех себя ради помощи друг другу. То немалое, что ей удалось услышать от самой Андайн, напомнило о днях в подземелье, где столь разные монстры еще не были настолько крепкой и дружной семьей, как сейчас, если бы не человеческий ребенок. И эти мысли вызвали на лице ученой очередную веселую улыбку и тихий смешок. — Эй, я все же настаиваю на сне. — настойчивость воительницы не знала границ, когда дело касалось здоровья ее девушки, но даже на эту заботу Альфис помотала головой. — Не могу. М-мне нужно закончить со своей работой, но ты иди спать, я с-скоро приду. — на эти слова Андайн лишь вздохнула и, опираясь на костыль, короткими шагами последовала в спальню, пожелав доброй ночи. В очередной раз гостиная наполнилась тишиной, окутывая и без того беспокойный разум. С момента удачного эксперимента с Азриэлем все мысли Альфис были забиты только новым научным проектом. Разговоры с Сансом не дали толком ничего полезного, а воспоминание, что он показал лишь подогрело общий интерес касательно решительности. Настолько ли она могущественна? Что нужно для успеха? Как бывшему Королевскому ученому удалось создать новых монстров в условиях лаборатории? Можно ли найти способ создать человеческую душу? Все эти бесчисленные вопросы не получили ни одного ответа от единственного, кто ими владел, а потому приходилось самостоятельно разбираться. Захватив с собой кружку, Альфис поплелась в свою лабораторию, что находилась за кухней. Небольшое помещение было занято столами, на которых чего только не было: мензурки, колбы, горстки шестеренок и болтов, стопки книг и наборы инструментов. Не смотря на беспорядок возле металлических ящиков с документами и бедлам из комков бумаги на полу, здесь все еще хватало места для работы. Протиснувшись мимо сложенных друг на друга томов «Магии душ», что загораживали собой компьютерный стол, ученая заняла стул на колесиках и открыла ближайшую к ней папку из архивов подземелья. В прошлый раз пришлось потратить уйму времени и сил на одну только расшифровку, а теперь дело оставалось за малым — рассортировать информацию и сложить по кусочкам. Альфис надеялась хоть немного разобраться в вопросе искусственных душ. Из-за последнего инцидента с Азриэлем она хотела понять природу сыворотки, что создал Санс на основе эссенции человеческих душ. Сам он не поделился информацией, но хотя бы оставил инструкцию по изготовлению. Этого было более, чем достаточно, чтобы разобраться в заметках бывшего Королевского ученого и попробовать поэкспериментировать с пропорциями. Возможно, при правильных расчетах Альфис удалось бы создать нечто новое, что стало бы настоящим прорывом в науке. Хоть любопытство относительно происхождения Санса и Папайруса брало верх, но она прекрасно понимала, что не готова к созданию монстров подобным методом. Это как минимум уничтожило бы ее саму изнутри виной, а как максимум нарушило бы все доступные этические нормы. Очередная страница с заметками не привнесла ничего, кроме глубокой задумчивости. Слова не имели смысла без утраченных крупиц текста. Раздраженно фыркнув, Альфис смяла лист с переводом и бросила в переполненное мусорное ведро. Веки слипались, уволакивая в дрему, но она отчаянно сопротивлялась сонливости, массируя пальцами глаза. Со стороны послышалось настойчивое гудение. Она опустила взгляд на телефон подле себя и устало вздохнула, прочитав имя звонившего: «Королева Ториэль». Отвечать даже не хотелось, но, пересилив себя, Альфис все же подняла трубку. — С-слушаю, Ваше Величество. — Альфис, дорогая, я не разбудила тебя? — Нет. Что-то с-случилось? — ученая подперла подбородок рукой, вслушиваясь в слегка обеспокоенный тон Королевы, которая медлила, словно подбирала слова. — Я должна попросить тебя о помощи. Вчера мне сообщили о скором конгрессе по правам монстров, мы обсудили в качестве подготовки некоторые условия, необходимые для совместного сосуществования. — она замялась, что не ушло от Альфис, а значит дело действительно требовало внимания. — Ох… В общем, люди побаиваются наших врожденных магических способностей, а потому на прошлом заседании ими было принято решение ограничить использование магии и провести регистрацию населения. Они хотят, чтобы ты занялась разработкой оборудования для контроля наших способностей, включая обязательную проверку на следующей научной конференции. — Они…что? — удивилась ученая и сон, будто рукой сняло, когда медленно пришло осознание сказанного. — П-простите, я не совсем поняла. Они х-хотят, чтобы монстры отреклись от своих магических способностей? Н-но мы же живем за счет магии, к-как они себе это представляют? — Не знаю, дорогая, но нам необходимо выполнить это условие, иначе наш народ лишится возможности жить на поверхности и нам придется вернуться на Эботт. Я прошу тебя, придумай что-нибудь, собери команду из ученых, что раньше работали в Ядре. Думаю, многие будут готовы помочь на общее благо. Альфис сняла очки и задумчиво уставилась в темный монитор компьютера перед ней, на котором было налеплено множество записок с напоминаниями и формулами. Она просто не знала что и сказать на подобную просьбу. Нет, это даже не просьба. Это приказ. Собравшись с мыслями, она выдохнула, постукивая пальцами по оправе очков и обратилась к Ториэль. — Я п-постараюсь, Ваше Величество. — неохотно протянула она и, услышав слова благодарности, сбросила звонок. «Что же теперь делать? Эти люди хотят ограничить нашу единственную возможность к существованию. С одной стороны я прекрасно понимаю причину, но с другой это выглядит так, словно мы для них не более, чем дикие звери. Да и кого мне набирать в команду? Половина инженеров Ядра понятия не имеют, как устроена магия монстров… Разве что, снова придется просить помощи у Санса. Ох, он точно не обрадуется…»***
«Прошел почти месяц со дня возвращения Принца, а я все не нашел способа глупее, чем использовать дикое животное, как временное пристанище. Предыдущая оболочка не выдержала присутствия бездушного существа вроде меня и рассыпалась. Не удивительно, ведь мироздание стерло всяческое упоминание о моем существовании в этом мире. Однако, благодаря некоторым особенностям, что мне удалось почерпнуть из Пустоты, я еще мог волочить свое жалкое существо в надежде восстановить утраченное. Но сколько бы я не тешился своими познаниями в науке, сейчас это было бесполезно, как никогда. То, что было на данный момент это хрупкая, прогнивающая насквозь оболочка дикого зверя, бесцельно бредущая вдоль лесов, на людские запахи. Подумать только, они действительно мерзко пахнут. Кажется, это ощущение останется в моей памяти еще очень надолго, даже если удастся найти подходящее тело.» Какофония лесных ароматов смешивалась с запахом отсыревшего асфальта, брошенного мусора и едкого машинного топлива. Короткие лапы тащили тело через густую рощу к ближайшему поселению, где ученый планировал отыскать новую оболочку. Так и не повезло одинокому бродяге, что жался к стене захудалого магазинчика, собирая мелочь со случайных прохожих. Невысокий, хилый мужчина пересчитывал монеты, перекатывая их на огрубевших ладонях. Его взгляд бессильно опустился на жалкие центы, пока ветер вздымал картонную подстилку. «Слабая отчаявшаяся душа без надежд и стремлений. То, что нужно. Да и пропади он, никто не станет искать или даже имени назвать не сможет. Вряд ли у подобных людей вообще есть хоть кто-то из близких.» Стоило сделать несколько неосторожных шагов через узкий проулок, как тут же мужчина рефлекторно обернулся на звон перекатывающихся по асфальту бутылок. Гастер замер, вжимаясь в тень, и выжидал момента, когда человек снова вернется к своему занятию, но он упрямо продолжал вглядываться в детали окружения, щуря глаза. «Не уж-то со зрением плохо? Вот и первый недостаток, но это поправимо.» С минуту человек всматривался, но после что-то недовольно буркнул себе под нос и начал медленно подниматься с места, сгребая в руки картонки и пластиковый стаканчик. Осознав, что это единственный шанс успеть ухватиться за спасительный сосуд, Виндинг рванул под ноги мужчины и бросил умирающего зверя, вязкой жижей охватывая ступни человека и взбираясь на оголенные щиколотки. Одного открытого участка тела было достаточно, чтобы впиться в его оболочку, словно пиявка. Человек издал болезненный и рваный стон, хватаясь за грудь. Склизкие щупальца наконец коснулись ослабленной души, обвивая ее и гася магическую сущность. Буквально мгновение и тело рухнуло на твердую плитку тротуара, безжизненным взором смотря на разносимые ветром опавшие листья. Эта сцена привлекла стороннее внимание и молодой парнишка остановился рядом. — Эй, как вы? С вами все в порядке? — он обеспокоенно протянул руку, расталкивая в плечо и тут же одернул, когда тело резко подскочило. Глубокий вдох. Легкие наконец заработали, разгоняя кислород по сосудам, а вместе с ними и забилось сердце. Столь непривычные ощущения заставили Гастера почувствовать себя еще более живым, чем когда-либо. Он медленно присел на колени и ощупал пальцами острый подбородок, заросший длинной щетиной, затем область груди и наконец уставился на мозолистые пальцы и ладони. — Мужчина, вы как? Вы только что… — снова заговорил парень, но Виндинг перебил его. — Превосходно. Нет нужды беспокоиться. — хриплый баритон прозвучал настолько уверенно, что, кажется, обеспокоенный прохожий поверил словам и поспешил удалиться, извинившись. «Люди так смешны в своих манерах. И тем не менее, если бы эта душа сопротивлялась и дальше, то мне пришлось бы бросить оболочку снова. Слишком рискованно оставаться в подобном теле. Однако, с этим мне повезло, но посмотрим сколько продержится.» Аккуратно поднимаясь на ноги, он опирался на стену, боясь упасть от неловкого движения. Приходилось вновь вспоминать, как передвигаться на своих двоих и ощущения были, словно он вновь стал несмышленым ребенком и учился ходить. Новые, непривычные чувства окутывали с головой, заставляя все лучше осознавать слабости человеческого организма. Раздирающий желудок голод, более четкие ощущения температур окружения, боли в суставах и ломота в спине. Все это было неприятным довершением к общему образу выбранного сосуда. Наконец ноги смогли удержать его на месте и Гастер с облегчением выдохнул, осматриваясь по сторонам в поисках хоть чего-то отдаленно напоминающего стационарный телефон. Насколько ему было известно, люди еще пользовались подобными вещами, но к великому огорчению ничего подобного не попалось в поле зрения. «Теперь дело за малым. Договориться о встрече. Придется подготовиться к длительной беседе, но для начала найти хоть какое-то средство связи.» Полчаса времени ученый потратил на поиски, пока на глаза наконец не попалась старая телефонная будка. Стеклянные стены потеряли прозрачность от количества расклеенных листовок и объявлений, а проржавевший механизм стационарного телефона откликался грохотом от каждого нажатия. Несколько минут недолгого ожидания заменили гудки приятным женским голосом. — Редакция «New Times», чем могу вам помочь? — Свяжите с вашим генеральным директором. — Одну минуту. — по ту сторону послышалось шуршание и тут же писк переводимого звонка. — Джонатан Фолз. Слушаю. — Мистер Фолз, это ваш коллега. Доктор Стегар. Выдавать свое настоящее имя было бы так же глупостью, как если бы напрямую рассказать о своей сущности. Виндинг располагал к себе внимание лишь своими замысловатыми речами и подходами, но в каждой новой сделке должно быть что-то, что указано этаким «мелким шрифтом». Он не упоминал своего имени, заменив акронимом еще при первой встрече, чтобы иметь в дальнейшем больше разворота в своих идеях. Очень неудачно выйдет, если настоящее имя утечет в общество. Как минимум это привлечет излишнее внимание со стороны монстров, а как максимум оба его субъекта захотят узнать больше. Стоит держаться в тени, пока не придет время. — Ох… Так скоро? Кхм. Чем могу быть полезен, Мистер Стегар? — кажется, гендиректор не ожидал подобного звонка, что странно, ведь он сам же выказывал возмущение по поводу медлительности в исполнении условий сделки. — Пришло время выполнить уговор. Я ожидаю от вас помощи со всем необходимым: рабочее пространство, материалы, ассистенты. Вы же подготовились, как было обговорено? — последнее ученый нарочно выделил, заставив собеседника замяться с ответом. — …Да, конечно. Я вышлю за вами водителя, только скажите куда. Виндинг поднял глаза вверх, задумчиво разглядывая потолок будки. Он пытался откопать название места, вытягивая воспоминания из человеческой памяти и души, но это оказалось куда сложнее, чем можно подумать. Как минимум Доктору удалось узнать имя сосуда, но даже это с трудом удалось выяснить, ведь душа упрямо противилась второму владельцу. — Дайте мне минутку, — на выдохе проговорил ученый и отставил трубку телефона в сторону, накрыв ладонью, чтобы дальнейших его слов не было слышно собеседнику. Он закрыл глаза и сконцентрировался на подконтрольной душе. — Тодд Маерс, верно? Из глубины сознания послышался громкий и обеспокоенный возглас: «Кто ты такой? Что ты со мной сделал?» — Я удовлетворю твое любопытство, но всему свое время. Могу лишь успокоить твои метания. Я не убиваю тебя, а оказываю помощь. Считай мое появление новым шагом к твоему процветанию. Никакой больше бедности, голода. Не нужно будет волочить свое жалкое существование и все, что требуется от тебя, чтобы получить это — согласиться. Что скажешь, Тодд? «Как я могу быть уверен, что ты не лжешь?» — Разве ты не слышал? Я разговариваю по телефону с влиятельным человеком, который готов сделать все, чего бы я не попросил. Разве тебе нужны еще доказательства? Тишина, что наступила после вопроса, заставила Виндинга самодовольно улыбнуться. Уже второй раз за последнее время ему удается наблюдать подобную картину глубокой задумчивости. Однако, кроме как ждать ответа, ему ничего не оставалось. Самостоятельно захватить сосуд гораздо проще, но если дело касается воспоминаний, то на это нужно согласие истинного владельца, иначе душа начнет уничтожать саму себя в попытках избавиться от оков. «Ох… К черту! Все-равно я уже несколько лет как распрощался с надеждой все исправить. Может у тебя это получится… Я согласен, что мне делать?» — Ничего, просто расслабиться. Впрочем, это был тот самый результат, которого он так ждал. Люди невероятно слабы и мелочны. Все, чего бы они не делали, всегда завязано на самовыгоде и это главная болевая точка, на которую Гастеру удается надавить. Однако, больше его удивило настолько быстрое согласие отдаться на волю какому-то неизвестному существу, захватившему твое тело. «Впрочем, это даже на пользу.» С минуту он простоял, разбираясь в человеческих воспоминаниях и выуживая необходимую информацию, а после вернулся к телефонному разговору. Кажется, его собеседник был взбешен ожиданием, но это не стало помехой. — Мистер Фолз, извините за ожидание. Я нахожусь в Норствесте на Бейкери-стрит три дробь шесть. Гендиректор выдохнул и спокойно ответил обещанием направить своего человека по этому адресу. На этой ноте разговор прекратился и Гастер позволил себе потратить полчаса ожидания на изучение местности. Далеко он не уходил от названного места встречи, лишь оглядывался, подмечая детали окружения. Не было ничего, что могло бы его удивить. Все, что имело сейчас человечество не отличалось ни на йоту от того, что есть у монстров. Те же технологии, то же разнообразие блюд и одежды, даже дома были чем-то схожи с жильем из подземелья. — Я ожидал большего, — проговорил он себе под нос, усаживаясь на скамью в миниатюрном сквере. Нет нужды говорить, что Гастер привык к жизни в подземелье, ведь большую ее часть отдал науке и народу, внося все более новые изменения. За свой длительный срок службы ему удалось догнать человеческий прогресс и, как бы мерзко не было признавать, но эта рептилия Альфис, ставшая заменой, была гениальна в большинстве своем. Правда, достичь его высот никогда не сможет. Он сложил руки перед собой, потирая костяшки пальцев. Кожа. Грубая, мозолистая и при этом грязная. Как же не привычно ему было ощущать что-то подобное, но как же это было любопытно и отвратительно. В силу своего характера и привычек, Виндинг привык содержать и себя и свое окружение в идеальной чистоте. Не было ни одной вещи в его рабочем пространстве, что не имела бы своего законного места и не была бы очищена до блеска. Даже во время работы горсти смятых бумажек никогда не застилали стол или полы. Он складывал неудачные проекты или идеи в отдельную папку, чтобы позже избавиться от нее надлежащим образом. Сейчас же, на его глаза попадался разбросанный случайными прохожими мусор в округе и нечистоплотность выбранного сосуда. Подбородок и щеки зудели, не говоря уж об остальных частях тела, а растрепанные сальные волосы норовили влезть в глаза. Гастер раздраженно выдохнул в очередной раз убирая их за уши. «Как только доберусь до лаборатории, состригу все это к Азгоровой бабушке… Какая же мерзость.» Он усмехнулся своему мысленному выражению и подметил, что это довольно забавно. Столько времени он не наслаждался таким простым времяпровождением, что уже и забыл каким оно бывает. Веселье от глупого юмора, нелепые случайности, хорошая погода или просто-напросто удачный день. Все это когда-то было таким обыденным и частым, что терялось в памяти, но когда тебя лишают подобного на длительный срок — эти вещи перестают казаться мелочами. Годы в месте, не имеющем границ, источников света, представляло собой пребывание в пустой комнате, но и у комнаты хотя бы были стены, а здесь… Ничего. Лишь кромешная тьма и Пустота. Один час там казался вечностью, которая неумолимо оттягивала неизбежный конец, но даже смерть была бы лучшим исходом, чем существование за пределами материального мира без возможности выбраться. Благо, Виндинг был ученым, что все свое время посвятил изучению Пустоты. Проведенные в ней минуты он тратил на исследования. Приходилось запоминать все: расчеты, теории, факты и эксперименты. Первое время Пустота ничего из себя не представляла, но позже ему удалось научиться манипулировать ею, создавая мелкие объекты, вроде карандаша или стакана с водой. Одно «но», Пустота искажала объекты. Так карандаш представился деревянным стержнем в графитовой оболочке, словно его вывернули наизнанку, а стакан воды напоминал камень с углублением, внутри которого плескалась вязкая черная субстанция. Эти маленькие прорывы в изучении Пустоты и позволили Гастеру достичь успеха, чтобы найти и проскользнуть в пространственно-временной разлом. Хоть и без участия человеческого дитя это было бы невозможным. Откаты во времени влияли на хрупкость этого мира, запоминая каждую временную линию, что отпечатывалась мелкими шрамами. Перед парковой зоной остановилась крупная машина. Ее отполированный корпус выделялся на фоне запылившихся и изношенных машин на парковке, а серебристая краска привлекала взгляд ровно так же, как и тонированные окна, через которые невозможно было разглядеть водителя. Виндинг поднялся, закатив глаза. Одной машины хватило, чтобы заставить его осознать всю чванливость владельца в выборе дорогостоящих вещей. Сплошная показушность и только ради выставления своего положения в обществе. Это вызывало больше отвращение, чем раздражение. Он сел в машину и водитель обратился к нему весьма грубым тоном, но это нисколько не выказало удивления. — Эй, выметайся из машины! Я не за тобой приехал. — Дайте угадаю, вам нужен Доктор Стегар? — протянул ученый, откидываясь на мягкую обивку пассажирского сиденья. Его не волновали протесты и глупость водителя, они даже забавляли. — Откуда тебе известно? — осторожно и более спокойно спросил человек, чем заставил Виндинга усмехнуться. — Я и есть тот, кто вам нужен. Не собираюсь тратить еще хоть минуту на разъяснения. Вы же не хотите разочаровать своего босса? Водитель прокашлялся, извиняясь, и завел автомобиль. Вся поездка тянулась не больше не меньше около двух часов. Место под лабораторию, которое было выбрано Фолзом, находилось далеко за городом, вне досягаемости любопытных взглядов. Это было отличным решением, поскольку Виндингсу нравилась возможность сосредоточенности на собственных планах. Нет ничего, что могло бы отвлечь его, как это было когда-то в подземелье. Его эксперименты постоянно прерывались поломками в системе Ядра или глупыми просьбами Короля насчет школьных научных выставок, но сейчас ничто не должно было помешать. Разве что коллектив, который Фолз должен был предоставить в распоряжение. Мысленно ученный вздохнул, понимая, как много времени будет потрачено на разъяснение недалеким человеческим разумам его теорий и исследований, да еще и без возможности подпитать это доказательствами своих трудов в виде файлов и пленок. Ему предстояли тяжелые месяцы в становлении кем-то более значимым в их глазах, чем просто фанатичным глупцом. Место, что предстало его глазам выглядело обычным комплексом жилых домов. Единственным, что отличало их от поселения, было количество построек и их разрозненность. Поодаль от коттеджей виднелись ангары и подобие парковки для транспорта. Снаружи никого не было, как и света из окон или хоть какого-либо шума, словно все здесь было заброшено еще несколько лет назад, если бы не новизна фасадов зданий. Машина остановилась напротив одного из коттеджей и, не задавая вопросов, Гастер сразу же отправился внутрь. Он прекрасно понял и без слов, что это теперь его жилье. Оно не было настолько нужно. Было бы достаточно и места в самой лаборатории. Первым делом по приходу он принял душ и избавился от растительности на теле. Волосы были приведены в порядок и напомажены гелем, а выбор одежды соответствовал всем его вкусам. Удобная, практичная и подчеркивающая звание ведущего ученого: бардовая рубашка из мягкого атласного материала, черные брюки и приталенный жилет без рукавов. Как довершение не хватало только медицинского халата и очков. Второе было бы как нельзя кстати, учитывая зрение выбранной оболочки. Не сказать, что оно совсем ужасное, скорее дискомфортное, что могло помешать в работе. Пока Виндинг перебился перекусом из того, что было в холодильнике, внутренне он прочувствовал удовлетворение. Не его собственное, а от человеческой души. Вероятно, Тодд не пожалел, что согласился, но он еще не знал всех подводных камней. Гастер ухмыльнулся, принимая вероятность сопротивления души, как только начнется самая интересная часть его рабочего процесса в новой среде. Скорее всего… Нет, точно можно сказать, что Тодд пожалеет о содеянном, но, к его огорчению, не сможет противиться, а лишь неосознанно начнет губить себя самого. В планах Доктора на первое время не было ничего особенного. Один проект, что он так хотел создать в первую очередь мог бы решить все его проблемы в будущем, а уже после него стоило бы приняться за восстановление Машины «Ноль». К сожалению, в прошлый раз просьба Папайруса о помощи не увенчалась успехом. Этот слабохарактерный скелет не смог пересилить свою совесть в самый ответственный момент, так что Санс спокойно смог забрать устройство с собой в новый дом. Но Гастеру не было нужды беспокоиться об этом. Он знал свои изобретения лучше, чем кто либо, так что мог без труда восстановить их по собственному опыту и памяти. С того момента, как он вошел в двери скрытой под ангарами лаборатории, все изменилось. Расположение коллег было получено в считанные недели, но вот насчет доверия… Он не спешил проникаться им к кому-либо из них, а потому о большей части своих исследований умолчал, раздав лишь посредственные занятия для каждого из человеческих ученых, аргументируя необходимостью в будущем. На самом деле их обязанностью стало изучение теории вероятности и самостоятельное воссоздание кристалла времени. Для них это было испытанием, а для него наблюдением за несмышлеными детьми, собиравшими паззл. «Посмотрим, настолько ли вы хороши и опытны, как заверял ваш босс.» Ему самому была выделена отдельная зона, где располагалось все самое необходимое. Один недостаток, не хватало самого ценного ресурса — человеческих душ. Однако, спустя некоторое время наблюдений за своим деловым партнером, ученый выяснил о его скрытых доходах. Именно это позволило наполнить лабораторию недостающим материалом. Коллеги как таковое не знали о происхождении душ, а потому Доктор удачно преподнес им ложную информацию, которая не смогла бы отпугнуть. Ему были необходимы сотрудники, что могли бы заниматься более простыми делами, пока он сам воплощает планы в реальность. Несколько недель сверху ушло на выведение образцов Решительности и еще столько же на проект по восстановлению аппаратуры для перегонки в сыворотку. Работа кипела, как кипела самоненависть в душе Тодда, который к удивлению Виндинга не пытался противиться, а лишь успокаивал себя, что хуже быть не может. Как же он ошибался. И как же самому ученому надоело чувствовать внутреннюю борьбу, но выхода не было. Заменять сосуд нельзя, это привлечет слишком много лишнего внимания. Ярко-алая жидкость переливалась в холодном свете настольной лампы, когда ученый раскачивал мензурку, всматриваясь в консистенцию. Его пальцы задрожали и он осторожно опустил емкость на стол, выдохнув. «Что опять?» «Я не понимаю, как ты можешь быть так спокоен? Как можно после смертей невинных людей быть таким?» «Меня не волнуют люди. Я здесь не для того, чтобы стать им Матерью Терезой и ты должен был это понять.» И снова человеческая душа неспокойно бьется в хватке монстра, пытаясь выказать свое недовольство и сопротивление. Виндингу пришлось сжать ее, подавляя магические импульсы, чтобы удержать от разрушения. «Но меня волнуют! Это все вне моих сил. Ты мои руки омыл в крови, ты этими же руками проводишь свои…свои эксперименты! Да если бы я знал, то не согласился бы.» «Уже поздно. Лучше порадуйся своему благополучию. Теперь у тебя есть все: деньги, дом и горячая ванна. Разве ты не этого хотел?» «Но не такой ценой…» «Я скажу это раз и навсегда. Будешь сопротивляться — умрешь. А я знаю, что твоя жалкая душа боится смерти, так что возьми себя в руки и уясни: ты здесь больше не главный. Все будет так, как я захочу и не думай, будто на основе моих слов, можешь убить и меня вместе с собой. Я всегда могу заменить бесполезный сосуд.» К счастью, недовольство померкло и Тодд замолк. Это был последний разговор с ним, человеческая душа, словно замкнулась сама в себе, оставив лишь силы на поддержание оболочки от гибели. Именно это было последней проломленной преградой на пути к настоящей работе.