Ошибки системы

             В просторной прихожей квартиры первообразного встречают все четверо друзей. Намджун осторожно опускает на пол Рыжего и ставит у двери пакет с кошачьим лотком и запасами корма. Он потерянным взглядом смотрит на измотанных Чонгука и Тэхёна, на взволнованного Хосока и стоящего рядом с ним Юнги, которого начинает мелко трясти от разгорающейся ярости.       — Где Чимин? — сквозь зубы рычит омега, осознавая, что все его предчувствия и опасения подтвердились. — Почему ты приехал с облезлым котом, а не со своим истинным?       — Его не было дома, — убитым голосом отвечает альфа. — Охрана сказала, что он ушёл ещё днём. Я… Я не знаю, где Чимин.       — Малыш, иди в нашу спальню, — торопливо просит Чонгук.       Тэхён непонимающе смотрит на истинного, но беспрекословно подчиняется. Юнги терпеливо дожидается, пока за ушедшим омегой закроется дверь одной из комнат хосоковой квартиры, а после обеими руками хватает первообразного за ворот куртки, подтягивая ближе к себе.       — Всё ты, сука, знаешь, — зло шипит в лицо первообразного Юнги и отпихивается локтём от подскочившего к нему Хосока. — Отвечай, где он?       — Я действительно не знаю, — Намджун одним небрежным движением сбивает с себя чужие руки. Глядя на взбешённого омегу тоже начинает злиться, но продолжает говорить шепотом, чтобы разговор случайно не услышал и без того перепуганный Тэхён. — Я понятия не имею, куда он мог пойти, но предполагаю, что он снова похищен хозяином борделя. Мои коллеги уже у особняка Чхве Минхо, но зайти не могут. В доме полно наёмников-бет, которые открыли по ним стрельбу, едва полицейские машины становились у ворот. Джексон сказал, что они окружили здание и следят, чтобы никто не смог уйти. Они ожидают прибытия подкрепления и группу захвата. Я тоже сейчас поеду туда.       — Я с тобой! — мгновенно решает Юнги и, ни от кого не дожидаясь разрешения, быстро напяливает на себя обувь.       — Никуда ты не поедешь! — сдавленно восклицает Хосок и вырывает один кроссовок из рук своего истинного. — Освобождать похищенных заложников — это работа полиции!       — Как мы все только что лично убедились, — язвительно шипит Юнги и машет рукой в сторону Намджуна, — работники полиции потенциальных заложников умеют только проёбывать. А вот получится ли освободить без посторонней помощи — это не факт!       — Тогда я поеду с тобой, — тихо сообщает Хосок, уже зная, что переубедить омегу не получится, и тянется рукой к своей куртке.       — Никто никуда не едет! — так же не повышая голоса ставит точку в возникшем споре Намджун. — Вы глухие оба? У особняка Чхве идёт перестрелка, там нечего делать неподготовленным гражданским лицам!       — Чимину сейчас страшно, — доказывает свою правоту омега. — Когда его освободят, рядом должны быть близкие люди, которые смогут быстро его успокоить. Ты же догадываешься, на что способен Чимин, когда он испуган? — и увидев сомнение в глазах альфы, довольно хмыкает: — Догадываешься. Вот поэтому я еду с тобой, а Хосок пусть остаётся дома.       Чонгук нервно покусывает нижнюю губу, принимая сложное решение. Он обречённо поглядывает то на тихо спорящих друзей, то на закрытую дверь, за которой его терпеливо ждёт истинный. Оставить Тэхёна одного — самая дерьмовая идея, но выбора, к сожалению, нет. Чонгук обязан поехать с Намджуном, быть рядом с первообразным и, если вдруг что-то пойдёт не так, помочь сдержать его разрушительную ярость, не позволяя другу совершить опрометчивый поступок. Он незаметно уходит в сторону спальни и, недолго поколебавшись, обхватывает рукой дверную ручку, выслушивая непрекращающийся за его спиной спор новообретённой пары.       — Я не разрешаю тебе приближаться к чокнутому первообразному монстру, — слышится грозный запрет Хосока.       — Э-э-э… Это ты сейчас о Намджуне говоришь?       — Юнги!       Чонгук быстро проскальзывает в спальню и плотно закрывает за собой дверь. Старательно избегая устремленного на него взгляда Тэхёна, присаживается на корточки рядом со своей дорожной сумкой и достаёт из неё прихваченную из дома аптечку. Он садится на кровать и раскладывает на пледе всё необходимое: одноразовый шприц, хрустящий квадратик спиртовой салфетки, жгут и прозрачную стеклянную ампулу.       Омега испуганно смотрит на приготовления альфы, отчаянно мотает головой и плотно прижимает к груди согнутые руки, показывая, что не согласен с его решением.       — Малыш, мне нужно ненадолго уехать, а тебе необходимо как следует отдохнуть, — ласковым успокаивающим голосом объясняет все происходящее Чонгук, ломая кончик ампулы и внимательно набирая в шприц снотворное. — Ты очень быстро уснёшь, а когда проснёшься я уже буду рядом. Иди ко мне, мой хороший.       Тэхён отбегает в противоположную сторону и забивается в угол. С отчаянием смотрит в пугающе спокойное и безэмоциональное лицо истинного и вытирает тыльной стороной ладони выступившие слёзы.       — Немедленно ляг на кровать и дай мне руку. Я не буду бегать за тобой по всей квартире, — чуть повышая голос требует подчинения Чонгук, чувствуя себя при этом подлым предателем и понимая, что ещё как будет. Только не бегать, а ползать. На коленях. Уже завтра утром, вымаливая прощение за свой поступок.       — Малыш, всё хорошо, — извиняющимся тоном шепчет альфа, когда Тэхён ложится на постель и вытягивает перед ним руку, отворачивая при этом лицо. — Честное слово, я очень скоро вернусь.       Чонгук туго затягивает жгут чуть выше тэхёнового локтя, быстро протирает участок тонкой кожи влажной салфеткой и прокалывает иглой. Медленно вводит снотворное, внимательно следя, как расслабляются упрямо сжатые губы омеги, и когда шприц пустеет — Тэхён уже крепко спит.       — Прости меня, малыш, — тихо скулит альфа, утыкаясь лбом в мирно поднимающуюся грудь омеги. — Пожалуйста, прости меня.       Он заботливо укрывает Тэхёна ранее откинутым одеялом и оставляет на его щеке невесомый поцелуй. Недолго роется в аптечке и рассовывает по карманам то, что он считает необходимым взять с собой. В последний раз окидывает взглядом безмятежно спящего истинного и решительно выходит в коридор.       — Послушай, — продолжает уговаривать друга Хосок. — Мы с Юнги никому не помешаем и, вообще, будем стоять очень далеко от дома… Я сказал, далеко мы будем стоять! — прикрикивает альфа, заметив, как презрительно хмыкает Юнги, и снова обращается к Намджуну. — Честное слово, мы не попадём под пули и не станем путаться под ногами. Мы просто будем рядом с тобой. Так сказать, окажем моральную поддержку, — и благодарно улыбается, когда Намджун нехотя соглашается взять их с собой.       — Я тоже еду с вами, — громко говорит Чонгук, подходя к своим друзьям.       — Правильно, нам надо быть готовым даже к самому плохому, — моментально поддерживает альфу Юнги. — Если вдруг Чимин будет ранен, то ты сможешь ему помочь, ведь он очень испуган и не подпустит к себе врачей, а вы с ним хорошо знакомы и…       — Чонгук не может бросить Тэхёна одного и уехать, — протестуя, перебивает истинного Хосок. — Почему ты всегда думаешь только о Чимине?       — Да потому что кроме меня о нём вообще никто не думает! — огрызается Юнги.       — Тэхён проспит до утра, — тихо говорит Чонгук, виновато опустив взгляд и накидывая на плечи куртку.       Все трое ошеломленно смотрят на альфу, понимая, что именно он сейчас сделал со своим истинным, и Хосок чуть присвистывает от изумления.       — Не хочу показаться пессимистом, но ближайшие пару дней тебе будет лучше не попадаться Тэхёну на глаза.       Чонгук в ответ недовольно морщится и машет рукой, соглашаясь смиренно принять гнев своего омеги, и первым выходит за дверь. Вслед за ним выходят и остальные.

***

      Чимин залпом выпивает вино и с тихим стуком ставит бокал обратно на столик. Смотрит прямо на первообразного, который продолжает открыто любоваться им, не спеша смакуя содержимое своего бокала.       — Ты знаешь моё имя, — негромко выговаривает Чимин. — Знаешь, когда я родился. Что ещё тебе известно обо мне?       — Наверное, всё, — альфа стыдливо опускает свой взгляд, но прежде чем омега, ошибочно поняв смысл слов, успевает съязвить, что не так уж и много тот знает, быстро добавляет: — Я знаю о тебе всё, Чимин.       — Зачем я тебе нужен? Для чего?       — Пожалуйста, не волнуйся, — встревоженно просит Минхо и торопливо подливает вино в бокал сидящего напротив, видя, как у него начинают дрожать губы. — Я всё расскажу и отвечу на любые твои вопросы, обещаю.       Альфа суёт вновь наполненный бокал в руки омеге, который тот с явной неохотой, но принимает. Ненадолго встаёт, чтобы достать из кармана брюк пачку с яркой этикеткой и золотую зажигалку. Опускается обратно на стул и прикуривает вынутую сигарету.       — Чимин, ты же знаешь, что многие омеги умирают, когда теряют свою пару? — Минхо терпеливо ждёт, пока омега кивнёт в ответ: — Все люди очень болезненно переживают потерю истинного, но почему-то считается, что только омеги страдают так сильно, что погибают от тоски. Это неправда! Во-первых, далеко не все омеги считают нужным сдохнуть, безостановочно оплакивая своего альфу. Это скорее зависит от уровня эмоциональности каждого отдельно взятого человека и его умение и желание выстраивать свою личную жизнь. Ведь, в конце концов, партнёрские отношения — это всего лишь одна из частей жизни.       Чимин, не зная, как прокомментировать услышанное, неопределенно дёргает плечом и тянется рукой к винограду. Он планировал казаться гордым и безучастным ко всему происходящему, но есть хочется неимоверно. Понимая, что альфа не только не собирается его избивать или насиловать, но и старается держаться вполне дружелюбно, омега немного успокаивается и решает поддержать беседу. Он уверен, что Намджун уже вернулся домой и обнаружил его побег. Очень скоро Ким найдёт его и заберёт из рук явно свихнувшегося первообразного. Нужно просто тянуть время, усыпляя бдительность зверя неторопливым разговором.       — А во-вторых? — с набитым ртом интересуется Чимин.       — Во-вторых, это касается не только омег. С альфами происходит то же самое. Они тоже гибнут от тоски, вот только выглядит это немного иначе.       Минхо ласково улыбается, замечая с каким аппетитом ест Чимин, и заботливо подталкивает блюдо с фруктами ближе к нему. Он бросает тлеющий фильтр на пол, туша подошвой ботинка мерцающий в сгущающихся сумерках тусклый огонёк. Вынимает из пачки ещё одну сигарету, задумчиво крутит в пальцах, прислушиваясь к собственным ощущениям, и на время откладывает её в сторону.       — Очень давно я жил просто и обыденно, — продолжает свой рассказ Минхо. — Старался не выделяться из толпы, стремился добиться успехов в журналистике и построить блестящую карьеру, став главным редактором издания. Любил Тэмина и радовался скорому рождению нашего первенца… Но всё изменилось, когда мой истинный погиб.       Альфа морщится и трёт ладонями лицо, словно пытаясь удержать внутри рвущиеся наружу слёзы. Воздух почти осязаемо густеет, наполняясь исходящими от первообразного болью и отчаянием, и Чимин, наверное, даже смог бы ему искренне посочувствовать, если бы не знал, кем являлся Тэмин при жизни.       — Я слышал его в тот вечер, — жалобно стонет Минхо. — Ощущал его страх перед неизбежной гибелью. Кажется, только в тот момент он понял, что был не прав — увлеченный азартом непрекращающейся охоты, совсем не думал обо мне и нашем ребёнке. Он медленно умирал, истекая кровью, но не подпускал к себе полицейских и прибывших чуть позже врачей, яростно защищая имя на своем запястье и мысленно умоляя меня жить дальше несмотря ни на что. Я мчался к нему, был готов растерзать каждого, кто осмелился выстрелить в моего застигнутого врасплох и беззащитного омегу, но не успел. Я был слишком далеко, чтобы помочь, когда голос Тэмина замолчал навсегда.       Чимин испуганно вжимается в спинку дивана, когда альфа убирает от своего раскрасневшегося лица ладони и начинает тихо смеяться.       — Я убил их, Чимин, — лихорадочно блестящий взгляд скользит по побелевшему лицу омеги. — Убил всех троих, вместе с их семьями, если они у них были. Отомстил за смерть Тэмина… Но так и не нашёл в этом утешения.       Альфа тяжело вздыхает, разливает по бокалам остатки вина и тянется рукой к ранее отложенной сигарете. Горько ухмыляется, заметив, что чуть расслабившийся ранее омега вновь скован ужасом.       — Следующий год своей жизни я помню плохо, — Минхо ребячливо выпускает изо рта несколько колечек сизого дыма, что медленно плывут вверх, постепенно рассеиваясь и исчезая, как и надежда Чимина, что он сможет выйти из этой комнаты хотя бы относительно целым и невредимым. Внезапные перепады настроения альфы не предвещают ничего хорошего, и омега боится лишний раз пошевелиться или глубоко вздохнуть, не зная, что следует ожидать от говорящего и на что он в принципе способен. — Я очень много пил и потерял работу. Потом стал частым гостем подпольного казино и здорово проигрался. Когда долг стал слишком большим — ко мне пришли люди. Я встретил их неласково и до сих пор не понимаю, какого чёрта они, вместо того чтобы просто пристрелить, предложили мне работу.       Альфа беззаботно отшвыривает в сторону докуренную до самого фильтра сигарету и залпом выпивает содержимое своего бокала. Откидывается назад на тонко скрипнувшем стуле и закидывает ногу на ногу, следя за медленно цедящим вино омегу.       — Новая работа мне понравилась определенно больше предыдущей, — широко улыбается альфа. — Мне не надо было ни от кого скрывать свою звериную сущность и сдерживать внутреннюю ярость. Я получал хорошие деньги и очень скоро стал незаменимым помощником одного альфы, который владел в столице несколькими ночными клубами. Думаю, что ты уже догадываешься, что основной доход мы получали не из кассы бара, а благодаря сутенёрству. Моей задачей было насильно втянуть в бизнес как можно больше омег, и у меня это неплохо получалось. Со временем я разобрался во всех тонкостях ведения дел, обзавёлся нужными знакомствами, заручился поддержкой влиятельных в криминальной среде людей, убил своего шефа и занял его место. Сделать это было просто, ведь к тому времени я мало чем отличался от всех остальных головорезов, кроме одного — я по-прежнему свято ценил истинность. Зачем похищать и обрекать на гибель омег, воссоединения с которыми ждут их альфы, если можно найти одиноких? Чтобы воплотить идею в жизнь, я стал официальным хозяином типографии, набрал штат журналистов и редакторов, выпускал несколько журналов и множество бульварных газетёнок, а всю прибыль жертвовал в институт семьи. Я стал щедрым спонсором и желанным гостем на всех собраниях. Исправно ходил на лекции и тренинги психологической поддержки тем, кто потерял свою истинную пару и активно знакомился с никчёмными и никому не нужными омегами, которых впоследствии по наводке похищали мои люди и принуждали заниматься проституцией, — Минхо щурит глаза и растягивает губы в довольной улыбке, в который раз гордясь собой. — По-моему, это идеальное решение. Омеги в любом случае погибли бы, но благодаря мне своей смертью они могли ещё принести пользу обществу, ведь все пожертвования тратятся на финансовую помощь малоимущим и многодетным семьям, инвалидам…       — Значит, это по твоему приказу меня похитили и заперли в притоне? — зло шипит омега, заранее уверенный в своей правоте. — Надеялся сделать из меня очередную покорную игрушку для посетителей твоих борделей?       — Конечно же, нет! Я забрал тебя, чтобы мы были вместе! — восклицает Минхо и, заметив недоумение на лице омеги, начинает объяснять: — Тэмин хотел, чтобы я жил дальше, я не мог не выполнить его последнее желание, но даже кровавая месть, деньги и власть не смогли дать мне утешение. Я чувствовал, что медленно сгораю от тоски, как и прежде пытался утопить свою боль в алкоголе и наркотиках, стремительно теряя здоровье. Понимал, что ещё немного — и отправлюсь вслед за Тэмином…       — Чему лично я был бы очень рад, — нахально заявляет Чимин, на секунду забывая, с кем он разговаривает, и тут же испуганно сжимается комком, но, кажется, альфа на него не злится.       — Какой ты невоспитанный, — укоризненно качает головой Минхо и продолжает прерванный рассказ: — Я долго думал над тем, чего же мне не хватает для счастья, и понял — мне нужен омега. Мечта создать пусть не истинную, но пару, завладела мной. Беты-любовники для этой цели не годились, ведь я хотел завести настоящую семью, родить детей… И я начал поиски первообразных омег. За несколько лет с огромным трудом я смог найти пятерых, но все они не подходили мне — либо по возрасту, либо уже успели воссоединиться со своими истинными альфами. Я упрямо продолжал искать, и на одном из светских приёмов познакомился с очаровательным бетой, который ненадолго приехал в столицу из вашего города. Тем для общих бесед оказалось даже больше, чем необходимо в подобных случаях — бета, как и я, работал в сфере журналистики — и уже следующим утром за завтраком, мой мимолетный любовник рассказал мне душещипательную историю о течном омеге, которого жестоко избил альфа-коллега прямо в полицейском участке. Омегу мне было не жаль, а вот альфа заинтересовал очень сильно. Я ненавязчиво узнал все подробности этой истории, терпеливо выслушал жалобные причитания беты о невозможности опубликовать скандальную статью и начал спешно готовиться к переезду. Избить течного омегу мог только всё ещё свободный от отношений первообразный. А где альфа — там же где-то неподалёку находится и его истинный.       Минхо жестом руки предлагает омеге продолжить прерванную трапезу, и тот послушно берёт с блюда кусочек ананаса. Есть уже давно не хочется, но злить альфу не хочется тоже.       — Я около года искал тебя, Чимин, — говорит первообразный проникновенным голосом. — Открыл в этом городе новый бордель и, благодаря пожертвованиям, втирался в доверие сотрудникам института семьи. Долгими вечерами бесцельно бродил по улицам, надеясь случайно столкнуться с тобой. Узнал всё, что только мог о твоём истинном, и приложил все усилия, чтобы Намджун проводил на работе как можно больше времени. Я так боялся, что вы воссоединитесь до нашей встречи! Когда я нашёл тебя, то испытал очень противоречивые чувства. С одной стороны я был безумно рад, что выматывающие поиски пришли к завершению, и был в восторге от того, как сильно ты похож на моего Тэмина. А с другой… С другой я был крайне разочарован тем фактом, что ты всё ещё несовершеннолетний! Я думал, что смогу забрать тебя сразу же, как только увижу, а в итоге ты оказался учащимся выпускного класса школы. Мне пришлось долго усмирять свой пыл и бороться с искушением немедленно выкрасть тебя из родительского дома, — альфа сокрушённо качает головой. — Зря я, кстати, это не сделал. Ведь когда я пришёл к тебе тринадцатого октября прошлого года, то узнал от твоего чертового отца, что ты уже давно там не живёшь. Я ошибочно считал, что раз твоим отчимом является омега, а не альфа, как был у Тэмина, то ты в полной безопасности и применять радикальных мер, неизбежно привлекая к себе внимание полиции, не стоит. Я пришёл к тебе в дом в день твоего совершеннолетия и узнал, что снова потерял. Ты даже представить себе не можешь, в каком я был бешенстве. В этот же вечер я пошёл в бар, познакомился со случайным омегой, предложил ему немного покататься на машине и вывез за город. Я убил его, смывая чужой кровью свою обиду, а тело бросил в разрушенном здании. После этого я стал убивать каждый месяц по одному омеге. Это была месть городу за то, что он прячет тебя от меня.       — Даже если бы отец не выгнал меня из дома, я бы всё равно никуда не пошёл с тобой, — с нескрываемой злостью в голосе отвечает Чимин. — Я ждал не тебя, а своего истинного альфу…       — При этом не представляя, как он выглядит, — весело завершает начатую омегой фразу Минхо, ничуть не смущенный его негодованием. — Ты бы бросился мне на шею, едва увидев фальшивые документы с именем твоего истинного, и позволил увезти себя куда угодно.       — Но я всё равно узнал бы правду!       — Конечно! Но в этот момент мы были бы уже очень далеко, — ухмыляется Минхо. — Поверь, так было бы гораздо лучше для всех нас. Я бы смог навсегда поставить точку на своем криминальном прошлом и заняться легальным бизнесом. Ты бы получил альфу, о котором мечтал — домашнего, ласкового и заботливого. Мы бы жили вместе, воспитывали наших детей… А Намджун, как и раньше, занимался бы собственной карьерой, лишь изредка недоумевая, почему же воссоединение с истинным заставляет себя так долго ждать. Я был уверен, что смогу добиться твоей любви, что мы будем безмерно счастливы рядом друг с другом и поэтому продолжил поиски.       — А когда нашёл — запер меня в своем притоне! — с обидой в голосе выкрикивает омега. — Так ты проявлял свою заботу и ласку? Думал, что я воспылаю к тебе неземной любовью, если подольше посижу в подвале голодный и избиваемый охраной?       — Чимин, я не знал этого, — изумленно и абсолютно искренне оправдывается Минхо. — Когда тебя нашли, меня не было в городе, и я приказал немедленно отвезти тебя в надёжное место, чтобы дать время успокоиться и как следует отдохнуть перед нашей встречей. Я знал, что ты в притоне, но то, что ты сидишь в подвале… голодный, — альфа с сожалением качает головой и тянется к рассерженному омеге, чтобы обнять и успокоить, но тот грубо отталкивает чужие руки. — Чимин, я клянусь тебе, мне сообщали, что для тебя делают всё необходимое, но ты взбешён из-за похищения и отказываешься от пищи. Я не приезжал к тебе, потому что не хотел, чтобы наше знакомство состоялось в подобном месте, каждый день ждал и надеялся, что ты добровольно согласишься увидеться со мной. Просто давал тебе немного времени прийти в себя. Почему ты мне не веришь? — с отчаянием в голосе спрашивает альфа и пытается встретиться взглядом с обиженно надутым омегой. — Я даже запретил охране приближаться к мелкому пронырливому омеге, который приходил по ночам навестить тебя!       Чимин резко вскидывает голову и с ужасом смотрит на вновь довольно ухмыляющегося первообразного.       — Что? Ты удивлен? — громко смеётся альфа. — Неужели ты и правда думал, что какой-то жалкий омега сможет обмануть многочисленную охрану и так долго оставаться незамеченным? Какой же ты наивный! Ну, надеюсь, теперь ты веришь, что я никогда не желал тебе зла?       — Я верю, что ты — больной психопат! Где теперь ты будешь прятать меня? Куда собираешься отвезти?       — Никуда, — равнодушно пожимает плечами Минхо, и его ровный спокойный тон пугает Чимина больше, чем предшествующие неконтролируемая ярость или холодный смех первообразного. — Я хотел создать с тобой пару, завести детей, но теперь, когда ты помечен своим альфой, это невозможно. Я убью тебя, Чимин, чтобы посмотреть, как сможет Намджун справиться с потерей истинного и в чём найдёт смысл будущей жизни. Я хочу увидеть, как другой первообразный продолжит жить дальше и что поможет ему смириться с твоей смертью… Ведь со смертью Тэмина я справиться так и не смог.       — Намджун найдёт меня… — дрожащим и срывающимся от волнения голосом начинает говорить Чимин, но сидящий напротив первообразный резко его прерывает.       — Найдёт, — согласно кивает тот, — обязательно найдёт. Вопрос лишь в том, когда он это сделает. Возможно, тебя найдут уже завтра, а может быть спустя много недель. Я не буду прятать твоё тело, проявлю великодушие и позволю твоему истинному сделать то, чего лишили меня — похоронить и оплакать своего истинного.       — Так чего же ты ждёшь? — тихо спрашивает Чимин, не отрывая взгляда от ножа альфы, что лежит на лаковой поверхности столика. — Если всё решил — сделай это.       — Я жду ночи, — нараспев сообщает Минхо, задумчиво разглядывая на полу полосы лучей заходящего солнца. — Два часа тринадцать минут. Время, когда первый выстрел начал отсчет последних мгновений жизни моего Тэмина.       Альфа грациозно поднимается с облезшего от времени и присутствующей в воздухе влаги стула, неторопливо заходит за спинку дивана и, наклоняясь вперёд, перевешивается через неё. Обеими руками обхватывает омегу и крепко прижимает к себе, упираясь подбородком в его плечо.       — Ты сейчас думаешь, что для тебя ещё не всё потеряно, — омега крупно вздрагивает от горячего обжигающего кожу шепота и обессиленно прикрывает веки. — Что у тебя ещё есть время… Не стоит тешить себя напрасными надеждами, Чимин. Твой альфа тебя не слышит. Не чувствует. Намджун не придёт, потому что, несмотря на истинность и воссоединение, вы так и не смогли стать близки друг другу. Что же получается, Чимин? От тебя отказался папа. Тебя ненавидели и боялись отец и отчим. У тебя никогда не было хороших приятелей и знакомых. Твой единственный друг предал тебя и перестал приходить к борделю за пару дней до облавы полицейских. И даже собственному истинному ты безразличен настолько, что он равнодушно позволил тебе уйти из дома и снова оказаться в моих руках. Ты никому не нужен, Чимин. Тебя никто не любит.       Альфа продолжает ядовитой змеёй шипеть на ухо, бьёт по самому больному, убивает морально и, предвкушая скорую гибель омеги, не замечает, как от его слов почти угасшая в чиминовом сердце надежда на спасение вспыхивает вновь.       «Меня любит Юнги».