Ошибки системы

             Солнечный лучик, проскользнувший в комнату через неплотно задвинутые шторы, не спеша приближается к сладко спящему омеге. Осторожно скользит по смятой подушке и тихонько переползает на безмятежное лицо, щекоча пушистые ресницы и лаская теплом золотистый бархат щеки.       Чимин, словно пытаясь стереть навязчивый поцелуй солнца, поднимает к лицу ослабшую руку, а после откидывает её в сторону, чтобы прикоснуться к альфе, но пальцы натыкаются лишь на скомканное одеяло. Тихонько застонав, переворачивается на живот, утыкаясь носом в лежащую рядом холодную подушку и глубоко дышит запахом истинного. Окончательно просыпаясь, несколько раз лениво моргает и тихо зовёт:       — Намджун.       Не услышав ответа, Чимин перекатывается на спину и задумчиво поглаживает ладонью свой впалый живот. Немного хмурится, смутно вспоминая события прошлых дней, а после злорадно хмыкает, представив, как унизительно будет оправдываться альфа, когда Сокджин, чтобы проверить слова омеги, выпишет направление на врачебное обследование, на котором подтвердится, что беременность действительно есть. Чимин испуганно округляет глаза, вдруг осознавая, что Намджун-то уж точно сможет отвертеться от всех обвинений, а вот он сам мало представляет, что ему делать дальше с этим ребёнком. Он тыкает пальцем в низ живота и прислушивается к собственным ощущениям, пытаясь понять, произошло оплодотворение или нет, но живот отзывается лишь глухим урчанием, и Чимин встаёт с постели. Бешеный голод его искренне радует и вселяет надежду, хоть в глубине души он понимает, что вряд ли беременные омеги начинают страдать от токсикоза на третий день после сцепки.       Чимин, накинув на плечи смятую простынь, босиком выходит в коридор. Уже громче зовёт:       — Намджун!       Слова увязают в тишине квартиры. Омега заглядывает в гостиную и на кухню, проверяет туалет с ванной комнатой и даже осторожно приоткрывает входную дверь, думая, что альфа мог пойти выбросить мусор и задержаться на лестничной площадке для разговора с каким-нибудь соседом, но истинного нигде нет. Усмиряя возрастающее беспокойство, Чимин принимает душ, одевается и с удовольствием завтракает охлаждённым цыпленком, угощая кусочками мяса довольно урчащего Рыжего. Наливает в пластиковый стаканчик кофе и включает поставленный на зарядку телефон.       Экран мобильного услужливо высвечивает дату со временем и приветливо мигает, принимая несколько текстовых сообщений. Одно из них — длинное поздравление с Днём Рождения и пожелание всех мыслимых и немыслимых благ — было отправлено Юнги; одно — тоже поздравление, но сухое и обезличенное — от оператора сотовой связи; и Чимин дрожащей рукой водит по экрану, открывая те сообщения, которые пришли от Намджуна.       «Маленький мой, я ненадолго уехал…»       Дальше альфа пишет про якобы безотлагательные рабочие дела и неубедительно извиняется, но всё это Чимин уже читает бегло и через пелену застилающих глаза слёз. Он уехал. Бросил его одного и уехал. Провёл с ним гон, воспользовался его телом, а после… уехал?!       Чимин влажно шмыгает носом и торопливо проверяет другие сообщения. Намджун, словно издеваясь, присылает подробный отчёт о каждом своём шаге, долго и нудно расписывает, как он уже успел соскучиться, и даже прикрепляет к сообщениям фотографии. Вот альфа снял на камеру мобильного телефона удивительно синее, явно южное, море, когда проезжал на такси по набережной.       — Да чтоб ты в нём утонул, скотина! — хрипло шепчет Чимин и вытирает свободной рукой мокрые ресницы.       А в другом сообщении истинный прислал изображение удивительно красивой резной шкатулки, которую купил для омеги в сувенирной лавке, пока ждал в аэропорту начало регистрации на свой рейс.       — В задницу её себе засунь! — тихо воет от обиды Пак и, заметив, что альфа просит позвонить ему, когда омега проснётся, зло шипит: — А что ты для меня такого хорошего сделал, чтобы я тебе ещё и перезванивал, козлина?       Чимин, больше не сдерживаясь, откладывает мобильный в сторону и заходится в рыданиях. Он долго плачет искренне жалея себя, и проклиная чертового Намджуна, который окончательно испортил ему и без того мало радостную жизнь. Сам себя успокаивает и убеждает, что лучшим решением будет не сидеть в одиночестве, а позвонить Хосоку и Юнги, чтобы они его забрали. Назло истинному отпраздновать свой День Рождения и как следует повеселиться, пока у него ещё есть эта возможность, но сердце жаждет жестокой мести, хоть омега и не понимает, как он может причинить альфе такую же душевную боль.       — Вот умру от горя — тогда поймёшь, как плохо ты со мной обращался, да только поздно будет, — всхлипывает Чимин, немного успокаиваясь.       Он осторожно опускает на пол Рыжего, который, пытаясь утешить, запрыгнул к нему на колени, и уходит в спальню. Умирать не хочется ни разу, а наказать Намджуна — очень. Чимин угрюмо представляет, как сильно расстроился бы истинный, если бы потерял его, и сокрушается, что никогда не сможет это проверить. А впрочем…       Чувствуя, как стремительно высыхают слёзы, а губы невольно растягиваются в довольной улыбке, Чимин нервно постукивает кончиками пальцев по каркасу постели. Собираясь с духом, делает несколько глубоких вдохов и, принимая окончательное решение, ложится на пол и заползает под кровать. Рвёт пальцами липкие ленты и вылезает обратно, держа в руках увесистый свёрток. Омега, скрестив ноги, удобно усаживается на полу и аккуратно разворачивает чёрный непрозрачный полиэтилен.       — Спасибо, Юнги! Это лучший подарок, который я получал на День Рождения, — радостно восклицает Чимин, внимательно рассмотрев фальшивую справку, которую невозможно невооруженным взглядом отличить от настоящей.       Омега с восхищением перебирает пухлые пачки денег и подносит их к своему лицу, с упоением вдыхая запах свободы и невероятных приключений. В голове стремительно рождается план, как весело и беззаботно можно провести ближайшие дни. Он поедет в столицу, влекущую туристов великолепием королевских дворцов и завлекательными экспонатами музеев. Будет жить в шикарных гостиничных апартаментах и обязательно посетит самую большую в стране картинную галерею. Он ни разу в жизни не был в столице. Он имеет полное право осуществить свою мечту!       Чимин вскакивает на ноги и бросается к шкафу-купе. Упаковывая нужные вещи в найденный потрепанный рюкзак, злорадно хихикает, ясно представляя, в каком бешенстве будет Намджун, когда вернётся домой и увидит, что квартира пуста, но омега больше не намерен, как раньше, преданно ждать его дома и радостно вилять хвостом, встречая с работы бессердечного мужа.       — Не любишь меня. Совсем не ценишь, — обиженно бурчит омега, шумно застегивая на рюкзаке «молнию». — Вот теперь побегай, поищи!       Чимин уверен, что Намджун найдёт его уже через несколько дней, и поэтому деньги можно тратить, не задумываясь, на что угодно, позволяя себе абсолютно любые капризы, а гнева альфы бояться не надо, ведь он будет очень счастлив после недолгой разлуки вновь обнять своего истинного и поэтому не станет сильно злиться.       «Конечно, Намджун будет счастлив, когда найдёт тебя! — насмешливо поддакивает внутренний голос омеги. — А уж как ты будешь счастлив через месяц после вашей встречи, когда все кости срастутся — словами не описать!»       Чимин ненадолго задумывается, просчитывая наперёд возможные риски, а после беззаботно улыбается и машет рукой. Даже при самом плохом раскладе пара переломов — ничтожно низкая цена за несколько дней, проведённых в столице, и омега, напоследок насыпав в кошачью миску побольше сухого корма и поцеловав Рыжего в нос, закидывает на одно плечо лямки рюкзака и смело выходит за дверь.       Он быстро спускается по лестнице и выбегает из подъезда. Немного задерживается на пропускном пункте, заигрывая с охранниками и мягко убеждая их выпустить его, потому что нужный пропуск на выезд Намджуном оформлен, а то, что омега имеет право покидать жилой комплекс только в сопровождении Чон Хосока… Так Хосок совсем недалеко, во-о-он там, припарковался у ближайшего магазинчика. Охранники, слегка ошалевшие от флирта Чимина, находят все его доводы вполне убедительными и на прощание долго машут рукой, крича вслед, что будут очень рады, если омега как-нибудь на досуге заглянет к ним на чашечку чая.       Брезгливо подёргивая плечами, Чимин быстро уходит от осточертевшего жилого комплекса. Приостанавливается около урны, выбрасывая в неё вынутую из телефона сим-карту. Новую он покупает в ближайшей подворотне у незнакомого омеги жуликоватого вида, справедливо полагая, что лишний раз светить фальшивыми документами — не лучшая идея.       Чтобы побыстрее добраться до вокзала, омега сперва идёт в сторону автобусной остановки, но очень скоро со смехом вспоминает, что у него полно денег, и подходит к обочине дороги. Он призывно вскидывает руку, ловя попутку, и уже через пару минут садится на заднее сидение остановившегося перед ним ничем не примечательного серого автомобиля.

***

      — Всё ещё болит? — спрашивает Хосок, продолжая массировать левую щиколотку омеги.       Лежащий на кровати Юнги морщится и неохотно отвечает:       — Немного неприятно, когда ты пальцами сильно давишь, но нога меня сейчас меньше всего беспокоит, — он ненадолго замолкает, решая стоит ли вновь начинать бесполезный спор, и Хосок тяжело вздыхает и закатывает к потолку глаза, когда слышит порядком надоевшее: — Чимину очень плохо.       Три последних дня пролетели незаметно и были насыщены самыми разными событиями.       В четверг вечером новообретённая пара, эмоционально вымотанная всем случившимся на торжественном собрании, как только оказалась дома, поспешила на кухню. Пока Юнги доставал из бара приглянувшиеся бутылки с алкоголем, Хосок наспех расставил на столе тарелочки с закусками, и уже через несколько минут они радостно чокнулись бокалами, хрустальный звон которых ознаменовал начало их первого совместного застолья. Через недолгое время изначально выбранное омегой лёгкое вино сменилось напитками гораздо большей крепости, плавная сдержанная беседа переросла в задушевные разговоры, а уютный семейный вечер превратился в жесткую ночную пьянку.       Утро пятницы началось ближе к обеду. Разбуженный настойчивым дверным звонком Хосок, жалобно ноя и хватаясь рукой за больную голову, накинул на плечи халат и, чуть покачиваясь, вышел из спальни. Немного погодя вслед за ним, хромая и тихо матерясь на весь белый свет, в прихожую выполз и Юнги, когда услышал строгий голос незнакомца, требующий от Хосока немедленно показать ему супруга живым и хотя бы относительно невредимым.       Как выяснилось чуть позже, незвано пришедший бета оказался сотрудником полиции и явился он по заявлению куратора Ким Сокджина, который осознал, что опекаемая им новообретенная пара упрямо не поддаётся перевоспитанию, и решил привлечь к этому увлекательному процессу правоохранительные органы. Чётко следуя установленным правилам, бета прошёл в гостиную и прочитал долгую лекцию о том, как злоупотребление алкоголя неминуемо приводит к разрушению семейного счастья и взаимопонимания, становится причиной ссор и вызывает необоснованные вспышки агрессии. Сидящий на диване Хосок в знак согласия вяло кивал головой, с тоской мечтая о холодной бутылочке пива, а Юнги безостановочно курил и нервно огрызался на замечания беты, что он, вообще-то, находится у себя дома и поэтому может делать всё, что угодно.       Когда сотрудник полиции покинул квартиру, на прощание сообщив, что отныне неблагополучная пара будет находиться не только под присмотром института семьи, но и участкового, альфа торжественно провозгласил, что алкоголь, действительно, одно из самых страшных зол человечества, омега заметил, что это отличный тост, и из холодильника было вынуто живительное и желанное пиво.       Суббота прошла в приятных хлопотах. Они долго бродили по огромному торговому центру и, так и не сумев договориться, купили для Чимина сразу три подарка: один — от Юнги, другой — от Хосока, а третий — от них двоих. Пообедали в небольшом и удивительно уютном ресторанчике, на посещении которого настоял альфа, а Юнги, после ожесточённых споров, согласился, получив обещание заказать на ужин пиццу. Наспех закупились продуктами, гордо пройдя мимо отдела спиртных напитков, но спустя какое-то время всё же вернулись к нему, единогласно решив, что от банки пива или пары рюмок ликера алкоголиками никто не становится, и основательно пополнили оскудевшее за два прошлых вечера содержимое мини-бара.       Не желая проводить вечер выходного дня дома, приобрели в кассе кинотеатра два билета, но вспомнить сюжет фильма не получилось бы у обоих. Пока на белом полотне экрана кадр за кадром показывалась история о не поддающейся логике и здравому смыслу любви между великим воином-альфой и его нежным, но стойким и упрямым омегой, Юнги с Хосоком сначала целовались на мягком и широком диванчике последнего ряда, а потом, не дожидаясь титров, ускользнули из кинозала, чтобы как можно быстрее упасть на кровать в их спальне.       Уже поздно ночью Хосок, крепко обнимая разомлевшего от ласк истинного, осмелился спросить о том, что его давно беспокоило.       — Юнги, у тебя были до меня альфы?       — Были. Я три года жил на улице и отбиться получалось не всегда, — равнодушно ответил омега и хитро прищурился. — Но ты не об этом хотел узнать, правда? — Он тихо засмеялся, увидев, как смущенно кивнул альфа, и нежно прошептал: — Я не любил и никогда не полюблю ни одного другого альфу. Только тебя.       — Я очень сожалею, что меня так долго не было рядом, — с раскаянием в голосе произнёс Хосок, словно в этом есть его вина. — Тебе было очень сложно одному.       — Сначала было вообще невыносимо, но я быстро привык. К счастью, на улице не всегда светит солнце. Тьма стала мне другом — в ней легко скрыться от чужих глаз. А немного позже у меня появился ещё один… друг.       И Хосок понимающе кивнул, даже не догадываясь, что Юнги в этот раз говорил совсем не о Чимине.       В воскресенье с самого утра омега не находил себе места. Дожидаясь звонка от Чимина, ежеминутно проверял телефон и замучил Хосока просьбами проверить свой мобильный — вдруг альфа пропустил вызов от Намджуна. Нервно ходил по комнате и бесконечно поправлял пышные банты на красиво упакованных подарках. Отчаявшись, отправил имениннику длинное поздравление и, не получив ответа, угрюмо нахмурился.       А после обеда он почувствовал, что друг попал в беду.       — Ты ничего не понимаешь, — продолжает убеждать истинного Юнги. — Чимину правда очень плохо!       — У Чимина течка, — беззлобно усмехается Хосок. — Чимин с Намджуном. Чимину очень хорошо!       — Почему мы не можем просто позвонить и узнать, всё ли у них в порядке?       — Потому что сейчас нашим друзьям хочется побыть наедине друг с другом, — терпеливо объясняет Хосок. — Не надо их беспокоить и подгонять. Они сами позвонят нам, когда будут готовы увидеться. Котёнок, давай подождём ещё немного?       Вместо ответа омега осторожно вынимает свою ногу из мягко массирующих рук альфы, встаёт с постели и, едва прихрамывая, подходит к окну. Он немного приоткрывает раму и с ногами залезает на подоконник. Достает из кармана домашних шорт мятую пачку сигарет.       — Тебе будет в это сложно поверить, но я чувствую Чимина, — увидев удивлённый взгляд альфы, торопливо добавляет: — Не всё время, разумеется! Но иногда я ощущаю то, что с ним происходит — его эмоции… переживания…       — Как иногда чувствуют друг друга на расстоянии истинные пары?       — Не знаю, — качает головой Юнги, — я никогда не чувствовал тебя… Но то, что сейчас испытывает Чимин очень похоже на то, что было при его похищении в бордель — короткая вспышка страха…       — А я тебя чувствовал, — Хосок подходит к омеге сзади. Чуть наклонив голову, не спеша исследует губами открытую манящую шею, пытаясь отвлечь истинного от дурных мыслей. — Лет семь назад у меня появилась навязчивая идея, что я хочу курить. Даже пытался это делать! Я не сразу понял, что это было твоё желание, а как только осознал — начал носить с собой нераспечатанную пачку. Это почему-то помогало избавиться от навязчивого желания и даже немного успокаивало, — альфа несильно кусает омегу за шею. — Мой маленький бунтарь закурил в тринадцать лет?       Юнги отпихивает от себя истинного и разворачивается к нему лицом. Игнорируя заданный вопрос, грозно смотрит ему в глаза и тыкает пальцем в чуть покрасневшую кожу.       — Вообще-то, это было больно!       — Я могу и приятно сделать, — игриво предлагает Хосок.       — Придурок озабоченный, — разочарованно вздыхает Юнги, а когда альфа покорно отходит чуть дальше — обвивает его руками и притягивает к себе. — Я не сказал «нет».       Они недолго целуются и ласкают друг друга, проскальзывая ладонями под одежду, но как только Хосок подхватывает Юнги на руки — раздаётся мелодия мобильного звонка.

***

      Намджун шагает по зданию аэропорта в сторону зала выдачи багажа. Забирает с ленты-транспортера небольшую дорожную сумку и перекладывает её в руку, которой уже крепко держит пестрый пакет со шкатулкой. Альфа уверен, что этот милый сувенир поможет сгладить возможную обиду Чимина из-за их непредвиденной разлуки, а окончательно растопит сердце омеги выбранный им самим любой подарок.       Двигаясь в сторону выхода, Намджун достаёт из кармана выключенный на время полёта телефон, чтобы позвонить Хосоку и узнать, где они сейчас вовсю празднуют День Рождения Чимина, но, прежде чем альфа успевает набрать нужный номер, приходит уведомление о пропущенных вызовах от Чонгука. Разговор не предвещает ничего хорошего, и Ким начинает быстро оправдываться, едва Чон снимает трубку.       — Чонгук, ты извини, что я от твоей машины дверцу оторвал. Сам понимаешь — у меня гон, Чимин заперт… Чёрт, я и сам до конца не понял, зачем так поступил! Но ремонт я оплачу, даже не сомневайся…       — Плевать я хотел на машину, — перебивает друга Чонгук. — Тэхён мне всё рассказал! Он готов дать полиции показания. Он знает имя того, кто пытался его убить.       — Кто на него напал? — Намджун садится на ближайшую скамейку и нервно дёргает замок сумки, торопливо ворошит рукой её содержимое, выискивая блокнот и ручку.       — Это было не случайное нападение, Намджун. Всё, что произошло с Тэхёном… это сделал не один человек. Сначала его увезли в загородный особняк двое альф, они — владельцы самого большого в нашем городе модельного агентства. Эти твари долго издевались над моим малышом, а когда поняли, что самостоятельно это скрыть уже не получится — позвонили ещё одному альфе. Именно он вывез Тэхёна в парк и ударил его ножом! Малыш утверждает, что этот альфа первообразный, а на прошлом торжественном собрании новообретённых пар он вышел на сцену, и Сокджин представил его публике, как спонсора института семьи. Его имя — Чхве Минхо.       — Что ещё сообщил Тэхён? — Намджун быстро пишет в блокноте, стараясь не упустить даже самую незначительную мелочь в рассказе друга. — Я должен узнать всё максимально подробно сейчас же!       — Ещё… — Чонгук ненадолго задумывается. — Ещё Тэхён написал, что Минхо приехал не один, а с целой свитой людей. Определить по запаху кто они у малыша не получилось, на них были защитные костюмы, но точно не омеги — слишком высокие. Они убрали загородный дом братьев, как следует вымыли Тэхёна, переодели его, а прежнюю одежду сожгли… Вместе с испачканным постельным бельем…       «Они тщательно замели все следы, — думает Намджун, делая нужную пометку. — На альфу-первообразного работают профессионально обученные люди.»       — Почему альфы позвонили этому архетипу? — нетерпеливо спрашивает он Чона, начиная обо всём догадываться. — Откуда они знают его телефон и что их связывает? Они друзья или, может быть, родственники?       — Не уверен, что это так, — тянет Чонгук. — Тэхён точно не помнит, но, вроде бы, эти альфы обещали заплатить первообразному любые деньги, чтобы он им помог. Они что-то говорили о том, что он обязан приехать. Обязан тщательно скрывать всё, что делают его… клиенты, кажется.       Намджун мысленно стонет. Ну почему? Почему они с Джексоном никогда не рассматривали этот вариант?       — Тэхёну очень страшно, — продолжает говорить Чонгук. — Он видел Минхо на сцене Дворца, но точно не знает, смог ли первообразный разглядеть его в толпе. Тэхён боится, что он найдёт нас, придёт, чтобы завершить начатое… Честно говоря, мне тоже как-то не по себе.       — Никуда не выходите из дома. Я не стану отправлять к вам охрану, пока не узнаю наверняка, что у этого архетипа нет связей в полиции, но…       — Нам не нужна охрана, — твёрдо отвечает Чонгук. — Я верю только тебе. И Хосоку.       — Тогда я сам позвоню Хосоку, чтобы он приехал за вами. Собирайте вещи, ближайшее время вам придётся пожить у него.       Намджун сбрасывает вызов, чтобы тут же набрать новый номер. Он настороженно оглядывается по сторонам и, оставив свои вещи, отходит подальше от скамеек, чтобы его разговор не могли услышать случайно проходящие мимо люди.       — Джексон, Тэхён дал показания. Настоящее имя Монстра — Чхве Минхо. Он — спонсор института семьи. На него работают наёмники, которые умело убирают все следы преступлений. Богатенькие извращенцы нашего города являются его клиентами… Ты понимаешь? Монстр и хозяин борделей — это один и тот же человек! — Намджун недолго выслушивает поток отборных матов, льющихся из динамика мобильного. — Срочно пробивай по базе, где он живёт, и поезжай к нему со своими ребятами. Ордер на обыск не забудь оформить. Ты говорил мне, что в зданиях борделей не было обнаружено никакой документации, но хоть какие-то записи он в любом случае ведёт. Уверен, что в его доме вы найдёте много чего любопытного.       Коротко пообещав держать в курсе событий, Джексон сбрасывает вызов, а Намджун набирает ещё один номер.       — Хосок, я не знаю где вы сейчас находитесь, но ты должен немедленно отвезти Чимина и Юнги обратно домой, и сразу же ехать за Чонгуком с Тэхёном. Всё очень серьёзно. Ты же понимаешь, что я хочу сказать?       — Во-первых, здравствуй, Намджун, — отвечает альфа. — Во-вторых, всё я понял и немедленно выезжаю к Чонгуку. А в-третьих, с чего ты решил, что мы сейчас с Чимином? Если мне не изменяет память, то всё, о чём мы с тобой заранее договаривались, стало неосуществимо, потому что в четверг ты вместе со своим истинным умчался к себе домой. Мы с Юнги сейчас дома и весь день ждали вашего звонка.       Намджун обеспокоенно выслушивает друга, чуть шмыгает носом из-за скопившейся в нём вязкой влаги, и, чувствуя, как становится мокро над верхней губой, подносит к лицу свободную ладонь. Он вновь ощущает во рту почти забытый металлический вкус и растерянно смотрит на свои окровавленные пальцы.       — Намджун, — с тревогой в голосе спрашивает Хосок, услышав тихое чертыхание друга. — Ты в порядке?       — Да… То есть — не совсем в порядке, но ничего страшного, — спешит успокоить Чона альфа и осторожно, чтобы не испачкать одежду, похлопывает себя по карманам, ища носовой платок. — Ты, пожалуйста, собирайся к Чонгуку, и будь осторожнее — возможно за ними следит первообразный альфа. Чимина я сам привезу.       Намджун садится на скамейку, тщательно вытирает лицо и перепачканные пальцы и поднимает голову вверх, силясь унять кровь. Он совсем не понимает, почему не так давно внезапно начавшиеся, а после сами по себе прекратившиеся кровотечения возобновились вновь, и очень не хочет напрасно пугать Чимина, ведь после их воссоединения этого больше не случалось. Альфа в задумчивости хмурит брови. Получается, что кровь шла в то время, когда истинный был в борделе. Хозяином которого являлся альфа-первообразный.       — Чёрт!       Намджун резко вскакивает на ноги, подхватывает дорожную сумку и устремляется в сторону парковки, чтобы как можно быстрее найти такси, свободной рукой снова и снова набирая номер омеги.       — Нет! Чимин, пожалуйста! — умоляюще шепчет альфа, выслушивая бесконечные «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». — Маленький мой, только не это!       На вопросы, этим утром заданные следователем, внезапно находится ответ. Что послужило началом всех преступлений, длящихся уже более двух лет? Зачем истинный альфа Тэмина переехал из столицы в этот город? Чего так сильно не хватает этому архетипу, который может позволить себе всё что угодно, благодаря деньгам и связям в криминальном мире. Первообразному альфе, потерявшему свою истинную пару, нужен первообразный омега.       Монстру нужен Чимин.