Несколько иное предвещание

Эти постоянные откашливания и тяжёлое кряхтение просто не оставляли в состоянии покоя, не давали хотя бы нормально поспать… Снова верёвки, они охватывают горло, медленно, но довольно сильно стягивая узел. От этого в носу и где-то в середине гортани появляется заложенность. От этого синего горла вплоть до костей пальцев стекает тёмная кровь, оставляя за собой лишь противный запах солёного железа и рефлекс тошноты. Но после этого следует лишь хруст… Это, скорее всего, перелом позвоночника у основания черепа с разрывом спинномозгового столба. Обычно после этого к мозгу просто мгновенно поступает кровь и, как следствие, человек умирает, покидает своё тело. Но это, может быть, страшно — умирать?.. Сколько времени прошло с тех пор, как Томас не видел курильщика? Месяц? Нет, за окнами уже давно конец осени! Это ощущается как на коже, так и на душе. Эта дрожь охватывает тело, медленно пересчитывая тебе все позвонки и постепенно переходя к лопаткам, что всё время так отчётливо и в тоже время прекрасно выделялись на спине. Она постепенно, даже не торопясь, словно хищник, крадётся к твоей голове, оставляет пятно на губах, заставляя их лишь высохнуть. Здесь не спасут врачи… Душа может быть мертва, а ты по-прежнему продолжаешь стоять на ногах и являться «приземлённым». Редко… Очень редко он закрывает глаза, а по ночам его мать в слезах выслушивает истерически-охрипший крик сына, лишь прикладывая новую и новую мокрую тряпку ко лбу. Нет, здесь не спасут врачи… Всё, что ему сейчас нужно — тот человек, по которому он все эти пять месяцев так тосковал и просто мучился. Он всей душой хотел проклинать Ларссона за то, что тот просто исчез без следа, даже не оставив после себя сообщения или какого-либо послания вообще. Он был так зол, но в тоже время ему неумолимо сильно хотелось уткнуться в его ключицы лбом, просто послушать его дыхание и вдохнуть его запах. Но единственными его спутниками все эти месяцы были лишь его кошмары... И это убивало... Эта жестокость каждый раз заставляла тело страдать и ощущать ту дрожь, что сейчас мимолётно проносит за собой конец осени. Его чёрные глаза довольно давно не смыкались... Под ними уже давно образовались фиолетовые с неким чёрным оттенком круги, что иногда пугали его сестру, но он вечно выходил из этой ситуации, притворяясь просто уставшим. Нет, он не просто устал... Эта боль от недостатка сна просто проедала до дна твой мозг, заставляя задумываться лишь о смерти, так как ещё большую боль приносили сны... Мысли о том, какими они были, уже убивали, но не только морально. От этого становилось страшно, и с каждым разом это чувство усиливалось в разы больше. А ведь так, наверное, страшно - видеть в своих снах различные тела с глубокими ранами в зависимости от их смерти. Но эти тела шли одни за другими: чаще всего это были лишь те маленькие памятники, которые, наверное, до сих пор набирают пыль на гладкую керамическую поверхность с фотографиями. Редки были случаи... Когда снился совершенно неизвестный силуэт. Он по-прежнему был окутан верёвками, что так плотно сжимали горло и плечи вплоть до глубоких порезов и синяков. Это его откашливания Риджуэлл слышал в своих кошмарах...

Но он, кажется, был для него совершенно незнаком...

- С-сынок... - его плеча тихонько дотронулась тоненькая рука матери, что практически день и ночь работала. Женщина тоже уставала, и это было понятно. Её карие глаза были наполнены печалью и до сих пор страхом. А какая мать не будет бояться того, что её ребёнок уже какой день мучится от бессонницы. Так он ей об этом говорил, так врал... - М-может, хоть сегодня ты приляжешь? - Нет... - холодно кинул алкоголик, возвращая взгляд от матери к окну. Он, всё же, каким-то образом мог скрывать эту серьёзную проблему и от неё. Непонятно, правда наверное, как вечные крики можно было скрыть в этой маленькой квартирке? Всё просто: он не возвращался домой. Порой, работал на износ и совсем изнемогал от усталости, после этого омега и сваливался на кровать... Бывало, гитарист мог по нескольку дней не появляться дома, он был в его квартире... Ведь ещё тогда, когда они ещё лежали вместе на асфальте и крепко обнимались, он незаметно положил свои ключи в его карман. Это было неожиданной находкой, и многое сразу же хотелось выяснить, но... Вот спустя всего одну неделю незаметно Торд и исчез, он просто пропал и не оставил записки. Незаметно оставил лишь воспоминания о себе в его жизни... Но его квартира, его дом - единственное, что заставляло просто покорно ждать и молчать. Алкоголик сначала даже не мог поверить, сразу стал осматривать его вещи, просто выкидывая одну часть из шкафа за другой. Но, наконец-то найдя его серую футболку... он смог крепко заснуть на холодном полу, утыкаясь в её горловину кончиком носа, часто прикасался потрескавшимися слегка пухловатыми губами к месту на спине, ведь он помнит, как однажды хотел сомкнуть свои руки в замок, но вспоминал о том, что его спина довольно широкая, чтобы просто так сцепить пальцы. В своих снах он часто съёживался в маленький комок, лишь сворачивая эту несчастную ткань и продолжая утыкаться в неё губами и носом. Он так полюбил его... слишком сильно, чтобы просто забыть и выкинуть из своей жизни. И вот этот бедный юноша не выдержал, крепко заснул в слезах, что одна за другой скатывались по бледным щекам. Они уже давно не приобретали того румянца просто от того, что курильщик находился рядом. Теперь эта кожа последние несколько месяцев была только влажной от солёных слёз. Он так скучает... Он так полюбил и так волнуется...

***

Очередной серый день, который, кажется, тоже ничем не порадует черноглазого. Очередные пустые улицы, которые ко дню всё равно наполнятся людьми, озабоченными лишь своими проблемами. В этом городе у всех есть свой человек, даже если он очень далеко... - Я собираюсь уехать... - внезапно произнёс юноша, поднося ложку недавно приготовленного им бульона. Мать была шокирована, просто уронила полотенце, с помощью которого хотела вытащить небольшой пирог из духовки. Омега мгновенно поднял усталый взгляд на карие испуганные глаза. - Хочу проведать Эдда. Это не надолго... - Ох... - она подошла к сыну, начиная поглаживать рукой мягкие волосы. Женщина ведь вовсе не хотела отпускать, кажется, совсем недавно найденного ребёнка. Но разве он ещё ребёнок?.. - Надеюсь, ты очень скоро вернёшься... Он лишь поднял усталое лицо к ней, медленно натягивая улыбку... Он совсем не долго молчал, совсем не долго чего-то выжидал.

Обязательно

Осень... Ему представлена реальность видеть, как меняются простое времена года - и это магия... Она полностью и целиком охватывает горло, заставляя с большим трудом каждый раз проглатывать большой ком. Точно ведь... Риджуэлл никогда, ни разу в жизни не мог наблюдать за такими простыми вещами... А сейчас на его лице появляется слабая, очень слабая, но искренняя улыбка только из-за того, что он видит, как падают с густых деревьев желтоватые и красные листья. Но где-то, в тёмном углу вокзала, он замечает маленькое животное... Покров выглядел очень пугающе, но и не менее заинтересовывающе. Хотелось подойти, потрогать - и он почувствовал боль в области указательного пальца, что итак уже давно был слегка окровавлен. - Не нужно ... - этот голос... Такой охрипший, но, не смотря на это, он такой знакомый...

- На кого я последние куски души тратил?

Это ты... Ты есть тот самый парень, что был со мной в поезде, что так тщательно пытался что-либо стереть мне в душу, но, к твоему великому сожалению, это у тебя не получилось... - Ч-то? - медленно, чёрные глаза посмотрели налево, голова также медленно поворачивалась. - Не нужно протягивать руку к змеям сверху... - крупный силуэт подошёл к Томасу вплотную, после чего нагнулся, сгорбив спину. Его рука... Она протянулась к этому животному, словно наматывая на себя, как провод. После этого сероволосый парень отстранился, наблюдая за тем, как омега слегка напрягся, нахмурив брови. - Они этого не любят... Он хотел возразить... Но резко, его тело оказалось, словно без наличия поддержки скелета. Колени начали подкашиваться, а на глаза не накатывало абсолютно никакой черноты. - Какого ху... - колени с грохотом приземлились на асфальт, руки тоже последовали их движениям. Больше он ничего не сказал. Больше ничего, наверное, и не следовало говорить. Тем более, если твоё тело парализовано ядом змеи... Нет, его мать так и не узнает о пропаже сына. Скорее всего, она будет думать, что он её не простил... И единственными его словами перед тем, как он понял, что его тело уже находится в багажнике, были очень тихими и непонятными... Губы по-прежнему не могли нормально шевелится, но слова... Они были ясны.

Обязательно вернусь домой...