Правда, перед смертью...
Я помню, когда последний раз так отчётливо разглядывал эти густые деревья, с которых иногда падали не то иглы, не то зелёные листья. Это было, кажется, совсем недавно... Когда я рассматривал эту природу через, может быть, далеко не чистое стекло в поезде. Чёрные глаза были поражены тем, как это может быть волшебно, как чисто и непорочно... Я с неким удивлением смотрел на мягкую траву, по которой хотел пройтись босиком и просто насладиться этим, наверное, неярким, но таким важным моментом. А ведь уезжал я тогда никак не от проблем, нет... От него. Просто страшно было даже находиться рядом с ним, но при этом самым странным и страшным было именно то, что я не мог существовать, жить без него... Этот парень всегда относился ко мне вовсе не так, как остальные. Он никогда не считал меня слепым и разговаривал со мной, веселился, как с нормальным человеком. Он вовсе не проявлял ко мне той жалости, что была в глазах у других, хоть я тогда и не видел, но я чувствовал это. Но ведь у них в глазах была не только жалость, но и отвращение к чёрному... Им всем казалось, что это отвратительно - иметь такой цвет глаз; смотреть на этот мир такими глазами. Ему же... Это казалось внезапно прекрасным... Тогда я сам мало что понимал, совершенно не думал о том, что он станет для меня гораздо большим значением, чем сама моя никчёмная жизнь. Признаю, я скучал... Не смотря на то, что он совершил непоправимую вещь, я не хотел бы уходить от него. И мне непонятны опасения его друзей и его недруга... Иногда этот вопрос комом стоял в голове, что просто не позволяло выкинуть это всё из сознания. Хотелось, невыносимо хотелось узнать, почему Ларссона все до такой степени опасаются, иногда содрогаются, только совершив перед ним какую-либо оплошность. Да, за свои ошибки нужно платить... Забавная вещь - жизнь. Я сейчас нахожусь далеко не на свету, не рассматриваю эту прекрасную природу, эти белоснежного цвета хлопья, ведь я не вижу... Свет от солнца полностью перекрывала крышка багажника, которую я, к великому сожалению, открыть никак не могу. И даже при таких обстоятельствах я не в истерике, что довольно странно, наверное... Но ведь это в некоторой степени хорошо - оставаться спокойным.И почему... Именно сейчас в голове начинают всплывать те самые моменты, когда я рассказывал той маленькой девчушке сказку?..
- Твоя остановка... - проговорил довольно холодный, но с какими-то нотками язвительности голос. И вот довольно крупные ладони начали касаться спины омеги, но после этого резко как бы выдернули из багажника, из-за чего юноша с грохотом приземлился на ледяную землю, что уже давно была усыпана толстыми слоями снега, начиная с жадностью в каждом вдохе глотать воздух. Руки были скованы, стянуты, связаны... Иногда это вещество прилипало к пальцам. Видимо, это всё тот же довольно плотный скотч. - Смотри, твой особенно красивый человек пришёл навестить тебя, Ларссон... - также язвительно продолжил говорить альфа, но... Эти слова, они бросили в дрожь, глаза же мгновенно расширились, почему-то начиная "искать выход" в сугробах. Гитарист так не хотел, ведь это просто невыносимо... Он так не хотел поднимать свой взгляд, так не хотел это видеть... Но ведь дрожь по коже и рёбрам проходила не только из-за этого. Была масса причин. Например то, что его одежда была порвана. Да, его осенняя куртка уже давно валялась комками в багаже, поэтому парень оставался лишь в одной далеко не тёплой худи. Пальцы рук начали нервно сжимать снег, что попадался на ладони, ведь он по-прежнему сидел на коленях... - Встань!!! - парень резко нагнулся к худощавому алкоголику, мёртво вцепляясь пальцами в плечо, после чего прокричал на ухо, отчего тот лишь рефлекторно съёжился. Ноги перестали слушаться хозяина и постепенно сгибались в коленях, дабы наконец встать... - Не трогай... - он увидел его... Наконец... За столько месяцев он успел столько всего напридумывать, и этого было достаточно, чтобы тогда просто целый день материть этого курильщика, но сейчас... Сейчас не было никакого права даже злиться на него, ведь он связан... Ему тоже холодно, ведь он стоит на слегка раздвинутых коленях, на которых одежда уже давно стала мокрой, постепенно покрываясь льдом. Руки по точно такой же схеме связаны, но далеко не простым скотчем. Это были те самые верёвки, те самые окровавленные тросы, что довольно туго сжимали его плечи. На области горла они ещё были расслаблены. И когда Риджуэлл наконец посмотрел ему в глаза...Моя сказка, думаю, закончится плохо...
- ТОРД!!! - хриплый голос резко начал срываться в этой "снежной пустыне", после чего это эхом стало отдаваться в лесу, плечи же и всё тело нервно начали дёргаться в желании вырваться из этого плена и обнять его, разорвать эти верёвки на нём и отпустить от смерти... Всё это спокойствие просто мгновенно покинуло несчастного паренька, оставляя лишь чувства, которые с невероятной скоростью захватывали мозг и сердце, брали над ними верх. А ведь... Я даже не заметил, какое было это время суток. Это прекрасно, если честно - наблюдать за тем, как постепенно настаёт рассвет, как края листьев дерева постепенно наполняются приятным и ярко-медовым светом и как стаи ворон разлетаются в разные стороны, открывая вид на озеро... Это могло бы заполнить и сердце, но, увы, оно уже до краёв заполнено волнением и страхом. Никогда, он вовсе никогда не думал, что придётся видеть перед глазами чужие смерти... Он не может не видеть всего этого. Он не мог не видеть то, как те маленькие дети плачут, закрывая маленькими и хрупкими ручками лицо, роняя слёзы и слюну изо рта на пол, как Ларссона медленно и сильно окутывают верёвками, закрывая все пути для дыхания. Постепенно эта доза увеличивается, и тросы сжимаются так резко, что на тех местах остаётся лишь разодранная одежда и плоть с густой кровью. Он сейчас так сожалеет, так хочет закрыть глаза и не смотреть на это, так хочет не видеть... - Успоко-ойся - протянул уже давно противный ему голос, крепко схватив омегу за хрупкие плечи. Эти серые локоны сваливались на лицо, мешая рассмотреть этого подонка. Но он помнит... Прекрасно помнит, что глаза индифферентные, тёмно-лиловые... Альфа направил палец вниз, указывая на стылую землю. - Ты ведь не хочешь, чтобы он так быстро отправился туда, верно?.. Непонятно, правда, почему он указал именно вниз?.. Что такого Ларссон мог совершить, что после смерти место ему было бы только в аду?.. - Что тебе нужно?!! - начал кричать черноглазый, но после того, как снова повернул голову к норвежцу, замер. Ведь стальной хваткой эти верёвки за его спиной... держал его друг... - Неожиданно, да? - ещё противнее оказался его голос. Эти неискушенные изумрудные глаза показывали лишь какую-то завистливость... Ничего хорошего в этом человеке не осталось. Кости на руках постепенно начали отчётливо выпирать, так как альфа сильно сжал находящиеся в его руках верёвки, медленно оттягивая назад и заставляя куклу покорно запрокинуть голову. - Почему ты молчишь, Ларссон? Его лицо растянула искривлённая дикая улыбка, что могло бросать в дрожь, но гитарист сейчас дрожал нисколько не из-за этого. - Прекрати. Ты так быстро хочешь отправить его в могилу? - сероволосый немного отошёл от омеги, смещая брови к переносице. Это слишком тягуче... Слишком растянуты нервы, чтобы спокойно на такое смотреть. Обладатель ярко-зелёных глаз тут же ослабил хватку, после чего начал выслушивать частые откашливания. - Ах, да... Для чего же мы все сегодня здесь собрались... - парень, что стоял напротив сидящего на коленях коммуниста, наклонился к нему, после чего его рука потянулась к рваной худи. Медленно, он оголил торс альфы, задирая ткань одежды выше и выше. - Пора отдать долг... На рёбрах, около сердца, виднелось большое червонного цвета пятно, на котором иногда встречались небольшие посинения. После этого он слегка надавил на это место, вызывая лишь некое шипение. Никогда, просто никогда не встречались люди с таким адом на душе. Никогда не случалось встречать таких жестоких людей, но то, что Ларссон мог быть одним из них вовсе не давало покоя. В тоже время Риджуэлл никак не мог уложить эту мысль в голове, согласиться с ней. Нет, он не верит... Чёрные глаза уже давно не закрывались с момента пропажи такого важного в его жизни человека. Он уже давно не встречал этих жестоких снов, отчего мог ночами срывать охрипший истерический голос. Давно он не думал, что может стать снова зависимым от кого-то... Этим человеком оказался Торд. - Ну давай... - норвежец поднял голову и, заглядывая в лиловые глаза, рвано выдохнул. - Убивай меня, только не у него на глазах... Ты идиот, Ларссон... Ты так быстро хочешь расстаться со своей жизнью, но ты даже не думал о том, какова будет цена за смерть... Эти мягкие снежные хлопья просто целиком заполняют этот одинокий лес, ведь даже стаи воронов покинули его, взлетая высоко вверх. Эти снежинки падали тебе на вечно-торчащие рога из волос, на лицо, окончательно заставляя продрогнуть от холода. И ты так просто хочешь отказаться от возможности видеть... Видеть эту красоту, эту природу.Говорят, не нужно выходить на лёд так рано... Он не прочен
- Да, ты прав, что в этот день наступит смерть... - парень наклонился к его уху, после чего прошептал то, что заставило расширить металлические глаза. - Но не только твоя... Этот момент... Его можно было растягивать ещё несколько лет, ведь я никогда не мог запомнить, какой именно у тебя цвет глаз. Всегда думал, что это обычный серый цвет, холодный. Оказалось, что я был не прав. Они теперь значат для меня гораздо больше, чем моя жизнь. И я вовсе не хочу, чтобы они закрывались. И всё поплыло, как в кошмарах. Эти тросы начали сковывать твою гортань, плечи, продолжая оставлять за собой то ожоги, то порезы от резкости сворачивания шнура. Ты начинаешь задыхаться, но по-прежнему пытаешься вырваться. Сам же сказал, чтобы тебя убили... Такого я тебе точно... не прощу. Но ещё больший кошмар от этого является именно то, что это было в моих снах... Самыми частыми кошмарами об этом жестоком удушении были сны о тебе. Этим незнакомым силуэтом был ты... - ТОРД!!! - не получается, не получается докричаться до альфы с зелёными глазами, чтобы тот отпустил, прекратил его смерть. В его изумрудных глазах отражался тот самый медовый рассвет, но кроме этого там была лишь зависть. Чему ты так завидуешь? Ты бы хотел оказаться на его месте?.. - ОТПУСТИ ЕГО!!! После я ощущаю, как меня снова хватают за плечи и ведут ровно к нему. Я так хочу избавить его от этих страданий, пытаюсь вырваться и со связанными руками снять эти провода с твоего горла. А я так хочу сказать тебе... Передо мной стоишь ты на коленях, связанный, в крови и избитый. Твои серые глаза наполнены страхом, но, кажется, совсем не перед смертью. Они начинают наполняться слезами, и те рефлекторно скатываются вперемешку с алой жидкостью по ключицам, голова же слегка запрокинута назад, и ты ничего не можешь сказать. Не можешь, ведь ты беззвучно умираешь. - ПОЖАЛУЙСТА, ОТПУСТИТЕ ЕГО!!! - кричу я, но меня снова одёргивают за плечи. И где-то в озере была пропасть, то есть проломанный лёд... - Считай, ты его отдал... - альфа кивнул зеленоглазому, после чего тот лишь слегка ослабил хватку на верёвки. Он хочет, чтобы коммунист увидел сначала его смерть... На белый снег полетела доза крови вперемешку со слюной, слёзы также продолжали скатываться по горлу.В детстве... Я нашёл между холодными стенами домов котёнка...
Но то, чего я никак не ожидал, наступило совсем неожиданно. Парень с фиолетовыми глазами поднёс меня к проруби, после чего начал нагибать, упираясь одной рукой мне в шею. Но перед тем, как ощутить резкий холод во всём теле, я прокричал ему важные слова, окончательно срывая голос: - Торд, я тебя ग̶҉̶̶҉҉̶҉̶̄҉̶̶҉҉̶҉̶͌҉̶̶҉҉̶҉̶̅҉̶̶҉҉̶҉̶ͣ҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶ͦ҉̶̶҉҉̶҉̶̽҉̶̶҉҉̶҉̶͛҉̶̶҉҉̶҉̶̽҉̶̶҉҉̶҉̶ͩ҉̶̶҉҉̶҉̶̋҉̶̶҉҉̶҉̶̐҉̶̶҉҉̶҉̶͒҉̶̶҉҉̶҉̶͋҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶̔҉̶̶҉҉̶҉̶͊҉̶̶҉҉̶҉̶͓҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶̘҉̶̶҉҉̶҉̶͉҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶̬҉̶̶҉҉̶҉̶͎҉̶̶҉҉̶҉̶̺҉̶̶҉҉̶҉̶͙҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶͞҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶͡҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉҉̶҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉̶͝҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶̡҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̵̶҉̶̶҉҉̶҉͏̶҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶͢҉̶̶҉҉̶҉̶͜҉̶̶҉҉̶҉Թ̶҉̶̶҉҉̶҉̶̊҉̶̶҉҉̶҉̶̫҉̶̶҉҉̶҉̶̱҉̶̶҉҉̶҉̶̳҉̶̶҉҉̶҉̶̙҉̶̶҉҉̶҉̶̫҉̶̶҉҉̶҉̶̜҉̶̶҉҉̶҉̶̝҉̶̶҉҉̶҉̶̜҉̶̶҉҉̶҉̶̧҉̶̶҉҉̶҉̶͝҉̶̶҉҉̶҉̶͝҉̶̶҉҉̶҉̶̨҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉Ҿ̶҉̶̶҉҉̶҉̶͐҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶͆҉̶̶҉҉̶҉̶̉҉̶̶҉҉̶҉̶̓҉̶̶҉҉̶҉̶̊҉̶̶҉҉̶҉̶̊҉̶̶҉҉̶҉̶͂҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶̄҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶͕҉̶̶҉҉̶҉̶̖҉̶̶҉҉̶҉̶͙҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶͍҉̶̶҉҉̶҉̶̳҉̶̶҉҉̶҉̶̝҉̶̶҉҉̶҉̶͉҉̶̶҉҉̶҉̶̳҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̴̶҉̶̶҉҉̶҉̵̶҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̶͟҉̶̶҉҉̶҉̶͟҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉ℊ̶҉̶̶҉҉̶҉̶͒҉̶̶҉҉̶҉̶̓҉̶̶҉҉̶҉̶̂҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶ͪ҉̶̶҉҉̶҉̶̔҉̶̶҉҉̶҉̶̄҉̶̶҉҉̶҉̶̈҉̶̶҉҉̶҉̶ͮ҉̶̶҉҉̶҉̶ͭ҉̶̶҉҉̶҉̶ͨ҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶̚҉̶̶҉҉̶҉̶̔҉̶̶҉҉̶҉̶͐҉̶̶҉҉̶҉̶̳҉̶̶҉҉̶҉̶͕҉̶̶҉҉̶҉̶̪҉̶̶҉҉̶҉̶͕҉̶̶҉҉̶҉̶ͅ҉̶̶҉҉̶҉̶̪҉̶̶҉҉̶҉̶̻҉̶̶҉҉̶҉̶̦҉̶̶҉҉̶҉̶̠҉̶̶҉҉̶҉̶͕҉̶̶҉҉̶҉̶̪҉̶̶҉҉̶҉̶̮҉̶̶҉҉̶҉̶̤҉̶̶҉҉̶҉̶̗҉̶̶҉҉̶҉̶̘҉̶̶҉҉̶҉̶̬҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̴̶҉̶̶҉҉̶҉̶͜҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶̧҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶͝҉̶̶҉҉̶҉̶͢҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶͟҉̶̶҉҉̶҉̶͟҉̶̶҉҉̶҉̴̶҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉̶̡҉̶̶҉҉̶҉Β̶҉̶̶҉҉̶҉̶̋҉̶̶҉҉̶҉̶̑҉̶̶҉҉̶҉̶͑҉̶̶҉҉̶҉̶̿҉̶̶҉҉̶҉̶ͣ҉̶̶҉҉̶҉̶ͭ҉̶̶҉҉̶҉̶͊҉̶̶҉҉̶҉̶̽҉̶̶҉҉̶҉̶̏҉̶̶҉҉̶҉̶̏҉̶̶҉҉̶҉̶̽҉̶̶҉҉̶҉̶̼҉̶̶҉҉̶҉̶͍҉̶̶҉҉̶҉̶͍҉̶̶҉҉̶҉̶̠҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶̤҉̶̶҉҉̶҉̶̯҉̶̶҉҉̶҉̶̹҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶͞҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉̶̧҉̶̶҉҉̶҉̶̡҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶͘҉̶̶҉҉̶҉̶̨҉̶̶҉҉̶҉̶͞҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉̶͞҉̶̶҉҉̶҉̶͞҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶͢҉̶̶҉҉̶҉̵̶҉̶̶҉҉̶҉̷̶҉̶̶҉҉̶҉̶̡҉̶̶҉҉̶҉น̶҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶ͪ҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶̄҉̶̶҉҉̶҉̶ͨ҉̶̶҉҉̶҉̶̅҉̶̶҉҉̶҉̶̇҉̶̶҉҉̶҉̶ͯ҉̶̶҉҉̶҉̶̓҉̶̶҉҉̶҉̶̏҉̶̶҉҉̶҉̶ͬ҉̶̶҉҉̶҉̶͊҉̶̶҉҉̶҉̶̏҉̶̶҉҉̶҉̶̾҉̶̶҉҉̶҉̶ͮ҉̶̶҉҉̶҉̶̌҉̶̶҉҉̶҉̶ͧ҉̶̶҉҉̶҉̶͗҉̶̶҉҉̶҉̶̅҉̶̶҉҉̶҉̶͊҉̶̶҉҉̶҉̶̦҉̶̶҉҉̶҉̶̥҉̶̶҉҉̶҉̶̱҉̶̶҉҉̶҉̶̠҉̶̶҉҉̶҉̶̬҉̶̶҉҉̶҉̶̥҉̶̶҉҉̶҉̶͓҉̶̶҉҉̶҉̶̭҉̶̶҉҉̶҉̶̦҉̶̶҉҉̶҉̶̯҉̶̶҉҉̶҉̶̪҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶̻҉̶̶҉҉̶҉̶͓҉̶̶҉҉̶҉̶̠҉̶̶҉҉̶҉̶̠҉̶̶҉҉̶҉̶̙҉̶̶҉҉̶҉̷̶҉̶̶҉҉̶҉̶͘҉̶̶҉҉̶҉̴̶҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉̶͘҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉҉̶҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉̵̶҉̶̶҉҉̶҉̷̶҉̶̶҉҉̶҉Җ̶҉̶̶҉҉̶҉̶͗҉̶̶҉҉̶҉̶ͭ҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶ͤ҉̶̶҉҉̶҉̶̆҉̶̶҉҉̶҉̶ͯ҉̶̶҉҉̶҉̶͊҉̶̶҉҉̶҉̶̣҉̶̶҉҉̶҉̶͍҉̶̶҉҉̶҉̶̥҉̶̶҉҉̶҉̶̱҉̶̶҉҉̶҉̶͇҉̶̶҉҉̶҉̶̰҉̶̶҉҉̶҉̶̞҉̶̶҉҉̶҉̶̥҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶̘҉̶̶҉҉̶҉̶̙҉̶̶҉҉̶҉̶͡҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉͏̶҉̶̶҉҉̶҉̶̨҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶͜҉̶̶҉҉̶҉̶̶҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶̡҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̷̶҉̶̶҉҉̶҉̶̡҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶̨҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̶̕҉̶̶҉҉̶҉̴̶҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉ყ̶҉̶̶҉҉̶҉̶̇҉̶̶҉҉̶҉̶͛҉̶̶҉҉̶҉̶̉҉̶̶҉҉̶҉̶́҉̶̶҉҉̶҉̶͆҉̶̶҉҉̶҉̶̒҉̶̶҉҉̶҉̶̭҉̶̶҉҉̶҉̶̬҉̶̶҉҉̶҉̶̞҉̶̶҉҉̶҉̶̲҉̶̶҉҉̶҉̶͎҉̶̶҉҉̶҉̶̜҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶͚҉̶̶҉҉̶҉̶̘҉̶̶҉҉̶҉̶̖҉̶̶҉҉̶҉̶̮҉̶̶҉҉̶҉̶̺҉̶̶҉҉̶҉̶̼҉̶̶҉҉̶҉̶̩҉̶̶҉҉̶҉̶̲҉̶̶҉҉̶҉͏̶҉̶̶҉҉̶҉̸̶҉̶̶҉҉̶҉̶̀҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉̶͘҉̶̶҉҉̶҉̶͡҉̶̶҉҉̶҉̶̢҉̶̶҉҉̶҉̴̶҉̶̶҉҉̶҉̶͠҉̶̶҉҉̶҉͏̶҉̶̶҉҉̶҉̶͘҉̶̶҉҉̶҉̶̛҉̶̶҉҉̶҉У него была сломана передняя лапа... Я знал, что отец может сделать с ним что-то ужасное, поэтому я...
Это интересное и совсем новое для меня чувство... Точно... Я ведь... не умею плавать. - А это... - альфа направил на воду пистолет... - За кражу, Ларссон... И вот я ощущаю, как сквозь лёгкие прорывается металлическая пуля, она насквозь протыкает моё тело, и я, теперь уже точно можно так сказать, не вернусь домой вместе с ним... Не навещу Эдда с Мэттом, не узнаю, как они там. Хорошо ли питаются, комфортно ли спят?.. Но в воде тебе совершенно некогда думать о том, что ты бы мог выбраться от туда. Здесь я ощущаю на коже тысячи частиц безымянных микроорганизмов, лёгкие постепенно заполняются водой... Я слышу, как ты сквозь истерический голос произносишь моё имя, пытаешься вырваться, но верёвки по-прежнему держат тебя. Сегодня умру я, завтра - ты... Здесь же мне представляется возможность хоть немного посмотреть на поверхность через воду, что уже давно окрасилась в кровавый цвет, по-прежнему выходя из раны. Руки рефлекторно пытаются разорвать этот скотч и освободиться, ноги тоже барахтаются в ледяной воде. Я также продолжаю смотреть на этот прекрасный рассвет, но всё же...Я опустил его в воду и держал до тех пор, пока пузырьки не перестали всплывать...
Мне не стоило... Мне вовсе не стоило любить тебя так, будто знать, что завтра ты умрёшь... Что мы хотим предотвратить? Что мы вытворяем с собой, пока весь мир не видит?.. Эта сказка закончится плохо, ведь Риджуэлл рассказал её маленькой девочке перед сном. После она крепко заснула, вот и ты, Ларссон...Дай мне заснуть... Навечно, навсегда...
Я тебя предвижу...