Волчица в львиной шкуре

      Его жена прекрасна.              Джейме наблюдал, как она становилась могущественной и сильной. Как из осторожной голубки она превратилась в настоящую волчицу. Он наблюдал, как падали ее стены, когда она решилась довериться ему, когда она заново училась любить и верить в его объятиях. Санса, в свою очередь, наблюдала за тем, как он отбросил десятилетия неуверенности и начал верить в себя. Она помогла ему найти свое место в этом мире, когда он годами заставлял себя думать, что его предназначение в другом. Он искал утешения в любящем круге ее рук больше раз, чем мог сосчитать.              У него была любимая Санса, хотя он никогда бы не признался в этом. Он особенно любил мягкую и нежную Сансу, которая заботилась о нем и о мелочах, на которые он бы никогда не обратил внимания. Он особенно любил ее, когда она тихо строила планы, когда она продумывала, как будет лучше для них, и ее глаза блестели от волнения. Джейме любил, когда она краснела и задыхалась от его прикосновений.              Но он был поистине восхищен, когда она, словно королева, стояла перед своими подданными, верша правосудие. И она была бы хорошей королевой, если бы северные дикари провозгласили бы ее. Джейме видел проблески этого раньше: когда в Тронном зале было объявлено об их помолвке, и она довела до бешенства Джоффри и Серсею своими вежливыми речами, в день, когда они вернулись в Королевскую Гавань, и Санса публично обвинила короля в его злодеяниях. Кингстон рассказывал ему, как она показала себя после его отравления, и Джейме жалел, что не мог увидеть это лично.              Она исполнила и это его желание.              — Вы обвиняетесь в измене, лорд Болтон. Вам есть, что сказать в свою защиту?              Над камином за их спинами висело новое знамя. Санса стояла, опираясь кончиками пальцев на стол в Большом Зале, ее волосы, заплетенные на северный манер, мягкими волнами струились по спине. Джейме сидел рядом с ней, не отрывая взгляда от Русе Болтона. Тот безразлично рассматривал их, хотя даже Джейме чувствовал волны опасности, исходящие от его жены. Главы северных домов, вновь собравшиеся в Винтерфелле, в мрачном молчании переводили взгляды между ними и Болтоном.              — Боюсь, я не совсем понимаю, леди Ланнистер, — гладко ответил Болтон, — Я не совершал никаких злодеяний против кого-либо из вас.              — Речь не обо мне и не о моем муже. Речь идет о преступлении, которое вы совершили против своего короля, — возмущенный шепот северных лордов, никто из которых не знал, зачем их повторно призвали в Винтерфелл, поднялся в Большом Зале. Джейме казалось, что он может слышать, как громко бьется ее сердце, хотя Санса стояла совершенно спокойно, и ни один мускул на ее лице не дрогнул. Они так тщательно планировали это, и теперь все зависело только от того, поддержат ли их северные лорды. Только от реакции глав северных домов зависело, появится ли у них хоть малейший шанс успешно править Севером, или они потеряют все, не успев вступить в игру.              — Я верен короне, моя леди, — начал было Болтон.              — Не той короне, мой лорд. Вы предали корону, которую когда-то сами вместе с остальными лордами возложили на голову моего брата, Робба Старка. Вы предали его, вы шпионили за ним. Вы убили своего короля. В этом нет чести. Мой отец первым призвал бы вас к ответу за это, — гул возмущенных голосов лишь усиливался, и Санса расправила плечи, — Он лично обезглавил бы вас за то, что вы позволили сделать с моей матерью, — кто-то, кажется, лорд Сервин, выкрикнул «предатель», — Как дочь Эддарда Старка и Кейтилин Талли, как сестра Короля Севера, Робба Старка, я спрашиваю вас в последний раз: вам есть, что ответить на эти обвинения, прежде чем вы умрете?              Русе лишь рассмеялся. Сердце Джейме готово было выпрыгнуть из груди.              — Вы не сделаете этого, — усмехнулся он, — У меня есть поддержка, и мы с вами знаем, что вы не осмелитесь пойти против таких людей.              — У вас была поддержка Тайвина Ланнистера, которого здесь нет, лорд Болтон. Вы думаете, он все еще вступится за вас после того, как вы взяли золото и отослали Яноса Слинта убить меня? После того, как из-за вас Слинт отравил и чуть не убил сына и наследника лорда Тайвина? Вы слишком далеко от тех, кто может вас спасти, лорд Болтон. Вы играли на два фронта, и вы заигрались. Преступления против меня и моего мужа послужат оправданием, когда я отправлю лорду Тайвину вашу голову, как доказательство справедливости. Но мне нечего скрывать от этих людей, Север — мой дом, и вы лишили его короля. Это не тот поступок, который может остаться безнаказанным.              — Ты сама заигралась, девочка, — выплюнул Болтон, и челюсть Джейме сжалась. Он глубоко дышал, зная, что ему еще рано вступать в разговор, — У тебя здесь, по меньше мере, три десятка свидетелей, которые окажут тебе медвежью услугу, трезвоня о твоей справедливости. Слухи дойдут до столицы…              — Думаете? — медленно прервала его Санса, ее губы изогнулись в опасной улыбке, — Лорд Гловер? Если вас спросят, за что казнили лорда Болтона сегодня, что вы ответите?              — За отравление лорда Ланнистера, моя леди.              — Лорд Мандерли?              — За отравление.              — Леди Мормонт?              — Отравление, моя леди.              Санса кивнула и сложила руки перед собой на животе.              — У вас нет союзников, лорд Болтон. Вы предали своего короля, вы продали моего брата и мою мать первому, кто решил вам заплатить. У вас есть последний шанс. Опровергните это, убедите меня, и я позволю вам уйти отсюда живым.              Джейме знал, что она делает. Ему не нужно было смотреть на жену, он и так понимал, что ее глаза сейчас внимательно следили за малейшими признаками лжи на лице Болтона. Голова, которую так любезно прислал ей Джоффри, не была головой Робба Старка, и единственный человек, который мог пролить свет на это, сейчас нагло ухмылялся им. Джейме знал, что эта ниточка надежды была необходима Сансе настолько, что она была готова простить Болтона даже несмотря на то, что он и его бастард чуть не убили их.              — Я сделал это во благо, — выплюнул Русе, — Твой брат — главный предатель. Он предал Север, его люди умирали ради его желания трахнуть заморскую девку. Предатели должны умереть.              — Очень хорошо, лорд Болтон. Вы виновны, и, как вы и сказали, предатели должны умереть.              — Сами меня обезглавите, леди Ланнистер? — сухо спросил Болтон с насмешкой в голосе.              Джейме казалось, что Болтон все еще не понимал, что действительно умрет сегодня. Что его призвали в Винтерфелл вовсе не ради присяги. Что многие из лордов, находящихся в Большом Зале, уже присягнули им и не просто так приехали во второй раз. Его судьба давно была предопределена. Санса в ярости требовала его голову на стенах замка, и пусть они уже не были на Утесе Кастерли, он не мог нарушить клятву, которую дал жене.              — Разве я похожа на человека, который способен обращаться с мечом? — спокойно ответила Санса, — Мне не нужно оружие, чтобы вершить правосудие, моя сила не в этом. Но мой отец с детства учил нас, что тот, кто выносит приговор, заносит меч, — Джейме медленно поднялся и новая волна удивленного шепота пронеслась по залу, когда лорды поняли, что происходит.              — Именем Короны, я, Джейме Ланнистер, Хранитель Севера, признаю вас виновным в измене и убийстве, и приговариваю вас к смерти, — он развернулся к уже готовым Кингстону и Марбранду, — Вывести его на улицу.              В смерти Болтона не было ничего поэтичного. Шел мокрый снег, темно-бордовая кровь смешалась с жидкой грязью и белой крупой, когда его голова покатилась по земле. Руки Джейме нервно подрагивали, когда все они вернулись в Большой Зал, и северные лорды смотрели на него без презрения, но все еще с недоверием.              Не присягнувшие до этого лорды преклонили перед ними колено, но никто из не откликнулся на предложение Сансы провести в стенах Винтерфелла еще несколько ночей.              — Они все еще не доверяют нам, — сказал Джейме, с шумом опускаясь в кресло. Его жена нервно мерила шагами комнату, пока они часами обсуждали, не являются ли отказы от приглашения признаком их ошибки, не стоило ли оставить Болтона в живых хотя бы на время, — Может, нам просто нужно дать им время?              — Мы же были осторожны, — ответила Санса, наверное, в пятый раз, — Мы не предложили ему ни вина, ни хлеба: я сознательно не спешила с этим и с другими лордами, мы не нарушили законов гостеприимства. Никто из них не может обвинить нас в этом, — это еще один обычай, который Джейме не до конца понимал. Он чтил и уважал его, но почему северяне из всех законов так явно выделяли именно этот, для него оставалось загадкой. Ему нужно было изучить все традиции и предания Севера, если он хотел быть достойным лордом, а он этого хотел. Север по-прежнему оставался страной мифов, магии и сказочных существ, а он даже не знал, что из этого правда, а что — нет. Джейме не понимал Старых Богов, которым поклонялся отец Сансы, не понимал важности законов гостеприимства и Чардрев, не понимал сути северной молитвы.              — Любимая, — он притянул ее за руку, когда Санса проходила мимо, и усадил себе на колени, — Мы все сделали правильно. Им нужно было показать, кто ты. Ты дочь Неда Старка, ты продемонстрировала последствия измены: то, что сделал бы и он. Мы не нарушили законов гостеприимства, мы не прибегли к помощи палача — мы все сделали правильно. Дай им время обдумать это, — Санса нервно прикусила губу.              — Я хочу, чтобы он мною гордился, — прошептала она так тихо, словно боялась, что кто-то может услышать, — Что бы о нем теперь ни говорили, честь играла важную роль в его жизни, и я так боюсь подвести его. Я хочу, чтобы его память чтили, и я должна поступать правильно ради этого. Мне страшно, что я подведу его или повторю его ошибки.              — Ошибки? — Джейме удивленно вскинул бровь.              — Он допустил много ошибок, Джейме. Рассказать Серсее, что он знает правду? Боги, кто еще в здравом уме сделал бы так? Робб тоже ошибался. Если бы он не нарушил договор и женился на ком-то из Фреев, у меня все еще был бы брат, и он выиграл бы войну. Отец и Робб были далеки от совершенства, но они не должны были умирать за это, — он притянул ее ближе, чтобы прошептать свой ответ.              — Мы не знаем наверняка, что он мертв, — Санса горько рассмеялась и прижалась к нему мокрой щекой.              — Болтон бы рассказал, это был его шанс на жизнь. То, что Джоффри прислал мне не голову Робба, не делает его живым. Я нашла способ связаться с ним, рискуя многим, и, если бы он был жив, он бы знал, что я в Винтерфелле, и нашел бы способ передать хоть какую-то информацию. Мне говорили, что мое нежное сердце будет моей погибелью. Мне нужно ожесточить его. Я должна признать, что он мертв. Это сведет меня с ума, если я продолжу надеяться.              — Я бы хотел, чтобы твое нежное сердце осталось с тобой навсегда, — улыбнувшись, возразил он, — Без него ты бы меня не полюбила, — Санса нежно провела кончиками пальцев по его лицу, и он обнял ее крепче.              — Ты романтичный дурак.              — Знаю. Хочешь, чтобы я изменился? — она улыбнулась.              — Нет, никогда, — Джейме аккуратно помассировал ее поясницу, и она облегченно выдохнула, — Пожалуй, пора спать. Ты идешь?              — Конечно.              Санса принялась вычесывать свои длинные волосы, пока он раздевался и любовался ей. Джейме замер, когда она обернулась, и сорочка очертила ее изгибы.              — Санса?              — М?              — Я… твой живот. Его видно! — на ее лице появилась яркая улыбка.              — Я сама заметила пару дней назад, — тихо призналась она, — Кайлин уже приходится не так сильно затягивать шнуровку. Я хотела подождать, чтобы ты сам заметил, — Санса положила гребень на туалетный столик и повернулась к кровати, — Ты… ты хочешь потрогать? — Джейме кивнул, и его горло сдавило словно тисками. Санса подошла к нему, и она казалась совсем маленькой с босыми ногами и струящимися по плечам волосами. Она взяла его руку, которая почему-то дрожала, и осторожно опустила ее на свой живот.              Бугорок под ее сорочкой был совсем маленьким и так хорошо вписывался в его изогнутую ладонь. Их ребенок.              Возможно, это мальчик, его наследник, со светлыми кудрями Ланнистеров и голубыми глазами Талли, который унаследует все сострадание своей матери и его собственную решительность. Или девочка, упрямая, как отец, и утонченная, как мать.              Ему хотелось, чтобы их дети были здоровыми и добрыми, смелыми и сильными, чтобы они вобрали в себя все лучшее от их матери. Чтобы они были лучше тех Ланнистеров, что жили до них.              Джейме почти заснул, притянув к себе ее обнаженное тело и обхватив ладонью припухший живот своей жены, когда она снова заговорила.              — Нужно разобраться с бастардом Болтона, — прошептала Санса, — Он тоже должен заплатить за то, что приказал сделать.              Джейме слишком хорошо понимал, что она права. Но он не понимал, как мог не заметить, каким воином стала его жена.