Волчица в львиной шкуре

      Она ничего не сказала.              Это было худшей из реакций. Она просто молчала. Санса аккуратно выпустила его из объятий и медленно встала. Ужас на ее лице убивал его.              — Ты ненавидишь меня? — спросил Джейме.              Она ничего не ответила, просто спокойно вышла из солярия в спальню и закрыла за собой дверь. Даже не хлопнула, просто тихонько прикрыла. И Джейме понял так же ясно, как если бы она кричала, била посуду, хлопнула дверью или ударила его: она не хочет, чтобы он был там с ней.              Джейме сел на балконе.              Когда Эдрик и Кайлин пришли, чтобы собрать их на ужин, Санса почти сразу же отправила куда-то Кайлин, и стала что-то рассказывать Эдрику. Сквайр кивнул, и начал прибираться в комнате, вместо того чтобы помогать Джейме одеться. И никто не разговаривал с ним. Джейме решил, что вряд ли бы его жена рассказала их помощникам об его отвратительном поступке. Он был уверен, что, если спросить, что происходит, кто-нибудь обязательно ему ответит. Но он просто не мог заставить себя это сделать. Он не мог думать ни о чем, кроме Сансы, которая была так близко к нему, и которую абсолютная тишина в их покоях делала такой далекой.              Кайлин вернулась с подносом, на котором, вроде бы, была еда, вроде бы, даже на двоих, и отнесла все в спальню. Джейме просто продолжил смотреть на город, абсолютно онемев от происходящего. Затем Кайлин и Эдрик ушли, и Санса вышла закрыть за ними двери. Звук запирающейся щеколды был хуже погребальных колоколов. Когда она вышла на балкон и посмотрела на него, у Джейме не хватило мужества встретить ее взгляд.              — Посмотри на меня, — попросила она. Ее голос был таким тихим.              Он поднял голову. Санса заслуживала хотя бы того, чтобы он не игнорировал ее просьбы. Кажется, она не плакала: ее глаза были чистыми. И она была такой бледной.              — Я…              — Я попросила Кайлин передать наши извинения королю. Я не могу идти туда, не могу притворяться, что ничего плохого не произошло, я… я не могу сидеть рядом с тобой, улыбаться и смеяться, зная то, что я знаю сейчас, — ее голос дрогнул, и он готов быть умереть, только бы не видеть Сансу настолько подавленной.              — Санса, пожалуйста… Ты… я не могу просить у тебя прощения: я не заслуживаю этого. И я не заслуживаю тебя, но…              — Пойдем поужинаем, — прервала она, — Нам нужно во всем разобраться. Нам нужно понять, что мы будем делать дальше, — Джейме последовал за ней к столу, накрытому в спальне, сел и стал ждать. Он оглянулся вокруг. Похоже, она не собирала свои вещи. Хотя… куда ей идти?              — Санса…              — Просто… подожди минутку. Я думала об этом. И я… я все еще люблю тебя. Думаю, тебе нужно это знать, — как только она это сказала, Джейме понял, что она права. Ему нужно было это услышать. Он хотел потянуться к ней, но Санса сложила руки на коленях подальше от него, — Но мне нужно знать, почему, Джейме? Он же просто ребенок. И прежде, чем ты начнешь: я знаю все о Серсее. Я знаю, что вы были любовниками. И, судя по тому, что ты сказал, я могу сделать вывод, что Бран увидел… вас в компрометирующем положении, — он глубоко вздохнул. Все карты были на столе.              — Я не могу оправдать этот поступок, и я не буду оскорблять тебя, пытаясь это сделать. Я был ужасным человеком, и я делал отвратительные вещи почти всю мою сознательную жизнь. Мы с Серсеей были в той башне в Винтерфелле. Мы так долго были в пути, и мы наконец нашли уединенное место и воспользовались ситуацией. Почти все отправились на охоту, а я сослался на тошноту после северной еды, и остался в замке. И мы пошли в эту клятую башню. Серсея первая увидела Брана. Наверное, он лазал по стенам и услышал нас. Ему просто было любопытно. Он видел нас, и Серсея запаниковала. Я запаниковал. Я поймал его, и он клялся, что не будет никому рассказывать, и я… я поверил ему. Я поверил, но я знал, какой это риск. А Серсея все повторяла и повторяла, что он нас видел. Я держал его за куртку, он был наполовину внутри — потом я посмотрел на Серсею, женщину, которую любил. И я просто… Я просто вытолкнул его.              — И что ты почувствовал? — очень тихо спросила Санса, — После того, как ты вытолкнул моего семилетнего брата из окна за то, что он увидел, как ты трахаешь свою собственную сестру, что ты почувствовал? — он посмотрел на нее.              — Нормальный человек сказал бы, что чувствовал себя ужасно. Если бы я был нормальным человеком, я бы мог посмотреть тебе в глаза сейчас и сказать, что, как только я сделал это, меня поглотило всеобъемлющее чувство вины, что это чувство терзало меня, как только его куртка выскользнула из моих пальцев. Я ничего не чувствовал тогда. Разве что облегчение. Да, облегчение, что он не мог никому рассказать.              — И когда ты толкнул его, — так же тихо спросила она, — Ты хотел, чтобы он умер?              — Да, — ответил Джейме абсолютно честно, — Цель была в этом, — казалось, Санса еще сильнее побледнела. Он видел, как напряжение покинуло ее плечи: этот разговор истощал ее.              — Ты сказал, — она сделала паузу и глубоко вздохнула перед тем, как продолжить, — Ты сказал, что не чувствовал вины тогда. Что ты чувствуешь сейчас?              — Сейчас я ненавижу себя за это.              — И ты стал чувствовать вину до или после того, как женился на мне, Джейме? В какой момент ты стал жалеть о попытке убить его?              — Жалеть я стал сразу. Я сказал себе, что должен хранить все в тайне, и я не чувствовал вины, но мне очень хотелось, чтобы у меня было время все обдумать и найти другой путь. Чувство вины… Думаю, оно пришло ко мне тогда, когда твоя мать отпустила меня.              — Хорошо, — это было довольно неожиданно, — Не думаю, что я смогла бы смириться с этим, если бы ты начал чувствовать себя виноватым только из-за того, что связался со мной, — она сделала паузу, и Джейме увидел, как сильно она измяла юбку платья руками. Она всегда делала так, когда нервничала или боялась, — Значит, если я скажу тебе, что я знаю не только о твоих отношениях с Серсеей, но и всю правду и Джоффри, Мирцелле и Томмене, ты убьешь и меня? Я знаю, что ты их отец, а не Роберт, и что Станнис был абсолютно прав в своих притязаниях на трон?              — Нет. Боги, нет, Санса, я бы никогда не сделал тебе больно. Не физически. Поверь хотя бы в этом, если ты еще можешь верить мне.              — Я больше не знаю, чему верить, — прошептала она, — Я думала, что знаю тебя. Я думала, что видела все твои грани, лучшие и худшие, и все равно любила тебя. Я простила тебя за Джори Касселя, за нападение на моего отца, за то, что его ранили из-за тебя. Потому что в своей голове, Джейме, я могла все это рационализировать, я могла понять, почему ты это сделал: моя мать схватила Тириона и развязала войну, а ты выполнял приказы и защищал брата. Я могла это понять, поэтому я могла это простить, — Санса тряхнула головой и дернула плечами, — Септа Мордейн сказала бы, что не в моем праве прощать. Что я такой же человек, как и ты, и у меня нет власти, чтобы судить тебя. Она сказала бы, что только Боги могут даровать прощение. Но ты не веришь в Богов, ты давно отвернулся от них, а мои Боги не ответили на мои молитвы, — она смотрела ему прямо в глаза, пристально и долго, будто что-то искала. Старый Джейме давно бы отвернулся. Тот Джейме, которым он был сейчас, во многом благодаря ей, удерживал ее взгляд, — Я не могу простить тебя за это. Я ненавижу то, что ты сделал, и ненавижу тебя за это… но ты уже не тот человек. Ты… Я смотрю на тебя и вижу Джейме, который был так чуток ко мне в нашу брачную ночь, когда я боялась боли. Я вижу Джейме, который обнимает меня, когда мне страшно. Тот Джейме, которого я знаю, сделал бы все для моего счастья. Джейме, которого я люблю так сильно, как никого никогда не любила, просто не вяжется в моей голове с тем человеком, который способен вытолкнуть ребенка из башни. Но как я могу… почему я все еще люблю тебя? Я почти хочу, чтобы это сломало меня, чтобы эта информация забрала мою любовь. Но я смотрю на тебя и понимаю, как сильно люблю тебя. Ты разбил мне сердце, ты разрушил мою семью, а я люблю тебя. Что нам теперь делать, Джейме? — теперь она плакала. Даже когда его собственное зрение затуманилось слезами, он видел влажные дорожки на ее щеках, ее подрагивающие губы, ее ярко-голубые глаза, искаженные болью, — Как нам с этим справиться?              — Я не знаю, — прошептал он, — Я не знаю. Я бы умер здесь и сейчас, если бы думал, что это поможет тебе. Я бы отыскал твою сестру и позволил бы ей убить себя, если бы ты сказала, что хочешь этого. И, Санса… ты заслуживаешь большего. Мне бы хотелось исправить это, дать тебе какие-то ответы, рассказать, что нам делать дальше, но… Но ты права, как я могу быть прощен? Как мне искупить свою вину? Здесь ведь нет цены.              — Нет, ее нет, — согласилась она, — Но я знаю наверняка, что мы все еще в городе, кишащем людьми, которые с радостью причинят вред кому-то из нас или нам обоим. Нам нельзя отдаляться сейчас, или мы никогда не выберемся отсюда живыми. Один раз я выжила здесь, и сейчас нужно, чтобы ты помог мне выстоять здесь снова и выстоял сам. А еще я знаю, что если мы справимся с этим, то мы сможем справиться со всем. Но я… я чувствую себя такой потерянной, — Санса выглядела абсолютно маленькой и такой испуганной. Он отчаянно хотел обнять ее, но не смел. Слезы катились по ее щекам. Джейме протер глаза, — Я не хочу есть, — сказала она, вставая, — Мне сложно.              Он видел, как она дрожала. Он видел, как слезы фонтаном брызнули из ее глаз, когда она отворачивалась. Джейме поднялся на ноги, прежде чем он успел подумать, что это плохая идея. Он притянул ее и обнял за плечи до того, как задумался, к чему приведет это действие. Санса напряглась и вытянулась в струну, пока он обнимал ее, прижимаясь к ее спине.              — В любой другой ситуации, если бы эти слезы были вызваны чем-то другим, я бы сделал это. Я бы обнял тебя, я бы сказал, как сильно я тебя люблю, и я придумал бы и сделал бы что угодно, чтобы облегчить твою боль. Я был высокомерным эгоистичным уебком, Санса. Я заставил тебя плакать, я причинил тебе боль, и я не прошу и не ожидаю твоего прощения, потому что я этого не заслуживаю. Но я прошу тебя: позволь мне тебя обнять. Пожалуйста.              Это было абсолютно неадекватно, и он это знал. Джейме ждал, когда она вырвется и ударит его, начнет кричать на него. Она не сделала ничего из этого. Жесткость покинула ее спину и плечи, и Санса развернулась в его руках, обнимая его за талию. Он уткнулся лицом в ее волосы и крепко сжал ее в ответ. Он любил ее так сильно, что его сердце готово было разорваться.              Она заслуживала большего.