Волчица в львиной шкуре

      Не нужно было отпускать Сансу с Маргери. Он должен был пойти с ней, держать ее рядом. Нужно было хотя бы отправить Тириона, чтобы тот за ней присматривал.              Нет.              Она ведь будет в безопасности с Оленной и Маргери? Разумеется, Оленна не спустит с нее глаз. Конечно. Его желание держать Сансу рядом было абсолютно эгоистичным.              Серсея тащила его из Тронного зала, даже несмотря на то, что Джейме бросал дикие взгляды в поисках потенциального спасителя. Он не нашел никого, за кого можно было ухватиться, кого можно было позвать с собой в качестве свидетеля. Тирион, отец, да хотя бы блядский Мерин Трант, на худой конец сошел бы и этот говнюк. Но Тайвин все еще стоял у трона, Тирион куда-то запропастился, и никто не мог ему помочь.              Семеро.              Она вела его в комнату Малого совета, или туда, что раньше было комнатой Малого совета: теперь здесь было пусто, стол исчез, а вся мебель была убрана. Пыль лежала слоями, и воздух был затхлым, но Серсея не осталась надолго в этом помещении. Она просто держала его за руку и тянула Джейме через заднюю дверь, ведущую к королевским покоям в Твердыне Мейгора.              — Серсея, — начал было Джейме, но она проигнорировала его, — Серсея, что ты делаешь? Отпусти, — никакой реакции. Та же самая крепкая хватка. Джейме вырвал свою руку и притормозил, — Серсея, остановись. Поговори со мной.              Серсея остановилась и огляделась вокруг. На нижних этажах Твердыни было несколько маленьких гостевых комнат, которые никто никогда не запирал. Она открыла дверь, и в проеме показалась крохотная комнатушка с узким окном. Его сестра обернулась, когда поняла, что он не вошел вслед за ней.              — Не мешкай, — рявкнула она. Джейме не двигался, хотя были времена, когда он подскочил бы по первому ее приказу. Он сложил руки за спиной и крепко сжал их.              — Чего ты хочешь, Серсея?              — Я что, не могу пообщаться с моим любимым братом? Или мне нужно письменное разрешение твоей жены?              — Нет. Чего ты хочешь? — повторил он бесстрастно.              — Ты не пришел ко мне. Мы даже не поговорили перед твоей свадьбой.              — Абсолютно уверен, ты нашла, кем себя развлечь, — Серсея бросила на него ледяной взгляд.              — Отец хочет выдать меня замуж, — сказала она прямо, — Я не позволю ему это сделать.              В другой жизни он бы вспыхнул от ревности. В другой жизни он бы прижал ее к двери, поднял ее юбки и предался бы их общему греху.              — Интересно, как именно ты планируешь его остановить? — спросил он. Серсея испепеляла его взглядом. В два больших шага она пересекла комнату, схватила его за дублет и втянула внутрь. Дверь захлопнулась за ними, и Джейме мягко освободился от ее хватки.              — Я сильнее тебя, — прошипела она, — Я не встану на колени, я не позволю ему выдать меня замуж, я — не ты! — Серсея толкнула его в грудь, — Это я должна была родиться мужчиной, — выплюнула она ядовито, — Я была бы куда сильнее. Никто бы не заставил меня жениться на блядском сгустке семени Неда Старка, — Джейме крепко сжал ее за плечи и резко тряхнул.              — Я не потерплю подобных разговоров о ней, — сказал он настолько твердо, насколько мог. Губы Серсеи скривились в усмешке.              — О, теперь ты ее защитник? — она приближалась к нему, и опасность была в каждом ее движении. Джейме не двигался, — Думаю, она плакала, да?              — Плакала? — спросил он в замешательстве.              — Когда ты трахал ее в брачную ночь.              — Нет, она не плакала, — он не заострял внимания на том, что она не плакала, потому что он не трахал ее.              — Милая голубка, — выплюнула Серсея, — Большие голубые глазки остались открытыми? Раздвинула ножки, как покорная жена, пока бревном лежала под тобой? С таким же успехом мог сунуть свой член в деревянную куклу, — челюсть Джейме отвисла, шок парализовал его, — Я думала о тебе той ночью, — продолжила Серсея. Теперь она прижимала его к двери, положив руки ему на грудь. Руки Джейме бесполезно болтались по бокам, — Тебе и правда понравилась эта зануда?              — Это неуместно, — прорычал он. Серсея рассмеялась. Этот высокий, жестокий звук разрезал его до костей.              — Неуместно? У-у. Ты очень высокий и сильный, да? Хранитель Севера! — дразнила она, — Нед Старк кувыркается в своей клятой могиле!              — Не произноси его имени, — прошипел он, наконец отталкивая, — На людей, вроде Неда Старка, стоит равняться! А Санса? В твоей голове никогда не уложится, какая она. Или ты все же имеешь представление? Поэтому ты заплатила Болтонам, чтобы Слинт отравил ее? — он увидел вспышку эмоций в глазах сестры и воспользовался своим преимуществом, — Интересно, что ты почувствовала, когда узнала, что это меня отравили? Что я, блять, чуть не умер из-за твоих вечных заговоров и ебаной ревности? — Джейме увидел вспышку гнева и воспользовался последним доводом, — Для женщины, которая не подождала и недели, прежде чем раздвинуть ноги перед кузеном Ланселем, когда меня пленил Робб Старк, у тебя слишком странное представление о верности.              Ее ногти оставили глубокие полосы на его щеке. Вся его кожа пылала там, куда пришелся удар.              — Как ты смеешь говорить со мной о верности? — крикнула она пронзительно, — Когда они называют блядь, которую ты зовешь женой, королевой на улицах города, где правит мой сын? На улицах города, который наш отец по праву считает своим? И ты стоишь и ничего не делаешь? Она не наказана, ее не допрашивали, эта шлюха входит в Тронный зал Джоффа, как будто имеет право носить нашу фамилию! А ты ведешь себя как покорный щенок, пока она оскорбляет нас! — Джейме схватил ее за предплечья и прижал к себе, чтобы у нее не получилось ударить его снова.              — Еще раз назовешь ее шлюхой, и я тебя убью, — прошептал он ей на ухо, охрипнув от ярости, — Попытаешься снова ей навредить, и даже отец не сможет тебя спасти, — улыбка Серсеи была ужасной.              — Ты не убьешь меня, дорогой, — прошептала она, — Мы слишком большая часть друг друга. Мы слишком похожи друг на друга, — Серсея освободила руку и скользнула по его груди, вдоль шеи в его волосы. Она дернула головой в сторону, и ее губы коснулись точки его пульса. Джейме вздрогнул от прикосновения.              Возможно, она приняла это за желание, возможно, поняла, что это отвращение — он не знал, но Серсея притянула его голову к себе, ее губы были под его собственными, и они были ужасно, пугающе знакомыми. Он знал, как целовать ее, чтобы она задыхалась от желания, он знал, как трогать ее, чтобы она стала мягкой и податливой. Серсея углубила поцелуй, и Джейме почувствовал привкус вина, когда ответил.              Его желудок перевернулся, и он оттолкнул ее.              — Нет, — рявкнул Джейме и увидел замешательство на ее лице.              — Нет?              — Нет! Я больше не твой! Нет. Уже нет.              — Джейме… — Серсея тянулась к нему, и сейчас на ее лице не было гнева. Она выглядела как та маленькая девочка, которую он так любил, без всего этого высокомерия. Джейме ненавидел себя за то, что ему было больно видеть это.              — Нет, Серсея, — сказал он, делая шаг назад, — Нет, — он будто забыл все слова, — Мы не можем. Я не могу. Я дал клятву Сансе, я клялся ей в верности перед Богами, остановись! Я поклялся!              — Твои драгоценные клятвы никогда не останавливали тебя раньше, — усмехнулась она. Джейме видел, как она надевает эту холодную и бесчувственную маску, чтобы скрыть боль, которая все еще виднелась в ее глазах, — Тебя называют Цареубийцей, Клятвопреступником, что должны значить свадебные клятвы для такого человека? Мои свадебные клятвы не останавливали ни меня, ни тебя — ты нашел очень удобный способ выбирать, каким клятвам следовать.              — Может у меня не было нужной мотивации для верности клятвам, — сказал он. Гнев вспыхнул в ее зеленых глазах, отражающих его собственные. Он знал эти глаза во всех настроениях: горячие от желания, детские от боли, холодные от гнева. Никогда раньше ее взгляды не превращали его кровь в лед, теперь — да.              — Мотивации? Ты мне противен, Джейме. Ты упал к ногам этой коварной маленькой сучки, и ты настолько слеп, что не видишь, что она разрушит нашу семью при первой же возможности. Боги, ты становишься рабом любой женщины, которая даст тебе доступ к своей щелке? Ты ничтожество. Ты позоришь нашу фамилию, ты позоришь себя между ее ног! Она и правда так замечательно трахается? Прижимается к тебе крепче, Джейме? Шепчет ласковые слова тебе на ушко, когда ты, кончив, лежишь у нее между ног? Хлопает ресничками и говорит, какой ты красивый? Какой ты смелый? Какой ты умный? — ядовитая злоба в ее словах выбила его из колеи, и он почувствовал себя таким глупым. Серсея всегда делала так: раскидывала семена сомнений в его разуме, заставляя его думать, насколько он глуп, заставляя принимать ее позицию.              Нет. Он мог справиться с этим сейчас. Санса сделала его лучше.              — Она любит меня, — прошипел он, — Да, она обнимает меня и говорит все это. Она целует меня, и это наполняет меня силой, — Серсея хрипло рассмеялась.              — Любит? Даже несмотря на то, что ты сделал с ее бедным младшим братом? Или она любит тебя, потому что живет в блаженном неведении? — Серсея снова была рядом и шептала ему на ухо, — Чего не сделаешь ради любви, да, Джейме?              — Я…              — Интересно, она все еще любила бы тебя, если бы узнала об этом? — Джейме оттолкнул ее так сильно, что Серсея запуталась в юбках и чуть не упала.              — Держись от меня подальше, — выдохнул он, открывая дверь.              Ее пронзительный смех звучал в его голове по всему спешному пути обратно в их с Сансой покои. Ни Кайлин, ни Эдрика не было видно, и он подошел к ближайшему креслу, рухнув в него с мучительным стоном. Его щеки были мокрыми, слезы жалили его. Джейме поднес руку к лицу и зашипел, когда коснулся поврежденной кожи. Царапины не кровоточили, но ее ногти врезались в него.              Ее слова врезались намного глубже. Джейме яростно провел рукой по губам, пытаясь стереть Серсею со своей кожи, он хотел стереть ее из своего разума, стереть все следы, которые она оставила в его жизни. Он хотел, чтобы он мог стереть все воспоминания, которые разбудил их поцелуй, хотел, чтобы он мог не чувствовать желания, которое пробудилось в нем от ее клятых прикосновений.              Он хотел забыть тот день в Винтерфелле.              Санса.              Санса будет презирать его. Она будет уничтожена этой информацией. Она убьет его. Боги, да он будет умолять ее о смерти, только бы не видеть боли в ее глазах. Он ничтожество. Джейме был полностью сломлен, он чувствовал себя чудовищем, эгоистичной мразью. Он уже никогда не смог бы собрать себя воедино, не было никакого спасения и прощения за то, что он сделал в этой жизни. Он не мог даже дышать тем воздухом, что выдыхала Санса, не говоря о том, чтобы прикасаться к ней.              Плакать было больно. Желчь, поднимающаяся в его горле, болела. Вина в его душе горела черным пламенем и ранила. Он был бесполезен. Серсея снова заползла в его сознание и свила паутину, ее смех все еще грохотал в его ушах. Джейме застонал. Он не сразу понял, что жалкий и сломанный звук — это его собственный голос. Он закрыл уши руками, пытаясь заглушить смех, грохочущий в его памяти. Но он стал еще громче. Ты ничтожество. Ты позоришь нашу фамилию, ты позоришь себя между ее ног.Он затряс головой, будто это помогло бы прогнать сестру из его мыслей. Мы слишком большая часть друг друга. Мы слишком похожи друг на друга.              Санса.              Где его Санса? Он нуждался в ней, нуждался в ее нежном голосе и любящих глазах. Он не заслуживал ее, но так отчаянно нуждался.              Джейме налил себе вина, но его замутило от одного только запаха. Кубок полетел в стену. В его животе поднималась рвота отвращения. Красное вино как кровь текло по камням стены, словно он перерезал кому-то горло. Возможно, ему следовало перерезать горло себе? Тогда она хотя бы могла рассказать их ребенку о добром любящем муже, а не истории, наполненные болью и ненавистью.              Их ребенок. Седьмое пекло! Если он расскажет ей, и их ребенок будет похож на него, сможет ли она когда-нибудь… Джейме оборвал эту мысль и возненавидел себя за то, что она вообще появилась в его голове. Санса не такая. Она ласковая и добрая. Она будет любить их дитя, даже если будет ненавидеть его. Он разразился очередными рыданиями.              Мягкие руки были на его лице, нежный голос был рядом, беспокойство пронизывало каждое слово его жены.              — Что случилось, любовь моя? Джейме, милый, кто причинил тебе боль? — она сидела на корточках перед ним, ее лицо пылало от беспокойства, страха и нежной заботы. Он отвернулся, потому что не заслуживал ее сострадания, потому что не заслуживал ее любви.              — Я… я…              — Любимый, пожалуйста, скажи, что случилось? Я не смогу тебе помочь, пока не понимаю, что происходит, — она притягивала его ближе, нежно целовала его лицо. Нет. Нет. Если он позволит Сансе делать это, он будет окончательно потерян.              — Я не могу касаться тебя, Санса, пожалуйста, я того не стою, — она проигнорировала его и притянула еще ближе. Джейме почувствовал себя бескостным, он соскользнул со стула и обнял ее. Он положил голову ей на плечо и разрыдался, утопая в ее нежных объятиях.              Он смог признаться сквозь слезы.              — Это я вытолкнул Брана из той башни. Он увидел меня с Серсеей, и я вытолкнул его из окна. Мне так жаль. Мне очень, очень жаль.              Тишина была абсолютной. Ее тело будто было выковано из стали. Ее руки все еще были обернуты вокруг его плеч, но они казались чужими.              Его лицо исказилось от боли, которая поглотила его целиком.