Волчица в львиной шкуре

      Она пришла на обед с уверенностью, которую Джейме никогда в ней не замечал. Санса прошла через Второй зал, как настоящая хозяйка, будто бы все здесь были по ее приказу. Она переоделась в пурпурное платье, и Джейме решил, что теперь это его любимый цвет. Он был не единственным, кто не мог отвести от нее взгляд: все домочадцы наблюдали за ней. Санса села рядом с ним, ярко улыбнувшись, и он искренне улыбнулся ей в ответ.              — Тебе понравился замок? — спросил он, и она кивнула, отрезая кусок мяса.              — Да, хотя я не изучила и половины. Мне не хотелось, чтобы ты отправлял поисковый отряд вслед за мной, — Джейме рассмеялся.              — Это один большой круг, — сказал он, — Думаю, в итоге ты бы вышла к знакомому месту. Нашла Богорощу?              — Да, — ответила она, пока Джейме подкладывал ей в тарелку закуски, — Я скучаю по чардревам, но их нет к югу от Рва Кейлин. Я нашла и Септу.              — Это хорошо, — сказал он.              — А как твой день? — спросила она, — Можно узнать, какие новости ворон принес со Стены?              — Конечно, можно, — ответил Джейме, тронутый ее интересом, — Здесь нечего скрывать. В письме была просьба отослать мужчин на Стену. Одичалые стали собираться большими группами — это странно. Лорд-командующий Мормонт отправился за Стену, ситуация хуже, чем они предполагали.              — Можем ли мы отправить людей?              — Есть несколько человек в камерах, — пожал плечами он, — Я пошлю их на Север для общего блага. Не думаю, что горстка воров исправит ситуацию: им нужны бойцы, но пока это все, что я могу предложить. Если Одичалые сгруппировались и не поубивали друг друга, это не сулит ничего хорошего, — он сделал паузу и задумчиво посмотрел на жену. Стоит спросить, во всяком случае, — Твой отец рассказывал тебе что-то об Одичалых и жизне за Стеной? — она молчала, немного нахмурившись.              — В общих чертах. Робб и Джон знают куда больше. Но перед тем, как вы прибыли в Винтерфелл, был один случай. Дезертир с Дозора. Я слышала, как отец обсуждал это с матерью. Он сказал, что дезертир уверял, что Одичалые бегут от чего-то, что они бегут от Белых Ходоков.              — Я помню, об этом были разговоры в Королевской Гавани, — сказал Джейме, — Никто не воспринял это всерьез. Как ты думаешь, это правда?              — Я думаю, этот человек видел то, что ужасно его напугало. Наказание за дезертирство известно всем. Зачем еще ему это делать?              Это имело смысл. Хотя Джейме всегда считал Белых Ходоков просто мифами и легендами для детей, которым нравилось слушать страшные истории на ночь. Он слышал о Стене, говорят, она сводила людей с ума. Снег лежал на земле даже летом, а зимой солнце могло месяцами не подниматься из-за гор. Дезертир Неда Старка был не первым, кто увидел «Белых Ходоков» через метель и сбежал. Тирион говорил, что это до ужаса мрачное место, несмотря на то что это впечатляющий памятник архитектуры и человеческой решительности.              Санса доела и сделала небольшой глоток вина.              — Что-нибудь еще? — спросил он.              — Если ты доел, мне нужно кое-что обсудить с тобой, — ответила она.              — Пошли в солярий, — отодвигая стул, сказал Джейме, — Там нам никто не будет мешать, — она взяла его за руку, и они вышли из-за стола, — Тебе понравился ужин?              — Да, очень. Повара потрудились на славу. Только еда была слегка прохладной, я сильно опоздала?              — Ты не опоздала, — заверил ее Джейме, — Второй зал находится на два этажа выше кухонь и в противоположной стороне замка, — Санса с недоверием посмотрела на него и рассмеялась.              — Вот тебе и преимущество маленьких замков. В Винтерфелле зал расположен прямо рядом с кухнями, — она задумалась, прежде чем продолжить, — Разве нет другого помещения, где мы можем обедать с домочадцами? Поближе к кухне?              — Я не задавался этим вопросом, — ответил он, — Так… и что же моя жена придумала?              — Пока ничего, — сказала она, — Я просто подумала, что это совершенно не практично. Кажется, здесь все так разбросанно…              — Санса, я же сказал, ты можешь внести любые изменения, которые посчитаешь нужными, — напомнил он, — Если ты найдешь помещение поближе к кухням, достаточно большое и уютное, мы будем обедать там, — Санса смотрела на него удивленными глазами.              — Если честно, я думала, ты говорил это, чтобы просто меня успокоить, — сказала она, когда он открыл перед ней двери комнат лорда, — И на деле я смогу лишь заменить служанок и гулять в Богороще.              — Нет. Ты можешь переделать весь замок под свой вкус, если захочешь. Ты — Леди Утеса, все мы здесь твои преданные слуги.              — Даже ты? — спросила она, садясь на широкие перила балкона, и Джейме потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что его дразнят.              — Особенно я, — парировал он, садясь в кресло напротив нее. Она рассмеялась, и он поймал себя на мысли, что наслаждается этим. У нее был такой звонкий смех.              — Это здорово, но я бы хотела вернуться к вопросу о служанке.              — Полагаю, здесь нет подходящей кандидатуры? — спросил он, — Хотя это логично. Здесь очень давно не было женщины, нуждающейся в помощи.              — Элия милая, но она сама призналась мне, что всю жизнь проработала просто горничной.              — Я отправлю кого-нибудь в Ланниспорт завтра, — сказал Джейме, — В окрестностях есть Септа, или даже две, там могут быть девушки, которые окажутся рады прислуживать на Утесе.              — Спасибо, — она направлялась в солярий. На столе стояли два бокала и графин, — Вина? — предложила она.              — Не откажусь. Мне казалось, тебе оно не нравится.              — Правильно казалось. Но я попросила Элию принести мне воды, так что вино для тебя, а я останусь верна привычкам.              — Это из-за вкуса? — спросил Джейме с искреннем любопытством, пока она изящно садилась на свое прежнее место.              — Да. Оно слишком крепкое. Послевкусие не покидает меня часами, даже после одного бокала.              — Я постараюсь достать для тебя бочонок золотого арборского, — сказал он, — Это все равно, что выпить солнечный свет.              — Как поэтично, — ответила Санса, и он ухмыльнулся.              — Никому не рассказывай, — пробормотал он, — Это удар по моей репутации, — ему было так легко сейчас просто сидеть с ней. Что с ней произошло, когда он оставил ее одну гулять по замку? Она нашла в подземельях колдуна и попросила какое-то зелье? — Ты выглядишь умиротворенной, — сказал он, глядя на ее спокойное лицо, — Еще три дня назад ты казалась такой несчастной, — лицо Сансы омрачилось, и он готов был ударить сам себя за этот вопрос. Почему ему приспичило спросить об этом? Почему он не мог принять это как должное и наслаждаться ее смехом и остроумием?              — Ко мне пришло понимание, — тихо ответила она, — Конечно, я могла продолжать жалеть себя, зацикливаясь на том, что произошло. Я могла сидеть и мучиться из-за того, что твой отец заставил нас сделать, или я могла принять это. Если бы я продолжила относиться к этому, как к наказанию, что бы мне это дало? Я уже говорила тебе, что хочу попробовать, и это не пустые слова. Я правда хочу, чтобы этот брак принес счастье нам обоим.              — Возможно, будет неправильным рассказывать тебе это, но я расскажу, — сказал Джейме, глядя ей в глаза, — Когда мой отец рассказал мне, инстинктивным желанием было сказать «нет». Если честно, я и правда сказал «нет», тогда мы очень долго пререкались. Я вспылил, ушел в подземелье, где хранятся драконьи черепа и думал о том, как не хочу этой свадьбы. Тирион нашел меня, он был с флягой вина, разумеется. Он предложил мне несколько вариантов: надеть черное, бежать из страны, отрезать себе член или принять ситуацию и жениться на тебе. Никто не позволил бы мне сменить белый плащ на черный, и я никогда не был тем человеком, который убегает от проблем. Что касается кастрации… что ж… скажем так, я знаю более интересные варианты применения для своего достоинства, — Санса посмеивалась, — Поэтому я выбрал четвертый вариант: быть твоим мужем и постараться сделать тебя счастливой. Ты говорила, что у тебя могли быть мужья и похуже. Я считаю, что мне повезло с женой. Ты храбрая, ты сильная, ты жестокая, когда этого требуют обстоятельства. И ты безумно красивая.              — Я уже рассказывала, о каком муже я мечтала в детстве. Кажется, я забыла упомянуть красавца в этом списке, — она едва слышно сказала это, но он все равно услышал. Джейме наклонился вперед.              — Я могу поцеловать тебя? — спросил он практически отчаянно. Санса прикусила губу, но кивнула. Он встал, аккуратно обхватил ее лицо руками и приподнял ее голову.              Она была мягкой и теплой, а ее губы очень нежными. Он понимал, что она не знает, что делать и поэтому позволяла ему вести. Он не делал настойчивых попыток углубить поцелуй, но целовал ее достаточно долго, и ее губы сами открылись под губами Джейме. Когда он прекратил ее целовать, ее взгляд был очень мягким, а щеки покраснели. Ему пришлось сглотнуть, чтобы продолжить разговор.              — Я все еще смею надеяться, что когда-нибудь ты попросишь меня, — сказал он, и только Боги знали, какого самообладания ему стоило не повалить ее на кровать прямо сейчас, чтобы посмотреть насколько ярко она может краснеть.              — Я боюсь, — признала она, — Я не сомневаюсь, но боюсь, — повторила она, и отчаяние в голосе подсказало ему, что не он причина ее страхов. Однако он не почувствовал себя лучше. Если бы Пес не сделал этого раньше, он бы выследил каждого из этих ублюдков и выпустил им кишки собственными руками.              — Не нужно. Здесь тебе никто не навредит, тем более я.              — Я начинаю в это верить, — прошептала она.              Она, как и прежде, переоделась в ванной, но, когда легла в постель, не стала укутываться в одеяло и сжиматься под ним. Вместо этого она подложила подушку под спину, взяла с тумбочки письменную доску, перо и чернильницу, и расположила все это на своих коленях.              — Ты испачкаешь простыни, — сказал он, стягивая рубашку через голову.              — Не испачкаю, — ответила Санса. Он видел, что она украдкой смотрит на него через зеркало.              — Еще как испачкаешь, если будешь смотреть на меня, а не на перо, — она покраснела и что-то пробормотала ему в ответ, — Что ты делаешь?              — Составляю список, — ответила она неопределённо.              — Людей на пытку?              — Ты под первым номером, — пробурчала она, и он не мог не рассмеяться, — Это то, что я хочу сделать.              — Неужели я буду сожалеть о том, что я позволил тебе управлять замком? — спросил он, устраиваясь поудобнее рядом с ней.              — Вероятно. У меня может быть свой солярий?              — Свой?              — Да, какое-то место, где я могу работать или встречаться с людьми вроде мейстера или конюха.              — Используй наш общий, — предложил он, поворачивая голову к ней.              — Вот именно. Мне не хочется пускать посторонних людей сюда. Мне нравится, что он наш. Приватный.              — Дальше по коридору есть еще один. Им не пользовались годами, но, думаю, ты сможешь его обустроить.              — Спасибо, — перо продолжало скрипеть, и он вытянул шею в попытке разглядеть весь ее список, — С кем я могу поговорить о нынешней планировке замка? Есть какие-то схемы?              — Мейстер, — протянул он, широко зевнув.              — Прости, — сказал Санса, слегка смущенно, — Я могу продолжить завтра.              — Работай, если хочешь, — сказал Джейме, — Я солдат, помнишь? Я могу спать под громом, что мне до скрипа твоего пера?              — Да, но у меня так много вопросов, — он начал было протестовать, но она уже закрутила крышку чернильницы и сложила пергамент на тумбочку. Санса сползла на кровать и на этот раз повернулась к нему лицом. Он перевернулся на бок и посмотрел на нее.              — Какой твой любимый цвет? — спросил он, и Санса легко засмеялась.              — Что?              — Твой любимый цвет? — она все еще хихикала, но все равно ответила ему.              — На самом деле, красный, — сказала она, — Знаю, — продолжила она, когда он приподнял брови, — Весьма иронично. Но красный во всех моих любимых вещах: закат, огонь в холодную ночь, печать на письме от друга, щеки Арьи после того, как она весь день играла на улице, волосы матери и Робба. Красный во всем, что мне дорого.              — На солнце твои волосы тоже отливают красным, — заметил он.              — Поцелованная огнем, — прошептала Санса.              — Что?              — Так говорят на Севере о рыжих людях, что мы поцелованы огнем. Дядя Бенджен рассказывал, что Одичалые считают рыжие волосы признаком счастья.              — Это правда? Я про счастье.              — Когда как. Я не всегда была счастлива, но иногда мне очень везет, — она приподняла глаза и тепло улыбнулась, — Не знаю, связано ли это с волосами, но сейчас я чувствую себя счастливой, — ему хотелось думать, что это правда. Он притянул ее поближе, легонько поцеловав в нос, и спустя несколько минут Санса мирно сопела в его руках.              Ему казалось, что Санса выросла у него на глазах. Она постоянно была занята, копошилась в планах и схемах, списках инвентаря и эскизах. Он чуть ли не за руку оттаскивал ее от работы, чтобы она могла поесть или поспать, но она казалась такой живой, когда задалась целью. Ему больше не нужно было спрашивать, чтобы обнять ее или поцеловать, да и Санса нередко проявляла инициативу. Он был рад видеть ее такой и готов был дать все, что она хочет, но она ни о чем не просила. Проверки показали, что все, что она делала, не стоило им денег. Единственными дополнительными расходами, которые легли на сокровищницу Ланнистеров, были зарплата ее новой служанки и ее новые платья, о которых она пока не знала. Джейме попросил, чтобы ее одежду тайно измерили, чтобы не прогадать с размером, но служанка сказала, что мерки не такие точные, как если бы она измерила саму Сансу, поэтому Джейме заказал еще несколько полотен ткани на случай, если платья все-таки не подойдут. Санса уже не выглядела такой потерянной и бледной, как это было в Королевской гавани, и это не могло не радовать.              Ее улыбка и смех, такие редкие в первые дни после свадьбы, теперь стали ежедневными событиями. Но по мере того, как Санса становилась счастливее, Джейме все сильнее погружался в депрессию. То, чего он опасался перед свадьбой, подтвердилось. Ему было скучно управлять Утесом, отсутствие физической активности раздражало его. И он скучал по Серсее, Боги, он все-таки скучал по ней. Но ему стоило признать, скучал он только по одному аспекту их отношений. Та злоба, с которой она смотрела на Сансу в день их свадьбы, потрясла его. Он не хотел верить в рассказы Тириона, он надеялся, что брат преувеличивает. А потом он увидел те черные синяки на предплечье Сансы, и ему пришлось поверить. Его беспокоило кое-что еще, и он почти неделю не мог сформулировать для себя, что конкретно. Санса рассказала ему об ужасном поведении Джоффри, о том, как он оставил ее в толпе во время беспорядков, о том, как он избивал ее. Но она ни разу не пожаловалась на Серсею. Она даже не заикнулась об этом. Почему? У нее есть причины не любить Серсею, ей явно было, что рассказать. Но она ничего не сказала. Почему? Знала ли она? Конечно, да. Тайвин был прав, когда сказал, что это обсуждают в каждой таверне. Санса должна была догадаться, как и остальные. Неужели Нед Старк рассказал ей правду перед смертью? Нет. Нед был упрям в своих убеждениях, что правильно, а что нет, но он был не настолько глуп, чтобы впутывать дочерей. Станнис рассказал всем, основой его восстания были три златовласых наследника Роберта. Так она и узнала: она была в столице во время Битвы на Черноводной. Она не была такой глупой, чтобы не знать, почему напал Станнис. Она не жаловалась на Серсею, потому что знала об его отношениях с сестрой и не хотела поднимать эту тему?              Ему хотелось побыть с ней, но впервые за неделю ее не было в солярии. Он хмыкнул. Не всегда же ей там быть. Джейме отправился на поиски, и охранник подсказал ему, что видел Сансу около часа назад с мейстером. Джейме увидел его во дворе.              — Где леди Санса? — спросил он еще до того, как мейстер успел ему поклониться.              — Она была в Септе, — ответил мейстер, — Сказала, что хочет помолиться.              Он не был здесь много лет. Ланнистеры никогда не были особо набожными. Его самым ярким воспоминанием о Септе была мать, лежащая в центре, с расписными камнями, закрывающими глаза. После этого его отец никогда не посещал Септу, он решил, что, если Боги могут быть настолько жестокими, чтобы забрать его жену и оставить с сыном-карликом, он не хочет иметь с ними ничего общего. Ни Тайвин, ни Серсея так и не простили Тириона. Но Джейме никогда не обвинял маленького мальчика, который так тянулся к нему. Тирион не был похож на него, он брал интеллектом, а Джейме силой, но они всегда были близки. Он оглянулся. Странная тишина этого места напрягала его. Статуи Богов стояли, глядя в пол. Одинокая свеча мелькала у статуи Матери, и это подсказало Джейме, что она действительно была здесь. Но кроме этой свечи других признаков Сансы здесь не было. Возможно, она пошла в Богорощу, чтобы продолжить молитву там. Он уже собрался уходить, но заметил, что дверь в склеп приоткрыта. Неужели она там? Он подошел к ступенькам и заметил тусклый свет, там кто-то был. Даже если это септон, он мог бы помочь ему отыскать Сансу.              Но это был не септон. Она стояла рядом с могилой его матери. При звуках его шагов она обернулась.              — Прости, — сказала она, — Я…              — Тебе не за что извиняться, — сказал он, обнимая ее сзади за талию. Он не был здесь с тех пор, как был мальчишкой. Он перестал спускаться в склеп даже раньше, чем перестал молиться. Он ненавидел лица на статуях, он ненавидел холодный липкий воздух, он ненавидел запах сырой земли и ненавидел каменные гробницы.              — Мне хотелось посмотреть, — тихо сказала она, — Я имею в виду склеп. Это твоя мать, да? — Санса посмотрела на статую, — Должно быть, она была очень красивой.              — Я едва помню ее. Мимолетные проблески. Ее мягкие щеки, когда она обнимала меня, ее длинные волосы. Она умерла, рожая Тириона. Я помню, как смотрел на ее тело в Септе. Мне казалось, она просто спит. Мой отец стоял около нее, он выглядел таким суровым. Я понимал, что что-то не так, но прошло много времени, прежде чем я перестал спрашивать, когда мама вернется.              — Мне жаль, Джейме. Это было так нелегко, потерять ее, когда ты был таким маленьким.              — Если честно, это повлияло на Серсею больше, чем на меня. Я был мальчиком, я мог ударить что-то деревянным мечом, если мне было нужно, — Санса кивнула.              — Ты часто приходишь сюда? — спросила она.              — Нет. Мне не нравится здесь. Темно и холодно.              — Но она твоя мать, — сказала Санса, она явно была в шоке, — У тебя есть место, где ты можешь побыть с ней, почему ты не пользуешься этой возможностью?              — Мы не можем зацикливаться на том, что не можем изменить.              — Это не зацикливание, это любовь. У тебя есть ее могила, ты понимаешь, что я многое бы отдала за то, чтобы мне тоже было куда прийти? Не так много людей в мире молятся Неведомому о мертвом человеке, — ему потребовалось некоторое время, но вдруг его осенило.              — У него есть могила, — сказал ей Джейме. Она заметно напряглась в его руках.              — Яма у стен Королевской Гавани? — выплюнула она, — Никто не рассказал мне, что случилось с ним, когда вороны закончили клевать его глаза.              — Санса, я не знал. Его тело вернули твоей матери, — сказал он, — Мизинец руководил процессом.              — Даже голову? Мило.              — Санса, я не говорю тебе, его вернули обратно в идеальных условиях. Но поверь, останки Неда Старка у твоей матери и брата. Он будет похоронен в Винтерфелле.              — В Винтерфелле? Винтерфелл — это руины. Он сгорел, Джейме. Даже если от замка что-то осталось, кто его похоронит? Теон Грейджой? Он предал нас. Он убил наших домочадцев, убил моих братьев в их постелях и сжег тела. У него должна быть статуя, мы все должны были присутствовать на его похоронах, — она развернулась в его руках, и та ненависть, которую он увидел в глазах Сансы, поразила его, — Возможно, я смогу простить Джоффри за то, что он сделал со мной. Но я никогда не прощу этого мудака за своего отца.