Прекрасное далеко

Что можно сделать после хорошего обеда и отличного, пускай прерванного отдыха? Да много чего. Энергии, как казалось, могло хватить на всё и сразу. Отличное чувство. Вполне можно сходить на пляж, но я там уже был только вчера. Ещё, помнится, мне Мику говорила, что я могу заглянуть в музклуб в свободное время. Да, пожалуй, именно так и сделаю. Только где музклуб находится? Опять я в этой дурацкой ситуации, когда не знаю, куда идти. Хотя чего я парюсь? У нас же план лагеря есть. Узнав примерное местоположение музыкального кружка, я направился в нужное место. Этот кружок оказался на отшибе лагеря и стоял поодаль от других зданий и, тем более, домиков. Зачем, и так ясно. Чтобы излишний шум музыки не мешал воистину важным делам пионеров. Только как может хорошая живая музыка помешать? Если только там учится много новичков. Найти сам музкружок не составило особого труда. Это было небольшое здание с многочисленым количеством окон, выкрашенное голубой краской. Всё в нем вызывало ощущение лёгкости, беззаботности. И небольшая веранда, и вообще вся конструкция. Я постучался и, не получив ответа, зашёл внутрь. Похоже, Мику нет у себя. Хотя и правильно. С какой стати она должна одна сидеть у себя в кружке и ждать едва знакомого паренька? Дверь оказалась, на удивление, открыта. И Мику тоже, на моё удивление, оказалась на месте. Только вот девушка не замечала ничего вокруг, лишь сидела за маленьким столиком в окружении различного мусора и инструментов и что-то быстро с некоторым напряжением записывала на тетрадный листок. Я решил подождать Мику и тем временем просто понаблюдать за этим явно увлекательным занятием. Я на цыпочках проник в помещение и сел на круглую табуретку у рояля, оказавшись от девушки в непосредственной близости, а точнее, прямо за спиной. Не отметить красоту Мику я не мог. Даже со стороны спины. Хрупкая изящная фигура с узкими плечиками, немного бледная кожа рук и шеи и не особо выразительные формы фигуры, тонкие длинные пальчики. «Симпатичная», — про себя заключил я и подпер кулаком голову. Только сейчас заметил, что в музкружке играет тихая мелодия. Спокойная, умиротворяющая. И я уснул. Медленно, незаметно для самого себя. — Юра, ты давно здесь? — сквозь полусонное состоящие донёсся чей-то мелодичный девичий голос. — Проснись! — А? Что? Где я? Кто я? — вскочил с табуретки и стал дергано озираться по сторонам, попутно чуть не сбив с ног разбудившую меня девушку. — Юр, ты чего? — Прости. Я заснул. — Как ты тут оказался? Я не слышала, чтобы кто-то заходил. — Я зашёл сюда после обеда, а ты была занята, — начал объяснять я. — Вот и решил подождать, пока закончишь, — и только пожал плечами. Мику на секунду о чём-то задумалась, но после, быстро оглядев меня, улыбнулась. — Так ты ко мне пришёл? Странно, но именно этот вопрос ввёл меня в лёгкую степень ступора. Можно подумать, к кому другому я могу прийти в музклуб. И я ответил максимально нейтрально: — Как бы да. К кому же ещё? — Отлично, отлично! — девушка вдруг подскочила на месте, а после мило улыбнулась, облокотив бирюзовую головку на сложенные ладошки. Мне же оставалось только улыбнуться на все эти проявления эмоций. И глупо и мило. — Покажешь, на чём умеешь играть? Мы можем заниматься музыкой на чём угодно. Но если ты не умеешь играть, не переживай. Я тебя научу играть, на чём хочешь. Я на всех умею, честно-честно. Мне нечего ответить. Почему-то именно такая наивно-непринуждённая форма разговора меня поставила в тупик. — Не, я ни на чем не умею играть. Давай лучше ты что-нибудь сыграешь. — Я могу научить, — не унималась Мику. — Не нужно. — Как хочешь, — Мику на секунду сделала расстроенное выражение лица, но только на секунду. — Так на чем тебе сыграть? — На чем хочешь. Выбор автора — закон. Мику только кивнула и вернулась к своему столику, немного неуклюже пробираясь через наваленный хлам. «Ох, Мика, Мика, что же ты так клуб свой забросила?» — подумал я, покачав головой. — Никакая я не Мика! Меня зовут Мику! — с довольно разозленным выражением лица повернулась Мику. Ой… Теперь губы нужно на замок закрывать. Что-то я совсем рот не контролирую. Но это потом. — Хорошо, Мика, — громко ответил я. — Ты дразнишься! — обиделась девушка. — Есть немного, — улыбнулся я. — Извини. Мику лишь немного улыбнулась на это и достала исписанный вдоль и поперек листок. Ноты? Похоже. И вернулась к роялю, сев на небольшую табуретку, где недавно заснул я. Немного подумав о чем-то своём, Мику начала. Тонкие пальчики с аккуратными ноготками споро перемещались от клавиши к клавише в то время, как девушка смотрела только на ноты. Как только не путается? Полминуты я просто слушал незнакомую мне, спокойную и красивую мелодию, но после понял, что её я слышал из магнитофона здесь же в клубе. Получается, что она записала и запомнила мелодию, пока я спал? Тем временем тихая мелодия всё продолжалась и продолжалась, постепенно становясь громче и быстрее. И это произошло так плавно, что я не сразу заметил это. Но факт оставался фактом. Мелодия становилась всё громче и агрессивнее. Менялось и лицо музыкантки. В какой-то момент она просто закрыла глаза и сделалась напряженно сдержанной. Похоже, Мику умеет чувствовать музыку. Одним словом — талант. И вот она, отыграв последний аккорд, открыла глаза. Мику ещё несколько секунд сидела в том же положении и с тем же выражением. Я было хотел что-то сказать, но она, тряхнув головой, повернулась ко мне со светлой, милой улыбкой. Блин, я залипаю. — Ну как? — Это было мощно, — только ответил я, не найдя других слов. — Отлично играешь. — Знаю, — хитро улыбнулась Мику. В этот момент прозвучал горн на ужин. Как же не вовремя, сволочь ты этакая. Я тут музыку слушаю и оцениваю Мику, как автора, словами и, как девушку, в мыслях, а ты портишь всё и вся. Но желудок тут же выразил несогласие с мыслями своего владельца, и мы с Мику отправились в столовую. Всё равно без удовлетворения низших потребностей высшие не удовлетворить. Вот интересно, любование Мику — это низшая потребность, или всё-таки высшая? Я же с ней ничего не хочу. Наверное… На ужин подавали гречневую кашу с котлетой. Очень даже неплохо, а в сочетании с горячим чаем, вообще высший пилотаж. Вкуснотища… Минута увиливания от особо активных пионеров, рвущихся к раздаче за необходимой порцией, и я за обе щеки уминаю всё, что находится в зоне поражения рук. Многие говорят, что если пить перед едой, то будет легче для желудка, но есть и те, кто говорят, что нужно пить после еды для лучшего переваривания. Я же отношусь к третьей категории, которой просто пофиг есть или пить сначала. А можно вообще и пить, и есть одновременно. Именно это я и делал сейчас. Рядом со мной приземлилось что-то явно тяжелое. Я поднял голову и увидел улыбающуюся во весь рот Ульяну. — Опять ешь, будто не ел никогда? — спросила Ульяна. — Я запасы на зиму делаю. — Не похоже, — уверенно заключила Ульяна. — Почему это? — Ты вон какой тощий, — заметила девочка, осмотрев меня. — Ты меня просто не под тем углом рассматриваешь. — Привет, — со всем рядом со мной раздался голос. По-моему понятно чей. — О чём воркуете, голубки рыжие? — И тебе не хворать, Алис, — повернулся я. — Что там насчёт вашего плана? — А? Да я тут подумала, — начала девушка и разом смутилась, даже кончиком сандалии стала водить по напольной плитке, — может, ну его? Неинтересно. Подумаешь, киберматикам на клубе краской их ориентацию напишем, — Алиса окончательно смутилась непонятно почему. Сейчас она чем-то напомнила мне Лену у ворот. — Про какую ориентацию? — с интересом спросила Ульяна, перегнувшись через стол и чуть не вылив свой чай на меня. Благо я предусмотрительно отодвинул гранёный стакан подальше от рыжести. — Я не поняла. Это что? — Так, ребёнок, закрой уши, — начал я официальным тоном. — Тут взрослые люди о взрослых вещах разговаривают. — Эй! Я не маленькая! — на лице Ульяны сейчас невооружённым взглядом была заметна злость и небольшая обида. — Ты немногим старше! А ну говори! И тут я сделал то, что следовало делать в последнюю очередь в этой ситуации — я засмеялся от вида красной, как и её волосы, Ульяны, обиженно надувшей губки. И засмеялся громко. Теперь большие голубые глаза девочки не сулили мне ничего хорошего. Секунда, и Ульяна, резко обогнув стол, бежит меня, похоже, бить. Сильно и долго. Возможно, ногами. Я будто инстинктивно схватил недоеденную котлету из своей тарелки и, не прекращая в голос смеяться, побежал на выход, чуть ли не перепрыгивая через столики. Алиса восприняла ситуацию с юмором и теперь от души хохотала за столиком, держась за живот. Вот зараза. Вот странно убегать от без спору злой, но все равно маленькой девочки. Что она сможет мне сделать? Да ничего. Сейчас я вполне могу развернуться и стать уже ей вполне реальной опасностью. Вот только зачем? И, тем более, не вижу смысла лишний раз и без причины вредить этой девочке. Несколько секунд, и я выскакиваю через дверь столовой и, легко оттолкнувшись от земли, одним прыжком миную крыльцо. Ульяна даже не думает отставать и продолжает преследовать меня. А я что? Бегу и ржу, как ненормальный, жуя свою котлету. Не знаю почему, но я решил, что не стоит оставлять провизию без присмотра. Все равно же не вернусь в столовую сегодня, как мне кажется. Либо пионерам придется искать мой хладный труп в лесу, либо я просто лягу спать пораньше, если все-таки уйду от погони. Бегать я не любил, но умел, и весьма неплохо. К слову, там, где я живу, при полном отсутствии навыков боя, это весьма полезное качество. А вообще, лучшее решение — это врезать со всех сил и смотаться. Противник всегда злился, но не мог ничего поделать. Догнать удавалось редко кому. Но не будем о плохом. Оторваться от Ульяны никак не удавалось. Мы на полной скорости побежали мимо площади под удивлённые взгляды пионеров. Мимо уже знакомого медпункта. И два раза оббежали склад. После этого я резко повернул и скрылся в пролеске. Девочка немного замешкалась, но быстро сообразила и опять погналась за мной. Несколько минут бега, и мы уже, тяжело дыша, сидим около умывальников на земле. Сердце колотилось, как бешеное, а я только чувствовал нарастающую лёгкость в мышцах. Восстанавливаемся, да, так-то лучше. Всегда нравилась эта одурманивающая лёгкость после бега. Будто ты вырвался на свободу после долгого заточения в клетке. — Мир? — почти отдышавшись, я протянул руку Ульяне, больше не проявляющей признаков агрессии. — Ага, — устало кивнула Ульяна и подала ладонь. — Мир. Но зря я расслабился. Ульяна после этого встала с травы и, открыв кран одного из умывальников, зажала пальцем отверстие смесителя. Под напором струя ледяной воды обдала меня с головы до пят. От холода у меня не получилось даже вдохнуть, и поэтому я просто открыл рот. Но уже через миг выкрикнул, полностью выдохнув остатки воздуха. — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — я подпрыгнул на месте, весь дрожа. Ветер, как назло, только усиливал холод по всему телу. Так что я принялся растирать предплечья ладонями в попытке согреться. — Ха-хах, — засмеялась Ульяна, довольная результатом. — Ч-что смешного? — ещё подрагивая, спросил я. — Х-холодно, блин. Сама напросилась, — я быстро подскочил к крану и через секунду Ульяна стала такой же мокрой, как и я. Ульяна взвизгнула от холодной воды и тоже задрожала, как осиновый лист, напоследок бросив:  — Дурак! — С-сама такая, — ответил я. — Домой пошли, блин, а то окоченеем тут вконец. — П-пошли, — Ульяна, похоже, только сейчас прочувствовала все прелести холодной мокрой рубашки на прохладном вечернем ветру и вовсю стучала зубами. Два торчащих до этого хвоста проникли под тяжестью воды, а сама Ульянка теперь выглядела не особо довольно. От слова совсем. Сумерки уже опускались на лагерь «Совёнок». Температура падала и для двух пионеров, идущих от умывальников, падала очень заметно. Солнце уже почти зашло за горизонт, только его верхняя часть тонкой полосой продолжала освещать лагерь, окрашивая в густо оранжевые тона все, до чего дотягивались его последние лучи. А большие кучевые облака, тоже имеющие оттенок расплавленной меди, постепенно темнели, теряя свой естественный источник света. Пионеры редко встречались на дороге и скорее всего уже давно либо отдыхали, либо занимались другими, возможно, полезными делами. Только два пионера злые и мокрые молча шли домой, дрожа, как осиновые листья. — Ульяна, ты знаешь кто? — спросил я по дороге, на что она с недоуменным взглядом повернулась ко мне. — Ты дура. — Сам дурак! — мгновенно отреагировала девочка, наступила мне на ногу и свернула на другую дорогу к своему домику, на прощанье помахав мне рукой. Я же стиснул зубы, чтобы не сказать что-нибудь явно не пионерское, и пошёл к себе в домик, все еще стуча зубами. Даня оказался уже в домике. Ну да, он же нормально поужинал, а не как я, с котлетой в зубах бегая по лагерю. Увидев меня, он широко и немного ехидно улыбнулся. — Вижу, ты не сумел скрыться. — Не смог, — кивнул я, садясь на свою кровать. — Эта… девочка меня обманула. — Хах, — хмыкнул парень. — Странно, что она тебя еще в дверях не поймала. Быстро бегаешь. — А с чего такая уверенность в силах Ульяны? — Ну, она просто очень быстро бегает. — Вот прямо очень? — Ага, — кивнул Даня, — уже никто даже не пытается за ней бежать, а убегать тем более. — Такая мелкая, и столько проблем, — сказал я, снимая мокрую форму. — А ты откуда знаешь все это? — Так я уже был в лагере, — ответил Даня, а после некоторой паузы добавил, — и не раз. — Понятно, — сказал я, залезая под одеяло. — Лично я спать. До завтра. — Спокойной… — пожелал парень, собираясь куда-то на улицу. — Э, ты куда? Ночь на улице. — Отбой через полчаса, — мимолетно бросил Даня, быстро скрывшись за дверью. Я же прикрыл глаза и почти сразу заснул. День выдался довольно активным и насыщенным на события. Интересно, таким будет каждый день? Если да, то я этому очень рад.