Я смогу защитить тебя

Артур молча смотрел на своего собеседника, наполняясь желчным недовольством. Ему и так было гадко на душе, а тут этот невежа еще больше сверлит израненное сердце своими догадками. Если бы он мог, то поиграл бы с ним в игру «Саймон говорит». — Все будет хорошо, — ответил Гастингс, пока его губы дрожали от стресса. — Ты радостина объелся? С каких пор наши реалии несут в себе хоть что-то хорошее, — констебль шумно выкинул латексный костюм, пытаясь сохранить зрительный контакт, — ты хоть раз спрашивал себя, зачем им дети? Думаешь, они прибыли туда, чтобы стать почетными гражданами? Ох, как ты наивен. — Я предпочитаю не накручивать себя, — отрезал мужчина, — когда я прибуду в Германию и увижу мир своими глазами, только тогда я буду знать, что делать дальше. И как жить дальше. Сейчас можно предполагать, что угодно, хоть все самое страшное. И такими темпами сойти с ума и постареть раньше времени… — Артур глубоко вздохнул, — мне и так плохо, прошу, не сыпь соль на рану. Я изо всех сил стараюсь сохранить оптимистичный настрой, и не надо губить его. — Неженка, — буркнул Ричард. Не успели двое мужчин опомниться, как к ним, словно юркая змея, подошел доктор. — Добрый вечер, — произнес он, а затем принюхался. Его голос почернел, а улыбка стала шире, — как давно вы не принимали радостин? У Ричарда екнуло в сердце и он, закрыв маску руками, отвернулся от пытливого инспектора. Однако Артур, не растерявшись, вытащил из-за спины зонт и сильно ударил мужчину, оглушив его. Маска доктора треснула, а он сам упал спиной в куст. — Бежим! — крикнул клерк отчаянно и быстро побежал прочь. — Но куда?! — Ричард ринулся следом, он бежал даже быстрее собеседника. — В сады! Живо! — его дыхание сбилось и каждая фраза срывалась с губ оглушительным криком. Они мчались на всех парах. Через полчаса начнется патруль. Еще немного и им конец. Достигнув ворот, где был детектор отказчиков, Ричард всунул в ладонь парня таблетку светломина. — Проглоти это и детектор нас проигнорирует, — выбора у Артура было немного, поэтому он позволил таблетке проникнуть в горло. Эмоциональное состояние не изменилось, лишь на глазах появилась затемненная пленка. Они быстро прошли сквозь барьер и скрылись в садах. — Что же мне делать дальше, — говорил себе под нос Ричард, — что, если он меня узнал… — Не думаю, — отрезал клерк, — сейчас слишком темно, да и к тому же я его довольно быстро вырубил. — Стоит доктору проверить списки констеблей, которые отсутствуют ночью в штабе — и мне крышка. — Старайся думать о хорошем, — его дыхание стало ровным, — должно полегчать. — Ох, спасибо, а заодно пойду и радостина поем. — Едкий сарказм, я уже и отвык, что люди могут так разговаривать, — даже здесь он нашел нечто хорошее. — Констебли хоть и наркоши, но словами не обласкают. Если ты по жизни крепкий мужчина, то радостин не сделает из тебя мямлю, — мрачно ответил он. — То есть я по твоему мнению мямля? — рядом послышался смешок. — Самый настоящий, — Артур ответил на это невнятным ворчанием. Когда город скрылся из виду, Гастингс решил нарушить молчание: — Нужно переждать ночь. Патруль только начался, а докторам лишь бы повод дать, чтобы кого-нибудь схватить во тьме ночной. Плюс ко всему, констебли не дремлют… — Спать под открытым небом… — ночной воздух проник в ноздри мужчины, отчего он на секунду прикрыл глаза, — красота. — Разве у тебя нет дома? — Есть, но туда я не вернусь… — Артур понял, что выпытывать информацию будет крайне невежливо. — Слишком тяжелые воспоминания? — только и смог спросить клерк, дабы не терять нить разговора. — Не то слово, — помрачнел он, но сумел выдавить из себя шутку, — но зато кровать удобная. — Тогда милости прошу в мой дом, — произнес по-дружески парень, отчего Ричард на него сурово покосился. — За какие такие заслуги, меня приглашают переночевать? — Ну, знаешь, мы так часто пересекаемся, что наверное нас можно считать приятелями. К тому же, ты сегодня меня спас… Я так полагаю, — он немного подумал, но затем сменил тактику, — в общем, не отказывай, когда тебе предлагают руку помощи. — Ладно-ладно, — посмеялся мужчина, — я сам пожалею, если откажу. Пошли. Когда они добрались до ветхого двухэтажного домишки, Ричард довольно присвистнул. — Богатенько вы жили, — он внимательно оглядывался, — картины, вазы и ковры… Сейчас это, конечно, все мало важно, но вот раньше они имели весьма немаленькую стоимость. Мой домишка был без особого изыска. А ты, как я погляжу, богатенький сынишка. — Мы жили в достатке, но не в роскоши, — поправил его клерк, — да и я особо не замечал, что наш дом был наполнен дорогими вещами, все мое детство было на улице. Раньше у меня были иные ценности… Да и сейчас, полагаю, тоже. — А я спал чуть ли не на полу, — пожал плечами мужчина, — да и сейчас тоже. — Твоя кровать тверже булыжника! Мог бы предупредить перед тем как звать на ночевку… Теплый голос прокатился волной в голове, чем вызвал лёгкое головокружение, которые не осталось незаметным для клерка. — У нас сохранилось несколько нормальных кроватей дома, можешь поспать на одной из них, — дружелюбно улыбнулся ему Артур, отчего у констебля свело скулы, будто он съел что-то кислое, — я схожу, приготовлю спальни. Ты можешь отдохнуть, по тебе видно, что ты в этом нуждаешься. — Спасибо, — это слово вышло у него очень тихим, но хозяин дома все же услышал его. Ричард присел на роскошный, но пыльный диван и продолжил осматривать дом. Не сказать, что его дом был меньше, чем у клерка, наоборот. Зарплата военной семьи позволяла приобрести самый лучший участок, а деньги, потраченные на строительство, можно было лить рекой. Но сейчас, сидя в этой комнате, мужчина понимал, что по сравнению с этим местом, его жилище настоящая лачуга. В этом доме один день размеренно перетекал в другой, и каждый день вмещал все другие дни, они набегали, как волны на берег моря. Этот ритм успокаивал, и сама его повторяемость утешала всякую тревогу, умиротворяла всякий гнев. В таком месте хотелось расти. У Ричарда же все было наоборот. На душу давили не только стены и потолок, но и сама атмосфера, нагнитающая с каждым днем. Но он бы соврал, сказав, что все было так плохо. От отношения отца хотелось вешаться, бабушка была для него хорошим другом, но появлялась раз в несколько месяцев. Каждый угол был заставлен бездушным куском камня и мебелью, с удобством сравнимую с этим камнем. И даже спустя столько лет, мужчина не пожалел о своем побеге из этого места. Рвать отношения с родным домом оказалось намного легче, чем пытаться собирать как можно больше воспоминаний, стараясь не сойти с ума. Однако несмотря на это, Ричарду нравилось просыпаться под мамин хрипловатый голос, чувствовать запах домашней еды, разносившийся по всем комнатам, да и каждый вечер проведенный рядом с ней был полон радостных моментов. Потом она скончалась и все стало намного хуже. Но это не значит, что радостных моментов не становилось больше. Мужчина приводил к себе друзей. В компании этих двоих было очень уютно: они излучали какое-то тепло и доброту, которого иногда так не хватало. Хотя одним из выделяющихся воспоминаний, которое вызывало бурю непередаваемых эмоций было… было… — Что же там произошло… Попытки вернуть напрочь утерянные воспоминания, которые он много лет как забыл, окунали его в прошлое с новой силой, от них бросало в жар, ладони становились мокрые, несколько секунд назад казавшейся удобная одежда, начала душить. Заставляя мужчину расстегнуть пуговицы горловины, давая возможность сделать глоток прохладного воздуха и охладить перегревшиеся органы. Но привести себя в норму мешали звуки, в них было что-то сладкое, что ласкало сознание, вынуждая окунаться в это снова и снова. Все закончилось так же резко, как и началось. Теплое дыхание, ласкающее кожу, заменил холодный сквозняк, мурашками пробегающий по телу. Это место заставляло работать, давно ослабленные наркотиком, извилины. Вызывая короткие всплески эмоций, которые нельзя было объяснить. Ричард не понимал почему это происходит. Он никогда здесь не был, даже близко не подходил к этому району, но что-то тут было и мужчина не мог понять что. — Все в порядке? — Гастингс видел напряжение в глазах мужчины и не мог пропустить это мимо себя. — Да, — соврал он, — просто задумался. — Твоя комната готова, пойдем. Ричард с неохотой встал и пошел вслед за этим чудаковатым парнем. Пол тихо поскрипывал, когда консебль ступал по нему своими ногами и казалось, что от каждого скрипа Артур нервно вздрагивал. — Камин? — удивленно спросил мужчина, войдя в свои апартаменты. — У нас нет отопления, а по ночам слишком холодно. — Я не неженка, — самодовольно шипнул Ричард, — ладно, спасибо. Я сейчас же лягу спать. — Доброй ночи. — Доброй. Ричард уставился на горящий камин и его разум вернулся в прошлое.  — Ричи, нам дали худшую работу. — Да, а мы еще и сами вызвались… — Может, мы сможем отказаться? Пока еще не поздно! Взгляд Перси прожигал друга насквозь, он был полон надежды на то, что этого можно избежать. Сейчас Ричард улыбнется, скажет, что всего этого можно избежать и они пойдут домой. — Перси… Мы… Мы не можем. Нам надо выполнить это задание. — Но, что будет если мы его не выполним? Сердце подростка на мгновение перестало биться, тело сковало страхом, но он не мог этого показать. Так же как не мог рассказать об разговоре с военными перед их отправлением. Не мог рассказать как на него кричал отец, приставляя пистолет к голове перед всеми подчиненными, и тем более что он ему говорил. — Ричи? Все в порядке? — Да. Конечно, все в порядке, — сделав пару глубоких входов, юноша с улыбкой повернулся к приятелю, — нам нужно это сделать! От этого может зависеть исход войны. Может немцы увидев это поймут, что забирая детей, они ничего не добьются и бросят это дело. — Ты думаешь, это поможет? — Конечно. На нас надеются и мы не можем их подвести. Перси смущенно улыбнулся и перехватив тележку поудобней с большей уверенностью пошел вперед, обгоняя приятеля. Стоило ему пройти пару шагов от друга, как с лица Ричи слезла воудошивляющая улыбка, расслабляя напряженные мышцы. Проверив карманы на наличие пузырька с таблетками, парень направился вслед за другом. Он не даст ему этого запомнить. Пускай будет нести это бремя в одиночку, но он не даст Перси запомнить этот кошмар. Но чтобы Ричард не думал об их задании, они должны его выполнить. Ведь если они этого не сделают. Вешать будут уже их. Всю ночь констебль проворочился в кровати, содрогаясь от каждого кошмара. Он то вскрикивал, то бил кулаками воздух, а то и вовсе падал на пол. Каждый раз открывая глаза, он видел его. Своего лучшего друга, чье лицо было белее мела, обветренные синие губы и глаза, которые смотрели только с нежностью, были полны тоски. Но сейчас не он привлекал ослабевший разум мужчины. Чье сознание собиралась подобно пазлу, вытаскивая из небытия недостающие детали. Позади юноши кто-то был. Чья-то детская, серая ладонь лежала в руке Перси, не держа, лишь слегка переплетая пальцы. Как она всегда любила делать. Маргарет. Стоило сознание распознать ее силуэт, как они пропали, оставляя за собой леденящий душу холод. После которого мужчина не мог сомкнуть глаз. Да, спать хотелось — нет сил. Но он боялся заснуть. Он даже не знал, что хуже: жить в постоянном гнетущем страхе или спать, рискуя увязнуть в кошмарах. Приходилось заставлять себя закрывать глаза, заставлять напряженное как струна тело расслабиться и заснуть. Ночка выдалась не слишком спокойной, и поэтому Ричард выспался лишь наполовину. А то и меньше. Пора идти в город, пока никто не заметил пропажу констебля. Людям только бы шанс найти, чтобы кого-то загрызть без особых разбирательств. Дабы покинуть дом, нужно найти его хозяина, а то уйти без благодарностей это как-то… Невежливо. Ричард, услышав работу душевой лейки и воды — пошел в ванную без каких-либо зазрений совести. Ему нужно было уйти, срочно. Времени на окончание процедуры и тактичность — у него не было. — Я ухожу, — вломился констебль в душевую Артура, дабы сообщить эту «сокрушительную» новость. От неожиданности, Гастингс уронил мыло и попытался хоть как-то прикрыться. — Да, конечно, иди, — ответил он, нервничая, — если захочешь вернуться — вход свободный. Мужчина кивнул и пошел прочь, быстро преодолевая сады. Он успевал в город к рассвету — самое удачное время для того, чтобы не быть пойманным. Зажевав таблетку светломина и преодолев доктора, он быстро юркнул в штаб, где переоделся в свою форму. Его сослуживцы еще спали. Повезло. Теперь он шел к своей главной цели — к своему исцелению. — Надеюсь, у вас все готово, мисс Бойл.