Я смогу защитить тебя

Ричард шел вдоль дороги, стараясь вести себя как обычно, как обычный констебль. Пускай вокруг полно неуравновешенных людей, но надо идти. Вечно голову в песке не удержишь, а любое отклонение от миролюбивого настроения может вызвать подозрение. А сплетни по городу разносятся быстрее ветра. Страх делает с людьми страшные вещи. Именно поэтому все секреты нужно держать за стальным замком своих зубов. Ему было тяжело жить в чрезмерно дружелюбном городе. Особенно, когда это ложное дружелюбие, прикрытое завесой страха. Вся эта фальшивость была с самого детства констебля, начиная с тех времен, когда мать успокаивала его, говоря, что все хорошо и завтрашний день будет лучше предыдущего, и порядком поднадоела. Фразы становились до боли однообразные и появлялись сомнения, верит ли она в это или пытается убедить себя в этом. Окутываясь розовым пузырем надежды, который рано или поздно лопался. Констебль любил свою маму, но никогда её не понимал. — Mein Sonnenschein, не надо. — Женщина схватила сына за рукав, останавливая его, потом бережно, но непреклонно переместилась на плечо в попытке удержать подростка на месте, — это того не стоит. — И ты им это простишь?! За такие слова они должны получить по заслугам! — Ты не понимаешь, люди напуганы. Эта война выжимает все соки и им нужно найти человека, которого можно обвинить. От слов матери юноша, чуть ли не шипел, складывая руки на груди, перевел взгляд на уходящую компанию подвыпивших мужиков. — Ты не должна им такое позволять, — тонкая, бледная рука переместилась на голову Ричи, принуждая посмотреть вниз на улыбающиеся лицо женщины. — Война закончится и все забудется. Вот увидишь. Ничего не закончилось. Люди врали, врали постоянно, справляя естественную потребность. Обвиняя других в своих бедах, приписывая грехи незнакомым людям. Никто не хотел жить по-другому. Они просто не умели говорить правду или молчать, если сказать нечего, всегда что-то врали. И этой ложью пытались прикрыть нарастающий кошмар, который черными липкими руками обволакивал их души. Но и со временем не стало лучше. Приходилось натягивать притворную улыбку, дабы тебя не заподозрили в отказничестве. И порой такая улыбка хуже всяких наказаний. Возможно таким, как Артур, легко справляться с подобным, но вот Ричард порой просто скалился на людей. — Интересно, этот нытик все еще злится на меня за то вторжение? Или же простил? А может, он вообще и не злился… — легкая улыбка смущения накрыла его губы, — чудик. Клерк вызывал в нем странные нежные чувства, рядом с ним становилось тепло и казалось, что он уже был знаком с ним раньше. Его лицо навевало смутные воспоминания, напоминая человека из прошлого, только непонятно кого. — Надеюсь, что не Маргарет. Тихо смеясь над своими мыслями, констебль дошёл до нужной улицы. Когда Ричард увидел вывеску Салли, а затем опустил взгляд — он ужаснулся. Возле ее двери стояли два доктора, что настойчиво стучали и пытались попасть внутрь. Иногда, чтобы помочь себе — нужно помочь другому. Проглотив таблетку светломина и ощутив легкую пелену перед глазами, мешающую видеть, он подошел к двум мужчинам. — День добрый, доктора, — поприветствовал он их, поправляя свой козырек в знак вежливости, — что происходит? — Доктора приглянулись, решая, кому дать первое слово. Один из мужчин взглянул прямо в глаза Ричарда, будто что-то желая от него. Констебль опешил в замешательстве и его губы беззвучно прошептали: «Фернан». Доктор удовлетворено улыбнулся, обнажая свои зубы. — Видите ли, — начал первый и его продолжил Фернан, — нам нужна мисс Бойл, — первый вежливо его дополнил, — чтобы поговорить. — А что если она сейчас вне дома? — такой вопрос не совсем понравился мужчинам. — Вы за кого нас держите, уважаемый? — фыркнул Фернан, а затем другой подметил, — а не вас ли я видел вчера ночью? — Что, простите? — Ричард старался подавить свое волнение, хотя его голос звучал вомущенно. — Вчера на меня напало два отказчика, — недовольно сказал он, — чуть не убили, попрошу заметить. А где были вы, когда нужно было дежурить? — извергал обвинения доктор, прожигая взглядом блюстителя порядка. Фернан же стоял рядом со своим товарищем и наблюдал за сим действом, его взгляд был красноречивее слов. — У меня была другая работа в тот день, — не сдавался парень, — в городе не один констебль выходит в патруль, не надо спускать всех собак на меня. — А у вас есть алиби? — нервозно потирая руки, злостно спросил доктор, — Вы же понимаете, что не вам спрашивать про алиби, сэр? У меня было другое задание, это единственное, что я могу сообщить, — оперев одну руку на пояс, констебль с вызовом смотрел в глаза доктору. Инстинктивно впиваясь ногтями в ткань куртки, в попытке унять дрожь. — Тогда вы не будете против пройти в штаб? — усмехнулся один из врагов, — или же вы от отчаяния придумываете себе нелепые отговорки? — Да как ты смеешь, schmutziger lügner! — от ужаса, Ричард резко прикусил губу. Стало по-настоящему страшно. Мужчины переглянулись, их взгляд был пламенным, эту тяжесть можно было почувствовать находясь на расстоянии двадцати метров. У одного из них появилась улыбка, полная злорадства, желчи, не предвещающая ничего хорошего. Фернан потянул к нему свои руки. — Как ваше здоровье, молодой человек? — самый страшный кошмар принял материальный облик и ужас сковал движения. Но вдруг распахнулась дверь и из нее выскочила Салли Бойл, обняв констебля поперек талии. — Хочу сказать тебе спасибо еще раз! — улыбалась женщина, ошеломив всех сразу, — без тебя я бы не справилась этой ночью. — А чем вы занимались этой ночью? — поинтересовался доктор. — Да будет вам известно, что у леди о таких вещах не спрашивают, — отрезала она с хитрой улыбкой, — вчера мне пришла партия химикатов и этот доблестный констебль вызвался мне помочь. Он был моей защитой, — мужчине оставалось только кивать. — Тем не менее, его нужно изолировать, — прошипел Фернан, — он может быть болен мором. — Сначала мы закончим мои дела, — непоколебимо произнесла Салли, — а потом он пойдет к вам. — Мисс Бойл, этот гражданин опасен, — доктора поняли, что стали проигрывать этот словестный поединок. — Я смогу за себя постоять, — улыбнулась она, чувствуя победу, — а теперь, попрошу нас оставить. Мне нужно закончить свои дела. Я знаю, зачем вы пришли ко мне. Все будет готово к вечеру. — Хорошо, мисс, — мужчины отошли от двери, пропуская внутрь женщину, — не забывайте принимать радостин, уважаемые. Но перед тем как уйти, Фернан прошипел с дьявольской улыбкой: — Сегодня будет мед.осмотр у констеблей. Ждем вас, сэр, днем в штабе. Когда они вошли в дом Салли, то облегченно выдохнули. — Спасибо, Сал, если бы не ты, меня бы уже не было, — ноги Ричарда все еще дрожали, а сердце стучало так, будто вот-вот остановится от перенапряжения. — Ты тоже удачно подвернулся, — сказала она, а затем тихо ругнулась, выпуская пар, — ночка у меня тоже была… Напряженной. И мне нужно было иметь хоть какое-нибудь алиби. Я рада, очень рада, что ты пришел ко мне. — Держи, достал из клуба реформаторов, — он подал ей папку с документами и на его губах появилась довольная ухмылка. — Спасибо! — улыбнулась она и покрутила папку в своих руках, — ты единственный из этого дьвольского города, кто держит слово. И я свое сдержу, пойдем, твое лекарство уже ждет тебя. И они вошли в лабораторию, где в небольшой ампуле ютилась фиолетовая жидкость. — Что ж, Ричард, сейчас я вколю эту сыворотку и ты будешь совсем как новенький. — набрав лекарство в шприц, женщина подошла к констеблю, — Давай покончим с этим раз и навсегда. — Давно пора, — Сняв с себя верх униформы, он прикрыл глаза, когда иголка быстро вошла в его тело легким уколом боли. — Действие лекарства будет ближе к вечеру. И на следующее утро весь мор испарится из твоего тела. — Спасибо, Сал, — мужчина хоть и знал, что лекарство подействует не сразу, но от осознания того, что помощь близка — стало немного легче. Обменявшись любезностями, Ричард ушел на свою работу — патрулировать улицы города до самой старости. Или смерти. Констебль, закончив работу, отправился на мед.осмотр под сумасшедшее биение своего сердца. Уже вечер, мор должен был сойти до минимума, доктора не найдут к чему придраться. Если, конечно, не захотят докопаться. Ричард пришел в штаб и направился в смотровую дверь, предварительно съев две таблетки светломина. Когда констебль вошел внутрь, он застал лишь двух докторов, которые готовы были уйти. — Вам бы выписать таблеток с дозой пунктуальности, — недовольно произнес мужчина, скрестив руки на груди. — Пунктуальностин? — усмехнулся другой и они разразились сдержанным смехом. — Я не мог пропустить свою службу у Салли Бойл, — ответил он на подколы мужчин, — думаю, это уважительная причина моего опоздания. — Вы пришли и это главное, мистер… — доктор замешкался, проверяя имя констебля в огромном списке. — Ричард, я двадцать седьмой в списке, — ответил он. — Верно, — усмехнулся псих, вычеркивая имя из списка, — жаль Фернан пропускает наше веселье. Все-таки он ваш личный врач и думаю он был бы рад вновь увидеть вас здесь. — Я извинюсь перед ним лично, — соврал он, и доктор это почувствовал. — Хватит болтать, господа, — улыбнулся второй доктор, — время проверки! Мистер, снимите вашу верхнюю одежду и присаживайтесь на кушетку. Констебль повиновался и предстал свое тело на растерзание докторам. Они, казалось, исследовали каждый сантиметр его кожи и внимательно изучали любой брак на теле. Затем проверили глаза, рот и взяли кровь на анализ. И все это буквально за пять минут. Они действовали как единый организм, слаженно и отточенно, вводя усталого Ричарда в некое подобие транса. — Хорошая новость, — произнес мужчина торжественным голосом, — вы — здоровы! — Рад слышать, — выдохнул констебль, слабенько улыбнувшись. — Держите, — произнес доктор, положив в ладонь блюстителя порядка пару таблеток радостина, — можете идти. Хорошего отдыха. — Спасибо, — сегодняшний день не так уж и плох. Правда жаль, что спать придется на старом матрасе, а не на роскошной кровати в доме Гастингсов. И вдруг ему стало интересно, а как там этот человечек? И от этой мысли, он слегка поежился. С чего вдруг его вообще должно это интересовать.