Молодым можно всё.

       Это было нелегко. Как оказалось, Art Pictures расторгли контракт с компанией постпродакшн прямо во время съёмок. И мне пришлось въезжать в суть работы по ходу. Порекомендовал меня Бондарчуку Слава Опельянц, с которым мы подружились. Да, связи в нашем мире великая штука, порой только они способны решить проблему. Приехав на Рочдельскую я довольно быстро подписала договор и около часа дня приехал Федор Сергеевич, чтобы обсудить некоторые детали. Мы пообедали в Dr. Живаго, и на следующий день я поехала в Чертаново с утра. Оно показалось мне пасмурной окраиной шикарного города. Унылые серые пейзажи многоэтажек тяготили. Хотя я приехала довольно рано, вокруг павильона все было заставлено машинами, а внутри уже вовсю работали люди. Набравшись храбрости я подошла к женщине в джинсовом комбинезоне. — Привет. — она оглядела меня с головы до ног. — Ты не знаешь где Федор Сергеевич? — А ты чё, новенькая? Из постпродакшн что ли? — Да. — А, ну тогда иди вон туда, к той зелёной штуке. Там Бондарчук как раз с вашими работает. Из Main Road Post. — Это не наши, это визуальные эффекты. Они только рисуют. — Ну ясно, но все равно он там. Я Ирина. — Кира. Спасибо. Я пошла туда, куда мне показала Ира. Там, одной ногой стоя на скейтборде Бондарчук что-то объяснял художникам. Я подошла — Здрасьте, Федор Сергеевич. — И, запомни, Митя, нам очень важен отчётливый серо-голубой оттенок. — он обернулся, — О! Привет Кира. Ты вовремя. Помни, что я про оттенок сказал. Потом развернулся и быстрыми шагами направился к выходу. — Федор Сергеевич. — По пути объясню. Я побежала за ним. — Значит, смотри, ты работаешь в другом павильоне, с операторами. С Мишей уже познакомилась? Нет? Ну, сейчас познакомишься. Он говорил очень быстро, будто боясь что-либо забыть. — Нам недавно парк компьютеров полностью обновили. Андрей! Немного погодя к нам присоединился колорист. — Проводи девушку к Хасая. И, скажи, чтобы он ко мне зашёл. Живее, живее. Бондарчук повернулся и пошел в другую сторону.        Михаил Хасая был оператором неплохим. Во всяком случае, так про него говорил Красов, которому я привыкла безоговорочно верить. Мы подошли к нему со спины, когда он настраивал софит. — Мишань, — сказал Андрей, — вот новый супервайзер приехала. — Ага, хорошо, поставь на стол, — явно занятый своей работой пробубнил Хасая. — Миша, ты дурак? Он обернулся. — Супервайзер приехала. — Ааа. Извини, не признал. — он похлопал меня по плечу, — ты значится… — Кира. — У кого училась? — У Красова. — Мм. — он покачал головой, — хорошо, а то приехали тут, сказал он, уже обращаясь к Андрею, нихрена не знают. Как с такими работать? Ладно. Ты за DMX сидела? — спросил он, поправляя прожектор. — Это у вас такой вопрос на засыпку? У меня Опельянц тоже самое спрашивал. — Хорошо, очень рад. Там аппаратура на столе и ноут. Давай подключайся. Я открыла компьютер с желанием найти пробелы и недочёты в программах. Но, как ни странно, всё что нужно было на месте.        За час, проведённый нами за настройкой аппаратуры, кипиш будто бы исчез, и стало более менее спокойно. Вдруг в павильон зашёл Федор Сергеевич. — Миша, что за дела? Я два часа назад сказал тебе зайти. Но, увидев нашу совместную работу, режиссер сменил гнев на милость. — Уже подружились? Ну, хорошо, работайте. И, да, Кира! Скоро актёры приедут, хотя, впрочем познакомитесь на площадке. И он ушёл.

***

— Ирина, нет! — Крикнул Фёдор Сергеевич Ире Старшенбаум. — Я тебе уже сто раз сказал, не ярость, а ненависть. — Я не понимаю. — Смеясь со слезами на глазах сказала девушка. Ну как так можно? Этот невнятный диалог продолжался уже больше получаса. Ирина никак не могла показать нужную эмоцию. Я сидела за столом у окна и просматривала кадры, обработанные прошлым супервайзером. Надо сказать, особого знакомства с актёрами не было. Кто-то в упор не замечал, некоторые откровенно воротили морды. Но мне понравилась Ирина, она была очень позитивной девушкой. А ещё я нашла общий язык с Петровым. Он оказался открытым и добрым парнем. Сейчас он стоял рядом со мной и помирал со смеху. Тут в помещение зашёл Меньшиков. Скажу заранее, с ним я здороваться не пошла. Робость и страшная тряска начиналась только при мысли о том, что он на меня посмотрит, а про диалог и говорить нечего. Он опёрся о стол и скрестил руки на груди. — Фёдор Сергеевич! — Ира, нет! Ты так ещё долго будешь ломаться. Сосредоточься. Ты не должна ржать. И он так сказал слово «ржать», что я уже не смогла сдержаться. Захлопнув ноутбук, я звонко расхохоталась. На секунду воцарилось молчание, а потом взрыв смеха наполнил комнату. Не смеялся только Меньшиков. — Олег. Евгеньевич.вы чего? — давясь от смеха спросил Саня. Но, кажется, даже суровый худрук растаял. Насмеявшись вдоволь мы решили, что снимать эту сцену сегодня будет неконструктивно и перешли к другой.