Flashback
— Дженни, я надеюсь на тебя завтра, — проговорил мужчина. — Конечно, учитель. Я постараюсь изо всех сил, — поклонившись, Дженни развернулась в сторону выхода, чтобы покинуть учительскую. — Ким Сона, а тебе стоило бы поднапрячься. Еще чуть-чуть и тебе придется ходить на дополнительные занятия после уроков и по выходным, — с усмешкой добавил мужчина. — Но, учитель! — возмутилась было я. Не такие уж у меня и плохие отметки. У нас в классе есть ребята, которые учатся похуже меня и они не ходят ни на какие занятия. Почему же господин О так строг со мной? Неужели, он меня так не любит из-за того, что я лишь два разочка поспала на его уроках? Черт! И что мне тогда родителям говорить, если действительно скажут ходить на дополнительные занятия? — Не возмущайся мне тут. Посмотрите на нее, какая наглая. За это будешь, — он сделал паузу, будто задумался, а я нервно сглотнула, — поддерживать свою подругу завтра на олимпиаде, — улыбнулся мужчина. — Что? — сказанное очень меня удивило, ведь это совсем не то, чего я ожидала. Он это сейчас серьёзно? — А что такого? Не хочешь? Тогда допол… — Нет-нет! Конечно же, я буду её завтра поддерживать, — перебила я учителя, широко улыбнувшись. — Смотри мне. Завтра из учителей будут присутствовать я и преподавательница Ким, которая у вас на замене по корейскому. Я прослежу за тобой, Ким Сона, — усмехнулся учитель О и продолжил разбирать бумаги, которые смотрел до нашего прихода. Странно, что госпожа Ким тоже будет присутствовать на завтрашней олимпиаде. Вот только спросить, что она там будет делать, я посчитала не совсем вежливым, а потому промолчала. Судя по тому, как изменилось выражение лица Дженни, она тоже не ожидала такого исхода событий. Она тут же насторожилась и свела брови в недовольстве. Ей не нравились взгляды учительницы Ким на Тэхена, хотя тот и пытался её избегать всякий раз, когда сталкивался в коридоре. Но, к сожалению, уроков не избежать, а если Тэ будет всё время пропускать корейский, у других учителей начнутся к нему вопросы как к самому лучшему ученику. Поклонившись, мы с Дженни вышли в коридор. Тэ говорил, что будет ждать нас в столовой, поэтому-то туда мы и держали путь. Шумная принцесса как обычно шумела, рассказывая веселые истории и привлекая внимание других учеников, но я видела за притворной улыбкой все её переживания и беспокойства. — Ты из-за олимпиады? — не нужно было больше слов, чтобы Дженни поняла к чему этот неожиданный вопрос. Мы слишком хорошо знаем друг друга. — Ну, да, но… только частично, — ответила подруга, немного склонив голову. — Тогда… из-за учительницы Ким? — Скорее всего. Сона, у меня такое чувство, что завтра случится что-то не очень хорошее. Ну, или по крайней мере, неприятное, — Дженни тяжело вздохнула. А спустя пару секунд, она, как ни в чем не бывало, улыбнулась мне и продолжила травить байки, по пути в столовую.Конец flashback
Даже сейчас, вспоминая слова и натянутую улыбку подруги, я задумалась. Такой хороший день, да еще и четырнадцатое сентября, а Дженни переживает. Не к добру всё это, ой не к добру. Хоть учитель и попросил меня прийти к началу, я всё равно иду под конец, ведь мелкая, в честь четырнадцатого числа, решила до олимпиады, и немного после, прогуляться с Тэхеном. Ох, эти влюбленные. С улыбкой на лице я прогуливалась вдоль шумного проспекта, как раз проходя мимо остановки. На улице также было многолюдно. Но даже идя под конец, я вышла очень рано, и мне просто срочно нужно было убить время. Взглянув в сторону автобусной остановки, я увидела бабушку, которой тяжело было зайти в автобус, и никто не хотел ей помочь. Я быстро подбежала и подхватила её под руку. От неожиданности, женщина даже ойкнула. Через мгновение мы оказались внутри транспорта. — За двоих, — приложив проездной, сказала я водителю, предварительно сняв наушники. — Ну что ты? Не надо было платить за меня, — тут же запереживала женщина. — Ну что вы, аджума, ничего страшного. Садитесь на свободное место, — я указала ей на сиденье, с которого как раз встал, чтобы уступить, мужчина. Только я хотела вдеть наушники обратно, как аджума, покопавшись в своем пакете, достала оттуда красное наливное яблоко и протянула его мне. — Держи. Это моя благодарность тебе, — мило, как это умеют только старушки в её возрасте, улыбнулась она мне. Вот даже не знаю, что в такой ситуации правильнее: принять, ведь это всего лишь благодарность, или отказаться из вежливости. Всё таки она везла эти яблоки своим детям, или внукам… — Спасибо, но я же ничего не сделала такого, чтобы… — Держи и не спорь, особенно со старшими, — опять по-доброму пригрозила мне женщина и вложила мне в свободную руку яблоко. Я немного засмущалась от такого жеста. Ведь я действительно ничего такого не сделала. Положить фрукт мне было некуда, так как телефон и ключи лежали в кармане, фотоаппарат висел на шее, а наушники зацеплены за шлевку джинс, поэтому пришлось держать его в руках. Аджума еще немного поспрашивала про меня, не в силах удержать свое любопытство: сколько лет, как зовут, куда еду. Позже она сама от этого подустала и замолчала, смотря в окно, где друг за другом плотно проезжали автомобили. Мне всегда было интересно, откуда столько машин по выходным. Понимаю еще весной и летом, когда можно уехать куда-нибудь к морю или что-нибудь подобное, но осенью и зимой так путешествовать жутко холодно. Все же, все в этом мире немного странные. Я сняла крышечку с объектива и сделала пару фотографий, пока автобус остановился на остановке. Проезжающие машины, не спешащие куда-то пешеходы (в особенности парочки), торговый центр, деревья и птицы — всё это попало в камеру, оставляя еще один след в моей памяти. Я присмотрелась к фотографии. Этого центра я еще не видела. Кажется, я заехала в незнакомый мне район. Немного наклонившись, чтобы лучше разглядеть местность через окно, я почувствовала, как сзади меня кто-то толкнул и фотоаппарат выскользнул у меня из рук. Хорошо, что он висел у на шее, а то мог и разбиться. Я тут же обернулась, посмотрев в сторону прохожего, что так неаккуратно прошел рядом. И какого же было мое удивление, когда я заметила знакомую мятную макушку, которую не видела вот уже как дня два. Что здесь делает Мин Юнги? Не успела я что-либо сделать или спросить, как аджума, с которой я ехала, попросила нажать кнопку для выхода. Это короткое время, пока мы ехали до следующей остановки, я не сводила взгляда с Ли Хамена. Он же в то самое время, надев капюшон и наушники, смотрел в окно, совершенно не обращая внимания на окружающий его мир. Автобус вскоре выпустил нас с бабушкой из своего плена. Пробираясь к выходу, я так замоталась, что не глянула на мятноволосого, а потому до сих пор не уверена: вышел ли он с нами, или поехал дальше. — Спасибо большое, Сона, что помогла мне. Дальше я сама справлюсь, тебе же в школу надо было, — сказала женщина и, попрощавшись со мной напоследок, развернулась, чтобы пойти домой. — Извините, а не подскажите мне, пожалуйста, как дойти до этой школы, — продиктовав ей название своей школы, поинтересовалась я, ведь мне действительно «посчастливилось» заехать в совершенно незнакомый мне район. — А, это в двух кварталах отсюда. Можешь поехать на автобусе, а можно пройтись. Я знаю короткую дорогу. Я посмотрела на время, которое ещё позволяло мне пройтись. Тогда женщина рассказала мне, куда идти и где поворачивать. Попрощавшись, мы разошлись, каждый своей дорогой. Веселая и живая музыка играла в наушниках, передавая мне то же настроение. Спрятавшись за объективом камеры, я гуляла, параллельно ища, что можно сфотографировать. Люди, здания, машины и всё в таком духе. На снимках оставалось все, что казалось мне необычным или просто красивым. Можно сказать, что таким образом я тренировалась к своей будущей профессии, если, конечно, еще поступлю. Хотя это не должно мне составить большого труда с моими оценками, если только мне не надо будет сдавать английский язык в университет. Прошло где-то около получаса, когда я оказалась недалеко от своей школы, как вдруг в наушниках заиграл рингтон, как при звонке. — Привет, мелкая, — раздался радостный, низкий голос брата, стоило мне поднять трубку. — Оппа! — воскликнула я. — Не ори мне на ухо! Я ещё от прошлого раза не отошёл, — пригрозил Тэхен. — Да ну, не так уж сильно я и кричу, — как бы обиженно, пробурчала я. — Тебя еще никто не перекрикивал. — Эй, братец! — Ну вот видишь, опять кричишь, — рассмеялся оппа. Всегда любила его смех. Настолько заразительный, что и сам, как бы сильно ты на него не злился или обижался, не сможешь не улыбнуться или, хотя бы немного, приподнять уголки губ. В поднятии настроения у него никогда не было равных. — А чего это ты решил сегодня позвонить? И как узнал на какой номер? — поинтересовалась я, когда мы с Тэ успокоились, вспомнив, что сейчас у меня старый мобильник. — Я тебе звонил, ты не подняла. Потом маме, она-то мне и сказала. А что, мне уже нельзя родной сестре набрать? — словно дитё малое, спросил Тэхен. И это знаменитый на весь мир певец, ну-ну. — Можно, конечно. Ты ведь знаешь, я всегда рада услышать тебя. — Ладно уж, не подлизывайся. Я звоню потому, что Чонгук сказал, что он обиделся на тебя. — На меня? — удивилась я. — Чонгук-оппа обиделся на меня? За что? — Ты не поздравила его с днем рождения, — строго сообщил брат. — Но почему ты мне об этом говоришь? — хлопнув себя по лбу, заныла я. И как можно было забыть про день рождения? Я тут же судорожно стала вспоминать рождения других мемберов. Намджун! У него позавчера был праздник, и я тоже не поздравила. Черт! — Тэхен-оппа, поздравь, пожалуйста, Чонгука-оппу и Намджуна-оппу с их праздником. Я из-за фотосессии совершенно всё забыла. Перед Чонгуком-оппой я сама извинюсь потом еще раз. Хорошо? — Ладно, я передам, сестрёнка. А что за фотосессия? — поинтересовалась Тэхен. — Прости, я тебе позже наберу или напишу, — сказала я и скинула трубку. Может и невежливо, но сейчас было кое-что поважнее. Стоя в воротах школы, я увидела выбегающую из здания Дженни. Она бежала не оглядываясь, изредка вытирая рукавом глаза, будто плача. Я сразу подбежала к подруге и начала обнимать. На мой вопрос, что случилось, мелкая лишь помотала головой и вновь фальшиво улыбнулась. Вот только я прекрасно знаю, что эта грустная и натянутая улыбка совершенно неестественна Дженни. Также по её щеке протекла последняя соленая капля. — Пошли в какое-нибудь незнакомое нам кафе, далеко-далеко отсюда? — предложила Дженни. Я не понимала, откуда взялось такое странное желание, но была абсолютно не против, к тому же, пока шла по незнакомому району, заприметила одно, довольно неплохое, заведение. Я кротко кивнула, после чего Дженни подхватила меня под руку, на втором плече поправила лямку рюкзака, и со словами: «Веди», потопала в ту сторону, что я ей указала, таща меня за собой. Меня же до сих пор не отпускало чувство беспокойства за подругу. Что такого случилось, что Дженни заплакала? Она, наверное, самый жизнерадостный человек после моего старшего брата, и потому довести до слез её очень сложно. Но она плакала, и это факт. — Дженни, что случилось? — Ничего, все хорошо, — продолжала отнекиваться подруга. — Куда дальше? — Туда, — сворачивая налево, быстро ответила я. — А где Тэхён? — поинтересовалась я, вспомнив, что именно с ним сейчас и вообще сегодня должна быть мелкая. От этого вопроса Дженни немного ускорила шаг, чтобы быстрее дойти до следующего пересечения улиц. — А теперь прямо? — снова задала вопрос девушка, блестяще проигнорировав мой. По такому поведению не сложно догадаться, что говорить о своём парне она не хочет. Тогда я задала тот вопрос, который мог спасти ситуацию для Дженни, но оставит меня без ответов. Она сама мне всё расскажет, когда посчитает нужным, не сомневаюсь. — Ты расстроилась из-за олимпиады? Что-то не то сделала? — Да. Кажется, я во многом ошиблась, — засмеялась Дженни, как бы со своей глупости. Я решила тоже улыбнуться, чтобы не тревожить подругу своими переживаниями. Дальше мы гуляли, останавливались, потому что мне хотелось запечатлеть те вещи, которые не успела из-за разговора с братом по телефону, смеялись и болтали обо всем на свете кроме парней и учёбы — как и в любой обычный выходной. Дойдя до кафе, я опять не смогла устоять не взять в руки камеру. — Блин, Сона, ты так много фотографируешь, что кажется, будто фотографом собираешься стать, — заныла Дженни, быстрее затаскивая меня в кафе, чтобы съесть чего-нибудь вкусненького. — Так и есть, — как бы невзначай ответила я, не отрывая взгляд от просматриваемого снимка. — Правда? — режим «шумная принцесса» включен. От такой мысли и реакции подруги я невольно засмеялась. — Так, быстрее пошли внутрь, будешь мне сейчас всё в подробностях рассказывать, — таща за собой, сообщила Дженни с искорками жуткого любопытства в глазах. А раз такие искорки появились, пусть и только сейчас, можно не переживать — она в порядке. Мы зашли в какое-то кафе, где сидело много людей. Оно было гораздо больше того, где работает Хамён, но тоже в своей степени милым и уютным. Из-за того, что людей оказалось слишком много, мы еле нашли свободное место, где можно было бы присесть. Заказали кофе, как обычно, каждый свой: крепкий американо и шоколадный латте; Дженни взяла не очень сладкую, но вкусную булочку и яблоко, которое мне дала аджума, ну, а я, в свою очередь, дала ей его в знак поддержки; себе же я заказала трубочку со сгущенкой. Мелкая опять повертела нос от «приторно сладкого», которого у меня было, по её мнению, в избытке. Она сделала глоток нелюбимого мне американо и, полностью расслабившись, стала расспрашивать как, почему и когда я выбрала себе специальность. За разговорами мы просидели в этом кафе, наверное, часа три. Я рассказывала, что случилось во вторник, когда друзей не было в школе, и что в среду, во время съемок. Единственное, о чем умолчала, так это о моем тогдашнем настроении, мыслях на счет Ли Хамена и его словах во время нашей парной фотосъемки, которые почему-то засели у меня в голове. Дженни жадно впитывала информацию, будто маленький ребенок, которому рассказывают насколько велик мир, пока он играет лишь в своей маленькой комнате. По видимому, забыв, о том, что куртка Ли находится у меня, она не спрашивала о ней, чему я была немного рада. Ведь отвечать, что между нами происходит, мне жуть как не хотелось. А если честно, так я и сама не знаю, какие у нас отношения. После кафе мы еще долго болтали, шагая до моего дома пешком, который находился ну очень далеко. Поэтому к горке, ведущей ко мне, мы дошли уже к вечеру. — Всё, не могу больше. Ножки болят, — заныла Дженни перед горкой, оценив крутость подъёма. — Хорошо, — усмехнулась я. Она ещё такой ребенок. — Иди домой, а то уже темнеет. Будь осторожна по дороге! — Ладно. До понедельника. Пока-пока, — обняв, а потом и махая рукой, сказала Дженни. Её улыбка теперь не была натянутой, но нотки грусти все же были заметны, по крайней мере для меня. Хотя, может она просто устала? — Пока, — тоже улыбаясь и махая рукой, попрощалась я. На этом мы с ней и разошлись. Кажется, сегодня мне будет сложно уснуть по двум причинам: мысли о том, что же случилось у Дженни не отпускали; блин, до чего же ноги болят!