Открыв глаза следующим утром, я обнаружила, что Димы рядом уже не было. А мне почему-то хотелось поглядеть на его сонное лицо, почувствовать тепло его дыхания. Воспоминания о вчерашней ночи хаотично проносились в моей голове с огромной скоростью, не давая собраться с мыслями. Передо мной мелькали заботливые взгляды Дмитрия, его крепкие объятия, его тихий голос, успокаивающий меня. На душе появилось некое облегчение от рассказанного мною вчера, и я подумала, что наконец нашла человека, который смог меня понять, свою родную душу. Да, был Артём, но его семья, его самые родные люди были живы, они проводили время вместе, могли поддержать друг друга, а вот моя душа опустела, как бы парень не пытался заполнить её. Он часто бегал за мной хвостиком, и я рада была его поддержке, только вот постоянного общения ним я, честно говоря, не желала. Слишком много в нём было ребячества. Но Дима… Он понял, что я чувствую, ведь однажды ощутил тоже самое и даже хуже. Я не представляла, какого это — жить одному, совсем не общаясь с людьми, и не сойти с ума. Видимо, сила воли у Димы была ни к черту, хотя я по первому взгляду на него так и не скажешь. Он засыпал один в своей землянке, никто не мог помочь ему в чрезвычайной ситуации. Сколько же смелости и силы было у этого человека…
Из раздумий меня вырвал звук открывающейся двери и быстрые шаги, приближающиеся к моей комнате, которые я уже ни с чем бы не спутала. Дима, тяжело дыша, практически влетел в комнату, весь промокший до нитки, заставив меня тут же вскочить с кровати. Ещё бы не хватало им потопа.
— Ксюша, ты должна мне помочь, срочно, — торопливо произнёс Дима, пока под ним образовывалась целая лужа, из стекающих с одежды мокрых капель. — Пошли, — он кивнул, и я устремилась за ним, даже не расспрашивая о случившемся.
Выйдя в так называемую гостиную, я обомлела: на полу возле входа было, казалось, целое море воды, потихоньку впитываясь в землю и превращая её в болото. Пахло сыростью, было даже противно от такого запаха. Только сейчас я услышала отчетливый стук крупных капель, наверное, даже с градом, барабанящих по деревянной двери, чему я до этого почему-то не придавала значения. Я перепугалась, что такими темпами нас могло залить, и мы погибнем под землёй заживо.
— Черт, — выругался мужчина, — я сейчас приду, — сказал он и через несколько секунд вернулся с кучей всяких тряпок и стопкой растрепанных бумажек, — Делай, как я, — Дима взял тряпки в руки и начал затыкать дверь по периметру, не брезгуя, вставая прямо под капли воды.
Я принялась делать то же самое, вставляя кое-где куски газет и другой бумаги, и вскоре весь проход был заложен, и мы оба упали на стулья. Мои волосы промокли, я чувствовала, как замёрзла и моя голова, и спина. Я уткнулась куда-то в стену, а затем повернула голову к Диме и поняла, что всё это время мужчина смотрел на меня. В его взгляде было что-то неуловимое, и я не понимала, что конкретно. Беспокойство, сметение — не знаю, но я видела, что он так же промок, -замёрз и перепугался, как я. Дима уже собирался что-то сказать, как внезапно мужчина скорчил рожицу и в тот же момент прикрыл лицо руками.
— Апчхи! — громко чихнул Дима, так что звук пронёсся эхом по землянке. Сейчас я заметила, что мокрая насквозь футболка облепила его тело, а взъерошенные влажные волосы стояли дыбом на голове. Мне, несмотря на свой вид политого из ведра совёнка, захотелось о нём позаботиться.
— Дим, я думаю, что тебе стоит перео…
— Апчхи! — перебил он, виновато посмотрев на меня, словно нашкодивший щеночек. — Прости, ты говорила что-то? — тихо спросил он, выпрямившись. Я заметила, как по его рукам пробежались мурашки.
— Да! — сказала я, стремительно поднимаясь. Я взяла мужчину за руки, потянув за собой, как будто могла сама его поднять. — Тебе нужно переодеться, а я пока сделаю чай.
Дима был явно удивлён проявлению моего самоуправления, но, не возражая, он покорно пошёл переодеваться в чистое и сухое. В это время я налила воду и поставила на грелку, чтоб она закипела, подошла к кухонному уголку и вспомнила, что не знаю где лежит чай и перерыв все ящики в поисках напитка я немного поникла. Ещё и холодно становилось, и я испугалась, что теперь мы оба заболеем.
— Ну, что там с чаем? — в комнату вошел Дима, вытирая мокрые волосы полотенцем.
— Я его не нашла, — сказала я как маленький ребёнок, переоценивший свои силы и не сумевший дотянутся до игрушки, которая лежала на верхней полочке шкафа.
Дима лишь мягко улыбнулся и подошёл к кухне и открыв шкафчик сзади меня достал оттуда баночку, которая стояла в самом конце. Я тут же уставилась в пол, пораженная своей глупостью и невнимательностью. С другой стороны, зачем же он так далеко запрятал чай?
— Давай я сделаю, — он все еще улыбался, причём так счастливо, будто никакого потопа и не было, — А ты пока сходи в комнату, я там положил одежду, которая может тебе подойти. Иначе я тоже тебя отругаю, — почти шёпотом произнёс Дима. Что ж, мне нравится эта игра в дочки-матери.
Пока Дима наливал воду по чашкам, заваривая чай, я прошла в спальню и увидела на кровати небольшую стопку вещей. Они выглядели довольно неплохо, правда всё было на несколько размеров больше моего, но в мире после апокалипсиса люди, как я, были благодарны за всё, что им могут дать, и не особо привередливы.
Разобравшись с одеждой, я вышла обратно в большую комнату, где за столом уже сидел Дима, остужая горячие напитки. Я села напротив и подвинув к себе кружку сделала небольшой глоток. Решив первой разрушить неловкую тишину, которая нависла над нами я спросила:
— Какие у нас планы на сегодня?
— Ну, — Дима задумался, а потом поднял лежавший на его коленях старый плед и кивком головы позвал меня ближе к себе, чтобы накрыться вдвоём. — Вообще-то я сегодня хотел сходить с тобой на вылазку. Но погода нам всё испортила — утром, когда пошёл ливень, я понял, что сегодня бессмысленно куда-то идти, — он вздохнул, — Так что сегодня мы будем сидеть дома, — он не упустил возможности приобнять меня, только я решила, что он просто хочет согреть меня, чтобы избежать болезни.
После слов Дмитрия я мысленно приготовилась к тому, что целый день мы будем делать что-то по дому, ведь мозг просто не мог представить, чем можно заниматься двадцать четыре часа в четырёх стенах. Как-то не хотелось провести целые часы за уборкой, стиркой и чем-то другим, не менее выматывающим и нудным.
Мы сидели еще несколько минут, не проронив ни слова, лишь иногда звеня чашками об стол. Видимо, зачинщиком сегодняшних бесед суждено было стать мне, и, не дождавшись ни слова от Димы, я вновь проявила инициативу, будто бы случайно прижавшись к нему:
— Мы весь день будем так сидеть, или, может, чем-то займёмся? — спросила я, заглянув в глаза своего соседа. А ведь глаза красивые, мудрые, глубокие такие. Эх, частичка романтика в нём точно присутствует.
Дима посмотрел на меня с удивлением своими изумлёнными изумрудными глазами, видимо, не ожидая от меня такого возмущения, встал и ушёл.
«Ну, вот, теперь я лишилась единственного человека, с кем могла поговорить. А ещё я теперь сижу одна. Браво, Ксения!» — подумала я, смотря ему вслед, и разочарованно вздохнула. Я уже хотела пойти за мужчиной и вернуть его сюда, чтобы мы снова могли сидеть плечо к плечу около ещё не остывшей самодельной печи, как он появился в комнате, держа что-то в руках.
— Мы можем поиграть карты, — предложил он, пафосно бросая на стол стопку маленьких белых карточек с нанесёнными на них цифрами и рисуночками, словно он самый искусный шулер и карточный гений.
— Но я не умею, — я все еще удивлённо разглядывала то, что Дима положил на стол, — Я вообще никогда не видела такого, — да, это могла звучать смешно или жалко, но о картах мне лишь однажды рассказывал Артём, только вот у него целых не осталось. Да и правил не знал никто.
— Ничего, — уголки его губ приподнялись, — Я тебя научу, — после этих слов он взял стул и поставил его так, что оказался сидящим справа от меня, — Давай начнём!
— Нет, — я покачала головой, — Сначала ты сядешь ко мне под плед, — требовательно произнесла я, и Дима, тяжело вздохнув, послушал меня. — Вот теперь можешь начинать объяснять.
Карты выглядели старыми и потрёпанными — видимо, они много чего пережили. На объяснения правил ушло около получаса. Время прошло незаметно, но я чувствовала себя глупенькой от того, что долго не могла усвоить правил игры в… бумажки с рисунками.
Дима сказал, что мы будем играть в «дурака», но перед этим нужно выучить масти. Масть — это картинка, нанесённая на карту, как я поняла. Я быстро запомнила все, хотя пару раз на протяжении первой игры всё же спуталась немного и оставила себе слабые карты, вместо козырной масти.
— Ну всё! — радостно вскрикнул Дима, — я снова выиграл! — радовался он, пока я сидела с кучей карт в руках. Если честно, от постоянных проигрышей мне становилось скучно.
— Ты просто уже умеешь хорошо играть, а у меня первый раз! — обиженно сказала я.
— А давай сделаем интереснее, — внезапно предложил мужчина, прикусив губу. Чёрт, он очень соблазнительно сейчас выглядел, но эти мысли я постаралась от себя отогнать. — Мы можем поиграть на желание. Кто выиграл — загадывает сопернику действие, которое он должен выполнить.
— Ты же знаешь, что я проиграю! — возмутилась я, всё же Дима гораздо опытнее меня. Мало того, мне казалось, что он подглядывает в мои карты, поэтому я их всевозможными способами прятала.
— Зачем же ты сразу зарываешь себя? — он рассмеялся, — Так что? Играем? — его взгляд был настолько озорным и азартным, что мне пришлось согласиться.
— Ну ладно, давай, — согласилась я, думая, что Дима бы всё равно не выдумал ничего такого. По крайней мере, я была уверена, что ничего унизительного или невозможного он меня делать не заставит.
Еще с того момента, как мужчина раздал карты, я поняла, что мне в этот раз ничего хорошего не светит. Всю игру я просидела почти без козырей, вечно набирая себе кучу карт. В конце концов у Димы в руках осталась одна карта, которую он триумфально выкинул на стол со словами:
— Козырный король! Я выиграл, — он посмотрел на меня, будто ожидая что я начну кричать о том, что не буду ничего делать, — Так что теперь я загадываю тебе задание, — мужчина поиграл бровями и внимательно посмотрел мне в глаза.
Я молча сидела и ждала Диминого вердикта с абсолютно безразличным лицом. Мне было обидно за очередной проигрыш, но признавать этого не хотелось. Да ещё и придётся выполнять это дурацкое желание. В общем, вид у меня был, как у вялой помидорки.
Посидев бездейственно с минуту, мужчина вдруг резко встал.
— Я потом придумаю, — сказал он и замолк, не отрывая от меня своего взгляда, — Я пойду почитаю, могу и тебе дать чего-нибудь.
— С радостью! — ответила я, уже пророча прекрасное времяпровождение. Как же хорошо, что он не стал разочаровывать меня своим заданием.
Я очень любила читать, но у нас дома книг было совсем мало, поэтому мне приходилось перечитывать их вновь и вновь. Потом Артём отдал мне свои, но их я тоже быстро закончила, так что новость о новой книге в моей воображаемой библиотеке не могла меня не порадовать, — Можешь принести сюда, я хочу почитать здесь, — хотелось бы добавить, что мы могли почитать одну книгу, всё так же сидя вдвоём, но моему новому другу, кажется, требовалось личное пространство, и я не имела права его ограничивать.
— Конечно, — Дима пошёл в комнату и вернулся с книгой в руках, — Вот, держи, — сказал он, немного замявшись, — Я тогда в комнату пойду.
В ответ я лишь кивнула и, проводив взглядом Диму, пересела на раскладушку, стоящую в углу кухоньки, и взялась за книгу. Она называлась «Война Миров», а на потёртой обложке были изображены какие-то странные существа, которые выглядели как металлические цилиндры с длинными ногами, похожими на щупальца, которые продвигались по разрушенному, горящему городу. Все это в совокупности подогревало мой интерес к этому роману, так что я, не теряя времени, начала читать.
Где-то на середине книги я почувствовала, как усталость одолевает меня и, отложив книгу, перевернулась на бок и закрыла глаза, погружаясь в сон. Странно было спать днём и не бояться, что на тебя нападут внезапно.
Проснулась я к вечеру и, открыв глаза, сразу же заметила Диму, сидящего за столом и тихонько играющего на гитаре. Зрелище было настолько завораживающим, что я не могла оторваться, хотелось смотреть и смотреть на то, как его пальцы трепетно перебирают струны и из инструмента льются приятные звуки, складывающиеся в обворожительную мелодию. Внезапно мужчина прекратил играть и, повернув голову на меня, смущённо посмотрел.
— Прости, я разбудил тебя, — его голос звучал очень неловко. Он, наверное, не думал, что такая тихая мелодия разбуди меня, а я в свою очередь не была в обиде, мне даже был интересно. Да и такую маленькую гитару я видела впервые. Может, игрушечная?
— Ничего, — ответила я, — Ты сочиняешь музыку?
— Немного, — признался он, а потом слегка покраснел, как юная девушка, и опустил голову. — Но это неважно. Я, кстати, придумал тебе задание, — Дима сменил тему, увиливая от разговора о песнях.
— Говори, — я села на своеобразной кровати, нагретой мной же за несколько часов, вся во внимании, гадая, что же он мог выдумать.
— Я ничего интересного не придумал, так что ты просто приготовишь ужин, — он пожал плечами, — Я могу тебе помочь. Да, можем уже начинать, — спокойно произнёс Дима. Мне стало легче, когда он загадал мне всего лишь приготовить ужин. Был бы у меня всегда достаточно еды, готовка стала моим любимым занятием.
— Ладно, — хмыкнула я бодро.
Я встала с кровати, а Дима отложил гитарку, и мы приступили к приготовлению еды. Особого выбора не было, так что мы вновь готовили кашу с мясом и остались сыты и довольны. Мне особенно понравилось подворовывать кашу у Димы, пока тот ненадолго зависал, смотря в одну точку. После ужина делать было вновь нечего, и мы просто молча сидели за столом. Меня не покидала мысль о Диминой игре на гитаре — уж очень хотелось узнать, что он там сочиняет, так что в голову пришла одна идея.
— Дима, — позвала я его, тыкая в бок пальчиком несколько раз, — А давай снова в карты поиграем?
— Ну, давай, если ты так хочешь, — согласился он, задумавшись, взяв в руки карты и начав их тасовать.
— Только давай опять на желание, — сказала я с надеждой на выигрыш.
— Как захочешь, — уверенно фыркнул он, раздавая карты, будучи уверенным в своей победе. — Затрак готовить захотелось?
***
— Черт возьми, да как так! — выругался Дима, глядя на козырную даму, которая лежала перед ним на столе.
Я лишь счастливо улыбалась, глядя на него. Всю игру мне везло с картами, часто я брала козырные и не прогадывала с ходами, так что получилось его обыграть. Короля и туза я недавно скинула, и Дима думал, что у меня нет больше сильных карт.
— И что же ты мне загадаешь? — в его голосе читался явный интерес, пусть и граничащий с некой обидой.
—
Спой мне, — попросила я, понимая, что он скорее всего откажется от такой глупой и странной просьбы. И всё же надежда у меня никогда не умирала.
Дима пару секунд сидел, глядя на меня, а затем взял в руки гитару и, сев поудобнее и настроив гитару, аккуратно дернул струны и звуки полились, заполняя всю комнату.
Около медленной воды озёр
Я отыскал твои следы и стёр
Ветками тропы забросал твои
Скройся от всех, моя краса, беги
Голос Димы был таким глубоким и отдавал хрипотцой, очаровывая и заставляя невольно прикрывать глаза от удовольствия.
Близко так эти тучи молнии
Есть ли там, что-нибудь, кроме?
Видит ли кто-нибудь, интересно,
Как вдали ты спасаешься бегством?
Дима пел, полностью отдаваясь мелодии, иногда срываясь на сиплый крик, чувствуя каждую ноту, заставляя меня почувствовать их. Да, он не был идеальным исполнителем, у него были фальшивые места, но столько чувства было вложено в песню, что я невольно покрывалась мурашками.
От красоты твоей болит во мне,
Еле пульсируя, в пыли камень
Как пьяный плутаю в камышах
А твой это след ли?
Пытаюсь смотреть и не дышать
Сквозь слёзы и сте-бли-зко так
Эти тучи и молнии
Ты беда и это лишь полбеды
По утру следопытам уставшим
Я совру, что тебя я не видел даже
Последнюю фразу он произнёс тихо, почти шёпотом и, глубоко дыша, выдал последний аккорд на гитаре и замолчал, закрыв глаза и судорожно сглатывая.
— Надеюсь, тебе понравилось, — неуверенно сказал он через несколько молчаливых секунд и посмотрел на меня, ожидая оценки.
— Это было прекрасно, — единственное, что я смогла выдавить из себя лишь из-за того, что у меня не хватало слов, чтоб подробно описать, насколько мне понравилось.
Я заворожено сидела, понимая одно — я хочу слушать это постоянно. Хочу вот так молча сидеть на старой раскладушке, чтобы Дима пел свои песни. Чтоб мы играли с ним в карты, и я выполняла его нелепые и скучные задания. Хочу читать книги, которые он мне даёт, ощущать его взгляд на себе, когда я готовлю. Я хочу быть здесь, в этой самой уютной в мире землянке, вместе с этим человеком, который сидит напротив и смотрит на меня верными, добрыми, обворожительными глазами.
