Унесенные ветром

Шли дни. Света несмотря на все унижения и насмешки со стороны "блоггеров высшего класса" во главе с Манилоун ходила в институт. Она любила осеннюю погоду, но погода, похоже, Свету не любила. Постоянно лили дожди, что, впринципе, неудивительно для Питера. К головной боли белокурой прибавились насморк и больное горло. Девушка вечно ходила в свитере и обмотанная шарфом, но это мало помогало. С Совергоном общение не возобновилось. Хоть они и сидели вместе, но Света внимания на него не обращала, а он и не приставал к ней. Миша понимал, что лучше не станет. Манилоун больше ничего странного не делала, разгадка шифра встала. В общем, были идеальные условия, чтобы посвятить себя учебе, съемке видео и рисованию. Света бы так и сделала, если бы не простуда. С каждым днем боль в горле была все сильнее. Света осунулась, щеки впали, под глазами залегли круги. Однажды Света не выдержала и после института зашла в аптеку, закупилась огромным количеством препаратов от горла и головы и буквально бегом направилась домой. В тот день Совергон решил собраться с силами и извиниться перед Светой. Вечером он взял самый вкусный, по его мнению, чай и направился в гости к Свете. Найдя нужную квартиру парень несколько секунд помедлил, а потом все же нажал кнопку звонка. В квартире послышался шум, а потом шаги. - Света...- начал он. - это я, Совергон. Я пришел извиниться... Ответа не последовало. - Я не знаю, почему так вел себя... у меня просто не хватило воли заступиться за тебя. Прости меня... Тишина. - Света, я знаю, ты слышишь. Слышишь, но игнорируешь. Открой дверь. Из-за двери послышался слабый, усталый голос: - Пожалуйста, уйди. Я ужасно себя чувствую... На следующее утро Света ничего, кроме ужасной боли в горле, не чувствовала. Она встала, позавтракала, поехала в институт. Поднялась по ступеням, нашла свою аудиторию. Проворачивая все это девушка не замечала ничего. Ни толпы в метро, ни холода, ни глупых шуток Манилоун. Сев на свое место Света достала из сумки таблетки, бутылку воды и приняла лекарство. Все происходило как во сне. Из этого транса ее вывел оклик: - Дейдример! На тебе лица нет! Белокурая повернула голову и увидела Совергона, смотревшего на нее озабоченным взглядом. - Привет, Совергон, - ответила Света охрипшим голосом. - Прости, что не открыла тебе вчера. Я нисколько на тебя не сержусь. Просто я очень сильно простудилась. У меня ужасно болит горло... - Зачем же ты пришла в институт? Тебе дома лежать надо... Света хотела что-то ответить, но в аудиторию вошла преподша и началась пара. Спустя полтора часа Света и Совергон шли по коридору и оживленно разговаривали. Света словно преобразилась: лицо уже не было таким мертвенно-бледным, на щеках загорелся румянец, а в глазах заиграл огонек. Она была рада, что возобновила общение с Мишей. - А давай... давай как-нибудь после универа сходим в кафе... когда выздоровеешь, - предложил Совергон в процессе разговора. - Я знаю очень вкусное и недорогое кафе тут недалеко. - Конечно, давай! - обрадовалась Света. - Можем пойти туда хоть сегодня! После института Света и Совергон пошли в то самое кафе выпить кофе. Они уже почти взялись за ручку двери, как мимо них со скоростью Флеша пронеслись пятеро байкеров. - Совергон, идем, - прошептала Света и потянула парня в направлении байкеров. Они добежали до угла и увидели тех самых байкеров. Один из них снял шлем, и оттуда показались... красно-розовые длинные волосы, а затем и вся остальная голова Манилоун. Другой не снимая шлема начал кричать на нее: - Почему ты, сука, никогда ничего не делаешь нормально? Где кольт? Куда ты его дела? - Куда и должна была, под паркетину в раздевалке. - Тем не менее, его там нет! Хорошо, что я догадался зашифровать письмо, - задумчиво сказал байкер. Потом он снова обратился к Манилоун. - Еще раз такое повторится, и я вышвырну тебя! С кольтом нас никто не смог бы вычислить. - Смог бы... - начала Манилоун, но ее перебили. - На это понадобилось бы немало времени, месяца два минимум. За это время мы успели бы закончить дело, а потом... - Извините, что прерываю, но нам пора ехать, - сказал один из байкеров, до этого молчавших. Манилоун надела шлем, и все пятеро, не говоря ни слова, оседлали байки и скрылись из виду.