Твой личный ангел

Я приходил к нему каждый день к вечеру, отец был совсем не против, даже освобождал для меня стул. Мы не разговаривали, смотрели на Исаака и молчали. Почему я приходил? Уж точно не смотреть в пустоту, я хотел снова увидеть его, ждал, когда он придёт. Это был не пьяный дурман, не галлюцинация, Исаак был реален, значит, он ещё придёт. — Вы не страдаете некрофилией? — в один из таких вечеров спросил мистер Вальтерсен, что же, реальный вопрос. Сам не могу ответить. — Не задумывался об этом, — честно признался я. — Но, всё же, вы можете не беспокоиться, — тут же добавил. — Почему к нему не приходят друзья, коллеги по клубу? — нужно было как-то продолжать эту беседу. — Смерть умеет отгонять людей, — хмуро ответил он, я почувствовал в голосе ненавистный рык. Каждый защищает своё дитя. — Но Исаак не умер, — возразил я, Вальтерсен тяжело вздохнул. — Вы им это объясните, — рыкнул он, всё-таки не сумев сдержать себя. Альфа, определенно. — Малолетние подонки открестились спустя месяц! Для них он умер! Я даже рад, проверка на прочность, правда, ходит тут один... лучше бы он забыл о нём. — Он? — переспросил я, радуясь, что отца прорвало. Хотя, какая мне разница? Но любопытство выше моих сил. — Исаак красивый мальчик, в нашем мире это норма, так что, да. Я не знаю, что у них и как, не вникал, каюсь. Майк приходит каждую неделю, в выходные чаще всего, из этого можно сделать вывод, он был близок к моему сыну. — Тогда почему вы против? — Много вопросов, — сказал доктор, он, видимо, устал отвечать, и не хотел больше, не понимал зачем. — Эта та сволочь, которая была за рулём. Это Майк предложил поехать, он посадил моего сына в автомобиль. Это всё, — он с болью посмотрел на сына. — Всё, что творится — его вина! Мистер Вальтерсен нервно мотнул рукой, тяжело сглотнул и я понял, лучше уйти, он на грани истерики. Он сжал одеяльце Исаака и, склонив голову над кроватью, затих, я едва расслышал вой. Именно вой, ни рыдания, ни истерика, вой тихий, практически глухой, протяжный, волчий.

***

Я всегда думал, что потеря — это худшие, что могло случиться в жизни любого ребёнка. Но посмотрев на мистера Вальтерсана, я понял, что истинная боль —потерять ребёнка. Я был зол на Майка хлеще доктора. Я уже могу сказать, почему точно, потому что этот гадёныш оборвал сразу две жизни. Потому что Исаак не заслуживает такой судьбы. — Майк не виноват, — услышал я, когда вытирал голову после душа. Я увидел эту смазливую мордашку, он сидел на кровати, прямо как у себя дома. — Просто так совпало. — Не понимаю твоего милосердия, — сказал я, присаживаясь на кровать поближе к нему. — Ты умер из-за него, — напомнил я ему, Господи, разговариваю со своей иллюзией. — Не до конца, у меня есть ещё немножко времени, — так мило ответил Исаак, мои губы расплылись в улыбке. — Вот ты и улыбаешься, так тебе больше идёт, — он положил ладонь мне на лицо, ласково поглаживая. Почему я ему это позволяю? — Почему ты не приходишь к отцу, почему ко мне? — спросил я, Исаак нахмурился. — Повторяешься, — ускорил меня мальчик. — Я всегда рядом с ним, он просто не видит, — повторил Исаак, и точно я же спрашивал. — А тебе что не нравится? — спросил он, Исаак улыбнулся мне, и я увидел его глаза. Наконец-то я понял, что значат сияющие глаза, у Исаака они именно сияют. Я задумался, а Исаак положил голову мне на плечо и я вздрогнул. — Мне нравится, но всё чаще я думаю, что у меня шизофрения. — Разве так неприятно сходить с ума? — спросил он с улыбкой, я кивнул. — Я скучаю, — прошептал Исаак, в сердце что-то ёкнуло. Руки сами потянулись, пальцы зарылись в мягкие кудряшки, и вздохнул, сейчас я тоже почувствовал острую тоску и печаль. Я скучал по Исааку. — Мне так хорошо с тобой, — прошептал Исаак, опуская веки, красивые реснички отбрасывали тени на скулы, он был как кукла. Такой прекрасный и далёкий. — Ты всё ещё не понимаешь, Эвен? — с укором спросил Исаак, он будто что-то ждал от меня. — Исаак? — спросил я, встретившись с ним взглядом, он смотрел на меня с тоской и снова молил о помощи. Я схватил его за руку, но он испарился. — Как же мне оставить тебя рядом? — уставшим тоном спросил я и тут вспомнил, потянулся к трубке. — Крис, ты ещё фанатеешь по мистике? — Это теперь моя профессия, Эвен, — напомнил друг, я улыбнулся, раньше я считал его чокнутым, ну а теперь я мало чем отличаюсь. И рассказать могу только ему, остальные знакомые сдадут в психиатрию. — Приезжай в ресторан, поговорить нужно срочно. — Мы никогда не общались, с чего бы? — спросил Крис, его недоверие оправданно. — Потому что теперь я псих, и настала твоя очередь ржать надо мной. Пора мстить, Кристофер, ну когда тебе ещё так обломиться, ну? — с мольбой в голосе спросил я. — Видимо совсем плохо, буду через час.