Pov Остин
Выдыхаю сигаретный дым, вслушиваясь в шелест листвы. Что она мне скажет? Что посоветует? Наверное, глупо ждать подсказки от дуба, верно? Ха... Нудно как-то. Зарываюсь рукой в крашеные волосы. Пальцы путаются в белобрысых локонах. Ладонью другой руки тушу сигарету, и бычок улетает в известном только мне одному направлении. Так неприятно. Сладостно-жгуче на душе. Только моя душонка может быть настолько непонятной. Хотя, возможно, мои мысли переполняет лесть по отношению к себе. Я - существо, полное противоречий. Даже сейчас думы перескакивают с одной на другую. Первая мысль: когда всё это закончится? Вторая мысль: что " это"? Что должно закончится? Третья мысль: Элли... чего я жажду? Уберечь её от себя? Или же видеть рядом? Четвёртая мысль, рвущая душу на части: как отпустить её? А впоследствии, как забыть?Ха-ха...
Никак!
- О-Остин? Резко поднимаю взгляд на подошедшего. - Дез? - Что делаешь? - Хернёй страдаю. Перестав пялится на меня, рыжик приземляется напротив меня. На солнце. А я всё также остаюсь в тени. Моё место в тени. - Мун, я тебе сейчас челюсть сломаю. ( Не понял..) " Изящно" изгибаю левую бровь. - С чего бы это? Недотрах что ли, Фишер?!- друг залился бардовым румянцем. Краска добралась аж до ушей. - Не неси чепуху! При чём здесь это?!- я лишь рассмеялся. - Ну, должна же быть причина, раз у тебя кулаки зачесались. - Просто думаю, отругать тебя за то, что курил, или попросить сигарету? Откидываю голову на ствол, расслабляя шею. Макушка немного царапается о кору дерева. - Ты мне не мама. Так что просто возьми пачку в моей сумке. Чуть подвинувшись ко мне, Дез тянется к названной ранее суменции и, открыв наружный карман, достаёт почти опустевшую пачку. Я галантно протягиваю ему зажигалку. - Ахаха, Мун, в следующий раз принеси ещё и виски в придачу! Так вкус " Malboro" раскроется во всей своей полноте! Ахаха. Улыбаясь, подобно Чеширскому коту, кладу правую ладонь на грудь и, чуть склонив голову, говорю томным голосом: - Да, мой лорд. Только извольте купить мне белые перчатки, и перед вашим носом, поверьте, окажется не только виски. Оба катимся по земле со смеху. - Херовый из тебя дворецкий, Остин! Ты был похож на Джонна Кеннеди! - Всё не так уж и плохо, ахаха. Хорошо, что Дез сейчас со мной. Не так гружусь по поводу Доусон. Надеюсь, она уже пришла в себя. Дез неожиданно коснулся моей руки. Я отшатнулся от него, как от прокажённого: - Ты чего совсем охуел?!- Фишер уставился на меня. Я, естественно, в ахире. - Ты чего такой нервный? Мне просто стало интересно, что у тебя в руке. Спросил уже пять раз, но ты ржал, как конь, так что не услышал ни одного моего слова. Фух, облегчение. Я и вправду нервный. Ещё покурить что ли? - Да так. Это для Элз... - Покажи,- я протянул ему уже изрядно помятый плакат. - Кастинг?- нервно кусаю губу. - Да, продюсер ищет новых " начинающих звёзд". Думаю, для начала самое то. - Ты уверен?- рыжий поднял на меня взгляд. Честно сказать? - Не уверен. - Тогда зачем тебе это? Снова сладостно-тупое, противное чувство. Скорой разлуки, наверное. Я не хочу расставаться с ней. Но надо. Для её же блага. - Со мной она ничего не добьётся. Я должен ей это показать. А она обязана сделать первый шаг, начать. Ей необходимо отдалиться от меня.Я торможу тебя, Элли! Я тебя останавливаю!
***
Pov Майк Мун
Снова этот кабинет. Сколько мы ещё будем таить это от сына? - Мими?- жена, сидящая до сего момента в кресле напротив моего, поднимает на меня взгляд. - Да, дорогой? - Когда узнаем, расскажем Остину?- белобрысая голова любимой женщины поникает. - Думаю, то, что мы узнаем, ему не понравится. В этом она права. Но, как говорится, пусть он узнает это от нас, чем от доктора. Дверь кабинета открывается, и в помещение входит мужчина - хирург Остина. Именно он на протяжении этих трёх лет занимается травмой нашего сына. - Добрый день. Рад, что вы пришли. Я и Мими сразу напрягаемся. Раз он вызвал нас, значит нечто неприятное всё-таки выяснили. Решаю продолжить разговор: - Добрый. Мы,- кинул мимолётный взгляд на жену,- полагаем, раз уж вы позвонили, значит удалось выяснить побольше, не так ли? - Вы совершенно правы,- сев за свой стол и поправив очки, ответил мистер Браун,- мне продолжать? - Да. - Раньше было известно лишь то, что после того, как непосредственно совершилось насилие, и ваш сын потерял сознание, преступники... - По-другому никак не назовёшь!- перебила его моя жена,- Простите. Продолжайте, пожалуйста. - Так вот. Преступники залили в рану какое-то вещество. Какое - до сего момента было неизвестно... Сидим, не дыша. Неужели у них ушло два года на то, чтобы вычислить название препарата? - ...Но недавно нам всё же удалось узнать, и перед нами, наконец, предстала полная картина произошедшего. - Не томите! - Нож проник достаточно глубоко. До хряща. Но у раны была возможность затянуться, но почему-то она не затягивалась. Оказалось, что эти так называемые лица залили в рану самодельный наркотик. Да такой, что из существующих наркотиков не найдётся более убийственной смеси. Ещё два года назад мы отправили образец, снятый с раны вашего сына, в лучшие лаборатории Нью-Йорка, где проводился анализ последующие года. Новый вид наркотического средства назвали " Snake Death", среди уличных наркоманов он прослыл, как " Snadie". - То есть... Лучшие химики планеты даже о существовании этого наркотика не знали, а уличные бродяжки-наркоманы уже несколько лет им колятся, и он пользуется у них популярностью?! - Всё правильно, Майк. Даже экспертизы, которые мы проводили эти два года не смогли распознать ни состав, ни свойства. Просто Фортуна повернулась к нам лицом. Полиция поймала пару таких " бродяжек", при которых имелась эта смесь, и они рассказали нам всё об этом препарате. Так нам удалось узнать о его существовании и свойствах, и дело сдвинулось с " мёртвой точки". - Говорите дальше. - Продолжаю. Этот наркотик, при залитии его в рану вашего сына, умертвил ткани, на которые попал, из-за этого раз в месяц Остину нужно проводить процедуру: снятие со шрама засохшей крови, грязи и пота; зашивание кожи обмоченной в лекарство нитью. Всё это вы знаете. Но есть ещё кое-что. Этот наркотик прозвали так из-за... - Чего?! - Мы знаем, что мёртвые ткани кожи должны были отвалиться, поскольку к ним не поступает кровь. Процесс гниения продолжается, но кожа остаётся на месте. А нитки закрывают хрящ лишь месяц, поскольку по истечении срока кожа рвётся. Это мучительно больно. Остин не понаслышке это знает. - И? Из-за чего можно так назвать наркотик? - Опрыснутая этим наркотиком кожа, как я уже сказал, умертвляется, но не отваливается. Именно " опрыснутая", ведь при попадании на плоть, яд в нём расходится по ране, словно змеиный по всему организму. Но в случае вашего сына всё намного хуже. Наркотик был введён не только на кожу, но и на хрящ и на плоть в целом. - К чему вы ведёте, доктор? - К тому, что когда-нибудь яд подействует не только на кожу шрама, но и на тело Остина Муна. На всё тело. - Он будет гнить?! - Нет! Не будет! - А что тогда? - Наркотику требуется несколько лет, чтобы распространиться по всему организму. Два варианта: либо доза была слишком мала, и вашему сыну повезёт; либо однажды его начнут мучить жуткие боли по всему телу, и он морально сломается. Носовые кровотечения, головные боли, чувство переламывания костей... Всё это может проявиться у вашего сына в любой момент. - И что же нам делать, доктор?!- я посмотрел на свою жену. Мими рыдала. И я был уже на грани. - Без посторонней помощи мы бы даже названия никогда не узнали. О лекарстве не может быть и речи... - И что, в итоге, остаётся? - Остаётся только надеяться, что " Snadie" не убьёт его.