Там ночь одна..И он..Один..

Одевшись немного быстрее супруги, Роман прошел в комнату дочери и присел у ее кровати. Дашенька выглядела такой милой и спокойной; легкая улыбка тронула лицо Фрейда. Он и не мог поверить, что один взгляд в глаза Ани сможет изменить его жизнь и сделать из хулигана идеального мужа. - Да, не то что днем - бегающая, кричащая, смешная. - Анна подошла и со спины обняла любимого, - Вся в тебя. - Но ты все равно нас любишь, - усмехнулся и обнял жену. - Конечно, как вас можно не любить?! - легкий непринужденный поцелуй. - Время ехать, - улыбки сползают с их лиц. Далее они молча следуют по своему маршруту и через 20 минут оказываются на месте. Лица уже присутствующих оперов и медиков не внушают нечего хорошего. Анна робко делает шаг к маленькому тельцу, лежащему на мокрой земле. На улице осень, поэтому погода была мерзкой: грязь, дождь, холодный ветер. Роман, увидев неуверенную походку жены, взял ее за руку. - Может, не стоит? Давай мы сами, - испуг в глазах отражал все его волнение. - Я справлюсь, - голос дрожит, она пытается убедить саму себя, что сможет посмотреть на труп маленького беззащитного ребенка, и сердце не екнет. Бред. От одной этой мысли все внутри холодеет. Каким же нужно быть моральным уродом, чтобы позволить себе поднять руку на ребенка. Изверги. В душе появляется страшное желание мести, за эту несправедливо забранную жизнь. Эти изменения в ее глазах заметил и Роман. Он не был удивлен. Это естественная реакция любого нормального человека. Даже звери не убивают друг друга, не то что своих детей. Жаль, что люди становятся такими жестокими, что все святое в человеческой душе гибнет. Вот этот момент, когда судмедэксперт поднимает белую ткань со следами крови, и желание найти и казнить эту тварь без суда и следствия распирает всех присутствующих. От злости у Фрейдина белеют костяшки. Перед ними лежит маленькое бездыханное тельце, с навсегда застывшим испугом на лице, в луже крови, с множественными ссадинами, ушибами и переломами. И это все сделали с маленькой девочкой, забрали у нее жизнь. За что? Что этот маленький ангелок сделал? Появился не в то время, не в том месте? Господи, наша жизнь зависит от человека, идущего в метре, о ненормальных мыслях которого мы даже не догадываемся. Как же это ужасно. - Здравствуйте, - неживым голосом поздоровался Сергей, - девчушку зовут Анна Смирнова, 4 годика, из садика… -"Петушок", № 53, - перебила его Анна. - Дашкин садик?! - удивился Роман. - Скажу более, - голос предательски дрожал, - эта девчушка с ее группы. Мы на последнем утреннике с ее мамой познакомились. Хорошая семья. Не знаю даже, как им сообщить, - Аня прижалась к мужу. - Рядом с телом обнаружили конверт, - Невежин замолчал, - адресованный Роману Витальевичу, - наступила неловкая пауза. -Давай, я дома взгляну, - Сергей молча передал конверт. Все в последний раз взглянули на личико маленького Ангела и разъехались. Нужно было поспать несколько часов, с самого утра им предстояло преступить к поискам этого монстра. Хотя, понятное дело, что после увиденного сна не будет ближайшие парочку дней. Дорога домой прошла в абсолютном молчании. Анна думала о доченьке, понимая, что это не просто совпадение. Плюс письмо для Ромы. Это все очень странно. А вот Фрейд только и думал о письме. Он хотел остаться наедине с самим собой, чтобы не отвлекаться и вникнуть в каждое слово, написанное на листе бумаги, в каждую палочку, в каждую кривую почерка преступника, чтобы понять, хотя бы приблизительно: с кем они имеют дело и почему письмо именно ему? Возможно, это он виноват в смерти невинного ребенка? От подобных мыслей становилось еще хуже. Как только она зашли в квартиру, Фрейдина отправилась готовить кофе и бутерброды, временами заглядывая в комнату Даши. Рома же, не говоря ни слова, ушел на балкон, где стояло кресло. Обессиленно упав на него, он дрожащими руками открыл конверт. В нем лежала общая фотография детишек с последнего утренника, лицо Ани Смирновой было перечеркнуто красным крестом. Бешеный страх начал теребить душу Ромы. Он развернул сложенный пополам лист А4 (текст был написан от руки, что давало возможность хоть как-то проникнуть в сознание изверга) и начал читать.