Во всем виновата лента

— Забудь о том, что вчера случилось. Не успел Вэй Усянь открыть глаза, как услышал голос того, кто по незнанию ему вчера откровенно признался. Забыть? Он сомневался, нет, был уверен в невозможности стирания подобного из памяти. Заклинатель поднялся и сел на край кровати, глядя в спину статному мужчине в белых одеждах с плывущими облаками. Ровная спина, излучающая грациозность и полный контроль собой. Испорченная лента не попадалась на глаза: уже убрал ее. Вэй Усянь посмотрел на время: уже полдень. «Он, как и всегда, рано встал, » — подумал Вэй Усянь. И вслед за этой мыслью пронеслась следующая: «Что он все это время делал?» — О чем мне нужно забыть? Серьезность в его голосе напрягла Лань Ванцзи, хоть и не подал виду. Повернувшись, он увидел такую же серьезность на лице. В растерянности мужчина забыл о вопросе, заданном ему. Снаружи поднялся шум. Кто-то активно что-то обсуждал. В дверь постучали. — Прошу простить за беспокойство, Хангуан Цзюнь. Нам нужно поговорить с Мо Сюаньюем. — Зачем? — тут же парировал заклинатель. — Вчера кое-что произошло с Цзинь Гуанъяо и нам нужен этот человек для тщательного расследования, — сказали мужчины за дверью. Заклинатель хотел что-то добавить, но молча открыл дверь. С улицы донесся едва заметный запах сырости. Вэй Усянь прошмыгнул под рукой, держащей дверь, на улицу. — Что вы хотели? — с улыбкой спросил он, сложив руки за спиной. Один отдал приказ, вышедшего схватили и поволокли к главному залу. Лань Ванцзи хотел оказать сопротивление, но в то же время нужно было знать о причине подобного поведения. Что Вэй Усянь уже успел натворить… Из-за чего люди посмели их прервать, хоть это ему как раз кстати. Пока мужчину почти тащили на допрос, когда-то внушающий страх заклинатель оглядывался по сторонам. Они прошли дорогу, ведущую в рай цветущих «Сияний средь снегов». Совсем недавно Вэй Усянь оглядывал серьезность своих ран и даже оставил несколько капель крови на белоснежных лепестках, окрасив их ество. Вчера он немного потревожил незажившие места, нужна перевязка, но мужчины, держащие его под руки, не дадут в скором времени это сделать. Кто-то подкинул главе Ордена Ланьлин Цзинь к порогу опочивальни маленькую посылку. В ней оказался демон-соблазнитель нижнего ранга. Конечно, все подозрения пали на былого виновника в подобном прегрешении. «Кто-то хотел меня подставить? — подумал невиновный обвиненный. — Но кому это нужно?» — Он под моей ответственностью, — заявил Лань Ванцзи. — Со вчерашнего вечера он никуда не выходил из моей комнаты. Поднялся гул. — Хангуан Цзюнь, нельзя терять бдительность. Этот человек мог Вас одурачить. — Вы сомневаетесь в способностях Хангуан Цзюня? — удивился Вэй Усянь. Как они могли так легко применять слова подобно «одурачить» рядом с именем столь искусного заклинателя. — Нет! — заволновался адепт Ланьлин Цзинь. — Я бы не посмел! — Я уже говорил Цзян Чэну, также находящемуся здесь, об этом: мне нравятся такие мужчины, как Хангуан Цзюнь. Прошлое… Листья лотоса рано или поздно увядают. — Не смей произносить мое имя своим грязным ртом! — вспылил глава Ордена Юньмэн Цзян. — Почему это он грязный, — надул обиженно губы невинно обвиненный. В зале стало еще шумнее. В мужчину бросали проклятия и брань, пока Цзинь Гуанъяо всех не остановил. Лань Ванцзи схватил Вэй Усяня, находящегося в не своем теле, под локоть и уволок с собой. — Он под моей ответственностью. Посторонние люди не должны вмешиваться в мои дела. — Но, Хангуан Цзюнь! — пытался кто-то образумить и без того разумного человека. — Как же мерзкий демон? — Мой человек здесь не при чем. Вэй Усянь пораженно смотрел в затылок волочащего его Лань Чжаня. «Может, он имел в виду, что я один из… Нет, я не принадлежу к Гу Су Лань. Тогда, стоит ли за этим еще какой-то смысл?». В памяти всплыла вчерашняя ночь, теплые объятия, а потом обрушились картинки: — Вот, выпей и прости меня, — блеснул широкой улыбкой Усянь, протянув чашу вина. Но тут же вспомнил прошлый случай и что пообещал себе больше не поить Хангуан Цзюня. Вовремя опомнился и ничего не усугубил: он тут же отдернул протянутую руку и залпом выпил содержимое чаши. — Я пошутил, — засмеялся Вэй, — оно мое. — Мое, — словно эхом, отозвался заклинатель, уставившись на губы Вэй Усяня, влажные от алкоголя. Вэй У Сянь со смехом указал на себя: «А этот?» Лань Ванцзи: «Мой». «…» Лань Ванцзи впился в него глазами и, медленно и отчетливо проговаривая, повторил: «Мой». Темные глаза еще больше расширились, а сердце пропустило удар. Были ли раньше еще незамеченные им очевидности? Но этот вопрос исчез, уступив место происходящему. Сейчас столь уважаемый всеми человек на глазах у всех уверенно заступается за того, кого давно все презрели. Пусть он не тот человек, за которого его принимают другие, но Лань Ванцзи ведь знает… «Могу ли я думать, что он защищает меня?», — размышлял Усянь, а потом хихикнул про себя. «Как глупо, все и так очевидно». — Лань Чжань! — окликнул Вэй Усянь заклинателя по пути в их комнату. Лань обернулся, и немного влажные губы мужчины в красно-черных одеждах коснулись его щеки. — Спасибо! — заклинатель широко улыбался. Он благодарил за все: далекое прошлое и нынешнее. Второй нефрит клана Лань открыл рот, изменился в лице, отступил назад, чуть не споткнувшись о собственную ногу. Лучше упади на Вэй Ина! И губами к губам! Вэй Усянь пытался поддержать Лань Ванцзи, но он не в том теле, чтобы ловить этого человека. С грохотом мужчины упали на пол коридора. Кто-то сзади ахнул. Вэй Усянь глянул на убегающий источник звука. — Похоже, у нас проблемы с твоей репутацией, Лань Чжань, — заключил очевидное виновник этой ситуации и повернул голову обратно. Мои ниточки… Что-то теплое и мягкое, до боли знакомое, скользило по его коже, рядом с уголками губ. — Тогда больше не о чем волноваться. Не понятно, о чем он говорил: о репутации или о свидетеле, — но ясно только то, что сейчас происходило. На одном из умело сделанных коридоров Ордена с белыми пионами на золоте лежали двое мужчин, позабыв о месте, времени и людях. Никто из них не пьян, но опьянен. Полил дождь, пропитывая воздух ярким ароматом сырости. Небо посерело, но мир оставался ярким. Они лежали в воздвигнутом волшебными руками мастера доме, и один жадно поглощал второго. Это свершилось! Теперь не жалко даже отправиться к сестре. Этот мир не посмеет больше забрать мелодию струн его души, он не позволит. И отступать поздно. Во всех смыслах. В сердце нет места для Сожаления. Больше нет. — Вэй Ин, — прервал он слияние чего-то большего, чем просто губ. — М? — приходя в себя, на автомате спросил Вэй Усянь. — Вэй Ин. — Да, Лань Чжань. Я слышу тебя, — засмеялся мужчина с алой лентой в темных волосах и посмотрел в глаза заклинателю, лежащему под ним. Он осмотрелся. — Думаю, нам нужно уходить. Иначе мне аукнется. — Нет, — уверенно заявил Хангуан Цзюнь. Уже в комнате, закрывшись от всех не смыслящих людей, Лань Ванцзи поправил на себе мятую одежду. Дождь лил нещадно и никто не захотел бы выйти даже с зонтиком под такое низвержение небесной воды. — Не забывай, — попросил заклинатель. Сначала Вэй Усянь в замешательстве уставился на него. Потом понял. Вчерашний вечер. И ночь, о которой он не знает. Озорник коварно улыбнулся. — Не забывать о пальцах на губах или посрединочных объятиях? Лань Ванцзи резко повернулся, эмоции в глазах были в точности, как у людей, которых застали за чем-то потаенным, о чем никто не должен знать. Вэй Усянь довольно заложил руки за спину и слегка наклонился вперед, внезапно посерьезнев. — Или не забывать о том, что этот поцелуй не был первым? — О чем ты говоришь? — схватился за сердце Лань Ванцзи. Вэй Усянь впервые видел его таким и вина немного кольнула его сердце. Поздно отступать. К тому же, нечестно скрывать подобное. Он обязан знать. Под песню дождя заклинатель рассказал обо всем. Казалось, Хангуан Цзюнь покинул мысленно этот мир и пребывал в своем собственном, о закоулках которого знал разве что только его близнец. На мгновение Вэй Усянь пожалел об откровении. Заклинатель, узнавший обо всех своих нетрезвых деяниях, закрыл глаза и выдохнул, словно смирился со всем. Верно. Что еще остается… — Хочу повторить. Лань Ванцзи смотрел прямо в карие глаза мужчине перед ним. На улице стало тише. Лишь небольшие, но тяжелые капли отбивали мелодию по крыше. Вэй Усяню лишь пришлось догадываться: повторить все, что было в те два раза, когда неумелый удалец напился от одной чаши, или кое-что более интимное. Но ответ не заставил себя ждать: Лань Чжань поднял руку и изящными бледными пальцами скользнул по губам Вэй Ина. Сердце билось вместе с каплями, прыгающими по замысловатой крыше, но знал об этом только Хангуан Цзюнь. «Кто это? И где прежний Лань Чжань?» — думал Вэй Усянь. — Лань Чжань, что же с тобой случилось? — сквозь смех спросил весельчак. Ответ не заставил себя ждать. — Умер. — А? — решил, что неправильно расслышал мужчина. — Вместе. — Что? Скажи нормально, — прекратил смеяться Вэй Усянь, немного посерьезнев. Лань зыркнул на него и подобным образом отказался что-либо пояснять. Только добавил: — Снова живу. «Так вот что он имел в виду… Он тоже умирал, пусть иначе. Смерть изменила нас двоих». Вэй Ин шагнул вперед, обняв Лань Чжаня. Он был немного ниже и объятья, то ли от этого, то ли от чего-то другого, ощущались по-особенному. Стало тихо. Тишине мешало растечься по комнате только дыхание мужчин. Лань Чжань поднял руки и с чувством ответил на объятия. Снаружи небо приобрело прежние краски. — Мы живем, — сказал Вэй Усянь.