Yuiitsu no yoru

Утро было холодным. Грэм поднял голову от футона и оглядел комнату. Ганнибала не было видно. Что ж, похоже, он не сторонник долгих прощаний. Прошлая ночь казалась похожей на сон, но… Уилл опустил глаза себе на грудь. Медальон! Грэм осторожно раскрыл его. Две красивые женщины. Такие разные. Он провел пальцем по снимку японки. Н-да, леди Мурасаки, вы воспитали прекрасного мужчину. И, кажется, я забыл сказать ему, что… влюбился… А вы… Вы хоть раз говорили, что любите его? Или его любовь умерла вместе с вами, так и не представленной избраннице? Одевшись, он спешно выбрался из комнаты. Утренний воздух был прохладен и свеж, сгоняя дремоту. Судя по всему, было еще очень рано. Уилл огляделся. Ночью он не заметил, что в центре постройки расположен сад под открытым небом. Во внутреннем дворике царил покой. Какое-то удивительное чувство. Уилл выпрямился и глубоко вздохнул. Стало так легко. Мерно постукивали бамбуковые трубки, переливая воду в миниатюрном пруду. Изящество садику придавала его аккуратность и небольшие размеры. Единственное крупное растение оказалось глицинией. Ее ветви перекинулись на крышу дома. На какое-то мгновение она напомнила ему спящую миссис Клинч. -Это старая глициния, мы уже давно не обрезаем ее, - раздался голос за спиной. Грэм обернулся. Старая женщина была в том же кимоно, что и вчера. -Она напомнила мне старую кошку моего отца. Ее тоже никто не сгоняет со стола, когда она спит. Японка улыбнулась. -Что ж, возможно, между нашими странами не так много разницы, как может показаться? Уилл улыбнулся в ответ. Женщина и была похожа на себя вчерашнюю, и не похожа. Теперь ее эмоции, казалось, были лишены ширмы. Грэм вспомнил свадебную церемонию. Возможно, в ней было куда больше смысла, чем говорил Ганнибал? По крайней мере, для нее. -А что это такое? – Уилл указал на бамбуковые трубки. -Это содзу, предки создали его для отпугивания животных, что могут прийти объедать сад. Но они уже давно не приходят… Теперь содзу напоминает мне о течение времени. Когда начинались бомбежки, я брала Кохэку и приходила сюда. Подвала у нас нет, а здесь хоть крыша на голову не обвалится. Я запрещала ему поднимать глаза к небу и заставляла прислушиваться к мерному стуку содзу. Содзу всегда спокоен, и мы успокаивались. -Кохэку это ваш внук? – спросил Уилл. -Да, мальчик, которого ты вчера видел. Ему дали имя по предложению Ганнибала. Моя семья всегда очень ценила его. -И что его имя означает? -Янтарный. Уилл невольно улыбнулся, вспомнив янтарные глаза Лектера. Угадав его мысли, старушка улыбнулась в ответ. -Я думал, вы не говорите по-английски. Вчера вы не проронили ни слова. -Я получила прекрасное образование, Уилл-сан, - она мягко погрозила ему пальчиком, - но я никогда не говорю с американцами, так проще отделаться, - женщина улыбнулась и последовала куда-то. Грэм поспешил за ней. -Но теперь вы говорите со мной? -Теперь ты член семьи. Ганнибал выбрал тебя. Идем, тебе надо поесть. -А Ганнибал уже ушел? – Уилл догнал женщину и заглянул ей в глаза. -Да, - она кивнула, - сказал не будить тебя. -А когда он вернется? – дурные чувства переполнили грудь. Японка посмотрела на него, покачала головой и что-то пробормотала по-японски. -Я не понимаю! – в отчаянии воскликнул Уилл. -Со временем поймешь, - она взяла его за плечи и сжала, - время, Уилл-сан, объяснит тебе все лучше меня. Грэм почувствовал, как колючий и холодный страх, будто рассвет поздней осени вползает под кожу. Женщина провела его в комнату с ирори*, присела у булькающего котелка. -Садись, тебе надо поесть! – приказала она. В смятении Уилл не стал спорить. Он покорно сел, в подражение женщине подвернув ноги под себя. Позиция оказалась довольно неудобной. К тому же, бедра ныли после вчерашнего. Но жаловаться Грэм не посмел. Заметив его неудобство, женщина усмехнулась. -Возьми дзабутон и сядь как тебе удобно, - велела она. Уилл скосил глаза на указанную подушку. Кончики ушей уже пылали. Он взял дзабутон и вернулся на место. Женщина подала ему пиалу с похлебкой. -Мне очень жаль, что я не могу подать праздничной трапезы сейчас. Но когда-нибудь все наладится. Тогда приходи, я угощу тебя моти. Думаю, ты не умеешь использовать хаси? У нас бывали европейские гости, так что я нашла это, - она подала ему ложку. Грэм не чувствовал голода. Только жуткую опустошающую тревогу. -Что вы имели ввиду, когда сказали, что время мне все объяснит? Японка снова начала что-то бормотать на японском. Уилл сдался. Чтобы ни случилось с Ганнибалом, она ничего объяснять не собиралась. Он решил поскорее отправиться на базу и там узнать что-нибудь об адмирале. Грэм отложил пиалу и уже собирался встать, как его к месту пригвоздил стальной голос женщины. -Пока не поешь, как следует, я не покажу, где выход на улицу, так и будешь бродить по всем комнатам до сигнала к построению. А комнат здесь много. У нас была очень большая семья. Уилл сдался и поспешно принялся за завтрак. У базы его догнали два приятеля Зеллер и Прайс. -Куда ты вчера пропал? – Зеллер похлопал Уилла по плечу, - Мы искали тебя весь вечер. С медсестрами нам не повезло, они напились за наш счет, а потом оказалось, что одна из них замужем и их увез ее муж. -Надеюсь, ты не ходил в кварталы Красных фонарей? – подозрительно спросил Прайс, - Будет обидно умереть от сифилиса вместо гранаты. -Нет, я там не был! – рассмеялся Уилл, - Просто прогулялся. -И не наткнулся на патруль? – недоверчиво спросил Зеллер, - Ну ты везунчик! А нас вчера едва отпустили. Ох, и голова сегодня болит! Я готов убить кого-нибудь прямо сейчас… -Восьмая бутылка пива пошла тебе не впрок, Брайен! – усмехнулся Прайс. -Кто бы говорил, - кисло отмахнулся Зеллер. -Смирно! – рявкнул капитан Кроуфорд. Рядовые выпрямились у своих коек. Он пошел между рядами. -Сегодня ваше отправление было отменено. Линкор «Айова» предпочел вести не вас, бесполезных недоумков, а дополнительное вооружение! Вас повезут завтра! Сегодня отдыхайте! Я вижу, у кое-кого из вас была… - он встал напротив Зеллера и заорал прямо в его серо-зеленое лицо, - ЧЕРТОВСКИ. ХОРОШАЯ. НОЧЬ!!! Лег-отжался, Зеллер, твою мать! Нельзя столько пить! Ты совершенно бесполезный солдат! -Так точно, сэр, - Зеллер измученно опустился на пол и принялся вяло отжиматься. В зал влетел старший уоррент-офицер Вергер. -Что такое? – обернулся на него раздраженный Кроуфорд. Зеллер прекратил отжиматься. -Не смей прекращать, пока я тебе не разрешил, белая задница! -Так точно, - Брайен возобновил отжимания. -Так точно, кто? Зеллер! -Так точно, сэр! – поправился Зеллер. -Линкор «Айова» только что перешел в распоряжение ВВС, - зло усмехнулся Вергер. -То есть? – Джек Кроуфорд напрягся. -Взлетел на воздух, сэр, - отчеканил Вергер, - мы получили радиограмму. Связист был ранен, но смог послать последнее сообщение, прежде чем все взорвалось. -Японцы? – нахмурился Кроуфорд. -Нет, адмирал Лектер. Уилл почувствовал, как все внутри оборвалось. Зеллер в изнеможении рухнул на пол. Но Кроуфорд даже не заметил этого. -Объясни! – бросил он, полностью сосредоточившись на офицере. Преисполненный гордостью от всеобщего внимания, Вергер помедлил, выждав драматическую паузу. -Быстрее, твою мать, не в театре, Вергер! – рявкнул на него Кроуфорд. Старший уоррент-офицер поморщился от крика, а потом заговорил. -Связист сказал, что в девять утра, когда линкор был на пути к Кюсю, что за дурацкие названия, боже мой, адмирал внезапно достал свой M1911** и перестрелял к чертовой матери всех, кто был в рубке. Потом добрался и до связистов. Один оказался ранен несмертельно и успел отправить сообщение. Как стало ясно, адмирал взорвал линкор! -Что за чертовщина? – опешил Кроуфорд. Уилл закрыл глаза. Ганнибал, Ганнибал… Как ты мог? Сердце дрожало где-то в горле, мешая дышать. До слуха Грэма донеслись слова Вергера. -Вы представляете, этот ублюдок подыграл япошкам! Взорвал отличный линкор с нашими ребятами и пушками на борту! Продажная тварь! Интересно, сколько ему заплатили? Вонючий адмиралишка предпочел выбросить эту шваль, - Вергер кивнул на новобранцев, - чтобы забрать с собой побольше военной техники! Диверсант и террорист! Ничтожество! Наверняка собирался трусливо сбежать, да не успел! И то утешение… Из-за него мы потеряли эффект неожиданности, японцы готовы к следующей атаке! Что-то тяжело застучало молотками в висках. Уилл почувствовал лишь, его ноги понесли вперед, а кулак врезался в самодовольную физиономию Вергера. Он опрокинул его и принялся месить кулаками. Без единого звука, яростно. Так не бьют. Так убивают. -Уилл, ты что спятил? – Зеллер всплеснул руками. -Оттащите его! – приказал Кроуфорд. Несколько солдат бросились исполнять приказание. Им удалось вырвать Вергера из рук Уилла Грэма, лишь вырубив его. Темноволосая молодая женщина посмотрела на сидевшего перед ней заключенного, одетого в смирительную рубашку. Он был бледен, с темными кругами под глазами. Но на губах его блуждала улыбка. -Вы испытываете вину, вспоминая, как били офицера Вергера? -Я испытываю вину лишь за то, что не убил его, мисс Блум, - улыбнулся Уилл. Женщина замерла на месте. -Откуда вы знаете, кто я? -Но ведь я рассказывал вам, что видел фото в медальоне, - напомнил Грэм, - в жизни вы еще красивее. Она напряженно молчала. -Если вы узнали меня сразу, то почему ничего не сказали? Почему рассказали мне эту историю, Если знали, что я была его невестой? -Потому что вы были его невестой, вы единственная здесь, кто имеет право знать, что произошло на самом деле. -Но я все еще не понимаю, - с отчаянием проговорила она. -Все очень просто. Та женщина была права. Время объяснило мне все лучше, чем мог бы кто-либо из людей. Уилл закрыл глаза. За иллюминаторами бушевало море. Но внутри было пусто и спокойно. Ганнибал снова перезарядил пистолет и еще раз оглядел радиорубку. Никто не шевелился. Он скинул китель и чем-то перетянул красное расплывающееся пятно на боку, надел китель снова, взял пистолет и поспешил вниз. Люди не останавливали его, думая, что он за кем-то гонится. Они не понимали, кто устроил пальбу. И он не давал им времени понять. Спешил. Туда, где в грузовых отсеках хранились боеприпасы. Здесь уже все было готово. В каждом отсеке. Они будут заполняться водой одновременно. Оставалось только начать. Ганнибал поцеловал солдатский жетон на своей груди. А потом заряды сдетонировали. -Если Ганнибал Лектер хотел убить как можно больше солдат, то почему оставил вашу роту на берегу? -Он хотел, чтобы я жил. Он оставил их в живых из-за меня, - Уилл открыл глаза и снова посмотрел на женщину. От его взгляда было не по себе. Удивительно спокойный, даже умиротворенный, будто Будда. -Вы понимаете, что по закону военного времени вас должны расстрелять, если вы будете признаны вменяемым? -Да, но я не мог поступить иначе. Если бы мне пришлось, я бы напал на Вергера снова. Жаль, не убил. Но я изрядно попортил его лицо. Он не имел права говорить о Ганнибал Лектере плохо. -Да, теперь ему требуется не одна пластическая операция, - кивнула Алана Блум. -Почему вас направили заниматься этой экспертизой? -Я не сказала, кем он для меня был, - покачала головой женщина, - то, что я его невеста знаете только вы. И капитан Кроуфорд. Сама я ничего не решаю, но мнение комиссии зависит от моего. -Вы любили Ганнибала? -Не знаю, - голос ее впервые дрогнул, - теперь я ничего не знаю. Он был всегда безупречен как статуя. Мне казалось, что это и есть он настоящий, вежливый, предупредительный. Цветы, ужины в ресторанах, беседы на темы, связанные с моей учебой и работой. Я никогда не замечала очевидного. Я ничего не знала о нем. -Скажите, - внезапно спросил Уилл, - а что вы сделали с журавликами? -Журавликами? – опешила Алана. -Да, с бумажными журавликами, которых он делал для Чийо? Женщина напрягла память. -Ничего, они так и остались в его квартире. Там сейчас все опечатано. -Когда все пройдет, отвезите журавликов на Окинаву, - попросил Уилл. Алана непонимающе воззрилась на него, но ничего не сказала. -А вы… Вы любили Ганнибала? – спросила она. -Да, я его любил, - ни тени сомнения. -Но как это возможно, вы провели с ним всего одну ночь… -Я не знаю, - Уилл попытался пожать плечами, - но сейчас я его ненавижу. -Ненавидите? – опешила Алана. -Ненавижу, - подтвердил Уилл, - чертов эгоист! Оставил меня в живых, а сам ушел умирать! Он не имел на это права! В эту нору мы должны были упасть вдвоем. Если бы он позволил мне остаться с ним, если бы позволил… То связист не отправил бы этого проклятого сообщения. Я разделил бы с ним его смерть в пучине. Никто бы ничего не узнал. Лишь она знала бы. -Та старая женщина? – уточнила Алана, - Но я все еще не понимаю… -Он не смог пережить смерть леди Мурасаки, также как и не смог пережить смерть Миши. -Теперь я припоминаю, - подала голос Алана, - незадолго до отправления на Окинаву он получил письмо. Не знаю, откуда. Он ушел в свой кабинет, запер дверь. Через некоторое время я почувствовала запах горелого. Ганнибал часто получал шифровки, я не придала тогда этому значения. Но думаю, что именно тогда все и произошло. -Бомбардировка, - кивнул Уилл, - он получил известие о смерти леди Мурасаки и болезни Чийо. -Но он же мог просто отказаться, сослаться на болезнь, еще что-то, просто не ехать! – она смотрела на Грэма так, будто на его лице были все ответы мира. -Ганнибал не мог. Он всю жизнь боролся, всю жизнь мстил. Ганнибал просто хотел не чувствовать себя в одиночестве в ту ночь, но утром понял, что мы не сможем стать никем. Тогда он придумал для меня смысл жизни. Остаться живым, поддерживать вас. Ганнибал думал, что это хорошая идея. Я бы встретил вас после войны, чтобы вернуть медальон, а там, глядишь, мы бы влюбились друг в друга, стали бы жить ради друг друга… Но он не привык, чтобы его любили. Ганнибал не понял, что не сможет поселить в мое сердце вас, ведь там был он сам. -Мне кажется, он должен был это понять. Я нашла его обручальное кольцо в вещах, он даже не взял его с собой, он попрощался со мной еще на берегу, тогда уже все решил, - Алана сняла цепочку с шеи, - я думаю, что это должно принадлежать вам, Уилл. Что-то щелкнуло. И Грэм увидел в медальоне фотографию Ганнибала. Безупречный, идеальный. Хоть сейчас на обложку журнала или в газету с хвалебной надписью. -Мне нельзя иметь личные вещи здесь. -Я отдам его, когда вы выйдете отсюда, - кивнула Алана и спрятала медальон в кармане. -Заберите тот медальон в моих вещах. -Хорошо, - ее дрожащие пальцы крутили золотое кольцо. -Это он вам подарил? Красивое. -Да, но теперь оно кажется мне таким чужим… - пожаловалась Алана. -Мне жаль. -Что я должна делать? – растерянно пролепетала она, - Если вас признают невменяемым, вы прошли бы курс принудительного лечения, а потом смогли бы вернуться в Вулф-трэп. -Ради чего? – горько усмехнулся Уилл, - В маленьком городке слухи распространяются очень быстро. Я не смогу найти работу, даже чинить машину или моторные лодки, психу никто не доверит. А каково будет отцу видеть день за днем спивающегося сына? -Вы могли бы уехать, начать новую жизнь. Я могла бы помочь вам, - Алана чувствовала, что уговаривает то ли его, то ли себя. Эти спокойные глаза взирали на нее из другого мира. -Я умер, когда взорвалась «Айова». Я не могу вернуться обратно, к той жизни. -Но тогда вас расстреляют. -В конце войны становится очевидно, что победителем остается только смерть, - произнес Уилл. Алана спохватилась. -Перед отъездом он прислал мне письмо. Там было только стихотворение. Позвольте, я вам его прочту? -Конечно, - Уилл закрыл глаза, прислушиваясь, как она роется в сумочке. Зазвучал дрожащий голос, который совсем зачах к концу чтения. Грэм открыл глаза. -Посидите немного, пока не успокоитесь, мисс Блум. Нельзя, чтобы вас видели в таком виде. Ведь вы очень красивая леди. Алана через силу улыбнулась. В глазах ее стояли слезы. -Знаете, если бы мы встретились после войны. Наверное… Все могло бы получиться, - проговорила она. -И вы стали бы моим психотерапевтом, лечили бы мою психическую нестабильность, - мягко улыбнулся Уилл. -Да… - она не замечала, как слезинки катились по бархатистым щекам. *Ирори – очаг. **M1911 — самозарядный пистолет Браунинг под патрон .45 ACP. Находился на вооружении с 1911 по 1985 гг.