Yuiitsu no yoru

-Не понимаю, почему наша встреча… - начал он и осекся. -Это особенная ночь для меня, Уилл. Я рад, что сегодня не один. Грэм опустил глаза. Почему особенная? Очень хочется спросить. Но неловко. Что чувствует адмирал? Подключить бы эмпатические способности, но мне кажется, что я не переживу эту глухую тоску, что горит огнями Хиросимы в янтарных глазах, что устремлены вдаль. Что значит атаковать родные места? Да, он не был японцем, но она, дорогой для него человек, была. -Она не позволила вам покинуть ряды ВМФ? Почему? – Уилл наклонился вперед, пытаясь поймать такой далекий взгляд. Ганнибал вернулся обратно из тех далей, куда улетела его душа. Взгляд стал осмысленным, стал ближе. Он посмотрел на Грэма и печально улыбнулся. -Ты не знаешь, но японцы очень высоко ценят верность. И если ты дал присягу, то должен идти за своим господином хоть на край света. Она сказала, что это моя обязанность. Когда началась война, я хотел подать в отставку, приехать, быть рядом с ней или увезти ее в безопасное место. Но она хотела разделить боль вместе со своей родиной. И велела мне остаться вместе со страной, которой я присягнул… Я выполнил ее просьбу, но как же это невыносимо, Уилл… Грэм встал на колени, приблизился к адмиралу и поцеловал в висок, невыносимо, легко, будто прикосновение ночного ветерка. -Она хотела, чтобы вы не чувствовали угрызений совести. Вам не стоит винить себя теперь. -Я знаю, - Ганнибал слабо улыбнулся, - но ощущение, будто это я сбросил ту бомбу, не покидает меня. Я мог бы пережить войну с Японией, зная, что люди на чужих кораблях точно также готовы убивать как и я. Что мы на равных. Но не это… Что значит для адмирала поведать свою боль человеку, которого он видел в первый и быть может последний раз? Значит, сегодня и вправду особенная ночь. Почему? Уилл почувствовал, что ему стало жутко. Впервые за все это время он по-настоящему почувствовал, что завтра предстоит бой. Может статься, последний. -Ганнибал… Я… - начал было Грэм, но замер. Как выразить словами то, что я чувствую? Что же именно я чувствую? -Сегодня ты не один… Лектер коснулся щеки Уилла, привлекая к себе. Грэм не замечал, как подается вперед, сокращая расстояние до абсолютного нуля. Их губы соприкоснулись. Бережный легкий практически целомудренный поцелуй. -Здесь нас могут застать, - прошептал Уилл в полураскрытые губы Лектера. В груди сгущалось какое-то томительное сладкое и одновременно печальное чувство. Ему тоже нужно было это. Нежность. Ласка. Здесь на фронте он был абсолютно один, пока они не встретились. -Кем бы ты стал, если бы войны не было, Уилл? – спросил Лектер, прижав к себе солдата. -Не знаю, я бы попытался поступить работать в ФБР, но вряд ли сдал бы психологические тесты, возможно я поступил бы в университет, чтобы изучать криминалистику… - Грэм неловко прижался к адмиральскому кителю. Как это необычно. Запах чужого мужчины рядом… -Почему ФБР, Уилл? – Ганнибал заглянул в порозовевшее лицо. -Мне кажется, что обучившись, я смог бы справиться со своим даром, смог бы помогать ловить убийц. Я бы хотел защищать людей, но не на фронте. Здесь слишком часто страдают невинные… -Умирают не те, кто воюет, - печально улыбнулся Лектер, - ты прав, Уилл… -А ты? Кем бы ты стал? -Если бы я мог повернуть время назад, то стал бы психиатром, чтобы помогать таким, как ты принять себя. Ведь ты – настоящее чудо, Уилл. Я счастлив, что встретил тебя… -Настоящее чудо… - Грэм спрятал лицо на груди Лектера, - Я будто попал в чертову сказку, Ганнибал… С принцем и всем прочим… Жаль, только на одну ночь… -Жаль… - согласился Ганнибал и потянулся за новым поцелуем. Уилл почувствовал, что его бросило в жар. Еще чего не хватало свалиться с лихорадкой. Хотя это могло бы быть лучшим исходом, все лучше, чем отправляться завтра убивать. И наверное быть убитым… Он почувствовал тонкие пальцы адмирала на пояснице под своей рубашкой, поцелуй приобрел оттенки отчаянной страсти. Дыхание сбилось. Грэм чувствовал, как горят легкие, как горит все тело, но отстраняться не хотелось. Будто, если он отстранится, то утонет. Словно поцелуй это спасательный круг. Пальцы скользнули по позвоночнику, будто по клавишам пианино. Наверное, адмирал умеет играть. Уверен, что умеет. Внутри все горело. Задыхаясь, он вцепился в рукав кителя. Взгляд расширенных янтарных глаз был голодным, жадным. Возбужденным. -Не здесь, я не хочу, чтобы они нас застали… - прошептал Уилл снова, роняя слова. Ганнибал мягко укусил его за нижнюю губу, будто подбирая упавшие слова, провел языком по языку. -Я знаю одно место… Идем… Уилл с сожалением выскользнул из объятий Лектера и встал. Он оглянулся вокруг. Этот берег казался теперь совсем незнакомым, будто во время поцелуя все вокруг поменялось. А может… Это он сам поменялся? И теперь он не тот, кем был, а кто-то совершенно другой. Он пропитался Ганнибалом Лектером. Но все еще недостаточно. Мне нужно больше… Лектер взял Грэма за руку и увлек за собой в сеть мелких переулков, залитых лунных светом, предательски выбеливающим две фигуры. В одном месте они слились с ночным тенями какого-то дома, чтобы пропустить патруль. Улицы здесь совсем отличаются от улиц Вирджинии. Узкие, изворотливые как морские угри. Они то и дело распускаются неожиданными созвездиями пальм, чьи листья напоминают рыбьи скелеты. Они проскользнули через пару темных проулков, когда наконец выскользнули к какому-то старинному деревянному дому. Ганнибал уверенно постучал в раму, и седзи* распахнулось. На пороге, залитом лунном светом, стояла старушка в потрепанном томэсодэ**. Ее лицо еще сохранило приятность прошлого. Должно быть, в юности она была красавицей. Подслеповатые глаза выражали гордость. Она прищурилась, рассматривая пришельцев, а потом улыбнулась. -Hannibaru-san… - узнала она и склонила голову. Затем женщина заметила Уилла и вопросительно посмотрела на Лектера. Ганнибал что-то ей сказал, она кивнула и быстро пропустила их внутрь. Они разулись. Она подобрала андон***, что стоял у входа, но не стала зажигать свет. Старушка повела их почти вслепую по деревянным настилам. Чужой дом пах как-то незнакомо и знакомо одновременно. Уилл с любопытством рассматривал утварь, что выбивалась из лунного полумрака, расписанные журавлями ширмы. Знакомые нотки старого дерева, в Вулф-Трэпе дом тоже деревянный. И одновременно пахло не так. Здесь были и нотки запустения, старых благовоний. Возле одной закрытой седзи Ганнибал остановился, что-то вопросительно спросил у старушки. Она что-то ответила. Лектер открыл перегородку, заглянул внутрь. -Подожди меня здесь, - бросил он Уиллу, а сам зашел внутрь. Грэм застыл на пороге, вглядываясь в глубь комнаты. Лунный свет почти не проникал внутрь, но там в глубине что-то или кто-то шевелился и едва слышно стонал. Ганнибал позвал старушку. Защелкала военная зиппо. Она боязливо поднесла фонарь под огонек. Фонарь зажегся, на бумажных стенах заплясали причудливые тени. Уилл застыл от ужаса, не в силах пошевелиться. Здесь, на футоне, лежал мальчик лет восьми. Вместо ноги у него была перебинтованная культя. Ганнибал скинул китель и закатал рукава. Его крепкие руки сейчас были по-медицински бесстрастны и аккуратны. Он что-то спросил у мальчика, а потом извлек непрозрачный пакет из внутреннего кармана кителя. Мальчишка что-то произнес и протянул руку. Ганнибал, не колеблясь, отдал ему зажигалку, улыбнувшись, взъерошил волосы, слипшиеся от пота. Старушка поставила фонарь на низкий столик, а потом извлекла откуда-то шприц. Ганнибал спросил у нее что-то, она кивнула. Лектер развернул сверток. В тусклом свете андона Уилл рассмотрел лекарства. Какие-то пакетики, ампулы. Тем временем Ганнибал обработал сгиб локтя мальчика и ввел содержимое ампулы в вену. Стоны стихли. Уилла ослепила внезапная догадка, но он все-таки решился спросить. -Ты приносишь им морфий? – спросил он. Ганнибал поднял на него глаза. -Из-за войны род пришел в упадок, здесь есть только она и ее внук. У нее нет денег, чтобы купить лекарства для него на черном рынке. Их приношу ему я. -Что с ним случилось? – Уилл наблюдал, как Ганнибал укрыл мальчика и свернул сверток, передал его старушке. Мальчик так и уснул в обнимку с армейской зажигалкой. -Мина. Дети бегали по берегу после шторма, собирали крабов. Из-за войны здесь нечего есть. Двое мальчиков и девочка погибли на месте. Его прооперировали в американском военном госпитале. -Они бы не взяли местного, - заметил Уилл. -Преимущества адмиральских погон, - бросил Ганнибал и пощупал лоб мальчика. Лектер поднялся, он порыскал в кармане кителя и извлек завернутую в бумагу пачку, протянул ее старушке. Она напряглась, что-то настороженно спросила. Последовал короткий диалог. Уилл озадаченно переводил взгляд с одного на другого. Ганнибал предлагал ей пачку, очевидно, деньги, она - то ли не хотела брать, то ли интересовалась еще чем-то. Лектер ответил, и лицо старой женщины застыло маской ужаса, но она бросила быстрый взгляд на Уилла, Ганнибал что-то сказал ей, и напряжение, что охватило ее тело, спало. Кажется, она не хотела показывать своих чувств при чужаке и теперь стыдилась уже показанных эмоций. Она положила руки на плечи Ганнибала, понуждая его опустить голову, а затем спокойно поцеловала его в лоб. А после женщина приняла пачку и спрятала на груди кимоно. Ганнибал подобрал китель и извлек последнюю вещь из своего кителя. Это была фотография. Он что-то сказал старухе, подавая снимок. Она радостно воскликнула и поспешила из комнаты. Лектер подхватил андон и последовал за ней. Уилл посторонился, пропуская обоих. -Идем, Уилл, - позвал Ганнибал. -Все в порядке? – спросил Грэм. -Да, все отлично. Они пришли в небольшой зал, где на алтаре дымились палочки благовоний. Уилл увидел фотографию молодой приятной женщины с волосами чуть ниже ушей. Возле фото была стайка бумажных журавликов. Старуха поклонилась алтарю, а потом поставила туда снимок. Уилл пригляделся. На фотографии также были бумажные журавлики. -Она делает их каждый день, но все равно еще не набрала тысячу, - проговорил Ганнибал, - я не мог привезти своих, поэтому принес их фото. -Так это бабушка служанки твоей приемной матери? -Да, Чийо была служанкой и компаньонкой, леди Мурасаки должна была обучить ее манерам, подготовить к браку, ее рассчитывали выдать замуж в очень богатую семью. Но теперь свадьба не состоится. -Почему? -Даже, если она выживет, никто не возьмет в жены девушку, подвергшуюся облучению. Словно в подтверждение его слов, старуха горестно вздохнула. Затем она приняла у Ганнибала фонарь и повела их прочь. Происходящее казалось нереальным. Уилл почувствовал себя Алисой, упавшей в кроличью нору. Они прошли через внутренний дворик в другую половину дома. -Это гостевая комната, проходи, - Ганнибал раскрыл перед Уиллом седзи. Старуха коснулась локтя Лектера и что-то спросила. Он кивнул. И впервые за все это время Уилл увидел на ее лице некое подобие улыбки. Женщина склонила голову и вышла. -Что она сказала? – спросил Грэм. -Что хочет принести нам саке. -Боюсь, я не в том настроении, чтобы пить, - Уилл сел на татами и обхватил колени руками. -Не отказывайся, она называет эту ночь ночью нашей свадьбы. Саке это часть обряда. Это ничего не значит, но ей так хочется женить хотя бы меня. Уилл скептически посмотрел на Ганнибала. В тусклом теплом свете оставленного старухой фонаря Лектер казался расслабленным, будто наконец-то принял очень трудное решение. Грэм почувствовал, как мрачное настроение, что овладело им на той стороне дома потихоньку отпускает его, он невольно залюбовался точеным профилем Ганнибала, вычерченным золотистым светом фонаря. -Честно говоря, я не ожидал, что ты приведешь меня в такое место. -Ожидал, что я приведу тебя в гостиницу? – спросил Ганнибал, - В них везде много военных, тем более, сегодня, наше появление вдвоем вызвало бы массу ненужных вопросов. Что ж, приходится признать, что Лектер прав. Кстати о вопросах. -Почему она так испугалась, когда ты предложил ей деньги? – поинтересовался Уилл. -Потому что я сказал, что прихожу в последний раз, - ответил Ганнибал, расправляя завернутые рукава. -Ты думаешь, что ты не вернешься с войны? – поинтересовался Уилл. -Я знаю, - покачал головой Ганнибал. Грэм промолчал. У этого удивительного человека была такая насыщенная жизнь. Он раскрывается с разных сторон, будто стеклянные цветы в калейдоскопе. Но заявление Ганнибала казалось таким странным. -Как можно быть так уверенным в этом? Ты адмирал. В войну гибнет младший состав, пехота, но адмиралы… Лектер усмехнулся. -Возможно, ты прав. В комнату вошла старуха. На бамбуковом подносе она принесла три чашечки разного размера, а также кувшинчик и какой-то пузырек. -Как называется этот обряд? – усмехнулся Уилл. -Сан-сан-кудо, следует испить по три глотка из каждой чашки. Старая женщина подала первую чашечку Ганнибалу. Он склонил голову, принимая ее, отпил трижды и передал Уиллу. Чашечка была из цветной обожженной глины. Грэм последовал примеру Лектера. Участие в этом странном ритуале казалось ему еще одним чудом Страны Чудес. И удивляться уже не стоило. Грэм почувствовал, что хочет узнать, что же на дне кроличьей норы. Саке было мягким на вкус, но звонко ударяло в голову. К концу обряда Уилл почувствовал непривычную легкость. Старуха забрала поднос и закрыла дверь. Только сейчас Уилл заметил, что пузырек она оставила на татами. -Что это? – спросил он. -Масло, - пояснил Ганнибал, повертев подношение в руках. Уилл почувствовал, как начинают гореть щеки и уши и порадовался, что в комнате было недостаточно светло, чтобы Лектер это заметил. Во всяком случае, в это хотелось верить. *Седзи – раздвижные двери. **Томэсодэ – тип кимоно для замужних женщин. *** Андон – фонарь в металлической или деревянной раме.