В конце войны становится очевидно, что победителем остается только смерть.
Написанные строки будто птицы Летят, меня уносят вдаль. Поезд проносит мимо лица. Увы, мне прошлого не жаль. В грядущем тьма, блестят зарницы, Грохочет залп ночных огней. Они летят на юг как птицы Все вереницы пережитых дней. И вместо криков плач орудий, Что этой ночью вновь не спят, Я попросил бы своих судей Услышать лишь молчание ягнят.
Протяжный гудок поезда. -Адмирал! Скоро отправление! – бросил показавшийся в дверях адъютант. -Передайте это письмо, чтобы отправили, - пепельноволосый мужчина вкладывает листок, исписанный каллиграфическим почерком в конверт, и подает военному. -Это нужно шифровать? – озадаченно спросил молодой мужчина. -Нет, это моей невесте, - улыбнулся пепельноволосый. -Так точно, отправить, адмирал Лектер! – разулыбался в ответ адъютант, откозырял и скрылся в дверях. Через несколько минут поезд тронулся. Адмирал извлек из-под воротника формы медальон и раскрыл его. Внутри были снимки двух женщин. Одна из них, европейка с улыбчивым лицом, а вторая, явно азиатского происхождения, старше, на лице печать благородства и степенности. Адмирал провел кончиком пальца по снимку японки, а потом с сожалением закрыл медальон и спрятал. По стеклу стекали крупные капли. Накрапывал дождь. -Вольно! – рявкнул капитан Кроуфорд, - И чтобы до рассвета я ваши белые задницы здесь не видел! Новобранцы взяли под козырек и бросились врассыпную. В баре было накурено и тесно от танцующих. Звучал свинг. К подпирающему стену парню, пританцовывая, приблизился другой. -Ну что ты скучаешь, Грэм? Мы с Прайсом нашли симпатичных медсестер, на твою долю тоже хватит, пошли танцевать с нами! -Нет, спасибо, Зеллер! – усмехнувшись, покачал головой парень, - Не хочу вам мешать! -Ну, смотри! – Брайен Зеллер сделал кому-то знак рукой и, пританцовывая, влился в толпу. Уилл тяжело вздохнул, засунул руки в карманы формы и огляделся вокруг. Новобранцы веселились так, будто завтра не придется плыть туда, где может умереть любой из них. Сколько из них останется в живых к концу операции? Пир во время чумы. Уилл с тоской подумал о старом отце, что остался совсем один на их ферме в Вулф трап. И собаки. Должно быть, Уинстон до сих пор ищет его. Куда же подевался его любимый хозяин? Хорошо бы сейчас оказаться в Вирджинии, пойти с отцом рыбачить на озеро… Когда в конце войны он получил повестку, то сначала не хотелось верить. Казалось, это ошибка. Ведь еще в начале войны врачи запороли его на психологической проверке, слишком нестабильный, говорили они. А теперь он же вполне годился. Полгода подготовки на военной базе, а потом десант с Окинавы на Кюсю. Было бы здорово приехать на Окинаву в мирное время, посмотреть, как живут местные жители, какую рыбу ловят… Внезапно он почувствовал взгляд на себе и растерянно огляделся, почти сразу же уткнувшись в янтарный взгляд. Мужчина в кителе стоял у стены неподалеку и благожелательно рассматривал его, не скрывая своего интереса. Уилл почувствовал себя неловко, он отвернулся, старательно игнорируя взгляд, но почти физически ощущал, как янтарные глаза изучают его. Казалось, они уже все о нем знают. Уилл понял, что игнорировать больше не получается. Глаза вскрыли сонную оболочку безразличия и теперь копались в том, что пряталось под ней. Грэм отстранился от стены, оправил коричневую форму и приблизился к незнакомцу. -Послушайте… - недовольно начал он, но осекся, заметив погоны. Четыре звезды. Вот черт… -Адмирал, сэр… - пробормотал он растерянно, привычно вытянувшись по стойке «смирно». Мужчина слегка поморщился. -Мы на суше, сейчас я для вас никто, не беспокойтесь, - адмирал выпрямился. -Вы не похожи на нашего капитана Кроуфорда, тот бы уже порвал меня на американский флаг, - усмехнулся Грэм. Адмирал мягко улыбнулся. -Мне кажется или вам здесь неуютно, рядовой? Грэм помрачнел. -Да, это так, я предпочел бы остаться дома, с отцом и собаками, чем воевать. -Почему? Разве в вашем возрасте не каждый молодой человек мечтает о военной славе? -Во всяком случае, не я, сэр, - Грэм поморщился, - я не трус, просто я не понимаю для чего это все. И… - он помедлил. -Да? Я не донесу вашему командованию, говорите, - подбодрил адмирал. -У меня эмпатия, я очень остро чувствую то, что чувствуют другие, и… -Боитесь сойти с ума от военных эмоций? – прозорливо спросил адмирал. -Боюсь чувствовать себя… не собой… - поморщился, избегая взгляда, Уилл. -Что вы чувствовали, когда упали бомбы на Хиросиму и Нагасаки? – внезапно спросил адмирал. -Меня тогда еще не призвали. По радио тогда передали сообщение, и… - Уилл замолчал, то ли борясь с собой, то ли пытаясь проглотить комок в горле, - меня стошнило. Это было в гостиной. Мы с отцом как раз обсуждали, как починить наш грузовичок. А потом это случилось… - Уилл спохватился и посмотрел на адмирала, - Простите, я, наверное, пьян, болтаю всякий вздор. -Нет, вы не пьяны, - ободряюще улыбнулся тот, - здесь слишком шумно, не хотели бы прогуляться снаружи? Уилл затравленно посмотрел в янтарные глаза и неожиданно для себя согласился. Снаружи было прохладно, откуда-то доносился аромат и шум океана. Это расслабляло. Грэм сам не заметил, как спало напряжение в спине, а шаги стали быстрее, словно стремясь унести его подальше от бара. -Меня зовут Ганнибал Лектер, - неожиданно произнес адмирал. Уилл кивнул. -Рядовой Уилл Грэм, - он отдал честь. -Вольно, рядовой, - улыбнулся адмирал печально, - я хочу, чтобы вы могли расслабиться со мной, мы из разных родов войск. Здесь и сейчас я для вас никто. И завтра снова буду никем. Грэм задумчиво посмотрел на адмирала, но тот продолжил как ни в чем не бывало. -Чем вы занимались на гражданке, Грэм? -Можете называть меня Уилл, сэр, - проговорил рядовой, - мы с отцом чинили моторы. А еще в нашей местности было большое озеро. Мы часто рыбачили там. -Как ты относишься к этой войне, Уилл? Они шагали по пустынной темной улочке. Комендантский час. Никого из местных, только редкие патрули отдают честь. -Это какая-то проверка, сэр? – насторожено спросил Уилл. Ганнибал Лектер, этот странный адмирал, устало улыбнулся. -Нет, Уилл. И пожалуйста, называй меня Ганнибал. Мы оба сейчас в увольнительной. -Я думаю, что в войне всегда погибают не те, кто воюет… - проговорил Грэм. -И что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовался Лектер. -Меня это раздражает, - Уилл повел плечом, - взять, к примеру, налет на Хиросиму и Нагасаки… Ведь там погибло так много людей. -Ты прав, Уилл, - улыбнулся Ганнибал и положил руку на плечо рядового, - там погибло много невинных людей, которые совершенно непричастны к войне. -Я не принимаю этого, сэр, - Грэм почувствовал дрожь, что распространялась по всему телу маленькими иголочками от этой руки, - по соседству с нами жили девочки-близняшки. Каждое утро их отец вез их в школу. А я думал, что, если там, в тех городах, точно такой же отец в тот день вез своих дочерей в школу… - в горле встал комок, и Уилл замолчал. Они вышли к океану. Ганнибал присел на белоснежный песок и хлопнул по месту рядом с собой. Уилл оглянулся. Поблизости никого не было. Лишь редкие огни береговой охраны вдали. Грэм сел на указанное место. Песок был прохладным, сухим и белым. Уилл невольно пропустил его между пальцев. -Я бывал на Окинаве еще до войны, - внезапно заговорил адмирал. Уилл поднял на него глаза. -С моей приемной матерью, - грустно усмехнувшись, пояснил Ганнибал. Грэм закрыл глаза. Перед внутренним взором сверкнул золотой маятник. Уже немолодая, но все еще очень красивая женщина в темном кимоно шествует по маленькому базару. Шагает плавно, будто плывет. Черные с проседью волосы зачесаны назад, собраны. А рядом Ганнибал. Он одет вовсе не в военную форму, как можно было бы подумать. На нем летние белые брюки и сорочка. Лектер несет покупки. Его спутница ласково улыбается ему. Они говорят на японском. Эта женщина не была американкой. Уилл распахнул глаза и испуганно воззрился на Ганнибала. -Я родом из Литвы, - мягко улыбнулся адмирал, - наш старинный графский род погиб на корню еще во время первой мировой войны. Мой дядя был женат на японке. Когда он умер, обо мне заботилась она одна. -Как она умерла? – спросил Грэм. Ответа не последовало. Только взгляд прибалтийских глаз стал особенно острым, тоскливым и золотым. -Хиросима? – спросил Уилл, не сдаваясь. -Я получил письмо от ее служанки, она сейчас лежит в городской больнице с тяжелой формой лучевой болезни, каждый день собирает бумажных журавликов, верит, что поправится, если успеет сделать тысячу. Она пишет, что ей помогают медсестры и даже другие люди, совсем незнакомые, - вместо ответа проговорил Ганнибал. Уилл задумчиво молчал. Они оба так похожи… Оба были выдернуты из привычного им мира. Их забросили так далеко от дома, но не объяснили, что с этим делать. И все же, Ганнибалу тяжелее. Ему некуда возвращаться. Его некому ждать. -А жена? – спросил Уилл, - У вас есть жена? Семья? -Есть невеста, - кивнул Ганнибал, - но мы чужие друг другу. Грэм хотел было что-то спросить, но задумался. Нечего спрашивать. Тут все ясно. Так бывает. Два человека, по тысяче разных причин, решают быть вместе, но при этом остаются чужими друг другу. Каково это, когда ты просыпаешься рядом с человеком, которого не любишь. Изо дня в день, вы просто привыкаете друг к другу как к интерьеру, к новой тесной обуви. Вы даже, быть может, заводите детей, но остаетесь чужими друг другу. -Ей была нужна помощь при поступлении на работу, она всегда мечтала стать психологом, и мое имя открыло ей дорогу к исполнению ее мечты. Славная девочка, она многого добьется. -А что это дало вам? – спросил Уилл чуть тише. Ганнибал скользнул взглядом, окинув парня с головы до ног. -А меня это избавило от домыслов по поводу моей ориентации, что докучали мне, пока я был одинок. -Разве вы не остались одиноки, целуя каждое утро нелюбимую женщину? – спросил Уилл. -Остался, - кивнул Ганнибал, - но это не имеет значения… -Почему? -Я встретил тебя, - улыбнувшись, заметил Лектер и обратил свой взор к темным волнам. Уилл смущенно замолчал. Ему почему-то стало жарко.