10-е Начала Морозов. Рифтен, Пчела и Жало.
Таверна «Пчела и жало» сильно отличалась от «Буйной Фляги». Никаких злокрысов не бегает по полу, никаких сырых кирпичных стен, никаких разговоров о «грязных делишках». Самая богатая таверна Рифтена располагалась над землёй и славилась своей порядочностью, а не вышибалами. Если комнаты — то только вымытые до блеска, если бардовские песни — то только без матерной брани, если мёд — то только Черновересковый. Да, семейство Чёрных Вересков поднапряглось и с последним, и с первым, и со вторым. Даже «пчелиное» название таверна взяла по инициативе Мавен. Стоит отдать им должное: таверна «Пьяный рыбак» сильно разбогатела, став «Пчелой и Жалом». Орвенн прошёл мимо столиков к барной стойке таверны. За ней стояла аргонианка в простеньком платье. Бросив короткий взгляд на Орвенна, она опустила свой взгляд на кружку, которую та усердно натирала тряпкой. Альтмер был уверен, что трактирщица знала о его месте работы. Подойдя, он лишь бросил ей: — Мёда, пожалуйста. Аргонианка закопошилась, достала чистую кружку и налила в него золотистый напиток. Орвенн облокотился на стойку и посмотрел куда-то в бок. — С вас пятнадцать дрейков, — сказала трактирщица хрипловатым, шипящим голосом. Орвенн отдал ей деньги, взял кружку, как оказалась, довольно большую, и выбрал для себя место в зале таверны. Он откинулся на стуле, медленно выдохнул и стал пить. Черновересковый мёд был далеко не самым вкусным напитком, тем более на вкус привыкшего к вину альтмера. Мавен, поняв, что у неё в руках чуть ли не монополия на мёд в Скайриме, начала делать его из дешёвого сырья, да и в медоварении пытались с экономить на всём, на чём только можно было. Поговаривали, что одна марка вайтранского мёда была гораздо качественнее и вкуснее рифтенского пойла, да только сам Орвенн в этом уже никогда не убедится. Та медоварня внезапно закрылась и стала работать на Мавен, а бывшего владельца швырнули в тюрьму на несколько лет. Все примерно понимают, что произошло, но никто ничего об этом не говорит. Тут дверь таверны отворилась, и в неё зашёл редгард в золотистой мантии. Жрец Мары. Его смуглое лицо было строгим и решительным. Слишком решительным, чтобы быть правдивым. — Жители Рифтена! Внемлите моим словам! Пьянство и дебош лишь радуют Сангвина и гневят госпожу Мару! Отодвиньте свои кружки и обнимите своих… — Опять, Марамал? — довольно спокойно спросил другой аргонианин, по-видимому, муж трактирщицы, — Только твой сан удерживает меня от желания вызвать стражу и выставить тебя за дверь. — Идите и подарите любовь самым близким вам людям! Придите к ним трезвыми, здоровыми и добрыми! — говорил жрец, будто бы и не слышавший слов аргонианина. — Хватит, жрец! Уймись. Дай нам погрешить спокойно. — Спокойно? Прекратите пить, начните любить! Вот ты, Тален-Джей. Ведь не ради этой богомерзкой работы спаивателя ты женился на Кираве! Помогайте людям! — Я бармен! И мы вдвоём сами выбираем свою жизнь, Марамал, без твоей помощи, — сказал трактирщик, слегка повысив тон. — Что ты вообще навязался, святоша треклятый! Дай мне бухнуть! — забухтел краснолицый норд в богатой одежде. На его столе были сразу две бутылки Черноверескового мёда, причём одна была уже пуста и валялась на боку. — Ага! Я сам себе и своим склитам помочь в состоянии. Нечего мне тут разводить дегамогию, — крикнул другой норд. Такой же краснолицый, но заметно пьянее. Он сидел во внушительной броне, из огненно-рыжей бороды были сплетены две косы. — Да что?! Я вам помочь пытаюсь! Что за склиты? Причём? У нас драконы в небе… — жрец поменялся в лице. Теперь на нём красовалось вполне искреннее выражение страха и замешательства. Тот повернулся на пятках своих сапог и направился к выходу. Уже находясь в дверях он крикнул. — Ваше нездоровье! — и его голова в золотистом капюшоне скрылась в дверном проёме. Трагедию ухода жреца каждый воспринял по-своему: Тален-Джей вздохнул, краснолицый продолжил хлестать медовуху прямо из горла, воин в броне объявил на всю притихшую таверну один интереснейший факт: — А жрец-то — дурак, повёлся. Склитов лучше вообще близко к себе не подпускать, не то что бы заботиться о них! Можно и того… — дальше продолжать воин нужным не счёл. Он лишь перевёл свой взгляд на кружку с элем, посмотрел на неё с секунду и, будто вспомнив о её существовании, начал жадно из неё пить. Орвенн отвлёкся от происходящего и продолжил пить. Задумавшись о чём-то, Орвенн в забытьи уставился на дверь. Публика здесь, однако, ненамного приятнее, чем во Фляге. Ладно, злокрысов нет, хотя бы. Где-то через минуту на его плечо упала тяжёлая рука. Он обернулся и увидел Бриньольфа. Стоит только уйти из Фляги, как тут она сама тебя достаёт. Бриньольф сел напротив. Орвенн не успел с ним толком поздороваться, как рыжий норд уже говорил: — Да-да, привет. Слушай, срочное дело. Для тебя, — Бриньольф почти тараторил. Он выглядел взволнованно, что с ним случалось довольно редко. — Э, да, и тебе привет, — ответил лишь Орвенн. — Завтра же поезжай в Винтерхолд. В тамошней таверне тебя ждёт Векс. Она тебе всё расскажет. — А ты сам про это ничего не знаешь? — спросил Орвенн, подозрительно посмотрев на Бриньольфа. — Почти ничего. Тебе Векс сама всё куда лучше меня расскажет, поверь мне. — Ладно, задам вопрос по-другому. Если бы ты мне рассказал здесь и сейчас, я бы отказался? — спросил Орвенн прямо, посмотрев Бриньольфу прямо в глаза. Тот его настораживал. — Да… — начал Бриньольф и чуть запнулся, почувствовав на себе взгляд Орвенна, — Да нет, парень, нет. Просто нашей пташке Векс нужна помощь от нашего гильдейского фокусника. И под «нужна», я имею ввиду «нужна вообще всей Гильдии». Орвенн вздохнул и сказал: — Ну, раз уж «вообще вся Гильдия» настаивает, я поеду завтра же. — Хорошо! Рад, что ты согласился. Постарайся развлечься! А теперь извини, но мне пора, — сказал Бриньольф и поднялся с места. Он ушёл также быстро, как и пришёл. Орвенн даже не успел с ним попрощаться, как он уже скрылся за дверью. Такой физической скорости за Бриньольфом Орвенн ещё не замечал. Орвенн вновь остался в компании своей кружки и шушукающейся таверны. Он быстро допил свой мёд, вытер губы старым именным платком и вышел на улицу. Сидеть в таверне вдруг стало скучно и грустно. Завтра в путь, а набухаться накануне нет ни повода, ни даже желания.***
13-е Начала Морозов. Где-то во владении Винтерхолд.
В Винтерхолд Орвенн уже поехал на собственной лошади. Месяц назад он здраво рассудил, что большие караваны и незащищённые повозки имеют свойство привлекать к себе бандитов, изгоев, некромантов, троллей, драконов и прочих представителей светского общества Скайрима, потому и купил себе лошадь на долю от дел. Это был вороной конь, мускулистый, выносливый и совсем не медлительный, как большинство нордских лошадей. На таком было легко уйти от преследования и миновать засаду. Мощный зверь мог тащить на себе и Орвенна, и его достаточно лёгкий рюкзак не сбавляя темпа. На нём он довольно быстро миновал Рифт и Истмарк, переночевав в Чёрном Броде и Виндхельме. Именно у Виндхельма кончалась низина с тёплыми источниками и высоко бьющими гейзерами, собственно, и называвшаяся Истмарком. Дальше начинались заснеженные горы, дышащие холодом. Отрезок пути до мельницы Анги был ещё лёгок, но дальше следовал долгий подъём на ледяные пики. Орвенн спустился с коня и осмотрелся. Рядом с ним прошёл дровосек, от которого попахивало перегаром. У него была неопрятная щетина и неухоженные сальные волосы. Орвенн подошёл к нему и спросил: — Извините, как доехать до Винтерхолда? В ответ на эти слова дровосек лишь устало поднял свои глаза на Орвенна. Тот вздохнул и заговорил хрипловатым голосом: — Ещё один волшебник на мою задницу! Вас сюда не звали и не позовут! Зачем сюда приезжать? — Хм, этот сердитый взгляд означает: «Спроси кого-нибудь сговорчивее», так? — Ладно тебе, эльф! Расскажу я тебе. Ещё мне не хватало, чтобы Лейфур меня букой называл из-за тебя, — сказал лесоруб. — Так-то я тебя только скрягой престарелым кличу, — вдруг крикнул светловолосый норд, стоявший на самой водяной мельнице. Он был чуть помоложе первого, и голос его был чище. — Завались! Без тебя тут справятся! — заорал в ответ черноволосый. — Слава Девятерым! Я-то боялся, — крикнул светлый и спрятался в водяной мельнице. Черноволосый развернулся к Орвенну и буркнул ему: — Лейфур такая скотина! Терпеть не могу этого стервеца. — Славно. Итак, как доехать до Винтерхолда? — Орвенн вернул своего собеседника к началу их разговора. Уж до чего-чего, а до деревенских склок ему дела нет. — А, ну, до Винтерхолда? — переспросил дровосек, будто потеряв дух. Орвенн коротко кивнул, — Короче, проедь немного ещё вон туда, — дровосек показал грязным пальцем на запад, — там развилка будет. Поверни направо, в сторону гор и едь по этой дороге не сворачивая ни глубже в горы, ни к берегу. Вот тебе и Винтерхолд твой! — закончив, норд заискивающе посмотрел альтмеру в глаза. — Благодарю от всего сердца. Вы меня сильно выручили, — сказал Орвенн и посмотрел на черноволосого. Тот даже сильнее ухмыльнулся после его благодарности. Орвенн мог видеть на лице норда надпись: «Заплати мне. Пожалуйста. Стесняюсь попросить.» Несмотря на это, Орвенн лишь развернулся и ушёл к своему коню, оставив дровосека ни с чем. Дальше он проехал через Ангу. Это была совсем маленькая деревня: с десяток убогих изб, большой барак для лесорубов и двухэтажный магазин всякой всячины. Скорее всего, деревня была совсем новая или хотя бы сильно расширилась с тех пор, как владение Белый Берег стало поддерживать Ульфрика и Виндхельм. Через минуту Орвенн уже оставил Ангу позади.***
Орвенн чуть не проехал нужную развилку. Здесь, в высокогорном Скайриме, зима царила с середины осени по середину весны. Пусть дорога и была кое-как расчищена санями и повозками, но по бокам от неё стояли гигантские сугробы. Так и указывающий столб на развилке лишь немного показывался из снега. На нём было две старые таблички: «Беый берг» и «Витерхо». «Витерхо» указывало в сторону гор, а «Беый берг» находился дальше по той же дороге. Ещё долго Орвенну пришлось подниматься на своём коне в гору по обледенелому склону. Дорога поднималась, опускалась, петляла. Благо, погода была ясная, и ветерок гнал тучи прочь. Затем дорога начала спускаться и вскоре Орвенн выехал из гор к берегу. Он ехал ещё где-то час перед тем как он начал проезжать какие-то нордские руины. Рядом с ними был разбит маленький лагерь. Из лагеря показался чёрный силуэт, который начал приближаться к Орвенну. Шёл он медленно, спокойно, не как разъярённый громила. — Слезай, приехал! — приказал силуэт, голос которого показался знакомым. Вернее, он и был знакомым. Голос принадлежал ни громиле, ни Векс, а Мерсеру Фрею. Решив не сопротивляться воле Гильдмастера, Орвенн спустился с коня и подошёл к Мерсеру. — Ты почти вовремя, — сказал Мерсер, как только между ними оставалось два шага. — Был бы вовремя, если бы мне не солгали, — ответил Орвенн. — И здравствуйте. — Это была вынужденная мера. Это дело не терпит излишней огласки, — ответил Мерсер. — Итак? — коротко бросил Орвенн, будто Мерсер не был ему шефом или Гильдмастером. — Пойдём, я расскажу тебе историю, — сказал Мерсер и пошёл к костру. Орвенн последовал за ним. Они оба встали около огня, Мерсер откинул свой капюшон. Ему было далеко за сорок. Тёмные волосы с сединой, впавшие щёки, нос напоминал клюв, зелёные глаза вряд ли были способны на доброту и ласку. На одной щеке красовались два маленьких, почти незаметных шрама. — Сейчас тебе выпало выполнять один из самый важных контрактов на эту Гильдию, — холодно начал Мерсер. — Можешь считать меня заказчиком. Здесь прячется Карлия. — Кто же она такая? — Когда-то, двадцать пять лет назад, — голос Мерсера стал теплее и мягче, — она была вором. Одной из нас. В нашей Гильдии работало много хороших воров, но поистине великих всегда единицы. Тогда таких было трое: я, Галл Дезидений, тогдашний гильдмастер, и она. И, однажды, она захотела сожрать то, что в её рот не поместилось. Она убила Галла и хотела убить меня, чтобы стать новым Гильдмастером. Только у неё ничего не вышло, и она отправилась в бега. И после двадцати пяти лет скитаний она вновь появилась в Скайриме. Быстрый подъём медоварни Хоннинга — её работа. Только она начала делать ошибки, и я её засёк. — И зачем тут нужен я? Бриньольф справился бы не хуже, — спросил Орвенн, глядя Мерсеру прямо в лицо. Тот был слишком вороват, чтобы заслуживать уважение, даже как Гильдмастер Гильдии воров. — Я же не идиот и не вчера родился, — ответил Мерсер. Внутри Орвенна что-то сжалось. — Я стремлюсь получше узнать всех своих подопечных. Вот ты, например, двадцать пять лет назад служил на Талмор и сжигал легионеров заживо, как убивать знаешь. Не беспокойся, и про твою дальнейшую жизнь я знаю много интересных фактов. — Откуда?! — лишь вымолвил Орвенн, подивившись тому, как далеко знают о его тёмных делишках. — Есть свои источники в Доминионе. А теперь, я думаю, время пойти и прикончить эту суку. Мерсер развернулся к могильному холму и поманил Орвенна за собой. Последний по-быстрому привязал коня у лагеря и отправился за ним следом. Им овладело недавнее, но уже слишком хорошо знакомое опасение. Мерсер мог узнать от Вальда тот разговор после погони на крышах. И тут же вихрем пришла другая мысль. Мерсер лжёт. Орвенн знал, что предыдущего Гильдмастера убили, но… Кто эта Карлия вообще? Он, конечно, не интересовался, но как-то эта тема его обходила. Через минуту оба стояли у входа в склеп. Он находился в своеобразной яме, выложенной камнем. Вся яма была обильно завалена снегом. Вдоль стен стояли ветхие погребальные урны, валялись цветные осколки разного размера. Мощная железная дверь, расписанная драконами и змеями, была занавешена металлическими полосами и шестами. — Вход хорошо заперт, — проконстатировал Мерсер и залез в карман своей чёрной куртки, — но у любой защиты есть слабое звено, — тут у него в руке что-то ярко блеснуло и скрылось за его спиной. — Сейчас-сейчас… вот так. Перегородки ушли внутрь дверного проёма. Вход был открыт. — Хорошая работа, — сухо сказал Орвенн. — Немного о том, почему я великий. Добро пожаловать в Святилище Снежной Завесы. Они вошли внутрь. Железная дверь громко захлопнулась за ними. Здесь пахло… также, как и в Крысиной норе. Абсолютно ужасная вонь. Затхлость, сырость… только запах экскрементов сменился сладковатым запахом гниения. Впереди была темнота, слабо перебиваемая волшебными негаснувшими свечами. Создатель этого места навеки обрёк Снежную Завесу на полумрак. Коридор кончался винтовой лестницей из старого дерева. Оно недобро заскрипело под тяжестью Орвенна и Мерсера, шедшего за ним. Спустившись, они увидели ещё один коридор, уже пошире. — Маленькое предупреждение, — шепнул Мерсер, — Карлия могла понаоставлять за собой ловушек, и мертвецы здесь не дремлют. — Волнуешься? — ехидно спросил Орвенн. Мерсер не дал ответа и замолчал. С другой стороны, волноваться было о чём. В стенах коридора были выщерблены полки для усопших. Древние норды хоронили своих мертвецов вне гробов. Воры могли наблюдать забальзамированные трупы во всей своей красе. Прямо напротив них стоял мертвец, прислонённый спиной к стене. Несколько тысячелетий назад с него сползла кожа, пустые глаза и обнажённые зубы придавали его лицу безумное выражение гнева. На лице ещё оставались клочки бороды, руки были сложены на груди крестом. Мертвец казался абсолютно истлевшим, даже мышечные волокна почти не сохранились… Абсолютно внезапно его руки опустились и вытянулись по швам, его глаза загорелись недобрым, синим огнём. Орвенн и Мерсер скрылись за дверным проходом. Послышались тяжёлые шаги. — Во хет? — раздалось из прохода. Голос был абсолютно неестественным и призрачным. Голосовые связки мертвеца слишком давно сгнили, чтобы он мог говорить именно ими. — Зу хон хокорон, — вторил ему абсолютно такой же, ничем не отличавшийся голос. Шаги приближались. По руке Орвенна пробежала тёмно-лиловая энергия, и из маленького портала показался грубый лук из чёрного металла. Он достал его и взял стрелу из колчана, сделанного в таком же стиле. Из-за угла проёма Орвенн и Мерсер выглянули вместе, с луком и клинками наготове. Два мертвеца шли к ним по ступенькам. Орвенн отпустил стрелу, и та вонзилась первому в шею. Несмотря на стрелу в горле, тот вновь что-то крикнул на неизвестном языке: — Хи дилон, тафир! — теперь уже не было сомнений, что и голос мертвецам обеспечивает тёмная магия. Орвенн разрядил в мертвецов цепную молнию. Передний ещё выдержал, но заднего она сразила наповал. Альтмер хотел выпустить ещё одну стрелу в переднего мертвеца, но не успел. Мерсер, подскочив к истлевшему трупу, нанёс ему удар мечом в ногу и, как только мертвец опустил свой щит от удивления, всадил ему нож в грудь. Оба мертвеца были ещё более мёртвыми. — Драугры, — проконстатировал Орвенн. — Кому-то даже после смерти не светит покоя. — И их тут ещё много, так что, прошу тебя, не сбавляй темп, — сказал Мерсер. Похвалил он его невзначай, и Орвенн это заметил. Дальше они уже шли гораздо тише. Пройдя по коридору, они свернули в ещё одну крипту. Встречались им только одиночки, до которых успешно долетала стрела или молния Орвенна. Его молнии не издавали громких, гремящих звуков, как обычные, потому они не будили других, возможно, не спавших мертвецов. То и дело попадались нажимные плиты и даже растяжки, которые они легко замечали и обходили. Проходя через очередной церемониальный зал, они нашли даже очень примечательную ловушку. На балконе, на небольшом алтаре находилась небольшая модель корабля. Белые шёлковые паруса, корпус из тёмного валенвудского дерева, несколько муляжей огнесолевых пушек. Маленький кораблик так и манил его взять. Вокруг алтаря было разлито масло, на потолке подвешены три лампады. — Даже не думай его брать, — сказал Мерсер. — Возьмёшь, уберёшь вес с кнопки — заживо сгоришь. Орвенн пропустил его слова мимо ушей. В его руке собрался сгусток бурой энергии. Он выставил её вперед, и кораблик поплыл… по воздуху. Вернее, полетел молнией. Когда лампады упали на разлитое масло, кораблик был уже у него в руках. В целости и сохранности. — Немного о… — сказал Орвенн, посмотрев на Мерсера. Тот лишь фыркнул, но как-то сдавленно, и больше ничего не сказал. Потом они свернули в длинный, узкий коридор. В конце его плясали тени и оранжевый свет пламени. Оказавшись на другом конце коридора, Орвенн и Мерсер увидели необычное, если своего рода не уникальное действо. Множество драугров, может, три десятка окружили саркофаг, стоявший по середине зала. У изголовья (или в ногах?) стояла жаровня, очевидно, тоже негаснущая. Двое стояли по обе стороны от саркофага, остальные стояли вкруг, преклонив колени. — Му варукив Хи, Хенрик, кодав до Скулдафн! — молвил один из этой пары. На нём был шлем с гордо поднятыми рогами. — Крид до вул фалил, Фейн до Ресдайн! — молвил второй, стоявший спиной к ворам. — Му варукив Хи! — вторила им толпа. — Завораживающе, а теперь как нам через них пробраться? — шепнул ему на ухо Мерсер. Орвенн пригляделся. Из зала было два выхода: в одном стояли они, другой от них заграждала толпа мертвецов. Драугры стояли от стены до стены, пробраться между ними было почти невозможно. А если нельзя прокрасться, то… — Есть идея! — синхронно шепнули друг другу Мерсер и Орвенн. — Выкладывай ты, — твёрдо сказал Мерсер. — Всё просто. Просто беги в тот проход, когда я скажу, — ответил Орвенн. — И всё? Рассказать не хочешь? — начал было Мерсер, но понял, что Орвенн его и не слушает, — Ладно, достань кролика из шляпы. На самом деле, достать кролика из шляпы было бы сложнее, чем провернуть этот детский трюк. Зал освещался жаровней, но углы зала оставались темным из-за массивных колонн, отбрасывающих огромные тени. Ему лишь хватило пустить в один из этих углов шарик света, чтобы отвлечь на него всех мертвецов. Шарик света блистал как маленькое Солнце. Драугры, многие тысячи лет не видевшие дневного света, тут же сбежались к нему; мертвец в рогатом шлеме даже замахнулся на него, но урона никакого ему не нанёс, лишь разрубив воздух. Тем временем, Орвенн удачно пересёк зал. Только когда он проходил мимо саркофага, на него повеяло недобрым холодом. Он нырнул в проём и скрылся за следующим проёмом. Только Мерсера нигде не было видно! В проходе лишь мелькали сутулые тени драугров. Развернувшись в сторону коридора, Орвенн увидел его едва улыбавшееся лицо. Как он только успел его обогнать? — Хорошая работа, — сказал Мерсер, заметив удивление на лице Орвенна. Ответить было нечем. Они продолжили свой путь через гробницу. Через минуту они наткнулись на что-то новое, совсем не похожее на то, что они видели за последний час. Это была широкая галерея без какой-либо мебели, гробов и тронов. Её стены были разукрашены тонко выполненной резьбой. Тут и там виднелись замысловатые сюжеты древних сказаний. На одном был изображён человек с крыльями дракона, окружённый толпой других людей, очевидно, его слуг. На другом дракон летал над горами и пикировал на город с высокими стенами. Ещё кое-где были выщерблены силуэты древних нордских царей, все как один высокие, в полном латном доспехе и с секирой в двух руках. Под ними были слова какого-то неизвестного ни Орвенну, ни Мерсеру алфавита. Сама эта галерея кончалась массивной дверью. Вернее, она была похожа на дверь лишь очень смутно: она была целиком стальная, расписанная странными узорами. Орвенн бы и не подумал, что её можно открыть, если бы не странное углубление для ключа совсем уж диковинной формы, напоминавшей лапу какого-то животного. Если это правда была дверь. — Это… дверь? — спросил Орвенн. — Да. Древние норды были страшными параноиками, когда дело касалось строительства гробниц. Такие двери требуют специальных ключей в форме когтей драконов. Такие ключи считались не просто мерой безопасности, но и обладали серьёзной духовной ценностью. Потерявший коготь омывал себя позором, — объяснил Мерсер с ноткой гордости. — И? Дай-ка угадаю, этот коготь сейчас у господина в рогатом шлеме из прошлой комнаты? — спросил Орвенн, вскинув бровь. — Наверное. Что я знаю точно, так то, что мы воры. Я умею взламывать такие двери и без нордских примочек… — тут Мерсер внезапно умолк, будто прислушиваясь. — Славно. — Карлия тут. За дверью, — Мерсер сказал это тихо, без бахвальства и привычного холода. — Волнуешься? — спросил Орвенн с тем же ехидством, как и у входа в святилище. — Нет, — сказал Мерсер абсолютно беспристрастно, — ведь ты пойдёшь первым. — Хороший план, командор, — ответил Орвенн с сарказмом. — Да, хороший. Потому что Карлия охотится за мной. И похоже, о моём приближении она знает, — ответил Мерсер. — Так что прошу тебя, если ты ещё ценишь Гильдию, иди вперёд. Орвенн протестовать уже не стал. Мерсер повозился около замка и дверь медленно поплыла вниз. За дверью оказался большой зал, чуть засыпанный снегом. Внутри расстилалась белёсая мгла. — Момент истины, — шепнул Мерсер. Орвенн мог и не задавать вопросы, чтобы понять его волнение. Орвенн пошёл вперёд. В конце концов, не мог же он просто взять и убить Мерсера перед дверью. Из этих руин поди попробуй выбраться самому. Но страх не слышал таких доводов. Перед глазами одна мгла и темнота, этой Карлии нигде не видно. Возникло желание развернуться, как по команде «Кругом!» и убежать отсюда через мертвецов, ловушки и темноту. Такие желания Орвенн ещё во время Великой войны научился душить в зародыше. Один миг всё изменил. Внезапно раздался звук отпускаемой тетивы, и почти тут же в плечо Орвенна вонзилась стрела. Но он не почувствовал боли. Он почувствовал что-то странное, небывалое. Стрела не вызвала жгучей боли, она ласкала, как рука матери. Попытки идти дальше, выхватить кинжал были тщетны, даже подумать об этом было сложно, да и, казалось, не нужно. Его ноги подкосились, стало трудно ходить. Орвенн лишь смог податься назад, но всё для того, чтобы глупо упасть навзничь. Сознание покинуло его… лишь на секунду. Он не двигался. Но видел и слышал. Вот Мерсер идёт со своим двемерским мечом и ножом вперёд на женскую фигурку. Та чуть отстраняется, пусть Мерсер и не несётся на неё. — Двадцать пять лет назад… — драматично протянул Мерсер. — Предатель, — ответила та. Мерсер рассмеялся. Орвенн думал, что Мерсер способен лишь на хитрую усмешку. Смех у него был злобный и безумный. Так смеются над муравьями, перед тем, как их разнести молотком. — Предатель? Может, ты меня и вором назовёшь? — Ты не вор. Ты бандит. Головорез, — Карлия говорила тихо, коротко, но очень злобно. — А, значит, я не вор! Конечно, Карлия. В твоём поганом мирке, быть вором — величайшая честь, которой может удостоиться человек... вроде тебя, — ехидно отвечал Мерсер. — А в твоём нет ничего, кроме денег. Иначе бы тебе опостылело лгать своим же подопечным. — Так бы сказал Галл. Хорошо, что ты хотя бы ходить научилась без его помощи. Он был тем ещё добреньким придурком. — Вовсе нет. Просто подпустил змею близко к своей шее. — Довольно болтовни. Ты двадцать пять долгих лет валялась в грязи. Тебя давно пора добить! — сказал Мерсер и порвался вперёд со своими клинками на перевес. Между ними оставался шаг, как тут женский силуэт растворился в белёсой мгле. — Не выйдет! До конца жизни ты будешь бояться возмездия, — промолвил её голос из темноты. Мерсер остановился, как вкопанный. Он огляделся. Вокруг была лишь тьма и пустота. Его лицо исказила бессильная злоба, руки, должно быть, сжали оружие с ужасной силой. В порыве ярости, тот метнул свой кинжал по направлению к выходу из зала. Промахнулся, судя по глухому металлическому лязгу. Тот тихо зашипел от досады, а потом проговорил. — Доберусь я до тебя… Мерсер уже не выглядел разъярённым или насторожённым. Он спокойно пошёл вниз к выходу. На его лице появилась странная, злая улыбка. Тот медленно подошёл к лежащему Орвенн и навис над ним, как башня. — Ну что? Как тебе правда? — спросил Мерсер. Орвенн не мог ничего ответить. Яд едва позволял ему моргнуть, уж не говоря о словах или жестах. Он не двигался, но понимал слова. Орвенна объял самый жуткий страх. Все худшие опасения подтверждались. — Да-да, знаю. Я мерзавец и кошмарный врун. Я тебе даже больше скажу. Я граблю хранилище Гильдии. Ни дня без звона новых септимов. Ну, ты-то это знаешь. Мы оба любим взять себе лишнего. Это новость его совсем не удивила и не поразила, но Орвенну захотелось выпотрошить Мерсера на месте. Будто пуд соли высыпал во вспоротый живот. — А с тобой случилась настоящая трагедия. Мы с Бриньольфом выпьём за упокой брата-вора, попавшего под лапу тролля. Это столь же опасно, сколько и знать мои секреты, — улыбка Мерсера стала ещё шире. — Но я тебя, видать, совсем утомил. Увидишь Талоса, передавай ему привет. Мерсер взял свой меч в обе руки и опустил его книзу. Орвенн успел хорошо его разглядеть. Это был двемерский клинок. Прямой, правильный, хорошо заточенный, тот казался золотым. По нему пробежала едва заметная алая молния. Зачарование вампиризма. Мерсер со всей силы всадил его в грудь Орвенна. Тот даже не почувствовал боли. Яд исказил это ощущение до боли от нечаянного укола иглой. Только липкая кровь, вытекшая из раны, должно быть, огромного размера, доставляла некий дискомфорт. Через несколько секунд Орвенн закрыл глаза и потерял сознание.***
Тишина. Тишина и тепло. Абсолютное спокойствие. Звенящая тишина. Орвенн раскрыл глаза и огляделся. Перед его взором предстала хорошо освещённая комната. Белые мраморные стены, желтые бархатные ковры, обеденный стол, заставленный бутылками и бокалами. Под потолком висит маленькая люстра с волшебными свечами. У стен расставлены банкетки, на одной из них сидел Орвенн. Рядом с ним лежала какая-то книга. Красивый переплёт из тёмной кожи, заголовок выложен металлическими буквами. Орвенн прищурился, протёр глаза, но никак не мог различить заголовок. Это был то ли даэдрик, то ли какой-то эльфийский язык или диалект. Он раскрыл её на какой-то странице в начале. Буквы и слова оставались ему непонятными. Их ряды были написаны каллиграфическим почерком, ровно, будто по линеечке. Орвенн продолжил её листать. Почерк стал меняться. Буквы были написаны криво, строчки заваливались, падали и взмывали вверх. То и дело встречались описки, которые автор исправлял намалёвыванием правильной буквы поверх неправильной. Где-то перо пробило страницу, и чернила выливались на следующую, оставляя кляксы. Тут послышался звук шагов за дверью. Орвенн тут же захлопнул книгу и положил её туда же, где она лежала до этого. В дверь постучали. — Войдите, — сказал Орвенн чуть дрогнувшим голосом. Дверь раскрылась. Вошла девушка в белом платье. Её каштановые волосы и глубокие голубые глаза не давали шанса на ошибку. — Меранель? Дорогая… — Орвенн не мог не узнать свою возлюбленную. Та сделала несколько шагов вперёд и посмотрела на него, он на неё. Орвенн расплылся в улыбке и сделал шаг вперёд. Меранель отступила, её глаза расширились. Она развернулась, и, не издав и звука, скрылась в дверном проёме. Орвенн последовал за ней и вышел из комнаты. Перед ним предстал коридор. Он хорошо помнил его. Коридор его Элден Рутского поместья. Только всё было совсем по-другому. Потолка не было. Вместо него виднелся ясный ночной небосклон. На посеревших мраморных стенах висели тусклые свечи. В их свете была видна поломанная мебель, стулья без ножек стояли перед давно потухшим камином, пол застилал раскрошившийся мрамор и треснувшие доски. Картины упали со стен и были разодраны посередине, стояли у пустые рамы без полотен. Две лестницы наверх обрывались на середине и вели в никуда. В конце коридора была другая дверь. Разруха не коснулась ни её красного дерева, ни кованной стали, усиливавшей его. Орвенн пошёл к ней, переступая через упавшие камни. Оказавшись перед ней, он аккуратно её раскрыл. За ней не было земли. Прямо за порогом шумел океан чёрной воды. Волны шли быстро и разбивались о фасад поместья. Небо тоже было другим: тёмные тучи полностью заволокли его, молнии нещадно били в воду. Она заливала коридор, шла через порог и поднимала пыль с пола. Тут за порог взялась огромная ручища, потом вторая. Из воды вышло кошмарное существо. Оно было огромным и будто сотканным из тьмы. Безликая, лысая голова покрытая чёрной кожей нависала над Орвенном, остальное тело было облачено в парадный костюм, с шеи свисал большой золотой медальон. Выйдя из воды, существо выхватило из ножен клинок. Тот был ржавым, зазубренным и грубо сделанным, рукоятью служила трухлявая деревяшка. Орвенн развернулся и побежал обратно по коридору. Существо ревело несуществующей пастью какие-то непонятные слова и хлюпало по этой чёрной воде дорогими сапогами с каблуком. Вдали коридора вновь показалась худая фигурка в белом платье. Меранель. Тут пол же провалился и снизу начал бить свербящий свет. Всё пропало: и коридор, и тварь, и Меранель.***
Орвенн разлепил глаза. Было светло. Белые хлопья снега пикировали вниз и таяли на подлёте к костру. Орвенн лежал так ещё с минуту, пытаясь прийти в себя. Такое бывало с ним после кошмаров. Какое-то чувство облегчения приятно усыпляло его и заставляло его взгляд замереть на одной точке. — Проснулся? — спросил женский голос, казавшийся знакомым. Орвенн с трудом повернулся на спину. Только сейчас он понял, в каком состоянии находилось его тело. Все мышцы ныли, особенно сильно ломило в груди. Он опустил взгляд заметил её лицо. Память начала возвращаться. Карлия. Похоже. Если и да, то она была данмеркой с тёмными распущенными волосами и странными для её расы глазами фиолетового цвета. Ему с трудом удалось разглядеть её в том зале. — Да. Доброе утро, — проговорил Орвенн и попытался встать. — Не так быстро, здоровяк. Выпей это, — сказала Карлия, протянув ему маленькую скляночку. Орвенн смерил склянку недоверчивым взглядом. Жидкость красно-розового цвета не казалась ему ядом. Хотя могла им оказаться. — Зачем? — спросил он, глядя Карлии в её фиолетовые глаза. — Зачем? Тебя же ранили! А это зелье поможет тебе с болью. Нам бы до Винтерхолда добраться, — ответила Карлия. — Нет… Я не об этом… Как я вообще выжил? — Яд, которым я смазала свою стрелу, обладал сильным паралитическим действием. Он не только сковал твои движения, но и замедлил биение твоего сердца. Потому ты не истёк кровью. — Я обязан твоей жестокости моей жизнью. И я тебе зачем-то, да нужен, так? — спросил Орвенн. — Да. Нужен. Ты видел Мерсера, знаешь кто он такой. Если тебе ещё дорога Гильдия… — Мне плевать на Гильдию, — резко перебил её Орвенн. — То есть, ты уйдёшь прямо отсюда? — спросила Карлия, сдвинув брови. — Нет. Видишь ли, Мерсер доставил мне небольшой дискомфорт. И мне хочется убить его за это. Да и человек он отвратный, — сказал Орвенн, с досадой добавив про себя: «На меня похож». — Тогда пойдём вместе искать месть? — Карлия сильно воодушевилась. — Ты хоть знаешь где? — спросил Орвенн, вскинув бровь. — Есть пара зацепок. Большего не понадобится, — ответила Карлия. — Тогда… пойдём проверим их, — сказал Орвенн, вылил в себя зелье и поднялся. Это ему удалось с трудом. Рассечённая грудь сильно болела. — Аккуратнее. Будет болеть ещё пару дней. Извини, — сказала Карлия. Орвенн заметил её дружеское извинение. — Нет, ничего. Я тебя без пяти минут как понимаю. Они собрали вещи и отправились в Винтерхолд. Карлия говорила, что там живёт один её друг, который им сильно поможет. Мерсер убил их коней, потому им, предварительно помянув Мерсера добрым словом, пришлось идти до Винтерхолда пешком. Холодный ветер дул им в спины.