Неправильное зазеркалье

      Не успевает Чимин вскрикнуть, чувствуя опору, плавно уходящую из-под его ног, как сзади он чувствует тепло и слышит несдержанный выдох и непонятные остатки от заглушенного мата. Ещё через пару секунд до парня доходит, что его вечно проблемную шкурку всё же спасли от ненужных травм, поэтому он с облегчением переводит дух и смотрит вверх на Юнги, неожиданно пересекаясь с ним взглядом и, кажется, забывая, что хотел сказать и хотел ли говорить вообще.       Глаза старшего немного шире распахнуты, чем обычно, он с удивлением и некоторой растерянностью смотрит на замершего Чимина и со своей стороны не предпринимает ничего тоже. Рискуя безопасностью своей тайны, Мин всё же смотрит в тёмно-карие в темноте зрачки Пака, впервые любуясь ими так открыто. Он с сожалением думает, что будь тут больше освещения, или же у него кошачье зрение, то слегка поблескивающая от лунного света радужка была бы ещё прекраснее. Впрочем Юнги не уверен, что у него ещё будет шанс всё так рассмотреть, а пока он медленно и как можно незаметнее пересаживает Чимина на кухонный стол, стараясь не отрывать взгляд, чтобы младший ничего не заподозрил. Они скорее всего должны будут перевести всё в шутку, или должны были парой минут ранее, но сейчас, смотря друг на друга они словно завороженные и ждут особого сигнала одновременно его же и боясь.       Чимин хочет осмотреть остальное лицо хёна — красивые скулы, аккуратный немного большой нос, тонкие губы, но слишком страшится потерять эту связь, отдалённо чувствуя, что вскоре она всё же прервётся. Ему ужасно не хочется так всё оставлять, незаконченным, непонятным. Чувства к Юнги, что с каждым взглядом и словом расцветали пуще прежнего ни в какую не желали вянуть, а их обладатель уже не уверен был в своей должности, поскольку без задней мысли, отбросив все чёртовы сомнения, потянулся вперёд, наконец переводя взгляд ниже на губы. На эти прекрасные губы, что уже и в снах ему снились, как же долго он хотел почувствовать их вкус, это желание, что росло неминуемо, что бы Пак не делал. В итоге парень сдался. «Пускай уже будь, что будет, я больше не могу» проносится в голове, прежде чем Чимин накрывает губы Мина и прикрывает глаза.       В эту секунду он больше всего боится, что его оттолкнут, обматерят и оставят наедине с растрёпанным букетом чувств. Хоть Пак и сделал первый шаг, который отделит их от статуса «друзья», но он и не представлял, что отдача на чувства будет такой сильной. Будто утопающий хватается он за кофту Юнги и сжимает её в кулачках. Он очень боится, что Мин оттолкнёт его, ведь, если это случится, то восстановиться Чимин уже не сможет, потому как раньше его вдохновением, его счастьем и его жизнью был хён. Один единственный, слишком много значащий для Пака человек, что вечно хмурится, редко, но так искренне улыбается и целует так нежно.       Чимин открывает зажмуренные несколько секунд глаза и с удивлением и растущим восторгом, искрящимся где-то в глубине его груди, смотрит на Юнги, который продолжает наблюдать. Так затягивающе. Паку всегда было сложно оторвать свой взгляд от глаз старшего, поэтому очень часто их зрительные контакты длились дольше положенного, но сейчас он может и не прятаться. Незачем. Всё открыто и ясно — его чувства взаимны. Его чувства наконец-то взаимны!       Мин нехотя отпускает покрасневшие губы Чимина и, мягко, с нежностью проведя рукой по его светлым волосам, прижимается ко лбу парня, чуть улыбаясь: — Я тебя люблю, Чимин-а, — тихий шёпот приятно разбавляет тишину, не нарушая её спокойствия, и Пак завороженно выдыхает, ощущая теперь отчетливый жар на щеках то ли от восторга, то ли от подоспевшего смущения. Он набирает воздуха в грудь со второй попытки и светясь шепчет в ответ: — Я тоже… я тоже люблю тебя, Юнги-хён, — младший улыбается счастливо, — и ты не представляешь, как долго…       Пак чувствует, но не видит из-за жжения от слёз облегчения в глазах, руки на своей спине и прижимается тут же к тёплому старшему, тычась носом в плечо и снова выдыхая. Они всё же сказали это? Не верится. Он сделал это, и его не отшили, он точно не спит сейчас?       Эта мысль резанула сознание, и Чимин вцепился в Юнги отчаяннее, чуть не скуля от собственного бессилия, ведь если старший внезапно растворится, Пак не сможет его поймать. Нет, это всё настоящее, реальность, не сон! Не бред! Всё взаправду… пожалуйста, пусть это всё будет правдой…       Мысли Юнги крутились в вихре смешанных эмоций, что не протискивались сквозь им же установленный фильтр, и пока что, до разрешения конфликта между чувствами, из всех возможных действий Мин решил крепче сжать податливое тельце и успокаивающе гладить по голове, надеясь этим успокоить. Он не понимает, или лишь отчасти осознаёт, что происходит с Чимином, но всё же надеется, что тот будет в порядке, истерики им тут ни к чему, правда. — Чимин, ты в порядке? — решается спросить Юнги, отстраняясь и обеспокоенно глядя на заплаканное лицо тонсэна, — Чимин, Боже… — Я… просто… ты… — путаясь и постоянно хватая ртом воздух начал Пак, стирая выступившие слёзы руками, — я так люблю тебя, Юнги-хён, я не хочу, чтобы это всё оказалось сном, как в тот раз…       Чимин прикусывает язык, думая, что сказал лишнего, но замечает, что Мин немного хмурится, а после широко раскрывает глаза: — Ты… неужели ты про тот самый сон? Он и тебе снился? — удивлённо хлопает глазами старший, и Пак осторожно кивает. — Кажется, да… получается, мы видели один сон? — или не совсем сон, но об этом парень предпочитает не думать. — Странный дым, красная вода, твоя… нога… — перечисляет Юнги, а у младшего голова кружится, отчего тот слегка облокачивается на стол позади себя руками, — эй, ты как? — Я думал, что постепенно схожу с ума… — невнятно пробормотал Чимин, а после зевнул, внезапно его потянуло в сон.       Заключив с собственными мыслями соглашение завтра же с Паком поговорить, Юнги аккуратно поднял сонную тушку и понёс с кухни. К себе в комнату, конечно. Мин уверен, что с мягким и тёплым Чимином под боком ему не понадобится никакое снотворное, поэтому осторожно заворачивает того в одеяло и ложится следом, с упоением обнимая посапывающего парня. Через какое-то время Пак разворачивается лицом к старшему и утыкается ему в грудь, прижимаясь теснее. Юнги на такое лишь усмехается беззлобно и ласково гладит по волосам, пока сам не проваливается в сон.