Все будет у нас замечательно

На каменных ногах, направляемый Арсением, Антон подошёл к деревянному стулу. Мужчина его развернул лицом к себе и толкнул, принуждая сесть. Ножки стула были прикреплены к стене железными креплениями, а на импровизированных подлокотниках красовались фиксаторы для рук. Не снимая повязки с глаз пленника, мужчина снял с него наручники, заменив одни «браслеты» на другие. На всякий случай подёргал стул из стороны в сторону, и убедившись в неподвижности его творения, наконец снял повязку и отошёл в сторону, позволяя Антону рассмотреть комнату. Помещение было значительно светлее и просторнее, чем то, где держали его самого. Прямо напротив Антона, в нескольких метрах, на таком же стуле сидела Ирина. Сердце Антона сделало кульбит. Волосы Иры растрепались, тушь размазалась по щекам и уже успела высохнуть, уродливыми темными пятнами выделяясь на светлой коже. Во рту был кляп, и от одной мысли о том, что этот ублюдок делал с его женой, ярость с новой силой накрыла Шастуна. – Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – с улыбкой напел мужчина, медленно подходя к девушке и пальцем нежно очерчивая линию скул. – Не трогай её! – заорал Шастун, привлекая к себе внимание обеих персон. Разочарованно цокнув, Арсений вышел из комнаты, а через мгновение вернулся с куском скотча. – Ты будешь нам только мешать. – пояснил Арсений, заклеивая рот сопротивляющемуся парню. Именно в этот момент Шастун осознал, насколько он беспомощен. От него ничего не зависит. Он находится в логове психа, и кто-то сегодня точно умрёт. В следующие мгновения Антон убедился, что Ад действительно существует. Но это не что-то абстрактное, с чертями, Сатаной и грешниками в котлах. Ад везде. Ад среди нас. Арсений рассказывал, как долго следил за Шастуном и по каким причинам он это делал, нанося удары кухонным ножом в грудь, живот и плечи Ирины прямо на глазах Антона. Несмотря на то, что рот был заклеен, Шастун сорвал голос, пытаясь хоть как-то отвлечь внимание Попова на себя. Он дёргался, бил ногами воздух, орал, плакал. Арсений перестал наносить удары только тогда, когда Ирина издала последний крик, а её взгляд был навсегда остановлен на лице мужа. Именно тогда, видя лужи крови, труп прямо напротив себя и донельзя довольного Попова, Антон закончился. Эмоции улетучились, мысли покинули разум, чувства заглохли. Он осознавал всё происходящее, но это больше не вызывало абсолютно ничего. Даже ненависть к мужчине прошла, будто её никогда и не было. – Тош, всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает мужчина, подходя к стулу и освобождая руки Шастуна. Всё ли с ним в порядке? А что должно быть не так? – Может, поспишь? – всё так же обеспокоенно вопрошает Попов, нежно потирая кровавые запястья парня. Наконец Антон смог взглянуть в глаза мужчины и после нескольких секунд раздумий, наконец кивнул. Сон – лучшее лекарство, даже если ты не болен. Мужчина попытался поставить Шастуна на ноги, но после нескольких неудачных попыток, взял его на руки и понёс прочь из комнаты. Он поднялся по лестнице, вышел из подвала и запер дверь на замок. Проходя по заученному маршруту, состоящему из длинного коридора с большими окнами, холла и лестницы на второй этаж дома, он с воодушевлением рассказывал об их планах на день: – Сейчас ты отдохнёшь, а я приготовлю тебе поесть. Ты давно не ел, Тош, это вредно для здоровья, итак тощий. Неужели жена не кормила как следует? – на последней фразе мужчина рассмеялся, а Антон вздрогнул, от упоминания об Ирине. – Ты любишь пиццу? Я постараюсь испечь для тебя самую лучшую пиццу. Или пасту? Какое твое любимое блюдо? В процессе монолога Арсений изредка посматривал на Антона, который с отсутствующим выражением лица разглядывал свои руки, совершенно не обращая внимание на сменяющуюся обстановку. Наконец мужчина остановился перед массивной деревянной дверью и отворил ее, придерживая одной рукой свою ценную ношу. В светлую комнату сквозь высокие окна, занавешенные кремовыми шторами, пробивались солнечные лучи, падая весёлыми полосками на сероватый паркет и изысканно подобранную мебель, отделанную в таких же кремовых тонах. Арсений положил Антона на кровать и поспешил задернуть более темные и плотные шторы. – Тебе нужно в душ? Антон помотал головой, хотя внутри понимал, что смыть события прошедшего дня как со своего тела, так и из воспоминаний, было бы неплохо. – Я правда очень устал. Спасибо, что позаботился обо мне. Было бы неплохо чуть позже вместе перекусить, как думаешь? – вымученно улыбнулся Шастун, взглянув в ясно голубые глаза психа. Попов просиял от сказанных слов и несколько раз кивнул, уже направляясь к двери, чтобы поспешить приготовить пиццу для Тоши. Раньше Шастун был довольно скуп на слова. Неужели он наконец-то понял, как дорог для Арсения? Неужели он сможет его полюбить? Сотни мыслей заполонили разум Попова, но собрав себя в руки, он вышел из комнаты, позволяя Антону отдохнуть. Когда дверь за Арсением закрылась, Антон смог облегчённо выдохнуть. Пиздец. Полный пиздец. Сказка о том, что Арсений давно его любит, звучала слишком убедительно для такого психопата, как Попов. Остатки инстинкта самосохранения изо всех сил орали, что для спасения нужно играть в эту игру. Он должен вести себя так, как захочет Попов, чтобы выжить. Выжить, несмотря на то, что ему пришлось увидеть, услышать и ощутить. События минувшего дня невыносимой усталостью обрушились на разум Антона, как только его голова коснулась подушки. Возможно, сейчас ему действительно нужен отдых. С невеселыми мыслями Шастун провалился в сон.

***

Антон проснулся от приятного запаха выпечки, распространившегося по всей комнате. Он сладко потянулся, потёр глаза, перевернулся на бок и обомлел. Где он? Что это за место? Парень резко сел в постели, прислонившись спиной к изголовью кровати. Это явно не его квартира. Спустя несколько мгновений воспоминания ударили в голову и внутри снова поселился страх, а в разум твердо вбилась одна фраза: "Играй по правилам". Антон медленно встал с кровати, отмечая про себя, что во сне его, по-видимому, раздели, ибо сейчас из одежды на теле только боксеры. Отыскав в платяном шкафу халат, Антон надел его и вышел из комнаты. Живот жалостливо урчал, а где-то снизу слышалось шкварчание и тихий стук посуды. Первым в списке дел на сегодня Шастун твердо поставил душ. В поисках нужной комнаты, он отправился по коридору, дёргая все двери подряд, большинство из которых оказались закрытыми. Открыты были лишь несколько комнат и последней, к счастью Антона, была ванная комната. Он быстро принял душ, стараясь не смотреть на многочисленные синяки и ссадины, а также раздумывая над тем, как стоит вести себя с Поповым. Ему действительно страшно находиться рядом с этим человеком, хочется сбежать максимально далеко, хотя разум подсказывает, что делать так ни в коем случае нельзя. После душа Шастун медленно спустился вниз, где предположительно должна находиться кухня. Шкварчания уже не было слышно, от этого становилось ещё страшнее. Осторожно войдя в просторную столовую, Антон увидел большой овальный стол, накрытый на двоих. У столешницы спиной к парню стоял Арсений и что-то резал. Шастун непроизвольно окинул взглядом помещение в поиске острых предметов, и заметив их на тумбе прямо возле холодильника, в нескольких метрах от него самого, нервно сглотнул. Это его шанс. Сделал пару шагов к цели, кидая вороватые взгляды на Попова, но когда мужчина остановился, будто прислушиваясь и обернулся, Антон расплылся в притворной улыбке. – Доброе утро. Что на завтрак? – бодро поинтересовался Шастун, подходя ближе. Мужчина искренне обрадовался появлению тощего парня и обернулся к нему лицом. – Уже обед, дурачина. Ты так долго спал, что пропустил завтрак. Я напек булочек, а с пиццей не получилось, поэтому я её заказал. Кстати, скоро должны привезти. Садись, пока хотя бы яичницей перекусишь. – Арсений метнулся к столу и услужливо отодвинул стул, приглашая Антона сесть. Шастун опешил от такого жеста, но ухаживание принял. Арсений сел напротив парня, принимаясь за еду. – Тебе очень идёт мой халат. Ходи в нем чаще. – улыбнулся Попов, глядя Антону в глаза. Тот выдавил улыбку и потупил взгляд. – Ну, чего застыл? Ешь давай.