всегда напряжен, вечно рассеянный в собственных движениях
На задворках сознания нежеланным гостем расположились никогда бы не сбывшиеся мечты о совместном счастье. И мысль о том, что ему хотелось бы получить что-нибудь от Валентина. Не то чтобы внимания было ему мало, но хотелось чего-то материального. Вещь. Футболку? Да, вполне. Шарифов точно знал, что он отдаст Валентину взамен. Осталось только придумать, каким образом можно осуществить эту затею. Да и надо ли? "Может и надо".почему ты не можешь расслабиться и плыть по течению?
Ребята договорились, что встретятся в аэропорту. Артур был на удивление спокоен: он думал, что будет трястись, но, как оказалось, мысль об отъезде не тревожила его столь сильно. По крайней мере, до некоторого момента.всегда сутулый, вечно неуверенный в завтрашнем дне
Как обычно это бывает в больших компаниях, ребята поделились на маленькие кучки и уже забыли, зачем они стояли посреди зала. Тогда Артур набрался смелости и дернул Валентина за рукав. — Эй, — он посмотрел на Конона. — Давай отойдем. Они встали у высокой стеклянной стены, через которую видна была посадочная полоса. Шарифов не смог сразу выдавить из себя хоть пару слов, чтобы с чего-то начать диалог, поэтому обоим пришлось в тишине смотреть в их общую даль. Небо было голубое, и хорошо, что так: многие переживали, как бы из-за непогоды не отменили Валин рейс.тревога извне не дает мне расслабиться и просто быть как все
"Это ведь должно чем-то кончиться, правильно? Какой-то завершающей точкой. Мы либо увидимся, либо нет... Он того хочет? Наверное, да. Но может и нет". — Ты что-то хотел сказать? — Валя разглядывал отражение Артура в стекле. — Да. Предложить. Он повернулся к Конону лицом. Тот все еще смотрел в окно, предоставив Шарифову прекрасный вид на свой профиль. "В эту бы щеку да губами". — Давай обменяемся? Валентин удивленно повернулся. "Чем?" — Ты мне чего-нибудь дашь, а я тебе отдам свое взамен. Поделимся... штуками. "Зачем? Добавь, зачем, по глазам же вижу, что не понял". — На память. Просто на память. Конон призадумался, сложив руки в карманы. В попытках придумать, что можно отдать Артуру, не копошась в чемодане, он посмотрел в воздух. Куда-то вперед, чуть выше маковки Шарифова. Что-то маленькое, наверное? Такое, что можно достать прямо сейчас. Но в карманах был телефон да какие-то карточки. Валя пошарил руками по внутренностям одежды: вдруг в углу завалялась какая безделушка. "Чего он молчит? Он меня слышит вообще? Боже, как неловко". — Так, — Конон зажал в кулак предположительную "штуку", но решил сперва спросить. — А что ты хотел мне отдать? "Очнулся". — А что? — Ну, просто... чтобы обмен был равноценный, — он улыбнулся. — Прости, я вообще без подготовки. Ты бы раньше сказал... У меня только техника, да и то... — Ничего-ничего, — Артур его поспешно перебил. — В этом, как бы, и суть. "Как можно забыть, что вся одежда в чемодане? Что он мне сейчас отдаст? Красава, Артур, просто мозг". Валентин смущенно пожал плечами. — Мне неловко, — кожа чуть выше скул слегка покраснела. — Это ты меня прости, я даже не подумал... Если нет ничего, то ну, как бы, и ладно... Пускай уж... — Нет, есть, — Валя помотал головой. — Просто скажи, что у тебя. — Ты первый. — Тогда закрой глаза. Если у Артура что-то и осталось внутри, то сейчас все оно ринулось на выход. Он покорно прикрыл веки, еле сдерживая дурацкую улыбку. "Боже, что там? Может, поцелуй? Поцелуй! У него же нет ничего... Остается только..." Конон тоже улыбался. Он вздохнул и медленно протянул свою руку к руке Артура. Ему уже не впервой за нее держаться. Артур задержал дыхание. Он почувствовал, как в его ладони оказались проводные наушники. — Вот. Можешь открыть.***
пропустил все дни рождения друзей может дружбы не существует вовсе
Пропажа товарищей была в скором времени обнаружена. Подходило время прощаться, потому что дальше ребят уже не пустили бы без билетов. Валентина перехватил Панчин — все же, есть вещи, которые очень хотелось высказать лично. А еще передать подарок. Книгу. "Ну и как я не додумался?" Артура дробило на части. Так талантливо идти не по плану могли только его идеи. А ведь они могли продолжить там стоять, где солнце падало ему на лицо, и где он от этого щурился. Стоять и говорить о своем, если бы не кучка мешающих людей. Даже Матвей сумел отвлечь Валентина, хотя, казалось бы, нечем. Он пытался ухватиться за обрывки возможностей поговорить напоследок с Валей, но все мешало. Нервно покачиваясь из стороны в сторону, он теребил в руках клубочек проводов. По крайней мере, теперь у него есть это. В самый последний момент, когда раздалось громкое сообщение и провожавшие медленно повернулись назад, Валя одернул никуда не торопящегося Артура. — Подожди, а ты мне что хотел отдать? "Дерьмо". — В-вот это, — Артур резко, пытаясь не задерживать Валю, стянул рукав бомбера, заведя руку за спину. — Подумал, что так будет хорошо. Можешь потом носить, если захочешь... Ну, если правда захочешь, я не настаиваю. Я его ношу постоянно. Носил. Ну, в общем, на. Шарифов снял с себя потрепанную жизнью куртку и протянул Вале. "Не забыл... Он не забыл про меня". — Ох! — Валя с нескрываемой радостью принял подарок и перебросил его через плечо. — Спасибо! Правда, прости, что пришлось вот такое отдать. Как-нибудь сравняю счеты. — Все хорошо. — Нет, правда. Как-нибудь, — он посмотрел на часы. — Мне пора. "Я знаю". Он совсем не знал, как его задержать. На размышление не было ни секунды: Валя уже сильно спешил. Действиями не помочь. Словами? — Ты меня любишь? "Что? Нет, что? Я это правда сказал? Ну и дебил... Что делать? Он смотрит. Смотрит!" Валентин вскинул брови. — Люблю конечно, что за вопросы? — в его ответе не было ни толики серьезности. — Мне правда пора. "Да что за блядские шутки? Я тебя ненавижу". Валентин ушел вперед помахал рукой. Добродушно улыбнулся. Отворачивая голову, не переставал улыбаться. Артур смог только приподнять свою руку. Без верхней одежды было холодно.но я не хочу забыть ни один совместный день я не хочу забыть
Дорога до дома вымотала в край. Соприкоснувшись лицом с подушкой, Артур незамедлительно в нее заорал. — Что это было? Это все? От самого начала до этого часа. Все эти улыбки в его стороны, гляделки — чтобы даже не знать, напишут ли ему по приезде? Не подобрать слов о том, какие тайные чувства вызвала та прогулка. Зачем его держала в той машине теплая рука? Чтобы колкие насмешки продолжались еще месяц? Критически настроенный мозг не мог связать ни одной логической цепочки, не мог придумать ни одного подходящего ответа. Наверное, так и случается, когда не продумываешь тщательно свои действия и действуешь интуитивно, когда не просчитываешь все исходы событий и не учитываешь возможные ответы... или просто надумываешь себе то, что никогда не произойдет. Артур не плакал. Все в нем кончилось. Все там и осталось — в том дожде. В той точке за окном. Разочарование.ты уладишь все свои дела и вернешься обратно но ты не станешь тем, кем ты был когда-то простым ребенком с открытыми глазами для мира полного любви и страданий