Мы принимаем реальность такой, какой нам её преподносят. «The Truman Show/Шоу Трумана»
- Ты должна сказать все так, как есть. Не лги мне. Я должен быть уверен в твоих словах. Говорит с такой твердостью, но будто бы не уверен в том, что хочет знать ответ на задуманный вопрос. Эйва еще не видела его таким – сомневающимся, но не в окружающих людях или в своих поступках, а в том, что нужно ли ему продолжать этот разговор. Не уверен в самом себе, но не в качестве лидера, а в душевных порывах, терзающих глубоко внутри. Оглянувшись на Джудит и по сторонам, он не обнаружил никого постороннего, кто мог бы нарушить эту важную для него минуту. Или, искал глазами что-то, что поддержало бы его намерение, но не нашел. - Ты уже говорила это однажды, наверное, и сама не помнишь. Пойми, это никак не отразится на том, что происходит, на моем мнении о тебе. Не думай о последствиях, просто мне нужно знать правду, только мне, и никому другому. Это их не касается, ни Карла, ни кого-либо еще. Не задумывайся над смыслом вопроса, просто скажи… - Рик, - дающийся с таким трудом монолог лишь оттягивал момент. Девушке пришлось прервать его, и теперь блуждающий по лицу Эйвы взгляд остановился на ее глазах. - Джудит действительно похожа на меня? «Что?», - едва ли не вырвалось у Эйвы. Вовремя спохватившись, девушка захлопнула открывшийся рот и теперь просто молчала, осознавая, что слишком долго тянет с ответом. Ответом, который так важно знать Рику и на который она теперь не могла так смело решиться, как тогда, в тот момент, который он запомнил. - Ты говорил, что ее глаза такие же, как у Лори. Упоминание жены заметно резануло его слух, а взгляд словно остекленел. - В остальном Джудит – твоя копия. Усталость накатила на напряженные до предела веки, и Рик с облегчением сомкнул их. Силы стали покидать тело, даже со стороны было заметно, как мышцы обмякают, заставляя руки плетьми опускаться вниз, словно отпуская груз, не дающий мужчине расслабиться. С усилием вбирая в грудь новую, такую легкую порцию воздуха, Рик, наконец, открыл глаза и уже без тени страха смотрел на нее, с таким видимым облегчением, даже успокоением. - Я уверена, - уже не зная, о чем говорить, добавила Эйва. Надо, чтобы кто-то прервал этот момент, начал движение, нарушил молчание. Мужчина уже о чем-то задумался, но не казался таким загнанным в угол, как до сказанного вслух ответа. Перед ней стоял обычный Рик в своей обычной прострации, но без сильных эмоций, вроде радости или печали. Успокоился, вытеснил волнение. Даже его пальцы, которыми он плавно перехватил тянувшуюся к светлым прядям руку Эйвы, показались такими мягкими, несмотря на огрубевшую поверхность кожи и таившуюся внутри силу. - Не говори о нашем разговоре никому. И сама забудь. Не приказ или требование. Больше похоже на просьбу или даже мольбу. Эйва видела перед собой иного Рика, отличного от того, кем он был долгие месяцы до этого самого момента. Слабый человек, но не такой, мимо которого хотелось бы пройти, оставить без внимания или переступить через него, удаляясь на расстоянии и забывая о нем. Не тот человек, которого захотелось бы пожалеть, поддержать морально или чьи страдания попробовать перенести на свои плечи. Просто человек, со своими проблемами и переживаниями, такой же чувствительный и сочувствующий, как и многие. Такой же, как и она. Отпустив после секундной задержки ее руку, Рик нетвердой походкой покинул комнату. Девушка не лгала, как и ее глаза. Сказала правду, как и несколько месяцев назад. Просто тогда он думал о другом. Точнее, о другой – о Лори. Когда он смотрел в глаза Джудит, то старался не отпускать рвущуюся из груди боль по ее погибшей матери. Сдерживался, но упоминание Эйвы застигло тогда врасплох, и страдания, вперемешку с муками совести, вновь одержали верх. Если бы Лори была жива, верил бы он ее словам на все сто процентов? О том, что отец Джудит, без сомнений, - Рик. Только он, и никто другой. Как будто бы больше не было кандидатов на эту роль. Будто бы кое-кто другой не верил, что он является родным отцом тогда еще не родившегося ребенка. Его друг, которого он убил беспощадно, разрываясь на части от всепоглощающий боли из-за содеянного. Хотел устранить угрозу, нависшую над его семьей – разве не этого хотела Лори? Видимо, не этого. Посчитала его предателем. Лори, чьи смутные намеки были вполне ясными и понятными Рику. Но он ошибся. Фатально. Полгода в молчании и за раздраженными разговорами, резко перетекающими в ссоры и скандалы - вот, что им досталось из-за ошибки Рика, которую он тщетно пытался исправить. И Лори тоже. Но когда говорил один, другой не хотел слушать. Когда один хотел молчать, другой не готов был наслаждаться тишиной. Последний год их совместной жизни был утерян, они провели его впустую. Рик так и не мог с уверенностью сказать, добился ли он от Лори искреннего ответа о Джудит. Рик забыл о том, что говорила Эйва на некоторое время. Только когда они устроили последний по той осени костер, он вспомнил те несколько слов, которые вдруг стали значить для него многое. «Она похожа на тебя», - эхом отдавалось в мыслях, когда его друзья вдруг заговорили о Джудит, о ее воспитании и взрослении, забывая о трудностях, с которыми ей предстоит бороться всю, скорее всего, короткую жизнь. Эйва молчала весь вечер, просто наблюдала за языками пламени, изредка улыбалась своим друзьям по Вудбери и новенькому военному и с интересом посматривала на всех остальных – на семью Рика. Взглянув на нее тогда, он и вспомнил сказанную ненароком фразу. Пытался восстановить в памяти картину того случая, выражение ее лица, интонацию ее голоса, но результатов не было. И каждый день, каждый раз, когда он видел Эйву рядом с Джудит, Рик выуживал из памяти тот момент, но не мог видеть его целиком даже в своем воображении. Зато только что пройденное мгновение он уловил и запомнил его полностью, мог мысленно воспроизводить его снова и снова. Нет, Эйва не врала, ни сейчас, ни тогда, ни разу до этого. Это он искал ложь в ее словах, убеждая себя в том, что больше никому нельзя довериться. Видимо, для того, чтобы он уверовал в прозрачность ее помыслов, Эйве пришлось побывать в плену у тех живодеров. Осознавать это было горько – Рик никому не пожелал бы подобной участи, не считая того, кто и так виновен в смертях многих людей, хороших или плохих. Как будто бы он сам, Рик, может решать, кому можно жить, а кому стоило бы умереть. Он замер на секунду, мысленно перегружая информацию в другое русло, и продолжил свой путь до камеры, уже размышляя над тем, что дочь, которую любит и которую все равно считал бы своей, несмотря ни на что, - его родной ребенок. Он не знал, что в той комнате, которую он покинул, до сих пор стояла Эйва, склонившись над кроваткой его ребенка и изо всех сил всматриваясь в лицо малышки, словно пыталась увидеть то, чего не видела до сих пор.***
Утреннее пробуждение выдалось чудесным – впервые Эйва проснулась и не чувствовала себя неуютно из-за обстановки. И все потому, что когда она уже вернулась в свою комнату, девушка не обнаружила отверстий, из которых на ее постель, вещи и, вообще, на нее саму, литрами лилась бы дождевая вода. Кто-то постарался и очень заботливо заделал все дыры и щели разномастными приспособлениями. Она вообще никому не говорила о своей проблеме по поводу комфортности. Предложения о том, что она могла бы обратно перебраться в блок С и немного освоенный блок D, выслушивать не было желания. Эйва, конечно, могла выбрать камеру, не заселенную никем – такие роскошные возможности имели место быть, но оставаться здесь, подальше от обыденной суеты хотя бы по ночам ей все равно требовалось. Иногда требовалось поразмыслить о многом, в полной тишине и не отвлекаясь на прочее. Как сегодня ночью. То, что она проснулась в относительно комфортных условиях, еще не значило, что девушка выспалась. Эйва отдохнула телом, но не головой. Полночи ворочалась на постели, вставала, чтобы умыться собранной в бочках в своем личном внутреннем дворике дождевой водой, вновь ложилась, но не могла уснуть. Мучилась мыслями о разговоре с Риком. Точнее, о том, насколько правдивы оказались ее слова. Тогда она была уверена в своем мнении. Однажды одного взгляда на Джудит и Рика хватило, чтобы девушка решила – они похожи друг на друга так, как могут быть похожи отец и его полугодовалый ребенок. Не задумываясь. Изменилось ли что-то сегодня, кроме того, что Джудит выросла и обрела более отчетливые и характерные черты лица? Да, она сама изменилась, и как казалось Эйвы, стала только больше походить на Рика. Правда, теперь девушка основывалась не только на том, что видят глаза, но и на том, что она узнала. Стало сложно не учитывать то, что так нелепо обронила Бет на девичнике. Оборвав фразу, девушка просто не довела предложения до логического конца, но все, кто были в меру пьяными, поняли смысл сказанного. В ненароком вываленном на всеобщее обозрение «грязном белье» семьи Граймс копаться очень не хотелось, но в разговоре с шерифом Эйва невольно разворошила эту кучу. Не сказала Рику о своих догадках, да и попросту бы не решилась. И заставить себя не думать об этом тоже не смогла. Потому что сомнения стали посещать по поводу такого деликатного вопроса – вопроса отцовства. Джудит была такой же, как и прежде, только теперь Эйва знала больше о ее возможном родстве, и эти мысли не давали покоя. Стало казаться, что в девочке может быть что-то, чего нет в Рике. И от этого становилось только хуже. Это та ситуация, в которой незнание лучше горькой правды. Но Рику важно было знать с такой точностью, которую он может себе позволить. В том, что он поверил ей, сомнений не было – его реакция была не только видна, но и ощущалась на чувственном уровне. Рик облегченно выдохнул и расслабился тогда, когда Эйва задержала дыхание и натянула все мышцы и нервы до предела. Стала сомневаться в своих словах, не верить собственным глазам, отторгать бывшее до этого мнение. Сейчас она надеялась, что не подарила ложного спокойствия Рику, ведь спустя несколько месяцев или лет он мог бы мучительно разочароваться при одном лишь взгляде на девочку, которую он считал своей дочерью. Разочароваться не в ребенке., а в том, что уверовал. Просто тогда Рик больше не забудет ту ситуацию, которую можно считать предательством. Или супружеской изменой. Уже пробудившись, Эйва снова вспомнила вчерашний вечер и невольно поежилась. Но сегодня ей надо было иметь ясное сознание, так как она запланировала кое-что. Ей нужно было выяснить, кто так заботливо похозяйничал в ее комнате, и на ум приходил только мастер на все руки Кевин. Он вряд ли мог узнать о том, что мешает девушке спать с присущим тюрьме уютом, ведь они не разговаривали уже пару недель. Но даже если это не он, им все же стоило наконец пересечься. Потому что дальше так продолжаться не может. Его уходы из комнаты, в которую заходила девушка, поспешно отведенный взгляд и избегание любой ситуации, в которой они могли оказаться с Эйвой вместе – переносить это было нелегко. Вину за случившееся Эйва тоже ощущала. Своими необдуманными поступками и словами давала ложные надежды парню, о котором не задумывалась как о ком-то более близком, чем ее друг. И, зная неуклюжесть Кевина и его неуверенность в себе, понимала, что выпивший он начал всю эту ситуацию из-за нехватки смелости сказать все по-иному, не пребывая во власти его Величества алкоголя. И именно из-за этого он не решается подойти к ней и заговорить вновь. И из-за чувства вины – все же лишние слова, сказанные тогда в попытки отчаяния с целью задеть ее самолюбие, были обидными. В такие моменты даже самые близкие друг другу люди способны и даже жаждут причинить как можно больше боли собеседнику. Она ведь тоже так делала в свое время – намеренно причиняла Боумэну духовных страданий в ответ на те физические, что ощущала сама. Кевина она нашла в его же камере. Намеренно встала в проходе так, чтобы он даже не помышлял вырваться в коридор. Он сидел на койке в тот момент, когда она зашла, и даже успел подскочить и снова опуститься на свое место, не глядя в ее сторону. - Пришла тебя поблагодарить… - Эйва, прости меня. Перебил ее и даже поднял взгляд. Словно готовился к этому разговору, зная его, Эйва подумала, что, наверное, он даже прокручивал все в воображении. Что скажет и как поведет себя. Но ведь в реальности все всегда происходит по-другому. - Зря я тогда все начал. Не стоило…, - опустив момент, как показалось Эйве, про поцелуй и продолжил дальше. – Не стоило говорить тебе всего того, что я наговорил. Я был пьян и сболтнул лишнего. И я не хочу, чтобы ты вспоминала эти слова и примеряла их на себя. Это не то, что я думаю о тебе, правда. - Имеешь в виду даже то, что я нравлюсь тебе? Кевин был искренним с ней, но отвечать на это ему было сложно. Повисший в воздухе вопрос мучил его, заставляя вновь опустить взгляд. Зрелый мужчина, не смеющий говорить о многом, был застигнут фразой, которая ожидала своего правдивого ответа. Понурил плечи и уставился в стену напротив – Эйве даже стало жаль его. - Будто бы у меня есть шанс, - буркнул он под нос и тут же посмотрел на нее. Смело и требовательно. Немой вопрос, ожидающий ответа. - Не знаю, - совсем не то, что она хотела сказать, но лучшее, что она могла дать Кевину. Опять ложная надежда – а разве это лучше? И то, что она хочет докоснуться до его плеча – может, этого делать не стоит? Она дернула рукой в нерешительности. – Да, и спасибо тебе, - уже более будничным тоном продолжила Эйва, разбавляя неприятную обстановку обыденной беседой. – Моя комната больше не походит на плавательный бассейн, я теперь могу засыпать, не боясь захлебнуться во сне, - вызвала у себя и него подобие улыбки. – Как ты узнал? - Заходил вчера, когда тебя не было. Хотел поговорить. Все-таки после разговора стало легче. И не только из-за того, что они преодолели этот барьер, но еще и потому, что Кевин сам намеревался сделать первый шаг. И, после этих слов Эйве показалось, что с его стороны еще можно ожидать новых действий. Главное, чтобы на трезвую голову, ведь не всегда рядом окажется вооруженный Тайриз.***
С утра пораньше засобирались на первую за долгое время вылазку – ресурсы были не бесконечными, и пока их еще хватало на некоторое время вперед, надо было пополнить запасы. Рик выбрал городок, до которого добираться предстояло почти до самого вечера, указав на то, что ночевать придется на месте. Зато там должно было быть все необходимое для них, может, даже раздобудут чего-то сверх нормы, что может пригодиться для проведения свадьбы, которая уже второй раз откладывалась. Связано ли это было с сердитым Гленом, который вызвался отправиться в это место, или с недовольной Мэгги, которая даже не вышла его проводить, - неизвестно. Все же надежда погулять на свадьбе любящих друг друга людей оставалась, ведь не просто так Глен через зеркала заднего вида пытался выискать свою возлюбленную на открытой территории тюрьмы, и не зря его невеста пряталась в блоке С, на цыпочках выглядывая через окно на улицу, чтобы хотя бы на расстоянии проводить своего жениха. Вылазка обещала быть грандиозной, поэтому и народу в этот раз взяли побольше. Саша с Тайризом с рвением надеялись принести больше пользы тюремному лагерю, поэтому как только Рик дал свое согласие, собрались за пару минут и уже устроились на заднем сидении машины, за рулем которой находился Глен. Рик, решивший в этот раз взять с собой Карла, облюбовал Хендай, который также приглянулся и Эйве. Все же многочасовой поездки рядом с нахмурившимся Гленом ей хотелось избежать, а в компании семейства Граймс она чувствовала себя куда комфортнее. Она уже направилась к их машине, когда была остановлена протестующей ладонью Рика. - Ты куда? - Рик, что за глупый вопрос? Мы же договаривались - я тоже хочу в город. - Ты с нами не поедешь. Не в этот раз.