Мы – жертвы разбитого сердца, которое не дает нам дышать, держа в ловушке над этими бескровными улицами без подстраховки. Hurts - «Live Like Horses»
- Успокойся, все хорошо! Ну же, проснись! Не открывая глаз, Рик что-то тихо мычал, вяло двигая головой из стороны в сторону. Мокрая подушка и блестящее от влаги лицо – скорее всего жар, из-за которого пот продолжал струиться по скулам, к шее, затекая под ворот мятой рубашки. Мужчина все еще пребывал в состоянии сна, а, если быть точнее, кошмара. Его лицо исказила гримаса отчаяния, казалось, он вот-вот сейчас заплачет. Если, уже не плакал. - Кто-нибудь, сюда! Я не могу его разбудить! На крик Карла прибежало несколько человек, теперь с изумлением наблюдавших за сценой странной утренней побудки. Растолкав в стороны мешавшихся людей, Эйва прорвалась к Карлу и подоспевшему на помощь Хершелу. Рик едва ли не метался по койке, задыхаясь от бессилия, он все еще был в мире грез, который не желал отпускать его, навязывая пугающую картину. Крепко сжатые веки и руки, вяло перебирающие края простыни – тело живет своей жизнью, не давая своему обладателю очнуться. Его трясут за плечи, хлопают по лицу, зовут по имени – никакого результата. Покрытая испариной кожа, и все те же иссохшие губы что-то невнятно шепчут - Воды! – повернулся ко всем Хершел. – Принесите воды! Эйва оглянулась на толпу. Пара секунд ненужной суеты, и кто-то протянул кружку. Может, у Хершела были другие планы, но девушке показалось более эффективным решением просто опрокинуть содержимое посудины на лицо Рика. Резко дернув головой, мужчина стал приходить в себя. Кое-как разлепив веки и проморгавшись, он с беспокойством оглядывал многочисленных зрителей у своей камеры. Взгляд на Карла, Эйву, Хершела, и его лицо осветилось привычной встревоженностью. - Что-то случилось? – сухое горло садануло, словно острым лезвием. Яркий свет больно слепил, дыхание сбивалось с ритма, тело жутко ломило, еще и эта духота в камере… Но больше Рика озадачивало другое – волнения на этих лицах напротив. – Кто-то пострадал? Кто? - Все в норме, можешь не беспокоиться. Уйдите, ему нужен воздух, - Хершел кивнул толпе, и люди быстро разошлись по своим делам. – А вот ты не в порядке. Как чувствуешь себя? Так мало воздуха, дышать очень трудно. Мокрая ткань прилипла к телу, и жар стал спадать из-за приливов озноба. Неприятные ощущения кожи, болезненные, неуютные. Еще и мышцы в таком состоянии, будто бы он пробежал пару миль на время – конечности еще в напряжении, но уже вялые и уставшие. - Я в порядке. Почему-то Эйва не удивилась этим словам, глядя на выбившегося из сил после беспокойного сна мужчину. По его состоянию несложно было определить надвигающуюся лихорадку, которой он старался не придавать значения. А еще и темные мешки под глазами, слишком бледное лицо и испарина по всему телу. Разумеется, «в порядке»! Что ж должно произойти, чтобы Рик признался в плохом самочувствии? Наверное, огнестрельного ранения в жизненно-важные органы или ампутации конечности вполне хватит. - Я… Я просто выпил вчера лишнего, - пряча взгляд ото всех, тихо произнес он. – Голова немного раскалывается, но скоро все пройдет. - Пап, у тебя опять похмелье? Я знаю, что тебе нужно. Полный решимости и серьезных намерений Карл ушел и вернулся с пузырьком каких-то таблеток. Парень выбрал нужное лекарство для утреннего состояния после пьянки, но не то, что необходимо было сейчас Рику. У него не похмелье, и Хершел тоже это понимал, но его наставления по поводу дополнительного отдыха и принятия других медикаментов были отвергнуты сразу. - Ничего не нужно. Я не настолько болен, оставим все так, как есть. Прибережем лекарства для крайних мер. Рик был уверен в своих словах, но все же был сбит с толку ощущениями в теле. Взглянул на Эйву и снова отвел глаза. Кажется, она не догадалась о том, что он помнит вчерашнее. Не все, но смутно что-то припоминалось. Он видел ее глаза высоко над собой, наверное, тогда он лежал на полу. А потом, когда пол стал уезжать из-под ног, он помнил касания ее прядей у самого лица – кажется, она его тащила на себе. А что было еще? Его камера, приближение койки навстречу телу и наступление темноты. Все, больше ничего. Но Эйва стоит и неотрывно смотрит на него. В раздумьях, пытаясь найти подсказку для решения какой-то неведомой ему задачи. Лучше бы она ушла. Лучше, чтобы они все ушли. Нет, он сам уйдет. Предлог найти несложно – Рику просто надо проверить, узнать, что везде все хорошо. Территория должна тщательно охраняться, забор - оставаться надежным, а люди должны быть изолированы от ходячих. Или, наоборот, ходячие от людей. Надо обо всем позаботиться, только организм едва слушается. Столько ощущений в теле мешали мыслить, но не о том, что волновало его больше всего. Этот сон. Лучше бы, если это был просто кошмар. Не видение, иллюзия или какое-нибудь знамение. Рик твердил себе: «Чушь», но очень неуверенно. Когда-то в такое действительно было сложно поверить, но сейчас все иначе. Он уже не раз видел наяву то, чего не должно было быть. И боялся увидеть это вновь. Или, ожидал увидеть? Сложный вопрос, а ответ еще труднее. Тем более, как казалось Рику, он кое-что видел снова. Он точно видел ее, не только во сне, но и наяву. Лори.***
Сегодня в тюрьме многие страдали от похмелья. Мужчины не скрывали сего факта, постанывали, терли глаза, закрывали лицо руками. Женщины вели себя более сдержанно – может, немного стеснялись, а может, просто не надирались до такого состояния. У кого-то организм был более устойчив к подобным испытаниям – именно эти люди и занимались всеми необходимыми бытовыми делами, включая уход за другими. А эти другие прятались по камерам, из-за которых и доносились разнокалиберные вздохи. Только из одной закрытой камеры не доносилось ни звука. Кевин так и не выходил к остальным, предпочитая оставаться в одиночестве и уединении с самим собой. Да и Эйва не спешила составить ему компанию – она и не знала, что ему говорить. С чего начать и чем это все закончится. Как взглянуть в его глаза и что она в них увидит. Нужно ли ей вообще общение с ним? Конечно, нужно. Он нужен ей, он ее друг. Кажется, что сейчас поздно осознавать произошедшее. Эйве было сложно признаться в том, что его отношение к ней не просто дружеское. Вчерашняя ночь всему доказательство. Она замечала изменения в его поведении, но просто отмахивалась от неловких мыслей. Смущенные улыбки, сбивчивая речь, потупленный взор – подобное возникало не так уж и часто, но именно тогда, когда Кевин пытался ей что-то сказать. Он либо передумывал сделать это в последний момент, либо переводил тему разговора в ненужное русло. Или опускал голову и уходил прочь, не в силах произнести вслух то, что его волнует, то, что для него имеет огромное значение. А Эйва просто спускала все на тормоза, глупо надеясь, что ей все просто показалось. Реальность не сделать выдумкой, если попросту ее отторгать, и жизненный опыт тому доказательство. Ведь ей все это не нужно – тесное сближение, серьезные отношения, те самые чувства. Первая попытка сыграла с ней жестокую шутку, поставив на кон десять лет жизни. Раны снаружи излечились, а внутри – нет. Сложно объяснить ее сомнения и неготовность к близким отношениям, ведь после всемирного заражения ей попадались неплохие парни - не считая Губернатора, конечно. Джозеф – с ним были связаны только самые приятные воспоминания, он оберегал ее, защищал, и ей просто нравились те всяческие знаки внимания, которые он оказывал. Он погиб, а она даже ни разу не сказала ему, что он ей дорог. Дорог, но как друг. Отличный парень, во всех отношениях надежный – такой же, как и Кевин. Который тоже – как друг. Почему? Просто они не затронули ее душу так, как это бывает при тех самых чувствах, которые возникают между двумя людьми. Которые вряд ли уже возникнут в жизни Эйвы. Название этим чувствам так сложно вспомнить, слишком сильно они очернили часть ее прошлого. Не время думать об этом. Сейчас самое главное – это Рик. Точнее, его плохое самочувствие, которое он скрывает. Так заботливо по отношению ко всем и так глупо по отношению к себе. Если он добровольно не собирается возвращаться в здоровое состояние, то об этом есть кому позаботиться. Но прежде нужно узнать подробности о том, как он заработал такое самочувствие. И никто не знает об этом больше, чем тот, кто был вчера с ним рядом во время вечеринки. Заглянув по пути на кухню и прихватив бутылку с водой и кое-что из лекарств, Эйва двинулась к своей цели. Из нужной ей камеры неспешным шагом вышла Кэрол и, провожаемая взглядом Дэрила, удалилась на выход. Дождавшись исчезновения женщины с линии горизонта, Эйва подошла к охотнику. - С добрым утром, - сказано негромко, но достаточно для того, чтобы поглощенный мечтаниями мужчина вздрогнул. – Как ты себя чувствуешь? - Чего? А, ну нормально так. Помятый, не выспавшийся, но вполне довольный собой. Связано ли это с тем, что Кэрол ночевала в его камере, или нет, Эйву не волновало. Она в любом случае рада всему хорошему, что происходит в отношениях этой пары, но сейчас речь не об этом. Стоило выяснить, почему на вид страдающий от похмелья охотник выглядит в разы бодрее Рика, который пил все то же самое, что и остальные мужчины на мальчишнике. Но Дэрил был совершенно не способен говорить о чем-то, то и дело отвлекался, поглядывая на смятую постель, откидывая носом ботинка с пола невесть откуда взявшиеся пуговицы* и пожирая глазами заветную бутылку в руках Эйвы. Не выдержав туго идущей из уст охотника информации, девушка дала ему немного отпить, после чего услышала то, что ей было нужно. - Он вообще не пил. Опрокинул грамм сто виски и все, ни в какую! Мол, «я не я, а как же тюрьма, люди на меня полагаются", все дела... - И это все? Ему снесло крышу лишь от порции виски? Дэрил, я видела вчера вас после вечеринки, а его пьяное состояние прочувствовала на себе, - глядя на ползущие вверх брови всегда сдержанного охотника, девушка поспешила пояснить свои слова. – В смысле, тащила его на себе через все здание. И ноги у него отказывали никак ни из-за одного глотка алкоголя, пускай даже такого крепкого. - А, ты про это, - убедившись в целомудренности своего друга, Диксон расслабился. – Ну да, выпил немного, сидел потом, как на иголках, все порывался убежать по своим важным делам, говорил, что ему нужно заняться какими-то срочными вещами. Сама же в курсе, Рик не может спокойно отдохнуть, - он замялся, раздумывая, стоит ли говорить все, что он знает, но сдался под пристальным взглядом девушки. - Ну вот, я тогда и кинул незаметно в его воду кое-что из запасов Мерла, чтобы он расслабился. «Запасы Мерла» - нечего гадать, и так все понятно. Понятно по выражению на лице Дэрила, понятно по тому, что Эйва знала о его брате. И ясно по состоянию Рика – у него ломка. Эйва помнила свое самочувствие в период интоксикации, и хоть у них с копом были разные дозы разной дряни, труда не составило понять, что Рику плохо именно после каких-то наркотических веществ. И, возможно, именно наркотики повлияли еще на кое-что. - От них могут быть галлюцинации? - Чего? - Эти таблетки или что там было… Они вызывают галлюцинации? - Ну, я ж не торчок, не знаю…, - он пожал плечами и, сделав паузу, добавил. – Наверное. Рик после их принятия был немного не в себе, - было заметно, как он не хотел говорить об этом или не хотел говорить это именно Эйве, но все же продолжил. - Видел кое-что. Бубнил себе что-то под нос и пялился то на дверь, то на место рядом с собой. Даже под стол заглядывал, сказал, что там кто-то сидит, вроде как даже разговаривал с ней. В смысле, с ним, с человеком. «Лори». Значит, она ему привиделась из-за действия таблеток еще на вечеринке, а потом и в камере. Или во сне. Впрочем, это уже не важно, если это все происходит не из-за сдвигов в его голове, а из-за психотропных веществ, то скоро это пройдет. Эйва вынула пару специальных пилюль противоположного назначения, которые давал ей Хершел уже при выходе девушки из состояния ломки и о которых говорил сегодня Рику. Растворив лекарство в воде, она протянула бутылку Дэрилу. - Отдай это Рику. Раз он не знает про таблетки, скажи, что добавил сюда чудодейственного антипохмелина Мерла или еще чего-нибудь в этом роде. Только сам не пей, - девушка нахмурилась при виде готового на утоление жажды охотника. – Сам себе навредишь. Ты же не пил эти таблетки? - Неа, - протянул он недовольно. - А че сама не отнесешь? Ты же все это придумала. - Нет, я этого всего не затевала. И не из-за меня он бродит по тюрьме едва ли не в бреду, - Дэрил снова был непроницаем, но девушка все равно смягчила тон. - Просто хочу, чтобы ему полегчало и все.***
Вместе с февралем пришла дождливая погода. Температура немного повысилась, и, несмотря на обильные осадки, в тюрьме стало гораздо теплей и уютней. Вода внутрь практически не попадала, подверженными стихии оказалось несколько подсобных помещений, включая библиотечную комнату Эйвы. Поэтому и времени она стала проводить там гораздо меньше, проще говоря, оставалась только по ночам. А днем занималась все тем же – хозяйством. Нужно было следить за территорией, заниматься готовкой и стиркой, а еще скоро предстояло начать создание полноценного огорода. Очень много дел, которые не доставляли лишних хлопот. Все протекало легко и непринужденно в общении с другими людьми. С соседями, друзьями, семьей. Именно – семьей. После вечеринок сближение в лагере стало протекать еще быстрее. Народ сбивался в большие компании, повсюду слышались довольные голоса и радостный смех. Улыбки на лицах возникали всегда, если не считать зачистку забора и новой, закрытой территории тюрьмы. Атмосфера была самой душевной, и никак по-другому этих людей, что создавали ее, назвать было нельзя – просто семья. Большая и дружная. Рик тоже это ощущал. Пасмурная погода снаружи не меняла ясные деньки внутри. Было так уютно находиться в общей гостиной, в столовой, в камерах других людей. Ему нравилось находиться везде, особенно если рядом была его дочь. Джудит уже подросла, научилась самостоятельно сидеть и бегать на четвереньках. Увидев отца, она сползала с рук нянек и готова уже была бросаться к нему, к Рику. Так радостно улыбается, задорно смеется. Как никто другой в этом месте, как ни один малыш на свете. Только она, только Джудит. Его малышка, его дочь. У нее темные вьющиеся волосы и карие глаза. Круглое лицо и пухлые щечки. Светлая розоватая кожа и, кажется, скоро появятся веснушки. Рик мог часами любоваться ею, играть с ней теми редкими игрушками, которые у них были. Кормить ее витаминными кашами для младенцев и убаюкивать. Ей хватает всего нескольких минут на руках у отца, чтобы заснуть, но он все равно не сразу укладывает ее в добытую когда-то Карлом кроватку. Рику нравится просто держать ее и вглядываться в безмятежное лицо младенца, на прикрытые веки с такими длинными ресницами, на носик, который она морщила во сне время от времени, на крохотные пальчики, что так крепко цепляются за его одежду. - Уснула? Негромкий голос сзади и совершенно неслышимые шаги. Эйва подошла к нему, взглянула на ребенка и улыбнулась. - Давно уже спит? - Не знаю, - только сейчас Рик понял, что простоял здесь очень долго. - Кормила ее полчаса назад. Думаю, до утра она точно не проснется, - не отрывая взгляда от ребенка, она спросила. – Тебе помочь? - Не знаю, а чем? - Смотри, - она указала на ручки малышки.- Я знаю, как она крепко хватается, самостоятельно ее пальчики не разжать. Ты же не уляжешься вместе с ней в люльку. - Да, пожалуй. Крепко спящий ребенок, тянущий за собой в кроватку отцовскую одежду, даже и не думал просыпаться и, уж тем более, разжимать кулачки. Немного возни с рубашкой Рика, необъяснимое чувство легкой неловкости с обеих сторон, и Джудит опустилась в кроватку, не утягивая за собой отца. - Спасибо. - Ничего, я по себе знаю, как сложно разжать ее не по-детски цепкую хватку. Отвернувшись от малышки, Эйва подняла голову, встретилась с Риком взглядом и, улыбнувшись, пошла прочь, снедаемая чувством разливающегося по телу человеческого тепла. Укладывая малышей спать, она всегда уходила с легким сердцем и непередаваемым чувством восторга от того, что рядом есть те, кому она может подарить ту частичку себя, предназначенную детям. Конечно, у всех младенцев здесь были мамочки, кроме Джудит, с которой она и проводила больше времени. И в это время Эйва ощущала, что может хотя бы ненадолго и так обманчиво почувствовать себя матерью. Матерью, которой она так и не состоялась. Вспомнить ребенка, который так и не родился. - Подожди, - тихо окликнул Рик. - Мне нужно кое-что спросить. Ему нужно и важно это знать. Он уже слышал это, но неуверен в правдивости тех слов. Но Эйва снова скажет ему об этом, так, чтобы он поверил. Он не может быть уверен на все сто процентов, но ему кажется, что только она сможет сказать это и никто больше. Может, Рик все это зря затеял, но он просто не в силах терпеть навязчивые мысли, забивающие голову. И отступать уже поздно – Эйва смотрит на него вопрошающе и ждет. Именно сейчас и здесь, в эту минуту и в этом месте. Ждет того вопроса, который ему так страшно произнести, и ответ на который он так боится услышать. - Ты должна сказать все так, как есть. Не лги мне. Я должен быть уверен в твоих словах.