Без войны не плачут, без беды не кличут Океан Ельзи – «Сьюзи»
- Рик, что тут сложного? – спокойно произнесла Эйва. Вскинув голову, она устремила пронзительный взгляд серых глаз. - Они просто чертовы каннибалы, понимаешь? Обезумевшие люди, жрущие других людей. Рик это давно понял. Не сразу, конечно, а лишь тогда, когда повнимательней решил присмотреться к содержимому подвала. Там для каждой отдельной жертвы была выделен свой стеллаж, полки которого были обозначены определенными, ясными только этим маньякам, пометками. На каждой такой полке хранились остатки несчастного, попавшего в лапы этих чудовищ, человека – кости, разложенные в определенном порядке, горстки зубов и, возможно, даже ногтей, – Рик не стал приглядываться и изучать подробней свою страшную находку. Трофеи, как минимум, не меньше десятка погибших людей, были выставлены напоказ и во всей своей ужасающей красе. При взгляде на человеческие останки можно решить, что их коллекционер чокнутый на всю голову маньяк-психопат, если бы не одно «но», которое пряталось в самых задворках чудовищного подвала. Выверенная до мельчайших деталей, подобная хирургическому кабинету, кухня с разделочным столом и стоком для литров крови. Холодильник, специально подведенный к генератору для того, чтобы замороженные запасы оставались пригодными к употреблению. Различные приспособления и инструменты, чье назначение ни один здравый в уме человек не желал бы знать, которые одним лишь видом подвергали сознание массовой психической атаке. Человеческая скотобойня, сошедшая с экранов дешевых кровавых триллеров, здесь, в реальном мире. Рик рассказал о своей находке лишь Дэрилу, Кевину и Хершелу. Старик и сам смог бы догадаться об особенностях пленения девушки – рана на ее ноге была нанесена остро заточенным инструментом, аккуратная и ровная, как хирургический надрез; стерильность была полностью соблюдена, наркотики возымели свой эффект на организм. Рик со своей командой вернулись за Эйвой вовремя - основные нервные окончания задеты не были, разрез был неглубокий, до кости тоже не добрались. Сомнений не было – ее ногу собирались отрезать и использовать для утоления собственного чувства звериного голода. Такую правду никто не должен был знать, но каким-то образом выжившие выяснили, что произошло с Эйвой. Паника, тревога, опасения… Вся гамма эмоций страха вновь правили разумом людей, которые совсем недавно обрели каплю уверенности в завтрашнем дне. И все это вкупе с отвращением, ненавистью, омерзением… Слишком низко пал род человеческий, чтобы продолжать жить. В стенах тюрьмы вновь поселилось уныние и обреченность. - И знаешь, почему они это делают? – Эйва нарушила звенящую тишину. - Еще тогда, при прошлой нашей встрече он сказал мне: «Мысль о поедании людей слишком проста и очевидна, чтобы ей противиться. Это лишь вопрос выбора… Или мы, или все остальные. Ответ очевиден – мы. Без обид».****
Это случилось больше года назад. Тогда Эйва скиталась с лагерем, состоящим из почти двадцати человек - большая компания по нынешним меркам. Они искали более или менее безопасное убежище и оставались там до тех пор, пока до них не добиралась очередная толпа ходячих. Потом выжившие вновь отправлялись на поиски места, которое могло сохранить им жизни еще чуть дольше. В этот раз они наткнулись на заброшенный кемпинг. Несколько ходячих и трупы в палатках немного заставили путников сомневаться в выборе, но бревенчатый забор высотою метра полтора убедил остаться. Территорию зачистили, разбили лагерь. Запасов было немного, но разумная экономия позволяла выжившим держаться на ногах еще несколько недель. Питьевую воду брали из пресного источника, находившегося неподалеку. Топлива в машинах было достаточно, так что в любой момент они могли уехать подальше от возможной надвигающейся угрозы. Дежурные всегда были начеку, территория просматривалась по всем направлениям. Наученные горьким опытом и тяжелыми потерями, выжившие продумывали все до мелочей. В тот день все было как обычно. По одиночке никто никуда не уходил, поэтому Эйва вместе с Ребеккой и ее шестилетней дочкой Линдой отправились к речке с охапками грязной одежды в компании Джозефа, одного из лучших бойцов их лагеря. Впрочем, мужчина увязался с ними не только в целях безопасности – у него был личный интерес по отношению к Эйве. Знаки внимания, в виде редкого шоколадного батончика, невесть откуда взявшейся мягкой подушки и убитого в опасной близости от девушки ходячего давно навели Эйву на определенные мысли по поводу особенного отношения парня к ней. Джозеф был хорошим парнем и надежным другом, но она не видела в нем мужчину, с которым можно перейти на более близкие отношения. Наверное, просто забыла, как влюбляться. Ясный безветренный день, прохладное журчание водного потока, детский негромкий смех, шутливые материнские напутствия, приятный собеседник рядом. В округе ни одного ходячего. «Минуты утерянного счастья», – так в мыслях называла эти мгновения Эйва. В таком состоянии можно легко позабыть об опасностях подстерегающих повсюду, а прервать его может только внезапный крик, громкий всплеск воды, падающий из рук Джозефа его любимый кинжал и болевые ощущения в черепной коробке Эйвы с последующим помутнением в глазах. Джозефа оглушили, Ребекка и Линда куда-то подевались, а Эйву уносят куда-то глубоко в лес. И последнее, что она видела в смазанной картинке окружения – это знакомые лица, испуганно наблюдающие из чащи леса. «Они видели, они нас обязательно найдут и спасут», - первое, что она говорила малышке Линде, испуганно сжавшейся в туго обмотанных вокруг ее тела веревках. «Мы так долго были вместе, защищали друг друга. Вот увидишь, они скоро придут за нами», - шептала она девочке, когда Ребекку оглушили и утащили в один из отсеков их места заточения. Но она не знала, что сказать, когда мать несчастного ребенка возвратили в состоянии безвольного овоща и без некоторых конечностей. Линда вскрикнула и отключилась, а Эйва смотрела на прикованного наручниками Джозефа и безмолвно спрашивала: «Где же они? Почему они еще не вернулись за нами?». - Ты будешь мне угрожать?! – хохотал один из похитителей, когда девушка попыталась напугать его вооруженными людьми из лагеря, которые вот-вот явятся сюда и разнесут все к чертовой матери. – Ваши дружки давно смылись, собрали свои манатки в тот же день, видать, нехило обделались! А жаль, мы уже построили на их счет грандиозные планы! Была бы знатная пирушка, мы могли бы с ребятами немного отдохнуть от охоты! Знаешь, добыча всегда такая прыткая, так и жаждет ускользнуть из цепкой хватки хищника! Прямо, как ваши друзья, впрочем, им это удалось. Ты думала, что вы им так нужны?! Нет, милашка, вы нужны теперь только нам, да, и будете очень даже полезны. - Прошу, она всего лишь маленький ребенок! – умоляла Эйва со слезами на глазах. – Отпустите ее, пожалуйста! - Дети гораздо лучше взрослых, - злорадно улыбался мужчина, сверкая бешеным взглядом в темноте. Малышка Линда только плакала, глядя на изуродованное тело не приходящей в сознание, но еще живой матери. А когда то, что оставалось от Ребекки, унесли навсегда, девочка уронила голову на грудь и замолкла, ни проронив и слезинки. - Мы должны выбираться, - снова заявил Джозеф. Никто не знал, сколько прошло дней с момента их заточения в этом погребе. Может неделя, а может, даже две. Казалось, прошла вечность. – Скоро они опять проголодаются, - прошептал он так тихо, чтобы его не услышала Линда. Джозеф, как единственный представитель сильного пола среди жертв, был закован в наручники. Сколько бы он не силился, выскользнуть ему из оков никак не удавалось. Запястья были стерты в кровь, но все безуспешно. Связанная Эйва пыталась перетереть веревку об выступающие в земляной стене камни, но также терпела неудачу. Наконец, Джозеф нашел способ, как можно освободиться – он нащупал слабые болты на трубе, к которой был пристегнут. Изворачиваясь, насколько позволяли ему это делать скованные за спиной руки, он смог открутить податливые крепежи и, скользнув цепочкой по железяке, высвободился. Перекинув руки вперед себя, он, брякая наручниками, сумел развязать оставшихся пленников. Остывшая в жилах кровь билась в яростном темпе в висках, заставляя мозг выделять адреналин в неимоверном количестве. Они выпутались из оков, но еще не покинули клетку. Сегодня ангелы были благосклонны, и жертвам удалось выскользнуть из погреба, который больше походил на камеру пыток. Устрашающего вида коллекция: ножи, пилы, щипцы… И все это в окружении стен, покрытых толстым слоем засохшей крови. Источник того самого смрада, смешанного их зловония трупных останков и удушливого запаха каких-то химикатов. Но самое страшное в этой картине было другое – это маленькая девочка, взирающая на все глазами, полные пугающего осознания. В голову охотникам не приходила мыль о том, что заточенные в неволе жертвы смогут выбраться, поэтому патрулей они тогда еще не выставляли. Джозефу, Эйве и Линде удалось убежать от этого кошмарного места далеко в лес. Знакомое окружение подсказывало, что до места расположения лагеря еще несколько часов быстрого шага. Уставшие, измученные, еле передвигающие обессиленные ноги, они наткнулись на нескольких ходячих. Без оружия, без сил, без шансов. Джозеф схватил изможденную девочку на руки и побежал, чуть отставая от пошатывающейся впереди Эйвы. Сорванное с ритма дыхание отдавалось колющими ударами по всему телу. Ноги безвольными плетями путались между собой, притормаживая и без того проблематичный процесс побега. Рычание оголодавших зомби приближалось, окутывая со всех сторон, и завораживало, завлекая в смертельные сети их паутины. И Джозеф попался. Выронив Линду, он повалился на землю, увлекаемый несколькими парами мертвых рук. С жадностью отрывая куски плоти, ходячие поглощали долгожданную пищу, кажется, даже наслаждались самим процессом. «Нет, нет, нет!». Эйва кинулась к нему, когда он закричал ей что-то. Перед глазами разрываемый на части отличный человек, надежный товарищ, близкий друг… Все смешалось в голове, но где-то далеко взывал голос разума: «Ему уже ничем не поможешь… ». Эйва схватила за руку остолбеневшую перед кровавой расправой Линду, чтобы сделать последний рывок. Нелепая случайность или роковая ошибка? Как запястье девочки выскользнуло из ее цепкой хватки? Почему этот ходячий отвлекся от своей жертвы и накинулся на следующую? Зачем из уст ребенка прозвучали эти первые за несколько дней, но последние в жизни слова: «Ты знаешь - так надо…» ?... ****
Долгое повествование прервалось угнетающим молчанием. Книги были сожжены дотла, и пламя понемногу стало затухать. Рик осторожно покосился на Эйву – лица не видно, только блики света играли на откинутых на глаза волосах. Нужные слова не подбирались, мысли рассеивались. - Слушай, мне… Мне очень жаль за то, что с тобой случилось. Эта девочка… Понимаешь, такое ведь бывает – мы просто не можем повлиять на что-то. Есть вещи, которые происходят помимо нашей воли. И, чтобы мы ни делали от нас зависящее, мы не всегда можем избежать подобного. Смерть есть, она повсюду. Поэтому нам надо двигаться дальше, несмотря ни на что. Сложно искренне говорить о вещах, в которые сам не веришь. Наверное поэтому она все также молчала, не поднимая головы. Ночной промозглый ветер начал задувать все сильнее, будто стараясь загасить непослушное пламя на догорающих трупах. Немного поколебавшись, Рик встал со своего места и присел рядом с Эйвой. - Нам стоит вернуться, - скукоженная фигурка даже не шевельнулась. – Послушай, Эйва… Лишь когда он положил руку на ее плечо в попытке утешительного объятия, она словно очнулась. Поддавшись вперед, девушка вцепилась хрупкими пальцами в его куртку и приникла к груди. Только сейчас Рик понял, что она плачет. Без вздрагиваний и беззвучно, просто тихие слезы стекали по ее щекам, впитываясь в жесткую ткань его тонкой не по сезону куртки. Прижимая девушку к себе, он говорил ей какие-то слова утешения, слегка покачивая, поглаживал по спине, словно убаюкивал встревоженного кошмаром пробудившегося младенца. Прислонившись к голове, Рик щекой ощутил шероховатость немного отросших волос, потерянных когда-то в том самом доме ее тетушки, и вспомнил, что эта девушка больше всех остальных претерпела несчастий после падения Вудбери. Попала в плен к каннибалам, была в опасной близости от разрушенного ходячими забора, опять-таки, тот случай в магазине во время их последней совместной вылазки. А еще, вытерпела все проявления недоверия и агрессии, особенно, с его стороны. Ощущение внезапной тяжести отвлекло Рика от раздумий. Девушка в его руках обмякла и навалилась на мужчину всей массой своего истощенного тела. От пережитого стресса и многочисленных страданий или от выпитого на пустой желудок алкоголя измученный организм просто вырубился, и Эйва потеряла сознание. - Все в порядке? – из-за двери показалась встревоженная Кэрол. – Она заснула? - Отключилась. Поднимаясь на ноги, Рик аккуратно перехватил безвольное тело и с бессознательной девушкой на руках направился к входу в тюрьму. - Я ей тут постелила, - Кэрол заботливо приготовила ложе для Эйвы, превратив огромный стол в библиотечной подсобке в уютную койку. – Думаю, ее можно оставить здесь, она сама захотела побыть подальше от всех. Неспешно Рик опустил девушку на своеобразную кровать, аккуратно укладывая поврежденную ногу. Тщательно укутав Эйву в одеяло, Кэрол по-матерински погладила ее по голове. - Она многое пережила. Теперь ей нужен покой и отдых, подальше от остальных. Раздался скрип двери – Кэрол ушла в жилой корпус. Рик стал вглядываться в лицо девушки, откинув светлые волосы, спутанные от крови ходячих и, кажется, ее крови тоже. Удивительно, но синяки уже почти прошли, оставляя напоминание о себе в виде мутноватых пятен на ровной бледной коже, освещаемой слабым лунным сиянием. Все, что пережила Эйва в эти дни – это его вина. Он отправил ее одну в тот самый дом, он не уследил за ней в магазине ее тетушки, из-за него она тогда чуть не попалась голодным ходячим во дворе тюрьмы. Это он не поверил ей и применил силу, в жажде доказать свою правоту. Он просто хотел обезопасить свою семью. И сейчас он тоже должен их защищать, в том числе, и Эйву. Теперь они все – его семья.