Руки

– Только не оборачивайся. И вообще, делай вид, что меня не слушаешь. Но. В тебе прожигает дыру Крам, а меня, кажется, он хочет убить взглядом. Или типа того. – Дэниел! – я фыркнула и невольно улыбнулась, продолжая аккуратно втирать мазь в очередной ожог после пары драконологии. – Он действительно хочет тебя сожрать глазами. Уже минут двадцать. Серьезно, – Дэниел улыбнулся. – По-моему, он просто боится, что я скоро займу его место. Хочет меня нейтрализовать, – я тихо рассмеялась. – Вообще-то, я думаю, так и будет, – Дэниел ровным почерком переписывал состав зелий, – ему всё равно уже плевать на школьную сборную. А ты потрясающий игрок. – Я – загонщик, Дэн. Только этот вид меча у меня в руках доставляет мне удовольствие. Дэниел улыбнулся. – Семикурсник пялится на третьекурсницу, вау! – он рассмеялся. – Заткнись, а, – я рассмеялась вслед и кинула в него куском своей алой мантии, оторванной зубами месячного дракона. – А где Руперт? – Подменяет Эвена на дежурстве. – А, точно, – я шикнула, когда мазь на ожоге защипала, – нормально Эвена так Норберт сегодня цапнул. – Я вот что поражаюсь, Бьёрга, – Дэниел захлопнул тетрадь, – даже некоторые пятикурсники всё ещё трусят подойти к драконам, а ты на третьем чуть ли не верхом катаешься на них. – А чего в них бояться? – я недоуменно пожала плечами. – Это просто магические существа. – Тебе на прошлом занятии чуть лодыжку не оттяпали! – Дэн улыбнулся. – Ну, был бы законный повод откосить от трансфигурации, – я улыбнулась в ответ, – поможешь? – я протянула ему в руки эластичный бинт. – Только не перетягивай, мне этой рукой ещё биту держать. – Давай сюда, – Дэниел потянулся за моей рукой. За три года в Дурмстранге он привык, что у меня вечно какая-то травма, или ожог, или ушиб, или бладжер проломил мне ключицу. Ах, нет, с бладжером дело было на шестом курсе. Профессионально замотав мою руку, он встал из-за стола. – Пошли на обед. Надеюсь, до завтрашней тренировки твоя рука заживёт. – Естественно, – я хохотнула, поднимаясь следом. – Кстати, Редклифф, если ты забьешь меньше десяти голов, я не буду оберегать тебя от бладжеров. – Прекрасно, – он улыбнулся, и мы двинулись в столовую, – просто прекрасный загонщик. Класс! – Если ты не забыл, я твой капитан. – Про такое забудешь. Пошли скорее, а, умираю с голоду. Руперт, наверное, уже ждёт нас.

***

– Простите, а сколько Вам лет? – Семнадцать. – Ах, да… – председатель экзаменационной комиссии зашелестел бумагами. – Мистер Гринт, я запросил Вашу работу по Тёмным искусствам и протокол секретарей дурмстрангской комиссии. Причиной получения самой низшей неудовлетворительной оценки послужило… так-так… – он нахлобучил очки, пытаясь разобрать чужой почерк, – «…отказ от выполнения инструкций комиссии, неподобающее отношение к экзаменаторам и несоответствие продемонстрированных приёмов программе обучения школы Дурмстранг…» – Да, всё верно, – Руперт кивнул, – как и у двух моих друзей. Мистера Редклиффа и мисс Одден, – Руперт спешно поправил себя. – Мистер Гринт, – экзаменатор стянул очки, устало поджав губы, – телесный патронус, неординарный подход к работе с гриндилоу, боггартом, Остолбеней Триа, Протего Максима, Фианто Дури, моментальная реакция на смеркута… В общем, я хочу сказать, что мы поражены Вашим выступлением и выступлением Ваших коллег. – Профессор, – Руперт кашлянул, – Вы же понимаете, что сейчас мы сдавали экзамен по защите от тёмных искусств? А те результаты, что у Вас в руках – по дисциплине «тёмные искусства». Секретарь, сидящий во левую руку от председателя, улыбнулся, опустив взгляд в пергамент. – Да, да… – замешкался председатель. – В общем, что я хочу сказать… У вас троих блестящая подготовка. Думаю, сантименты можно оставить, и я сразу скажу, что Вы получили «превосходно». – А мои… коллеги? – Аналогично. Письменные результаты и оповещение мы отправим чуть позже профессору МакГонагалл. Кстати, профессор просила Вас зайти к ней в кабинет. Будьте любезны, оповестите своих коллег. Руперт кивнул. – Я так понимаю, я могу идти? – Да, мистер Руперт. Был рад принять у Вас экзамен. – Всего доброго, профессоры, – Руперт шумно отодвинул стул и направился к выходу. Там, за дверью, в коридоре его ждали мы. Дэниел лениво прислонился к каменной стене, а я расселась по полу, закутанная в тёплую мантию Руперта. – Ну как? – Дэниел оторвался от стены, улыбнувшись. – У всех троих «превосходно». – Ну что ж, поздравляю, джентльмены, – я поднялась с пола, крепко обнимая Руперта, пока тот отбивал «пять» Дэниелу. – Пошли к МакГонагалл, а потом на обед, – отозвался Руперт, – запрыгивай. Дэниел помог мне вскарабкаться Руперту на спину. Ноги ещё болели люто, и ходила я еле-еле. Дэн и Руперт решали эту проблему по-своему – не церемонясь, закидывали к себе на горбушку и так гуляли со мной. Левая рука почти зажила, но двигалась всё еще со скрипом. Перебросив мою больную руку на грудь Руперту и аккуратно её уложив в удобное положение, Дэн клюнул меня в макушку. – Одден – наш герой, – засмеялся он. – Заткнись, а, – я засмеялась в ответ, наклонив голову в бок. Мы двинулись в сторону кабинета директора. У самого Дэниела на лице ещё не затянулись шрамы, но в купе с его бородой и пронзительный взглядом, это лишь добавляло пару очков в раздел «горячо». Всю дорогу до Хогвартса мы обсуждали, сколько дамочек падёт к его ногам в этой школе, на что Дэниел предлагал лучше составить послужной список Руперта. Мы смеялись ярко, заливисто, искренне. Казалось, мы даже вспомнили что это такое – смеяться. Руперт коротко невзначай бросил, что наша дружба могла бы поступить уже на второй курс Дурмстранга. Тактично опустив тот факт, что ей бы всё-таки разок пришлось остаться на второй год, мы втроём улыбнулись.

***

– О, боже мой, присаживайтесь, мисс Одден! Профессор МакГонагалл по-молодчески вскочила со своего кресла и подбежала к нам, едва переступившим порог её кабинета. Рассевшись в три предложенных стула, мы чувствовали себя немного некомфортно – в каменных стенах Хогвартса было непривычно тепло. Хотя профессор МакГонагалл куталась в плотной изумрудной мантии. – Итак, думаю, все важные вопросы улажены. Преподавательский состав вас утвердил. Правда, есть проблема в том, что из-за разрушений в Косом Переулке, нам приходится временно заказывать учебники из Англии. Ваши партии должны прийти в конце недели. Надеюсь, это не сильно вас затруднит в подготовке к учебному году. Мы кивнули. – Я… – профессор немного расслабила плечи, – я понимаю, что это трудно. Новая школа в последний год, хотя я, располагая некоторой информацией, знаю, что в Дурмстранге вам бы предстояло отучиться ещё пять лет. Тем не менее, я уверена, что вы справитесь. Семикурсников осталось не так уж и много, многие студенты младших курсов ещё не оправились, и мы не знаем, вернуться ли они в этом году или нет. Я думаю, вам очень будут рады. Тем более, после всего того, что пережил магический мир за этот год. Мы кивнули ещё раз. – Что ж, – профессор вновь выпрямилась, – предметы утверждены, вам разрешено при заезде в Хогвартс иметь сову, кошку или жабу, а также метлу. Руперт улыбнулся. – Профессор, а соревнования по квиддичу будут возобновлены? – спросил Дэниел. – Да, да, конечно, – активно закивала профессор МакГонагалл. – Капитаны сборных скоро будут выбраны. Я так полагаю, вы захотите к ним обратиться по поводу игры в команде, – профессор едва заметно улыбнулась. – Как и первокурсникам, вам придётся пройти распределение по факультетам. Нас троих синхронно передёрнуло. – О… – замешкалась профессор, – надо будет всего лишь надеть на голову Распределяющую Шляпу. Никаких испытаний или преодоления препятствий. Мы выдохнули. – Вы же сейчас у мистера Редклиффа гостите, да, мисс Одден и мистер Гринт? Руперт и я кивнули. – Тогда, полагаю, я могу направлять сову туда на ваши имена.

***

Я никогда не думала, что когда-нибудь услышу голос парня ещё более прекрасный. Размеренный, ровный, бархатистый, мелодичный. Он буквально обволакивает тебя, а за то, чтобы он что-то прошептал тебе над ухом, ты бы отдала всё и даже больше. Не удивительно, что девочки с факультета Венери кидали в его сторону томные взгляды, вздыхали, как актрисы, и старались в его присутствии распустить мантию. А потом на шестом курсе у него сломался голос. И вымахал он сам ещё на десяток сантиметров. Глубокий. Низкий. Такой, что от него мурашки по коже, когда он просто зачитывает свои правки к домашней работе. Даже восьмикурсницы сходили по нему с ума. Но он же всё это время, как и Руперт, был рядом со мной. Писал со мной сочинения, играл в квиддич, пересаживал мандрагору, перевязывал хвосты драконам. Если вы спросите у кого-нибудь из Дурмстранга описать Дэниела одним словосочетанием, то все, не сговариваясь, ответят «слишком горячо». Или «истинный секс». В того, в кого он превратился к неполным восемнадцатым годам... Ох. О таком грезит каждая молодая волшебница. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с прожигающим затуманенным взглядом, аккуратной бородой, натренированным телом и сильными руками, на которых проступают вены от тренировок. Руперт же был ничуть не лучше. Такой же высокий, с выточенным торсом и длинными подтянутыми ногами, искренней улыбкой, очерченным контуром скул и рыжей шевелюрой, игриво уложенной на бок. Иногда я ловила себя на мысли, как я вообще спокойно обитаю в их компании. Но, поразмыслив немного, понимала, что абсолютно преспокойно. Я росла с ними с восьми лет, бок о бок, засыпала и просыпалась в соседних спальнях. Да боже, в конце-то концов это я помогала им подкатывать к красоткам с седьмого курса и рассказывала, как свести их с ума всего лишь длинными пальцами рук. И нет, это совсем не то, о чём вы подумали. Из-за строго табу на всё, что происходит между мужскими и женским факультетами, у красоток с седьмого курса могло снести голову от одного лишь вида длинных тонких пальцев моих лучших друзей. Ведь они, как и я, музыканты. К тому же, природа решила не обделить и меня. Ростом, конечно, не наградила, но зато я до сумасшествия мило смотрелась рядом с двумя северными скалами со своим миниатюрным ростом, длиннющими медными волосами, тонкими норвежскими чертами и разным цветом глаз. Один – прозрачнейше зеленый, а второй – глубочайший карий. Конечно, когда моя грудь за одни летние каникулы сразу преодолела два размера, они не оставили это без внимания. Но даже и это было мило и забавно. В принципе, все наши отношения можно описать как «мило», «душевно» и «искренне». На вопрос «кто лучше всех владеет пальцами», можете отвечать Руперт. Потому что студенты Дурмстранга имеют в виду музыкальную аппаратуру и инструменты. А на вопрос «кто лучше всех владеет ртом», отвечайте Дэниел. Потому что за то, как он поёт, можно продать душу кому угодно. А вот на вопрос «ну, и с кем ты больше раз спала, Одден?» можете смело бить наотмашь прямо в лицо. Обычно Руперт и Дэниел именно так и делают.

***

– Только не оборачивайся. И вообще делай вид, что меня не слышишь. Дэниел, поддерживая меня за руку, брёл сквозь проход между столами в Большом Зале. Руперт шествовал впереди, постоянно одергивая непривычно лёгкую чёрную мантию. – И что на этот раз? – Слизеринцы на тебя пялятся. Зелёный стол – это же Слизерин, да? – Да, – я кивнула. – Пусть пялятся. – Ты просто могла быть чуточку менее горячей, Бьёрга, – Дэниел, как всегда, шутливо улыбнулся. – Заткнись, а, – я по-доброму шикнула, – ты бы мог сбрить твою бороду. Когтевранки сейчас прожгут дыру в моём лучшем друге. Где там Руперт? Руперт немного обогнал еле плетущихся первокурсников и уже ждал нас неподалёку от профессора МакГонагалл. – Попадёшь на Пуффендуй, я от тебя откажусь. – Ауч, Дэниел! – я театрально накрыла сердце ладонью. – Могу ответить тебе тем же. Он улыбнулся.

***

– Бьёрга Одден. – Гриффиндор! – Дэниел Редклифф. – Гриффиндор! – Руперт Гринт. – Гриффиндор!

***

Поднимаясь со старостой в башню Гриффиндора, мы нарочно пытались идти самыми последними. Нашим переводом был удивлён каждый, без исключения. Кто-то шептался у нас за спиной, кто-то откровенно тыкал пальцем. Кто-то отпускал смешки. – Говорят, семикурсников поселили с шестикурсниками, а нам досталась почти свободная спальня, – Руперт аккуратно вёл меня по ступенькам. Ноги почти зажили, да и ходила я свободнее, но им казалось, что бегать и быстро ходить мне ещё рано. А спорить с этими двумя повернутыми я не особо собиралась. – Повезло, – вздохнув, протянула я. – У меня почти вся спальня укомплектована. – Ой да ладно, будешь к нам приходить, если эти девчачьи разговоры тебя доконают, – тихо пробубнил Дэниел. Когда он говорил тихо, его голос становился ещё более обволакивающим. – С нами только один парень… Невилл, кажется. А у вас там не думаю, что кто-то будет с тобой обсуждать квиддич или новые приемы невербальной… – Шш, не для посторонних ушей, – я быстро постаралась его заткнуть. – В прочем да, тут правило «табу» работает только в одну сторону. Говорят, если будешь подниматься в спальню девушек, лестница превратиться в горку, и ты с неё скатишься. – Славно, – хмыкнул Руперт. – Зато не надо привыкать к новой цветовой гамме. – Угу, – Дэниел кивнул, – только мантии всё равно чёрные. И лёгкие. Руперт кивнул в ответ. Мимо нас проплыла группка пяти(шести, семи?)курсниц, подмигивая Руперту. – О, так ты теперь у нас будешь за Уизли? – игриво изогнув бровь, проворковала одна из них. – Не знаю, – пожал плечами Руперт, – но для тебя я буду, кем захочешь милая, – добавил он, как всегда очаровательно улыбнувшись и подмигнув. Мы с Дэниелом, притворно закатив глаза, тихонько хихикнули.