***
Сова с письмом из Дурмстранга прилетела в Хамней, когда мне было восемь. Деревня ожидала это письмо для двоих, старших меня на полтора года, крепких и образцовых мальчишек. Получить приглашение в Дурмстранг не так уж и просто. Исключительно чистокровная родословная, северная закалка и возрастной порог в девять лет. Парней зачисляют вдвое больше, ведь факультетов для них сразу два – Фламма и Гласиас. Для избранных девочек лишь один-единственный и немногочисленный Венери. Но и получив письмо и даже приехав за сотню миль на Кольский полуостров ты не факт, что останешься здесь хотя бы на день. О вступительных в Дурмстранг ходит недобрая слава, особенно на юге. Да и в принципе методологию Дурмстранга одобряют единичные европейские колледжи. Соседские мальчишки Брэндт и Варг, как сейчас помню, готовились к поступлению. Терпели ледяную воду, темноту, оббегали кругами горы, чтобы прибавить выносливости. Их мамы и папы с трепетом, на который способны скандинавы, помогали им, раздавали подсказки, гордясь своими будущими студентами Дурмстранга. В тот день, когда деревня собралась у подножия горы ждать двух сов с лапками, подвязанными вымпелом Дурмстранга, совы не прилетели. Деревня впала в отчаяние. Каждый год, когда в Хамнее юный волшебник достигает или достигнет до 1 сентября девятилетнего возраста, именно в этот день прилетает известие. И всегда забирают мальчиков. Но не в то 5 мая. Было глубоко за полночь. На чёрном небе огромными лапами распласталась Большая Медведица. Весенний звёздный купол в северном полушарии меркнет на фоне зимнего, но и весной на севере небосвод усыпан звёздами так, что иногда не проглядишь и свободного лоскута. Сова прилетела одна, опоздав часа на два, когда жители Хамнея удрученно расходились по домам, брели от подножия маленькими группками – семьями, но мне идти было не с кем. Мама Варга первая услышала её – увидеть что-либо в непроглядной ночи уже не представлялось возможным. Она надеялась, что письмо летит именно к её сыну. Отец Брэндта думал про своего. Но сова, спикировав меж керосиновых ламп, сжимаемых замершими пальцами обитателей Хамнея, аккуратно выпустила письмо из своих лап ровно мне в руки.Школа магии и волшебства Дурмстранг Бьёрге Скалд Рэгнхайдер Одден
Вас приняли в школу магии и волшебства Дурмстранг. Пожалуйста, отправьте эту сову как можно скорее обратно, указав, готовы ли Вы посещать школу в этом учебном году. Мы с нетерпением ждем встречи с Вами.Искренне Ваш, директор школы магии и волшебства Дурмстранг, профессор Игорь Каркаров
***
Никаких слуг и никаких девчонок на Фламме. Дурмстранг как нельзя точно можно описать этими двумя постулатами. И, наверное, ещё двумя – Елева Гора и Тропа Обихода. Из пятидесяти приехавших в первые два дня, вступительное испытание прошло лишь семнадцать, и мальчиков из них было семь, а девочек – пять. Я понимала, что третий день был скорее одолжением для неудачников, нежели испытанием наравне. Набор факультета Венери был укомплектован, и я прекрасно это понимала. Но назад дороги не было. Мало кто знает, но, если немного свернуть влево от Тропы Обихода, преодоление которой и было вступительным для девочек, поступавших в Дурмстранг, можно найти небольшой лаз, всего лишь в три-четыре камня, но в которые восьмилетняя щуплая девочка может упасть. И лаз этот ведёт к проходу в пещеру под Елевой Горой. Там, где отбирались мальчики. После третьего занятия по Тёмным искусствам я поняла, что то существо было дементором, самым настоящим. Но то, во что он превратился, стоило мне наткнуться на него в самом начале тропы, иногда преследует меня в кошмарах. Помню, как сердце колотилось в глотке, и в голове стоял шум, будто внутри неё был ледовитый океан. Не понимая, чем именно руководствуясь, я сбежала с тропы и летела прочь, не заметив небольшую дыру у заросшей травой подножия горы, поскользнувшись и смачно грохнувшись на чёрные тяжелые камни. Тогда я вывихнула плечо. Совсем рядом послышались быстрые шаги, грохотом отражаясь от стен пещеры. Здесь было неимоверно темно и сыро, но темно, скорее всего, с непривычки. – Ты девочка? Тебе не положено быть здесь, это вступительное для мальчиков. – Я знаю, – буркнула я, хватаясь за вывихнутое плечо. – Давай я помогу. Он аккуратно подтянул меня за здоровую руку, помогая подняться. – Ушиблась? – он осторожно дотронулся до моего плеча. – Пошли, тебя надо вывести отсюда. – Нет, – бросила я, шипя от режущей боли, – я пройду ваше вступительное. – Боже, – он хмыкнул, наверняка улыбнувшись. Глаза постепенно начали привыкать к темноте, и его черты становились четче с каждой минутой. – Ну, так пошли. – И ты не будешь меня отговаривать или типа того? – С чего бы? – он опять хмыкнул. – Пошли, времени осталось мало, а мы ещё не пришли к развилке. – Развилке? – медленно переступая с отбитой ноги на здоровую, я засеменила следом, всё ещё держась за плечо. – Там, где распределение между Фламмой и Гласиасом. Это было недалеко – он почти уже дошёл до неё, но свернул, услышав меня, чтобы помочь. Левый карман развилки был ещё темнее, а правый шел в обход пещеры, наполненный огнём и светом. Мы одновременно зажмурили глаза, по которым полоснуло, словно хлыстом. Он был высоким, даже в свои девять лет. Выше меня почти на голову, худощавым и черноволосым. Первое, что я разглядела в нём, придя в себя – огромные голубые глаза. Он улыбнулся, всё ещё непривычно моргая, и протянул мне руку. – Я Дэниел. – Бьёрга. На Развилочном Камне было три загадки. Мы справились с ними синхронно, потому что поразмыслив над отгадками в своей голове, скованно улыбнулись друг другу. Открылись оба прохода. – Мда, – протянул он. – И как нам узнать, какой из проходов кому открылся? – Не знаю, – Дэниел пожал плечами. – Ладно, – я вздохнула, круто сворачивая влево, и входя в Сумеречный Проход. Осторожно прошла пару метров – путь был свободен. Я обернулась. Дэниел всё ещё стоял у Развилочного Камня. – Ты идёшь? Он смотрел на меня изучающе, переводил взгляд с Развилочного Камня на правый карман и Сумеречный Проход, потом снова на меня. Словно прямо сейчас вершился выбор всей его жизни. Возможно, это действительно было так. Он кивнул и, аккуратно ступая по чёрным скользким камням, нагнал меня. – Я вряд ли пройду, поэтому тебе стоит выйти из Горы первым, чтобы тебя не заподозрили в том, что ты тут торчал со мной. – Ещё чего, – Дэниел улыбнулся, когда мы тронулись с места. – Девочку никогда не возьмут на Фламма или Гласиас, ты же сам понимаешь. Испытание в Венери я успешно провалила. – А что случилось? Там, на тропе? – Ну… В общем, думаю это не так важно. Просто я побежала и случайно рухнула вот сюда. Тропа не пройдена, я не поступила в Дурмстранг. – А если всё-таки возьмут? – Дэниел шёл рядом, изредка подталкивая своим плечом моё здоровое предплечье. Вокруг было очень темно, холодно и абсолютно ничего не видно. Я поскользнулась. – Это будет скандал. Знаешь, я вообще удивлена, что мне вообще пришло письмо, – шмыгнув носом, я поскользнулась второй раз. – Дай руку, – Дэниел в темноте протянул мне свою ладонь, и я не с первого раза смогла за неё ухватиться, – не хватало ещё подвернутых ног к твоему плечу. – Спустя секунду, он добавил, – я тоже удивился, когда мне пришло письмо. – Ты откуда, Дэниел? – Ларгс. Шотландия, – спешно добавил он. – Шотландия? А почему тогда не Хогвартс? – Видимо, Дурмстранг их опередил, – он хмыкнул, – вообще, все мои учились здесь. – Да? – Угу, – он крепче сжал мою ладошку, идти становилось всё трудней, холодней и страшней. – Вообще-то мои прапрадеды из Норвегии, я и сам там родился, но потом, когда мне был год, не больше, наверное, мы переехали в Шотландию. – Забавно. Я из Норвегии. – Да? – в мгле ничего не было видно, но я уверена, он улыбнулся. – Откуда именно? – Хамней. – Да ты что! – он остановился, из-за чего я на миг даже испугалась. – Я родился в Хамнее! – Так ты, получается, мой земляк, – мы продолжили путь. – А твоих в Хамнее не осталось? – Нет, все умерли, папа с мамой теперь в Шотландии, а моя тетя, вроде как, в Финляндии. – Вроде как? – Я ни разу не видел её. Мама говорит, что она не хочет нас видеть. – Почему? – Она… – Дэниел немного запнулся, – эээм… родилась не волшебницей. – Такое бывает, что поделать. – Да, но в нашем роду такого не бывало. Мы чистокровны. – Кичишься этим? – я недовольно хмыкнула. – Нет, – растерянно пробормотал Дэниел. С минуты две мы шли молча. – Смотри, там впереди, кажется, свет. Я кивнула, но навряд ли он увидел. – Иди первым, – я попыталась отпустить его руку. – Нет, – он мотнул головой. – Не думаю, что чистокровный род обрадуется, если наследник вот так завалит вступительные в Дурмстранг. Придётся тебе ехать в Хогвартс, если после этого тебя, конечно, возьмут. – Перестань. Мы выйдем отсюда вместе, я отведу тебя к ведуньям, а там уже будь что будет. Не вырывайся и не трогай больное плечо. Я почти что фыркнула. – Тебя опозорят. – Да почему? – Дэниел притопнул ногой. – Я полукровка, Дэниел. Мне вообще не должно было прийти письмо. Наверное, это какая-то ошибка. – Ну и что? – он шикнул. – А ещё и незаконнорожденная. – И что, – он шикнул ещё раз, не останавливаясь волоча меня к выходу. – Я не хочу всем этим портить тебе поступление, Дэн. Я даже не знаю, что там на выходе. Ты хоть знаешь, чей это выход? – Надеюсь, что Фламмы. Я не собираюсь учиться на факультете Серых Кардиналов. – Хм, – я, улыбнувшись, хмыкнула, – я всегда мечтала поступить на Фламму. Хоть и понимала, что мне дорога максимум в Венери. – Почему Фламма? – Я люблю красный и золотой. Дэниел рассмеялся и добавил: – Aliis inserviendo consumor. – Aliis lucens uror, – рассмеявшись, ответила я. – У тебя… – он запнулся, пальцем свободной руки указав куда-то в сторону моих глаз. – Да, магглы называют это гетерохромией.***
– По правде, я не хочу учиться там, где учился Грин-де-Вальд. – Я тоже, Бьёрга.***
Нас с Дэниелом приняли на факультет Фламма.***
Профессор МакГонагалл устало стянула очки, массирую переносицу. Кипа пергамента на столе, которую нужно было разобрать, прочесть и передать дальше, не хотела убывать. Кажется, она и вовсе была заколдована, чтобы профессор провозилась с этими бумагами целую вечность. Но пост нового директора Хогвартса обязывал. Прямо перед ней лежал совсем небольшой кусочек пергамента, который сова принесла час назад. Преподавательский состав должен был участвовать в обсуждении, поэтому профессору МакГонагалл приходилось убивать время на то, чтобы хотя бы в форме переписки уведомить деканов. Гораций Слизнорт и Филиус Флитфик отвечали суховато, будто с некоторым нежеланием, но возражать не стали. В министерские дела им лезть совсем не хотелось. И если Министерство Магии издало это поручение, значит, так тому и быть. Но Помона Стебль, хоть и покорно согласившись, всё равно не устояла перед тем, чтобы высказать свою точку зрения. «Вопиющий случай. Где это видано! Перевод студентов из другой школы!» Профессор МакГонагалл поймала себя на мысли, что отчасти согласна с деканом Пуффендуя. Перевод студентов из другой школы на последний курс, да ещё и разница программ и вся это неразбериха по окончании войны, и вообще, на её памяти переводов студентов попросту не было. Каждая школа защищала свои знания внутри каменных стен, и делилась лишь со своими студентами. Ученикам другой школы, как бы это прискорбно не звучало, никогда не были рады. Да дело даже не в той, что перевод должен был быть оформлен из какой-то другой британской школы, нет… Его нужно было сделать из Дурмстранга. – Сумасшедший дом, – протяжно вздохнула профессор МакГонагалл, в сотый раз взяв в руки отдельный ящичек с данными о студентах, которых нужно было зачислить уже завтра, чтобы они получили свои письма в положенный срок. Она уже выучила всё это наизусть, но ещё раз решила пробежаться глазами по пергаменту, с их фотографиями, с их табелями, чтобы всё-таки понять, что в них особенного. Почему именно они. Может, она пропустила что-то важное? Иначе почему о их переводе рапортовал сам Альбус Дамблдор, будучи ещё живым, тогда, в начале позапрошлого года. Месяцев за восемь до того, как он погиб. К тому же, им ещё надо было устроить переаттестацию. Правда, всего лишь по одному предмету. Дэниел Джейкоб Редклифф 18 июня 1981, факультет Фламма Ordinary Wizarding Levels: Трансфигурация: П Заклинания: П Травология: В История магии: В Зельеварение: П Нумерология: В Драконология: П Тёмные искусства: Т Полёты на метле: П Трансгрессия: П Уход за магическими существами: П Игрок сборной Дурмстранга по квиддичу, охотник Руперт Александр Ллойд Гринт 18 мая 1981, факультет Фламма Ordinary Wizarding Levels: Трансфигурация: П Заклинания: В Травология: В История магии: В Зельеварение: П Древние руны: П Драконология: П Тёмные искусства: Т Полёты на метле: П Трансгрессия: П Игрок сборной Дурмстранга по квиддичу, охотник Бьёрга Скалд Рэгнхайдер Одден 2 февраля 1982, факультет Фламма Ordinary Wizarding Levels: Трансфигурация: П Заклинания: П Травология: В История магии: В Зельеварение: П Нумерология: П Астрономия: П Драконология: П Тёмные искусства: Т Полёты на метле: П Трансгрессия: П Уход за магическими существами: П Каббалистика: П Капитан сборной Дурмстранга по квиддичу, загонщик Профессор МакГонагалл одобрительно хмыкнула. Девочка капитан, да ещё и загонщик. Скинув наваждение, профессор вновь уткнулась в результаты СОВ. И, пожалуй, они были более, чем отличными. У всех троих исключительно проходные баллы, куча «превосходно», но… По Тёмным искусствам уверенный «тролль». У всех троих. Большую часть своей сознательной жизни профессор МакГонагалл провела в стенах учебного заведения, и многое положила на преподавательский алтарь. И она более, чем уверена, что ученики, в пятнадцать лет (примерный возраст студента седьмого курса Дурмстранга) сдавшие СОВ на столь высокие баллы, не могли так завалить один-единственный предмет. К тому же, все трое. Опыт подсказывал, что это больше всего похоже на какой-то заговор или проделки троицы. Тем более, в её преподавательской жизни уже был пример работы с подобной группкой – трое блестящих, но абсолютно самородных волшебников. Профессор МакГонагалл улыбнулась. В камине появилась головёшка Кингсли. – Добрый вечер, Минерва. – Я бы сказал, ночь. Здравствуй, – профессор приветственно кивнула. – Ты, надеюсь, уладила всё с переводом? Профессор коротко кивнула. – Подтверждение деканов есть, с директрисой Дурмстранга всё улажено. Согласие родителей пришло сегодня утром. Но… – профессор запнулась, – есть некоторая проблема с мисс Одден. Я не смогла связаться с её родителями. – Она сирота, – коротко кивнул Кингсли. – Официальных опекунов не числится, поэтому после Войны она временно закреплена за Рэдклиффами. – Родителями Дэниела? – МакГонагалл поджала губы. – Именно. Так что на время обучения в Хогварсте можешь считать их её официальными опекунами. А дальше, – Кингсли вздохнул, – дальше уже будем смотреть. – Ей исполнится семнадцать в начале следующего года. Она уже станет совершеннолетней. – По правилам Дурмстранга, волшебник становится совершеннолетним лишь в двадцать один год, Минерва. Это одна из самых главных проблем сейчас, которую мы и пытаемся уладить. – Но перевод в другую школу разве не означает, что теперь на студента действуют правила нынешнего места обучения? – Знаешь, Минерва, эээ… – огненная голова Кингсли почесала бровь, – у нас нет актуальных правил для подобного случая. Архив подсказывает, что с подобным мы сталкивались лишь где-то веке в десятом. Или одиннадцатом. В прочем, – он вздохнул, – это неважно. Ребят надо максимально скорее перевозить к нам. В середине августа нам нужно устроить для них переаттестацию. И к тому же, придётся возиться с сопоставлением программы. – Просмотрев их работы, я с уверенностью могу сказать, что они прекрасно подготовлены для учебы в Хогвартс. Я бы даже сказала слишком прекрасно. Их программа по некоторым дисциплинам углублена, программы по заклинаниям и трансфигурациям просто блестяще усвоены, у них даже СОВ по драконологии. А у мисс Одден превосходна сдана каббалистика. – Я рад это слышать. Минерва, я очень надеюсь, что Вы справитесь с этой все нагрузкой, – Кингсли вне поле зрения камина всплеснул руками, – предстоит очень много работы. – А как будет проходить распределение? Мы же не станем бездумно отправлять студентов куда ни попадя. – Всё, как обычно. Распределяющая Шляпа нас рассудит. Под «куда ни попадая» Вы подразумевали Слизерин, Минерва? – Кингли пропустил смешок. – Вовсе нет, – профессор ещё сильнее сжала губы. – Они все трое играют в квиддич, кстати. – Да уж, в узких северных кругах это достаточно известная молодежь. Говорят, что как будто в воздухе родились. Они даже, несмотря на свой юный возраст, успели поиграть с Виктором Крамом. Профессор МакГонагалл вздохнула, поправляя на мантии брошь, как бы невзначай поворачивая диалог в то русло, которое беспокоило её сейчас больше всего. – Как там Фред? Кингсли вздохнул, опустив взгляд. – Не приходит в себя. Досталось парню. Но в Мунго говорят, что поправится. – А как Гарри, Рон, Гермиона? – С каких это пор Вы обращаетесь к своим студентам по имени? – исполняющий обязанности министра магии по-доброму хохотнул. – Они больше не мои студенты, Кингсли, – холодно бросила профессор. Тот протяжно вздохнул. – Они в порядке. Уизли, конечно, сутками торчат в Мунго по очереди, пока их не выгонят, и мисс Грейджер в порядке, она уезжала в Австралию, чтобы вернуть своих родителей, но сейчас всё хорошо. Мы немного помогли ей с этим. А Поттер в надежных руках, Минерва. Молли и Артур ему сейчас за родителей. Кстати, они почти восстановили «Нору», заходите завтра вечером на чай. Вы ведь после битвы за Хогвартс так и не виделись, да? Профессор сдержанно кивнула. – Вы можете гордиться своими учениками, Минерва. То, что они пережили, то, как они всё это выстояли, то, что они сделали для всего волшебного мира. Что ж… – Кингсли замялся. – Если бы я был у вас тут преподавателем, то сказал бы «миллион очков Гриффиндору». Но профессор шутки не оценила. – Это мои самые лучшие ученики за всю педагогическую практику. МакГонагалл махнула рукой по морщинистой щеке. – Доброй ночи, Минерва. Жду от Вас с утра письмо. – Доброй ночи. Голова Кингсли исчезла.***
Дорогая мисс Одден
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Переаттестация назначена на 15 августа.Искренне Ваша, Миневра МакГонагалл, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс