Война

Двое суток спустя, военную часть Валерки ожидал санитарный день. Солдаты сооружали походную баню, шутили по поводу того, почем нынче березовые веники в лесу и занимали очередь на помывку. Валерка же, еще накануне присмотревший в деревне за "своим" домом настоящую деревенскую баню, общего веселья не разделял и в очередь попасть не стремился. Деревенская баня была практически целой и Аркадину в голову пришла мысль, что неплохо было бы пропарить в ней Диму, пусть и осторожно - раны до конца не зажили. А заодно и самому нормально помыться. Улучив момент, Валерка прихватил с полки кусок хозяйственного мыла, вехотку и припрятал это все в свой вещмешок. Туда же были отправлены консерва, немного картошки, сахар и сухари. Оставалось лишь дождаться ночи. Сославшись на плохое самочувствие, Аркадин пропустил солдатские банные процедуры, однако, одежду свою прожарить отдал. Перед отбоем Глеб снова куда-то ушел. Валерка же раздумывал, сидя на своем топчане, как ему быть: дождаться, пока Самойлов вернется и уснет, и только тогда тихонько выскользнуть, или, все-таки, сбежать сейчас. Глеб, наверняка, его не потеряет - мало ли, куда мог пойти Аркадин по своим делам... Но не стоило забывать и о том, что появился во всем этом деле новый персонаж - Колька. И судя по всему, теперь эти двое спелись, а это значит, что Валерке нужно было быть осторожнее. В конце-концов, желание увидеть Диму, взяло верх над Валеркиными опасениями и, отложив сомнения в сторону, он закинул вещмешок за плечи, и, тихонько вышмыгнув из землянки, растворился в сумерках. Как только за Валеркой затворилась дверца, из кустов вышагнул Самойлов. Он осторожно, будто боясь спугнуть образовавшуюся тишину, вошел в их берлогу. Постоял пару минут в темноте, поводил носом, принюхиваясь. Затем зажег коптилку и поднес ее к полке над Валеркным топчаном, рассматривая содержимое. Хмыкнул. Посветил еще и в дальнй угол, где лежали их запасы "на черный день". Затем задул горящий фитилек, вышел из землянки и направился в сторону штаба, где Вадим, с кружкой горячего чая, весь вечер нависал над картой. Завтра утром в часть должны были подвезти еще часть оборудования и кабель, и в голове лейтенанта сейчас кружили сотни мыслей. Шаги Глеба Вадим узнал еще до того, как тот вошел в штаб. Узнал и вздрогнул. - Ну, здравствуй! - Глеб снял пилотку и пригладил вьющиеся волосы, осматриваясь. - Здравствуй... - Вадим свернул карту и отставил в сторону кружку, затем подошел и резко задернул шторку на маленьком окошке, проделанном в брезентовой стене. - Хвоста не было? - занервничал он. - Ты меня совсем за идиота держишь? - Глеб прошелся по штабу, задержался у края стола, рядом с картой и Вадимом. Тот судорожно сглотнул. В воздухе повисла неловкая тишина. - По делу, или просто? - уточнил лейтенант, облизав, ставшие внезапно сухими, губы. - Когда я к тебе не по делу захаживал? Знаешь ведь, что попусту не дергаю. - Глеб в это время уже вальяжно развалился на стуле и аккуратно указал пальцем на кружку Вадима: - Мне. Чаю! Вадим поспешил исполнить просьбу и налил Глебу горячего и ароматного напитка. - Сахару? Два? - Как всегда. Снова воцарилось молчание, прерываемое лишь звуками, которые издавал Глеб, когда прихлебывал чай, обжигаясь, из помятой алюминиевой кружки. Вадим задумчиво грыз карандаш и не отрываясь смотрел на сидящего напротив Глеба: водил взглядом по небритым щекам, останавливался на поджатых в ниточку, губах, пытался заглянуть в голубые глаза. Глеб усмехался в кружку, специально прятал взгляд и думал о том, что это, пожалуй, весьма забавно: Вадим - такой серьезный лейтенант, герой этой войны в глазах бойцов, водивший иногда свою группу туда, где другие ходить боялись... сейчас выглядел простым пацаном на первом свидании с любимой девушкой. Впрочем, солдаты его таким и не должны видеть. Никто не должен! А Глеб видел. Ему можно. Ему всегда было можно больше, чем остальным. Вадим не выдержал: отбросил карандаш, подскочил, обошел свой стол и, оказавшись у Глеба за спиной, прижал его к себе. - Стервец, я скучал по тебе! Как мне надоели эти показательные выступления перед личным составом! Сколько можно так? Как я хочу каждый раз, при встрече с тобой, касаться тебя не только взглядом... - Много хочешь, брат... - Глеб плотно прижался головой к Вадиму и поднял лицо вверх. Вадим медленно очертил контур его губ подушечкой большого пальца. В глазах Глеба моментально вспыхнули озорные огоньки. Он ухватил Вадима за палец зубами и легонько сжал, затем втянул в рот и пососал. - Что ты творишь! - голос у Вадима стал глухим, глаза потемнели. - Всего лишь даю тебе понять, что тоже соскучился. - Глеб выпустил палец изо рта. Встал, потушил коптилки и вплотную подойдя к Вадиму, взял его за воротник гимнастерки и стал жадно целовать... Вадим на какую-то долю секунды обмяк в Глебовых объятьях - слишком давно их руки не касались тел друг-друга. Потом опомнился, толкнул брата на стол и навалился сверху... Когда, насытившись своей неправильной страстью, они второпях застегивали на себе одежду, Вадим неожиданно спросил: - Глеб, а сосед то твой... Аркадин... часы то нашел? - Какие часы? - ошалел Глебка от внезапного вопроса. - Наручные. Подарок отца. - Так не было у него, отродясь, никаких часов, - хмыкнул Глеб и потянулся к Вадиму за последней, на сегодня, порцией нежности...