Война

      Легкие сумерки спускались на домики, когда запыхавшийся Валерка оказался в деревне. Осторожно, чтоб лишний раз не хрустнула ни одна веточка под ногой, Аркадин обошел дома. Везде было тихо. Внутри "его" дома тоже была тишина.       Валерка аккуратно пролез в окно на веранде и прошел прямиком в комнату к немцу. Заслышав шаги, тот потянулся к ножу слабой рукой. - Тшшш! Не бойся, свои! - Валерка был безумно рад тому, что немец жив и даже обнаружил рядом с собой все, оставленные Аркадиным, вещи. Настолько рад, что опять не подумал о языковом барьере. На удивление, немец его понял и, прикоснувшись к ножу, так в руку его и не взял, но зато следил испуганным взглядом за советским солдатом. Валерка заметил, что воды в миске не было, а вот сухари и консерва так и остались нетронутыми - видимо, сил у немца так и не хватило на прием пищи.       Аркадин засуетился, выкладывая из вещмешка продукты рядом с лежанкой, зажег свечу. Ему очень хотелось успеть сварить бульон и накормить своего подопечного до наступления полной темноты. Валерка протянул руку, пытаясь дотронуться до лба лежащего в углу солдата, чтоб посмотреть, есть у него жар или нет. Немец жалобно дернулся и гримаса боли застыла на его лице - раны давали о себе знать.       Аркадин ласково улыбнулся и, припоминая весь свой небогатый словарный запас, произнес на немецком: - Fürchte dich nicht! Не бойся! Немец оторопело вытаращил глаза, услышав родную, пусть и с акцентом, речь. О, в эти глаза Валерка рад был окунуться целиком и утонуть в их синеве - так они манили и гипнотизировали! Он снова протянул руку и дотронулся все-таки до лба несчастного немца. Жара не было. Валерка облегченно выдохнул и снова обратился к солдату: - Как тебя зовут? Name? - Dietrich... - тихо прошептал тот одними губами. - Дитрих... Значит, Дмитрий. Будешь Дмитрием. А я - Валера. Немец устало и еле заметно кивнул. - Дим, ты лежи и ничего не бойся. Я сейчас приготовлю нам поесть. Я сам с обеда ничего не ел... - начал было Валера, потом опомнился. - Ай, ты же меня не понимаешь ни черта, а я тут с тобой разговариваю... - Я понимайль... - слабо подал голос немец. - Вот как? - удивился Аркадин. - Ты по-русски понимаешь? Это очень хорошо! Очень! Потому что я по-немецки, ну вообще не ферштейн! Немец улыбнулся. Одними губами. Валерка спустился во двор и вдохнул свежий вечерний воздух. Разводить костер было опасно, но Диме нужна была горячая еда. Радость переполняла Аркадина и он, насвистывая негромкую мелодию, принялся за готовку. Вскоре, на вкусный запах, подтянулся и старый знакомый Валерки - пес. Он, свистя и поскуливая, остановился неподалеку, привлекаемый огнем и готовящимся бульоном. Аркадин вынес из дома несколько сухарей, размочил их в ароматном вареве, остудил и дал собаке. - Ешь, Шарик, ешь! Ты нам нужен полным сил. Ты теперь наши глаза и уши, наша защита, Шарик. Пес пристально посмотрел на Валерку и пару раз стукнул хвостом по пыльной земле, словно принимая условия нового хозяина. Затем уполз под крыльцо и улегся там, положив острую морду на передние лапы. Аркадин унес суп в дом, налил в миску бульон, растолок картошку и растеребил мясные волоконца, превратив все содержимое миски в жидкое пюре, затем подсел к немцу. - Дим, надо поесть немного! Горячая пища даст тебе сил, слышишь? - он поднес ложку с супом ко рту немца. Тот послушно проглотил содержимое и Валерка увидел, как выражение лица его сменилось с измученно-усталого на приятно-блаженное. Много давать сразу Аркадин побоялся - Дитрих давно ничего не ел и ему попросту могло сделаться дурно. Зато сразу после приема пищи немцу были предложены лекарства из Валеркиной аптечки и раны были осмотрены и промыты теплой водой. Сытый и чистый немец выглядел повеселевшим и у Аркадина стало совершенно светло и легко на душе. - Дим, - обратился он к подопечному. - А ты кем был у себя в армии? - Я быль... тебя убивать... - немного смутившись, признался Дитрих. - Снайпер что ли? - не понял Валерка. - Я-я, снайпер. - И я снайпер... А почему тебя бросили тут одного? Куда твои делись? - Ваш солдатен пришель, мой убиваль... - с горечью сказал немец. - Меня раниль, я оставаться тут. Весь деревня совсем умер. Я тоже умер, а не совсем. Ты, Валлероу, приходить, меня спасать. - Да уж, спасатель из меня никудышный, выходит. Не знаю теперь, как часто смогу у тебя появляться. А ты так слаб сейчас, что Шарику тебя не защитить будет, в случае чего... - Шарик? Это же руссиш собакен имя? - Собакен, собакен... он нас охраняет теперь. Под домом сидит. Давай-ка спать, Дим! - Аркадин задул свечку и уселся в ногах у немца. - Зачем ты там? - Дитрих явно недоумевал. - Ляж тут, тебе места хватать и мне хватать! - Боюсь потревожить тебя ночью. У тебя раны не зажившие. Больно будет. - Я солдатен, я мог терпеть! Ляж! Против этого трогательного русско-немецкого "ляж" Валерке было трудно устоять, да и все тело требовало горизонтального положения. Аркадин не стал заставлять немца повторять свою просьбу дважды и аккуратно прилег рядом. - Странно, Валлероу... - шепотом произнес Дитрих, когда они оба разместились на тряпье. - Что странно, Дим? - сквозь наступающую дремоту не понял Валерка. - Ты должен быль меня убиваль, но ты меня спасаль. И я тебя не убиваль, а рядом с собой ложить. Если мы можем быть так, то зачем война? - Не знаю, Дим... - честно признался Аркадин и провалился в беспокойный сон.