Любовь приходит через балкон

Глебу таки удалось пройти тихо мимо спящего брата в комнату, а я проследовала на кухню, так как обещала младшему, что приготовлю им покушать, и сразу уйду. В холодильнике продуктов было не густо: шесть яиц, две сардельки, несколько помидоров, лук, чеснок, огурцы и куча варенья. Варенье, естественно мне не нужно, а вот из остального можно вполне сделать вкусный завтрак. Пока я мучилась над готовкой, на кухню вышел сонный Вадим, так что я его даже не заметила. — Давно проснулась? — Тьфу ты. Чего пугаешь? — Извини, ну так… — Да не очень давно. — Хм. Слушай. Примерно к часу должны приехать родители, ты же сходишь со мной на поиски? — Зачем? — Как зачем? Я же рассказывал вчера. Ты не помнишь? — Да всё я помню. Просто это не имеет смысла. — Это еще почему? — удивился он. — Ну, потому, что Глеб дома. — Как дома? Вадим на минуту замолчал. — ГЛЕБ!!! — заорал старший. « ЧТО?!» — послышалось из глубины квартиры. — ИДИ СЮДА! Парень не заставил себя долго ждать, пришел по первому указанию. — Иди поймой руки, сейчас завтракать будем, — сказал кареглазый брату. — Хорошо, — ответил тот и удивленно посмотрел на меня. Я справилась с готовкой, накормила мальчиков и ушла к себе. Тем же вечером ко мне постучался уже во входную дверь Глеб. Я впустила его и предупредила, что Володи дома нет, и он будет не скоро. Тому было всё равно, он пришел лично поговорить со мной. — Скажи мне честно, вы переспали вчера? — нервно спросил парень. — Ты сдурел? Как ты мог такое подумать? — Тогда почему он такой спокойный? Почему он веселый? — Кто? — Вадим. Он не орет, сидит, смотрит телевизор, улыбается, хорошо со мной болтает. Не метается как обычно, — откусывая ноготь с мизинца, протараторил Глеб. — Ну, может у него просто хорошее настроение? — предположила я. — Ага, конечно. С его этими заморочками по проекту, у него просто нет времени на хорошее настроение. Он слишком серьезно ко всему относится. — Ты не рад, что твой брат, наконец, хорошо себя чувствует в плане эмоциональном? — Я рад, но для этого у него должна была быть эмоциональная разрядка, а, как известно, ничего не придаёт сил и бодрости духа, как занятие любовью. — Ты где этого нахватался, мелкий? — спросила я его. — Еще одна, я это прочитал в книженции одной. Как бы природа же. Ну, так… Вы переспали? — А ничего, что мы знакомы только один день? — Ну, мало ли. Всякое бывает. А чего вы спали в обнимочку тогда? — Потому, что мы просто так уснули, ну вышло так. — Ага, просто так вышло, ну конечно! Верю. — Погоди минуточку, — сказала я и вышла в комнату за ремнем. Когда я вернулась, тот не заметил, что в руках; — ну, что, киса, продолжим? — Что у тебя в руках? — Учитель. — Какой учитель? Ты, что после секса с Вадимом лишилась рассудка? — насмешливо сказал Глеб — Не зли меня мальчик! — крикнула я, и долбанула ремнем о стол. Глаза Глебки в тот момент округлились. Был заметен страх. Он стал пятиться назад, и, споткнувшись, упал. — НЕТ! — закричал он, забившись в угол. Для меня была не очень понятна его реакция. Я знаю, что от ремня мало приятного, но чтоб человек настолько боялся. Я положила его в сторону и подошла к парнишке. — Солнышко, ну ты чего? Я ж не собиралась тебя бить, всего лишь хотела припугнуть, — сказал я ему, присела рядом и обняла. Бедный парень. — Ребята, вы не…- недоговорил Вадим, который вошел, через балконную дверь. Он увидел брата и подбежал к нам. — Леся, что случилось? — Он просто хрень нёс, и я принесла ремень, что его чуток припугнуть, а он вот. — Ты совсем? Никогда так больше не делай, поняла меня?! У тебя есть какое-нибудь успокоительное? — Неа, а надо? — Надо, ладно. Иди вперед нас, будешь двери открывать. Вадим поднял Глеба с пола, и потащил к себе в квартиру. Там усадил на стул и заставил выпить таблеточку. Всё так быстро, будто подобное не в первый раз. Далее старший увел брата к ним в комнату, а вернувшись, вышел со мной на балкон. — Запомни раз и навсегда, не пугай его больше болью, — предупредил меня он. — А что такое, почему он так реагирует? — Дело в том, что нас с ним раньше бил отец, за каждый поступок мы получали ремнем, больше всего конечно доставалось мне, но и Глебсону попадало не хило. И вот однажды, когда мама оставила нас с отцом в хате, пока ходила в магазин, Глеб что-то свалил, и тот его поймал и начал херачить. Парень кричал, плакал, а я ничем не мог помочь, так как папа меня отгонял, и орал, чтоб я не лез, хотя я все равно пытался мальчишке помочь. Ну и он переборщил, настолько, что оставил на нем от ремня кровавые следы, а у Глеба осталась травма. Естественно, когда отец успокоился, я смог подойти к брату, сидел, обрабатывал ранки и прикладывал лёд. Когда мама узнала о произошедшем, отец чуть не оказался на улице, а с малым потом работал психолог. Мы в семье не замахиваемся на него больше, так как очень чувствительный. Парень потерял жизненные силы, замкнулся в себе, от этого ему стало сложно общаться с детьми, его одноклассники с ним не общаются, так как считают странным. В некотором роде я его единственный друг, стараюсь поддержать во всем, помочь. Ты знаешь, какой он на самом деле? Он очень умный и талантливый. Сам научился играть на гитаре, а стихи…такие стихи не могут писать мои ровесники, а он пишет. Самое обидное, то, что он остается наедине с самим собой, пока я в институте, не с кем поговорить. Боюсь, что он свихнется. — Вадь, всё будет хорошо, я буду рядом с ним, тем более Глеб подружился со мной и моим братом. Нам уже никуда не деться. — Это радует…- сказал он и закурил.