***
Убрав остатки черных волос, девушка протерла лезвия ножниц, невольно вспоминая роковой момент из своей жизни. Даже от простого предмета веяло той болью последних мгновений, страшными образами. Когда-то похожими ножницами ее мать пыталась расправиться с нежданными гостями, но… Отогнав мысли, брюнетка спрятала инструмент подальше от глаз. Отражение в зеркале вызывало чувство омерзения: теперь лицо обрамляли короткие локоны; единственное, что оказалось нетронутым — челка, скрывающая красочное безобразие из мелких шрамов и синяков, полученных от представителя «подпольного» общества. Микаса тихо прошипела, коснувшись налитого синевой уголка глаза. Встреча с «двойником» Аристарта породила настоящий страх, привычку постоянно оборачиваться в поисках знакомой улыбки. Возможно, это было некое предупреждение, либо очередная, совсем не смешная шутка судьбы. Рисковать не хотелось, но увы, самое минимальное, что можно сделать — внести небольшие изменения во внешности. От беспомощности девушка готова смеяться и одновременно горько плакать. Прошло четыре дня с тех пор, как Микаса, возвратившись в таверну, приняла решение окончательно залечь на дно: не высовываться на террасу, держаться рядом с бандитами. С уходом Аккермана — мужчина как помчался к таинственной особе с красивым именем Петра, так и не возвращался больше — она отважилась раскрыть свои тайны. Беседа с Гауссом, «полицейским», что пытался спасти ее от Руперта, не обошлась без поддержки друзей — возвращаться в мрачное прошлое не так уж и легко. В ту ночь Киллиан записал все услышанное и с довольным видом заявил: информация будет быстро передана капитану. После визита «звездных» персон заведение одолело напряжение, даже подниматься на верхний этаж не хотелось в лишний раз. Кенни грозился разорвать каждого, кто посмеет оказаться под рукой, мистер Мич буквально огнем дышал, его жена без конца надрывала связки в диких криках, из-за чего персонал стал более раздражительным, а Руперт… Бедолаге неплохо прилетело от Фарлана, затем от самой брюнетки. Но под конец «веселья» всем крупно досталось от Аккермана-старшего. Итог: разбойники целых два дня ходили как шелковые, а на руке неугомонной девицы появился новый синяк. За барной стойкой вспыхнул настоящий хаос, как только бедного Майрона отправили на больничный и рабочее место заняла Пэтси Мич. Женщина не справлялась с заказами: каждый раз потоки бранных слов оглушали музыку, посетители оставались недовольными, а официантка Николь, которая пыталась помочь, уже крепче затягивала на своей шее платок. С таким успехом они могли потерять клиентов, но что оставалось, если лучшему бармену сломали пальцы и на замену никто не хотел претендовать? Конечно, только погрузиться в анархию с головой. И ждать… К слову, ждать чуда долго не пришлось. Едва за спиной раздалось «Уже и пацаны подались в официанты?», Микаса тут же обернулась к нарушителю гармонии. Как всегда он явился в неподходящий момент, подпортив настроение. Мужчина оглядел «новенького» снизу вверх и, осознавая свою ошибку, издал что-то вроде смешка. За четыре дня отсутствия теперь не может отличить отродье от парня? Неловко получилось. Оставив игры на «выживание», Леви скрылся в толпе, и девушка облегченно выдохнула. Возможно, ей показалось, но сейчас Аккерман словно выглядел… посвежевшим, отдохнувшим. Его лицо приобрело здоровый оттенок, покраснение сошло — хоть на человека стал похож. Хорошо провел выходные в компании Петры? Может быть. Микаса застыла с тряпкой в руках, понимая, что затронула совсем не ту тему. Какого черта?.. Ее это не должно волновать. — Освободись от мыслей, — пропела рыжеволосая красавица, будто обращаясь к официантке. Женщина легко взобралась на небольшой подиум и взмахнула руками, призывая столпившийся народ вознести свои кружки вверх. — И возьмись за работу! Вперед, ты ведь бесстрашный герой! Несомненно, Фредди была единственным и неповторимым героем «Перевала Трины», что помогал закрыть глаза на такую мелочь, как бездарный работник за стойкой. Женщина спасала бессонные ночи, заряжала своей энергией, и посетители просто не могли не окунуться в эту атмосферу. Девушка тоже потерпела поражение, обратив внимание на новую звезду. Один мужчина решил испытать удачу: он смело обнял Фредди и повел ее в безумном танце под радостный вопль и смех. Лицо озарила слабая улыбка, взгляд опустился на тряпку. Ну что, герой обшарпанных столов и грязной посуды, тебе правда нужно освободиться от ненужных мыслей и наконец вернуться к работе, а не глазеть на беззаботных счастливчиков. Иначе завершится твоя ночка на печальной ноте. Именно последняя мысль застучала в голове, ведь за спиной вновь раздался голос, и на сей раз не такой грубый…***
— Итак, что тут у нас?.. — почти пропел мужчина, заинтересованно заглядывая в деревянный, изрисованный чужими инициалами ящик. Драгоценные бутылки отбрасывали тусклые блики, тем самым привлекая и другого присутствующего. — Херня для рабочих, — бандит принялся выставлять товары на стол, — херня для военных и… херня для аристократов в красивой упаковке! Кем хочешь побыть сегодня, мелкий? Простым рабочим, военным или аристократом? Думаю, последнее. По крайней мере, по запаху не напоминает мочу. В воздухе просочился кислый запах. Леви следил за каждым ловким движением дяди: он, затеяв целую игру с грязным стаканом и бутылкой, дабы оттянуть момент, несколько походил на Майрона. Наконец показалась жгучая янтарная жидкость, и бандит, выдыхая табачный дым в сторону племянника, оставил сигарету в заваленной пеплом чаше. — Сменил мастера? — младший Аккерман не побоялся нарушить «сладостное» мгновение. Лицезрение столь неприятной картины породило вопрос: неужели Кенни настолько опустился, что теперь готов дегустировать исключительно чужое? В ответ бандит кинул испепеляющий взгляд, но через миг озарился фирменной улыбкой. — Лишь нож поточил, — Кенни провел пальцем поперек горла — весьма пугающее, но родное для головореза движение. — Ну так что, выпьем? Или мы кровь разлюбили? Я уже осветил пойло. — Пожалуй, откажусь. — Что ж, как знаешь, — пожал плечами старший Аккерман, жадно вдохнув алкогольный «аромат» и ощутив сухость во рту. Младшего же одолело желание прочистить желудок. — За твое зд… за твою скорую смерть. Наблюдатель не был удивлен, когда разбойник, познав всю горечь разочарования, прервал тишину хриплым «Дерьмо». Похоже, только «подпольный» люд знал толк в спиртном и выпускал годный продукт. — Все? Согрелся дешевкой? — Леви забрал у дяди бутылку и положил обратно в ящик. — Теперь-то мы можем поговорить? — Мы уже разговариваем, если не заметил. Но раз невтерпеж, то хорошо. Скажи мне, какого ты отправился невесть куда без моего разрешения? Младшие всегда спрашивают у старших! — Тебя предупредил Фарлан, достаточно. Серый поток скользнул по сухим губам, растянутым в зловещей улыбке. Гнездившиеся в морщинах глазенки словно мерцали в дымке, нагнетая, вселяя волнение. Однако последнее чувство совсем не отражалось на лице собеседника, готового взять быка за рога. — А ты сам ничего, точнее, никого не забыл? — Например? — Кушель. Старший Аккерман закатил глаза, нашептывая «О господи». Для него самой ненавистной темой разговора была именно семья, а почему — неизвестно, как и причина стараний возвести вокруг себя стены. — Только давай без семейных разборок. Сейчас не… — Нет, сейчас самое время, — кулаки угрожающе опустились на поверхность стола. — Почему каждый раз я должен наблюдать, как она сходит с ума, ломается изнутри, медленно убивает себя? А все из-за кого, старый мудозвон? Считаешь, один раз спас и все? Дальше сама управится? Что раньше было поебать на родных людей, что сейчас. — Боги, мелкий… — Сколько можно искать причину? — племянник и не думал останавливаться. — Неужели трудно оставить этих идиотов, оторвать свою задницу и наконец вернуться домой? Она твоя сестра, черт побери! — Закончил? — резко оборвал тираду Кенни, поднимаясь с места. Грозный взгляд не предвещал ничего хорошего. — Раз ты такой тупой, то объясню еще раз. Я никуда не поеду. Ни к сестре, ни к брату, маме, папе, ни к кому. Я останусь здесь. Завтра у меня встреча с этим ебланом Вилли, послезавтра нужно рвануть в Стохес, ибо кое-кто там слишком смелый. А ты… ты можешь валить куда хочешь, хоть к мамаше, хоть к бабам из борделя, мне пока плевать. Атмосфера в кабинете накалилась. — Не забывай, я воспитан по твоим правилам. И если захочу — в два счета заставлю тебя принять статус примерного семьянина. — О-о, да у тебя одно железо в штанах. Но что ты сможешь сделать на самом деле, полторашка? — бандит выпрямился, тем самым прибавив к внушительному росту парочку сантиметров. — По сути, ничего. А вот если я захочу… М-м, я с удовольствием размажу твою рожу вон об ту стену. Не успел Кенни указать пальцем, как в следующий миг он опешил от резкого появления наконечника, указывающего прямо на глотку. Кое-кто решил пойти по собственным правилам? — Значит так, старый, — фокусы племянника с оружием иногда поражали, — хочешь или нет, но завтра, как отправишь дружка, ты соберешь свои манатки и как миленький попиздуешь домой к сестренке. Даже лучше, мы вместе поедем, буду держать тебя на прицеле, дабы не рыпался. Пора наконец оставить всю херь и вспомнить о важных делах. На сей раз Аккерман-старший решил промолчать. Неужели удалось достучаться? Хотя, не стоит делать выводы, не зная истинную причину отказа. — И да, если она по твоей вине… даже это слово говорить не буду, — Леви сильнее сжал рукоять ножа, — запомни, я… уничтожу тебя. Бандит запомнил все, что с гневом высказал племянник. В какой-то момент даже фирменная улыбка исчезла с лица, уступая место хмурости, нечто пустому в глазах. Мужчина погрузился в раздумья, сжав ладони, приоткрыв рот, будто собираясь что-то сказать в ответ. Но он ничего не говорил, даже не заметил, как брюнет покинул его кабинет с брошенной напоследок фразой «Готовь вещички, дядя». Поднявшись на верхний этаж, Леви хмуро оглядел толпу посетителей. Вот кто действительно смирился, просто закрыл глаза на всякие там жизненные проблемы. А что им оставалось, кроме как высиживать здесь время и горько усмехаться над собственной слабостью? В их положении невозможно что-либо поменять. Прикосновение к плечу помогло мужчине вернуться в реальность. Изабель, слегка растрепанная, покрасневшая либо от волнения, либо от страха, как-то странно поглядывала по сторонам, словно выискивая кого-то. Что уже стряслось? — Б-братик, тут такое дело, — с запинкой начала Магнолия, — ты не… ты не видел Микасу? Подобное начало не понравилось Аккерману. Мужчина напрягся, обдумывая, каких дров успела наломать взбалмошная девица. — Она протирала столы с Николь. Ты ведь была рядом, нет? — Да, но… — девушка принялась нервно размахивать руками, пытаясь найти подходящие слова. — Я отошла к бару и… в общем, когда я вернулась… Она исчезла, — а вот это уже нехорошо. — Я поспрашивала у официантов, у наших, ее никто не видел! Пожалуй, даже исчезновение подруги не пугало так, как выражение лица бандита на данный момент. Мужчина стиснул зубы, сдерживая ругательства. Девка решила сбежать под шумок? Неплохой ход, только слишком рискованный. Размяв шею и руки, будто приготовившись к новому бою, Аккерман двинулся в гущу толпы, намереваясь лично найти поганую официантку. После долгих безрезультатных расспросов, один из «подпольных» бандитов, мирно отдыхающий во дворе таверны, все же дал зацепку: — Девка с короткой стрижкой?.. О, так она это, ушла вроде. — Куда ушла?! — вспылил разбойник, опустив ладони на стол, нависая над собеседником. Магнолия испуганно сжала плечи друга. — А я знаю? Она была с каким-то солдатом, хрен его знает, вроде полицай. — Но наши на дежурстве… — окончательно добила заявлением Изабель. — Они не могут быть здесь! Болезненная пульсация охватила голову. Неужели похитили?.. Хотя, со своим жалким видом она бы не пришлась по вкусу ни одному преступнику. Отлично, ничего не меняется! Крадут людей средь белого дня! Быстро обдумав план действий и приказав разбойнице оставаться в таверне, Аккерман в одиночку отправился на поиски. Без проклятий в сторону Черча, что не вовремя уехал с товарищами на «распродажу» запретных товаров, не обошлось.***
Первые капли дождя испещрили дорогу мелкими точками. Легкая прохлада просачивалась сквозь ткань военного плаща, и капитану, решившему «прогуляться» в столь неприятную погодку, пришлось натянуть рукава до кончиков пальцев, дабы хоть немного согреться. И зачем он покинул свой теплый, уютный кабинет? Сидел бы и спокойно дописывал отчет. Но нет, была одна причина оставить дела, и ради нее даже не страшно замерзнуть. Не без помощи прибывшая тройка военнослужащих покинула карету, быстро отдавая честь старшему по званию. Внимание полицейских было уделено последнему пассажиру, что не мог самостоятельно вступить на землю из-за маленькой «проблемки», мелькнувшей стальным блеском под тканью брюк. Лицо особого гостя исказила пугающая гримаса: сморщилась покрытая шрамами плоть, один уголок губ потянулся вниз, обнажая нижний ряд зубов, а другой вверх. Любой бы ужаснулся, увидев безобразную картину, но не капитан Кирштайн. Лишь он знал, что это простая улыбка. — Эх, доктор, а обещали прибыть через три дня, — начал капитан в привычной манере, изо всех сил стараясь сохранить важный вид. Но жалобный взгляд и протянутые вперед руки вмиг растопили твердую «броню», и Жан заключил Марко в крепкие объятия, улавливая уже привычный запах медицинских препаратов. — Были кое-какие проблемы, уж прости. Но все наладилось, — признался Бодт, по привычке пригладив плотную повязку. Страх, что ткань каким-то чудом откроет страшные, окутывающие пустую глазницу рубцы, преследовал по сей день. Легкая прохлада гуляла по коридорам военного штаба, напоминающего гигантский муравейник с бесчисленными развилками. Солдаты, те самые маленькие жители, метались перед глазами, перебегали из одного зала в другой с огромными кипами бумаг, едва успевая кинуть приветствие коллегам. Бодт шел со слабой улыбкой, медленно, непозволительно для вечно занятых полицейских, и Жан, замедляя шаг, подстраиваясь под скорость гостя, уловил металлический скрежет. Брюнет не раз говорил, что отслуживший большой срок протез требовал ремонта. — Всех спас? — поинтересовался капитан, пропуская товарища вперед, в главный коридор. — Увы, нет, — голос приобрел хриплые нотки. — У некоторых даже и шанса не было… Слуша-ай, а где Конни, Саша? — резкая смена темы отогнала напряжение. — Обычно они самые первые вылетают, а сейчас их не видать. Неужели не соскучились? — А сам как думаешь? — послышалась горькая усмешка. Марко, покачав головой, прошептал имя самого ужасного человека в стенах штаба Полиции. — Такой злющий в последнее время, даже попадаться в лишний раз не хочется. Но ребятам не повезло. Вон, на Блаус повесил дежурство, а Спрингера вообще отправил в Стохес разгребать… Гласил закон: вспомнишь — и тут как тут. Кирштайн мигом прикусил язык, когда показался знакомый блеск, отбрасываемый стеклышками в тонкой оправе. Барнабас Теманн, весь такой прилизанный, с гордо поднятой головой, вновь хромающий — данную деталь Жан заметил два дня назад, — вышел навстречу в сопровождении сотрудников, окидывая неприязненным взором сначала капитана, а затем гостя. — О, доктор Бодт. Неожиданно, — несколько угрожающе протянул мужчина. От приветствия прошелся холодок по спине. — Капитан Теманн, — без улыбки, дабы не напугать коллегу, произнес Марко. — Не знал, что Вы решите составить другим компанию и порадовать нас своим визитом. По такому случаю мы бы устроили целое торжество, но к сожалению здесь, видимо, не принято предупреждать остальных. Верно, капитан Кирштайн? — Приношу извинения, сэр. Совсем вылетело из головы… — Нет, это моя вина, — перебил Бодт. — Все закрутилось так быстро, я не успел поставить кого-либо в известность. Капитан ничего не… — Я знал, меня предупредили за… день до приезда, — с натянутой улыбкой признался парень, в итоге оказавшись виновным. Он бы не простил себя, если бы проблемы, которые вскоре предоставит Теманн, навалились на лучшего друга. — Еще раз приношу извинения. Мне очень стыдно, что я такой безответственный военнослужащий. На подобное заявление Барнабас усмехнулся. — Похвально, капитан, умеете признавать свои недостатки. Я бы и еще добавил, но, пожалуй, промолчу, — от последних слов Кирштайну стало не по себе. Промолчит он, как же. — Кстати, раз к нам пожаловал один из лучших специалистов, может Вам стоит обратиться насчет забывчивости? Думаю, доктор обязательно поможет. — Несомненно, — фальшивая улыбка стала шире. Теперь послышался смешок со стороны свиты главного капитана. — Итак, доктор Бодт, — Теманн переключился на притихшего брюнета, — надолго ли Вы к нам? — На месяц, сэр. Как начнется следующая экспедиция, я вернусь в Стены Марии. — О-о, легионерам помогаете? — Я помогаю всем, — уточнил Марко, пытаясь устоять под напором военного. — И Полиции, и Гарнизону, и даже Легиону. Но видите, Легион нуждается в помощи больше, чем кто-либо. — Да, разумеется, — Барнабас криво улыбнулся. — Это несомненно великодушно с Вашей стороны, только вот… не вижу смысла помогать пушечному мясу, ведь рано или поздно эти неудачники окажутся в пасти гиганта. Или Вы еще предоставляете услуги гробовщика? Товарищи опешили от такого мнения. Для полицейских легионеры всегда останутся кормом для чудовищ. — Мне не сложно, — уже не так уверенно отозвался доктор, чувствуя легкую дрожь. — Если понадобится, я смогу заменить других и выполнить работу, какой бы неприятной она была. Провести исследование, подготовить тело… — Пришить оторванные конечности, — весело добавил капитан. — Либо собрать по кусочкам лицо, дабы на похоронах родная мать признала. Мужчина, переходя все рамки, не постеснялся указать на «перешитую» физиономию брюнета в знак примера. Парень поспешно опустил голову, стараясь скрыть увечья, и сжал ткань плаща товарища, медленно закипающего от злости. Кулаки пылали невидимым огнем. Как же хотелось размазать этого очкастого… — Впрочем, в Вашем положении только в трупах и возиться, да? Вот он, один гигантский минус военной жизни: тебя могут смело втаптывать в грязь, больно и мучительно ломать изнутри, но ты не имеешь права ответить тем же. Одно плохое слово, брошенное в адрес главнокомандующих — и твое никчемное существование оборвется за считанные секунды. А если хочешь жить — терпи. Другого не дано. И Марко вытерпел все. Барнабас же только рад новой победе. — Что ж, дела не ждут, нужно спешить. Рад был повидаться, доктор. Надеюсь, этот месяц пролетит быстро. Очень быстро, — Теманн самодовольно улыбнулся и щелчком пальцев приказал свите следовать за ним. — О, чуть не забыл! Капитан, — напоследок обратился он, — передайте лейтенанту Блаус, что я лично устрою ей трибунал, если она повторит то недоразумение в столовой. Мерзкие личности наконец скрылись из вида. На душе остался неприятный осадок. — Уебок, — прорычал Жан, с трудом сдерживая желание помчаться за капитаном. — Как так можно?! — Жан, не надо, остынь, — сдавленно попросил Марко, похлопав друга по плечу. — Все в порядке. Я уже привык к подобному. — В порядке?! Клянусь, когда-нибудь его очки будут выглядывать из заднего прохода! Ублюдок усатый… Вот увидишь, сам пойдет под!.. — Хватит, — парень вовремя предотвратил нечто страшное. — Не стоит сейчас тратить нервы, тем более из-за этого… кхм. Правда, успокойся. Его и так жизнь наказала. — Больная нога — уж слишком слабое наказание, — фыркнул собеседник. — Не слабое, поверь мне, — горько усмехнулся Бодт, медленным шагом следуя за товарищем. Протез снова издал тихий скрежет. — Возможно, в дальнейшем ему достанется больше. А сейчас… оно того не стоит. Все равно ничего не сделаем. Щелчок замка — и появилась возможность перевести дыхание. Единственное теплое помещение в штабе, точно маленький мирок — кабинет капитана Полиции совсем не изменился. Все такой же светлый и, самое главное, по-домашнему уютный: мягкое кресло, в котором Бодт любил перечитывать медицинские энциклопедии, темно-зеленый плед, оставленный на спинке дивана, цветущий Бенни — никто из солдат не знал, что их начальник любил давать имена растениям — и фотография миловидной женщины. — Когда в последний раз отправлял письмо в Трост? — взяв в руки фотографию госпожи Кирштайн, поинтересовался Марко. Жан застыл у столика, что-то ворча себе под нос. — Неделю назад, — ответил тот, и брюнет, улыбнувшись, возвратил фотографию на место. Он был рад — другу удалось наладить отношения с матерью. На стол опустились чашки. Горячий чай — то, что нужно после долгой поездки. Парни говорили обо всем, начиная с событий в госпитале и выходок Теманна и заканчивая внезапной экспедицией легионеров, из-за которой кое-кто был вынужден умчаться на территорию Марии. — Я бы никогда не поступил в Легион, — доктор предпочел пропустить весь увиденный ужас. — Не смог бы… выдержать. А затем беседа перешла в иное русло, и новое признание на секунду ввело в ступор — уж неожиданно оно прозвучало. — О-о, только не говори, что ты… Не-ет, серьезно? — Жан с трудом сдерживал смех. Марко смущенно прикрыл лицо ладонью. — Да?! Ва-ау! Ну и кто? Кирштайн не удивлен: его покрасневший до самых ушей товарищ не смог устоять перед таким невероятным, казалось бы, несуществующим в мрачном мире чувством, как любовь. И правда, во время трехнедельной командировки парень поддался женским чарам. Он не был в силах описать ту дрожь, объяснить взрыв эмоций, что чувствовал каждый раз, когда мелькал знакомый силуэт. Стыдно признавать, но со звонким «Доброе утро, доктор!» он терял нить реальности, замирал, с восхищением наблюдал за грациозными движениями. И как же хотелось улыбнуться… Только вот страх подбирался со спины. Она была простой медсестрой, но невероятно изящной, хрупкой, милой. Она была его помощницей, той единственной, что смотрела с улыбкой, а не с ужасом. И когда Бодт все же решился на отчаянный шаг, открывая ей совсем иную сторону, она не испугалась, наоборот, буквально засветилась от счастья. Ее чарующий голос по сей день проносился эхом в сознании. «Наконец-то Вы улыбнулись мне!» — Она… как воплощение прекрасного, она как… — Марко не мог найти слов, дабы описать самую восхитительную девушку в его жизни. — Ее улыбка, взгляд… Боже, я выгляжу смешно со стороны. — Ты выглядишь как обычный влюбленный пацан, — капитан похлопал товарища по плечу. — Знаешь, если она та самая, то не упускай возможность! В следующий раз бери в охапку и прямиком в тихий городок, желательно на территории Сины. Жениться, рожать детей, садить деревья, заводить собак… — Ну ты и загнул! Мы ведь даже не целовались! — брюнет сгорал от смущения. — И какого? Так! Как только она к нам пожалует, ты первым же делом… Смех — достаточно редкое для доктора явление. Капитан бы и дальше распинался о всех тонкостях любовных дел, если бы не задал вопрос. — Элизабет… — мечтательно ответил Марко. Может, все получится?***
Тысяча мелких иголочек пронзила тело — холод пробирался под кожу, опутывая бьющееся сердце. Это страх сжимал горло, мучительно пульсировал в висках. Лишь спустя время девушка осознала, что скрывается в тени незнакомого переулка. Ни таверны, ни радостных гостей, ни товарищей, только мелькающие зеваки да пугающая неизвестность, возможная опасность. Микаса прислонилась к стене, в отчаянии сжимая волосы. Вновь проиграла… Впервые ей хочется оказаться в мрачном подвале, в окружении бандитов — пусть даже и Кенни с Леви, плевать. Она была бы рада любой компании. Незнакомцы, посмевшие ворваться на территорию разбойников и «украсть» одну из официанток, пропали из вида несколько минут назад. Черт знал, кто они: мужчины, облаченные в военную форму, ничем не отличающиеся от товарищей Кенни. Все началось с простого приказа, якобы босс хочет поговорить, а затем… И как можно быть такой наивной? Мельком оценив стертое в кровь колено, Микаса прошмыгнула к следующему дому. Преступники не успели покинуть даже квартал, однако для девушки, что не могла предположить, в какой примерно стороне находилась таверна, все же присутствовали трудности. И куда ей идти? Нельзя оставаться на месте. Вот же проклятый Аккерман… Когда не нужен — встретишь на каждом углу! Недолгие скитания по улицам закончились внезапным выкриком. На секунду встретившись с похитителями, Микаса понеслась вперед, игнорируя боль в колене, смело сбивая с ног прохожих. Она понимала по собственному опыту, что ей никто не поможет. Как это все знакомо: ругательства за спиной, слабость во всем теле, сам побег в целом. Набитый людьми узкий переулок — идеальное место, чтобы скрыться, и не самое мягкое падение на дорогу. Одна лошадь завидела препятствие, встала на дыбы и едва не отправила своего хозяина в свободный полет. Микаса быстро поднялась со земли и, кинув короткий взгляд на всадника, замерла. — Микаса?.. Боже, это ты! — воскликнул солдат, не веря своим глазам. Его подруга, живая и почти невредимая, с обрезанными волосами и синим пятном под глазом, и правда стояла на пути, не в силах пошевелиться. Однако приближение неких мужчин побудило ее рвануть с места и запрыгнуть в чужое седло. Увы, сейчас не время радоваться. — Эрен, помоги мне! — брюнетка оказалась за спиной всадника. — Что?! Что происходит?! Ты хоть понимаешь?!.. — недоумевал Йегер. После трехнедельной разлуки он никак не ожидал, что их долгожданная встреча пройдет именно так. — Потом разговоры! Просто увези меня, быстрее! — рявкнула девушка, вынуждая солдата дернуть поводья и умчаться в глубь улиц под громкое недовольство товарищей. — Йегер, мать твою, стоять! — закричал предводитель небольшой группы легионеров. — Эрен! Куда этот дятел поехал?! Когда вся опасность осталась позади, у беглянки наконец появилась возможность унять сердцебиение и облегченно выдохнуть, прижаться к спине спасителя и дать волю эмоциям. Просто удивительно, что он оказался здесь именно сейчас, нашел ее и, самое главное, спас. Конечно, это был прекрасный шанс обрести свободу, но… Все ли так просто? — Может ты объяснишь мне, какого черта?! — начал Эрен, повернув голову к пассажиру. Парень, собираясь вести разговор лицом к лицу, уже хотел вступить на землю, как вдруг девушка почему-то попросила его оставаться на месте. — Я искал тебя три недели, думал, что уже произошло нечто ужасное, что я потерял тебя! Ты хоть представляешь это?! Где ты была?! — Прости, — прошептала брюнетка, крепче прижимаясь к парню и утыкаясь носом в изгиб его шеи. Глаза неприятно защипало от подступивших слез. — Это долго объяснять. — Прости?.. Микаса, ты издеваешься?! — легионер буквально пылал от едкой ярости. — Ты мне все расскажешь, понятно?! Как только вернемся домой… — Нет! — вдруг завизжала девушка, и парень чуть не грохнулся на землю от неожиданности. — Нет… я не вернусь. — Чего?! — Я не поеду с тобой, потому что мне нужно… в другое место. Там я буду в безопасности. — Точно с ума сошла, — ошарашенно произнес Эрен, рассматривая яркую палитру из синяков на лице собеседницы. — Тебя запугали, да? Кто? Бандиты, торгаши? Только скажи! Я оторву этим ублюдкам руки! — Долго об… — Говори сейчас же! Во что ты ввязалась? Зачем тебе… — Я обязана! — вспылила Микаса. — Поэтому должна вернуться. Есть люди, которые не совсем следуют законам… в общем, они спасли меня. Помогли выбраться из ужасного места, где меня держали две недели. Они обеспечивали безопасность, и я очень благодарна им. Но существует проблема. Одному «спасителю» я должна намного больше, ведь он… — она закусила губу, обдумывая следующие слова. — Он страшный человек, Эрен, тут замешаны настоящие головорезы, понимаешь? Но именно этот головорез сможет разобраться с моими похитителями. Убить их. Он и тебя убьет, если я не вернусь. Однако самое главное… — девушка сильнее сжала плечи притихшего легионера, — это его фамилия. — Нет… — Йегер отказывался верить услышанному. — Да. Я сама сомневалась, но это правда. Эрен, ты ведь знаешь этот город, да? Пожалуйста, — Микаса взглянула ему в глаза, — увези меня туда, куда я скажу, а после уезжай. Просто оставь, и со мной все будет в порядке. Сложно все объяснить, но пойми: нельзя тянуть время, нужно ехать! — Смеешься? Бандиты, группировки… Оставить тебя хрен знает кому? Да и после того, что я пережил… После всех поисков, мучений, страданий? Взять и бросить?! — Мы не можем иначе. Прошу, выполни мою последнюю просьбу. Я не хочу подвергать тебя опасности, а она будет, поверь. Помоги мне. Треск. Пустота беспощадно распространялась в груди. Какая же история успела закрутиться за три недели? Эрен больше не поворачивался к подруге, не отвечал на ее тихие вопросы, только неотрывно смотрел вперед. Микаса виновато погладила его по плечу, зная, что он преодолеет трудность и обязательно примет ее решение. Впутывать легионера во весь хаос хотелось меньше всего. Никто из пугающих персон больше не попадался на пути. Возможно, они приняли поражение и покинули город, а может и продолжали поиски, кто знает. Но оставался вопрос: кто это был? Неужто люди Валентайна? — Нет… — от нахлынувшего страха голос девушки охрип. На пути показалось знакомое чернильное пятно, выделяющееся на фоне прохожих. — Черт-черт-черт! Эрен, остановись! — Но мы ведь еще не приехали! — Останови лошадь сейчас же! Не дождавшись, Микаса буквально на ходу спрыгнула на землю и зашипела от боли, вновь пронзившей ногу. Йегер не успел и слова вставить, как под его удивление девушка помчалась к незнакомому мужчине, прибывшему на черном коне. — Я не понял, отродье, — его низкий голос резал слух легионера не меньше, чем само грубое обращение. Незнакомец выглядел как типичный бандюган: шрамы на лице и на мускулистых руках, грязные штаны и ботинки, кобура, прикрепленная к поясу. Ему только специального жетона не хватало, и точно бы походил на тех, кого Йегер видел в тюрьме. — Совсем страх потеряла? Решила со мной в прятки сыграть? — Леви, успокойся, я сейчас все объясню, — будто попавшись на измене, Микаса попыталась уладить дело. Сейчас ее волновала не собственная безопасность, а безопасность Эрена. — Понимаешь, кто-то… — Эй, быдло, ты как с девушкой разговариваешь?! — внезапно подал голос спаситель, подойдя ближе к паре. Аккерман окинул будущую жертву убийственным взглядом. Даже несмотря на значительную разницу в росте, бандит все же выглядел намного угрожающе, чем легионер. — О, во время побега нашла себе друга? Этого еще не хватало. — Нет! Пожалуйста, я… — Какого хера ты должна перед ним распинаться?! — снова встрял легионер. — Слушай ты, мелкий кусок… Микаса в испуге затаила дыхание. Одним жестом Эрен сотворил то, что было опасным для жизни — он осмелился нарушить границу пространства. Реакция бандита не заставила себя долго ждать. — Ты видел, чтобы я с тобой разговаривал? — ударив смельчака по руке, мужчина с трудом сдержался, как бы не добавить парочку переломов. — Нет? Тогда закрой рот и встань в очередь. И да, еще раз тронешь — нос сломаю. — Хватит! Только не здесь! — вмешалась девушка, встав между собеседниками, дабы они в случае чего не растерзали друг друга. На поднявшийся шум начали оборачиваться прохожие. — Леви, он просто спас меня. Меня хотели похитить какие-то полицейские, а Эрен… Эрен помог мне скрыться! Пожалуйста, не трогай его! — А-а, я понял, — как назло не унимался друг детства. — Это тот самый, с фамилией?! Теперь ясно, почему вы так… — Фамилией?.. — Боги, замолчи! — рявкнула Микаса, отворачиваясь от легионера и обращаясь к разбойнику. — Прошу, давай спокойно уедем без всяких выяснений! Я тебе все расскажу, обещаю, только не здесь и сейчас. А ты, — она снова повернулась к шатену, — вспомни мои слова. И уходи, живо! Эрен покраснел от возмущения: его подруга детства, схватив брюнета за руку, собиралась вот-вот исчезнуть, уйти неизвестно куда, вновь оставив его. Нет, это невозможно. Позволить бандюгану отобрать единственного родного человека, причинять ему боль, раскрашивая лицо новыми синяками? Да Йегер бы возненавидел себя, если бы не решился, и плевать, что тот — Аккерман. — Это я так не оставлю… — недоброе начало разожгло страх с новой силой. — Отпустить с ублюдком… Ничего уже не исправишь. Вопль прохожих и звук тяжелого удара полностью затмили реальность, кроша ее на мелкие образы. Легкий взмах, громкое шипение — и участник внезапной схватки согнулся пополам, чувствуя слабость во всем теле. Девушка, не слыша собственный крик, только успела занести руку, дабы остановить разбойника, как Йегер вновь набросился с кулаками. Он не мог сдаться. Однако повторный удар в живот, пара мастерских движений — и противный хруст костей завершил короткий бой. Парень отлетел на приличное расстояние и с кряхтением перевернулся на живот, выплевывая кровь на землю. — Леви! Эрен! — брюнетка бросилась к побежденному другу. Алые струи вытекали из его носа, заливая губы и подбородок. — Эрен, твое лицо… — Я же предупреждал, — совершенно спокойно отозвался победитель, протирая покрасневшие костяшки. Если бы этот легионер знал, что он даже не прикладывал особых усилий… — О, ты собираешься подтирать ему сопли, Микаса? — Прости, — шепнула брюнетка пострадавшему. Ее перебинтованные руки задрожали от страха, смешанного с ненавистью. — Нет, погоди… — протянув окровавленную ладонь, Йегер попытался остановить девушку. Он ведь не отпустит ее, верно? — Ты не пойдешь. — Я должна. Не без помощи Аккермана взобравшись на коня, Микаса в последний раз взглянула на парня. Оставить бедного легионера истекать кровью? Хорошая подруга, ничего не скажешь. Но выбора не было, лучше побыстрее скрыться из вида, пока Йегер не восстановил силы для следующего боя. Он обязательно ее простит. Находясь рядом с «долгожданным спасителем», брюнетка совсем не чувствовала ту радость, о которой думала во время побега. Наоборот, ей хотелось придушить черноволосого всадника, что вполне удобно примостился у нее за спиной. — Зачем? — рыкнула Микаса, сжавшись в руках Аккермана — мужчине пришлось приобнять ее, дабы покрепче перехватить поводья Моргана. — Зачем ты устроил все это? — Заметь, не я начал кулаками размахивать. Видать, до сопляка так же туго доходит, как до тебя. — Что?! — девица вспыхнула от возмущения. — Да ты, ты! Ненавижу! Из-за резких движений в седле Морган, что в принципе недолюбливал незнакомцев, раздраженно повертел головой и прибавил шаг. Хозяин скакуна заметил это и попытался угомонить пассажира, одной рукой сжимая талию. — Еще раз дернешься — выброшу на дорогу. — Пошел ты! Опять не хочет по-хорошему? Что ж, как знает. Тяжело вздохнув, Леви с силой потянул Микасу за руку, вынуждая ее съехать в сторону и опустить голову вниз, почти до уровня копыт. Девушка, едва не встретившись лицом с землей, забрыкалась сильнее, и мужчина притянул ее обратно, возвращая в исходное положение. Неплохой способ усмирить буйную натуру. — Успокоилась? — поинтересовался Аккерман, прижавшись к спине брюнетки. От столь близкого контакта по телу прошелся приятный жар. До самого «Перевала Трины» девица сохраняла молчание. К слову, лучше бы путники не возвращались: не успел Морган прибыть на территорию заведения, как навстречу вылетел один из служащих, весь растрепанный и запыхавшийся, будто переживший целую атаку. — Леви, наконец-то! — воскликнул мужчина, переводя дыхание. Подобное «приветствие» совсем не понравилось прибывшим. — Иди разберись со своими, пока они друг другу глотки не перегрызли! От одного слова «разберись» мужчина закипел от ярости. Оставив девушку во дворе таверны, Леви влетел в помещение и тут же застыл: подкрепленные алкоголем буйные посетители устроили настоящую анархию, набивая морды всем, начиная от служащих и заканчивая «подпольными» бандитами. Кружки летали над головами, брызги крови мерцали в воздухе, тела пострадавших приземлялись прямо на столы, сметая все в щепки; лишь одна Фредди, взобравшись на уцелевшую барную стойку, радостно верещала и размахивала какой-то тряпкой. Дом, милый дом. Ничего не скажешь. — Господи, ну что за свинарник?! — вдруг один из бойцов случайно налетел на Аккермана и оставил на его футболке кровавые пузыри. Брюнет озверел не на шутку и одним ударом отправил мужчину к ближайшей твердой поверхности. Микаса замерла на пороге заведения, оглядывая весь ужас. Что успело случиться, раз вспыхнула настоящая война? Кто-то не смог поделить порцию спиртного? Других причин и быть не могло. — Микаса! Нашлась! — сквозь невыносимый шум донесся девичий вопль. Целая и невредимая Изабель, единственная, кому была рада Микаса, налетела с крепкими объятиями. — Я уже боялась, что не вернешься! Вот где ты была?! На улицах ведь опасно! — Тише, все же хорошо! Я здесь, — оборвавшись на полуслове, девушка резко наклонилась вниз вместе с разбойницей, когда над головами пролетела железная кружка.***
Стихла буря. Повисла тишина, прерываемая только скрежетом металла. Лезвие в покрытых боевыми отметинами руках внушало страх. Внушало даже то, с какой силой эти самые руки его точили. Несмотря на недавнее происшествие, мужчина вновь выглядел невероятно спокойным. И как ему это удается? Грандиозная битва в зале таверны оборвалась внезапным возвращением Абелла и приходом Кенни. Помимо стертых костяшек и сломанных носов участникам также достался выговор, состоящий исключительно из нецензурных слов: старший Аккерман поклялся убить каждого, кто посмеет пальцем тронуть хоть одну живую душу в заведении; племянника обещал посадить на цепь, а оказавшейся под горячей рукой девке — оторвать голову. Естественно, без упоминаний о ранении не обошлось. — Чего уставилась? — проигнорировав грозное обращение, девушка и не думала отводить пристальный взгляд. Учитывая свою смелость, она все же старалась держаться подальше от бандита, на случай, если тот надумает продолжить бои без правил. И «противником» на сей раз будет девица… — Просто поражаюсь, — грубо начала она, съеживший от отвращения, испытываемого к персоне напротив. — Поражаюсь тем, насколько ты… Леви предчувствовал начало чего-то неизбежного. — Решила продолжить? Давай, рискни, — в его глазах сверкнули недобрые искорки азарта. — Омерзителен, — процедила Микаса. Несомненно, кое-кто рискует украсить свое дивное личико новыми синяками, если не лезвием меж глаз. На заявление мужчина ничего не ответил, он даже не отвлекся от своего дела, продолжая «совершенствовать» лезвие до тех пор, пока от давления не разломался точильный инструмент. Как-никак, а адреналин продолжал бурлить в жилах, готовясь вырваться наружу в любой момент. — Тебе плевать на других, — взяв всю храбрость в кулак, девица, видимо, решила окончательно добить бандита ненужными высказываниями. Внутренний стержень надломился, волнение за родного человека охватило с головой. Сегодня она выскажет все. — О, правда? Тогда в следующий раз я не буду спасать твою задницу. — Я по-человечески просила, — пропустив ответ мимо ушей, брюнетка повысила тон, — не нужно его трогать, он ни в чем не виноват! Неужели так трудно послушать?! Спокойно уехать?! — Он набросился, я защищался, — констатировал бандит. Если бы бешеный легионер научился сдерживать свои эмоции, то сейчас бы не искал средства на медицинское обслуживание. — Это называется «защита»? — девушка вскочила с места. — Он даже рукой взмахнуть не успел, как ты ему лицо в кровь разнес! Можно же было просто остановить, не знаю, перехватить или молча уйти, но не устраивать мордобой перед всеми! Вы, поганые бандиты, и я не про Изабель с Фарланом, всегда решаете вопросы через насилие. Даже сейчас из-за тебя и твоих дружков пострадали посетители, потому что только так вы «наводите порядок»! — щеки Микасы налились румянцем, в глазах бушевало пламя неукротимой злости. — Вы — сборище гребаных дикарей, а ты… невыносимый, чудовищный, грубый, наглый! — она горько усмехнулась. — Да ты просто животное, Аккерман! Весь настрой быстро сошел на нет, едва в пространстве просочились невидимые разряды. Казалось, что воздух накалился до предела, выжигая и без того разгоряченное тело. Брюнетка вмиг прикусила язык, заметив, как вены налились на сильных руках, как вздымались и опускались от тяжелого дыхания плечи. Напряженное затишье. — Животное? — голос приобрел низкие, более пугающие нотки. Мужчина взглянул на девицу исподлобья, сжимая рукоять острого ножа. Нет, он точно разорвет ее в клочья. Секунда — и нож с громким ударом вонзился в поверхность стола, от которого Микаса быстро отпрянула. Эхо прокатилось по пустому помещению. Донесся судорожный вдох. В холодном свечении девичье лицо стало белее. — Хорошо… Раз ты так хочешь, — произнес Аккерман, делая шаг в сторону девчонки. Та попятилась назад, ощущая себя жалкой жертвой, отступающей от хищного зверя. Сейчас с этим жутким спокойствием, со стиснутыми зубами и прищуренными глазами, с готовностью в любой момент нанести «удар» бандит действительно походил на хищника. Микаса понимала: все эмоции теперь написаны на ее лице. И самая главная из них — страх. А что остро чувствуют животные? Именно страх. Предприняв очередную попытку сбежать, девушка потерпела поражение и попалась в руки мужчины, а после оказалась прижатой к стене. Микаса занесла руку в надежде залепить наглецу пощечину, однако тот быстро перехватил ее запястья и прижал по обе стороны от головы, тем самым заточая жертву в своеобразную ловушку. Брюнетка затаила дыхание. Она даже не заметила, как подкосились ноги, как мужчина оказался на непозволительно близком расстоянии. Казалось бы, они уже стояли лицом к лицу, в паре сантиметров друг от друга, но сейчас… почему-то все иначе. Неизвестность пугала, проницательный взгляд настораживал. Леви будто впервые изучал ее черты лица, уделяя внимание синяку и новому шраму на подбородке. Кто знает, о чем он сейчас думал, какие мысли проносились в голове. Все оборвалось, когда мужчина посмотрел прямо в глаза. — Я покажу тебе настоящее животное. И с тихим рычанием подался вперед, впиваясь в губы девушки. Долго же поганая девка играла с нервами. Каждое ее движение, каждое слово, пропитанное колкостью и яростью, каждая двусмысленная фразочка, вынуждающая усомниться. Внезапное появление, неожиданное внимание и уже привычный жест. Она всегда отворачивалась, когда понимала, что глядела на бандита дольше секунды. В первую ночь, сразу после маскарада Аккерман заявил: девица, ценный товар из Вайс-Элизе, теперь принадлежала ему. Губы Микасы были сухими, потрескавшимися, но невероятно мягкими, и целовать их, жадно, с некой дикостью — одно удовольствие. Сама же брюнетка замерла с широко распахнутыми глазами, никак не ожидав, что самый важный, волнительный для каждой девушки момент пройдет именно так. Она не могла пошевелиться. Горьковатый, немного терпкий привкус затмил мысли, перекрыл все то, что переполняло тело. Оторвавшись от желанного, бандит тяжело выдохнул, и горячее дыхание растаяло на теперь уже влажных губах девушки. Ее сомкнутые веки слегка подрагивали, а из груди вырывались тихие звуки, напоминающие всхлипы. — Строишь из себя не пойми что, — прошептал Леви, наслаждаясь подлинными эмоциями брюнетки, наконец не скрытыми за маской. Сейчас Микаса поистине прекрасна. — А на деле… даже целоваться не умеешь. Аккерман усмехнулся, когда девушка, злобно сверкнув глазами, ударила его кулаком в грудь. А вот и знакомая натура, любящая выпускать пламя гнева и все время повторять «Ненавижу». — Не трогай меня, ты!.. Ты! — очередной выплеск был прерван новым, не менее грубым поцелуем. Аккерману пришлось переместить ладони на шею девушки, дабы у той не было возможности отвернуться. Теперь она не убежит. — Аккерман! Незнакомый голос из глубины коридора прервал «схватку». Осознав, что нежданный гость вот-вот окажется здесь, застукает их за столь непристойным действием, Микаса укусила Леви за губу, разрывая поцелуй. Она грубо оттолкнула от себя мужчину и, случайно задев бедром один из столов, с болезненным шипением умчалась прочь. Нет, опять сбежала. — Леви! — голос стал громче. В пустующее подвальное помещение спустился один из разбойников. Парень был крайне удивлен, застав товарища в весьма необычном виде: испарина на лбу, пара царапин на щеке и кровоточащая нижняя губа, растянутый ворот футболки. И чем он тут занимался? — Ты куда слинял-то? — Не твое дело, — раздраженно прорычал Аккерман, вытирая пот. — Что тебе нужно? — С тобой босс хочет поговорить! — Надо было послать его, — мужчина двинулся в сторону лестницы. Этот ублюдок всегда знает, когда нужно вмешаться. — Кстати, а че у тебя с мордой? — Сказал же, не твое дело! Скрываясь на верхнем этаже, парень даже не догадывался, что их короткий разговор слышал и другой человек. Зажмурив глаза, Микаса прикоснулась к дрожащим, все еще пылающим губам. Ну, Аккерман…