Lettre de Course

- Дальше жить в кубрике я тебе не позволю, - сказала Этери, когда они с Эжени все-таки смыли с себя морскую соль, выстирали одежду и ждали, пока она просохнет. - Сама понимаешь: если я узнала о том, что ты девушка, то может узнать и еще кто-нибудь. У нас хороший экипаж, но я не поручусь, что никто не попытается зажать тебя где-нибудь в темном углу, а рядом в это время не окажется того, кто смог бы тебя защитить. Поэтому сегодня вечером берешь свою койку и переселяешься ко мне в каюту. С одной стороны, Эжени была рада услышать ее слова: теперь она почти все время будет проводить вместе с капитаном, как ей и хотелось. С другой - сегодняшние события явно добавят дров в костер чувств к Этери, которым она безуспешно пыталась противиться, а жизнь в одной каюте станет для этого костра целой вязанкой хвороста. Но над этим девушка решила задуматься попозже, потому что сейчас куда более насущным был вопрос обнародования ее настоящего пола. Его она и задала: - Капитан... а вы не расскажете остальным, что я на самом деле девушка? - Нет, - ответила Этери. - По крайней мере, пока что. Так будет лучше и спокойнее всем. И мне, и тебе, и команде. *** Для Эжени теперь началась другая жизнь. Без мытья палубы, без помощи на камбузе, без работы с парусами и без выполнения прочих многочисленных обязанностей юнги, но нельзя было сказать, что обучение у Этери оказалось намного легче. Одно дело, когда Эли в свободное время показывает тебе карту и говорит, что вот здесь находится Куба, здесь - Эспаньола, а вот это - остров Ямайка, и совсем другое - когда Этери рассказывает о ветрах и течениях в океане. Рассказывает очень интересно, но попробуй-ка запомнить, в каких числах какого месяца начинают дуть муссоны, а в каких - пассаты, до какой широты надо подняться, чтобы поймать Гольфстрим, который понесет тебя в Европу. Легко смотреть, как красиво капитан машет кортиком, грозным оружием абордажных схваток, и совсем не так легко повторить ее движения. А заряжать пистолет - засыпать в ствол порох, забить пыж, вложить пулю, насыпать затравку, взвести курок, и все как можно быстрее, ничего при этом не уронив? А разбираться, для чего служат какие паруса и при каком ветре их надо ставить? А учиться справляться голыми руками с вооруженными противником? Этери, как оказалось, умела очень многое, и почти все из этого она намеревалась передать Эжени. Голова пухла от знаний, тело ныло от тренировок, получалось далеко не все и далеко не сразу, но девушка старалась. Хотелось, чтобы капитан в самом деле могла ею гордиться. За время, проведенное на "Диане", Эжени имела предостаточно возможностей убедиться в железном характере Этери. Думала, что если у нее что-то не будет получаться, то женщина станет кричать на нее или ударит, готова была выслушивать брань и сносить колотушки. Однако Этери никогда не ругалась и не занималась рукоприкладством (разве что однажды пригрозила взять Эжени за шиворот и вымыть ею палубу, но это было сказано в шутку). Она поступала по-другому. Если кошачьи глаза капитана становились ледяными, если такой же лед начинал стыть в ее голосе, и она говорила Эжени, которая никак не могла отбить своим кортиком клинок, нацеленный ей в грудь: "я так понимаю, тебе все это надоело и хочется отдохнуть", то девушке от стыда хотелось провалиться в трюм и руки сами собой начинали двигаться быстрее. Хвалила Этери тоже крайне редко. Удовлетворенный кивок - вот что служило главным знаком того, что Эжени все делает правильно. Зато, когда у нее получалось не просто сделать все правильно, а удивить свою наставницу, например, без запинки рассказав, как выполняется поворот оверштаг, или при фехтовании ловким финтом обойти защиту Этери, тогда взгляд капитана теплел и она пыталась сдержать улыбку, но уголки губ все равно предательски ползли вверх, Эжени ощущала себя готовой воспарить над палубой от восторга. И конечно же ее чувства к Этери только крепли. Попробуй убеди себя, что она для тебя командир, учитель и женщина, на которую хочется быть похожей, но никак не любимый человек, если она показывает тебе, как освободиться от захвата сзади, а ты изо всех сил сдерживаешься, чтобы не разомлеть от прикосновения ее рук. Или вместо того, чтобы слушать о маршрутах испанских конвоев с золотом, глядишь на ее губы и думаешь о том, каковы эти губы на вкус. Или тебе снится, как она прижимает тебя к стене каюты, запускает тебе руки под рубашку и распутывает ткань, стягивающую твою грудь, а когда просыпаешься, то первое, что видишь - профиль спящей Этери в свете луны. Девушка чувствовала, что еще немного, и она перестанет противиться сама себе и примет любовь к Этери как данность. *** Эжени любила вечера. То краткое время, когда Этери переставала быть бесстрашным капитаном и строгой наставницей, а становилась мягкой и домашней. Тогда ее можно было называть не капитаном, а просто Этери (хотя, конечно же, на "вы"). Можно было расспрашивать о ее жизни и рассказывать о своей. Наконец, можно было просто болтать обо всякой всячине, пока не уснешь. Мягкой и домашней ее наверняка видели очень немногие, и девушка втайне гордилась тем, что стала одной из этих немногих. Сейчас Эжени уже лежала в своей подвесной койке, мягко покачивающейся в такт волнам, и смотрела на то, как Этери причесывается перед зеркалом, тоже готовясь отойти ко сну. Девушке очень нравились волосы капитана, она не раз ловила себя на мысли, что ей хочется запустить в них пальцы, перебирать светлые пряди и глядеть при этом на лицо Этери. Эжени не сомневалась, что женщина будет блаженствовать почти как тогда, купаясь в ручье на острове после шторма. Во всяком случае, если бы Этери причесывала ее, то Эжени точно блаженствовала бы. - Этери, а почему вы не делаете себе прическу? - спросила она, не отрывая взгляда от движений гребня по волнам локонов капитана. - У вас такие замечательные волосы, а вы их либо распущенными носите, либо в хвост стягиваете. - Зачем? - засмеялась Этери. - Если бы я была графиней, блистала на балах и приемах - тогда, конечно, делала бы. А на корабле шикарная прическа скорее помешает. С ней лишний раз головы не повернешь, только и думаешь, как бы ее не испортить. Да и кто мне ее поможет сделать? У нас в экипаже камердинера нет. - Ну-у-у, прически - они ведь разные бывают, не обязательно же какие-то замки у себя на голове сооружать, - Эжени села в койке, свесив ноги. - А камердинер нам не нужен. Я вам сама прическу сделаю. - Не знаю, - судя по выражению лица женщины, она колебалась. Наверняка прикосновение к ее волосам тоже было вещью, которую она позволяла очень немногим. - Соглашайтесь, капитан, - Эжени прямо-таки загорелась своей идеей. - Я, пока из дома не сбежала, длинные волосы носила. Так что знаю, как с ними обращаться. - Ладно, уговорила, - Этери улыбнулась и взгляд ее стал теплым-теплым. Тем самым, что заставлял девушку воспарять над палубой. Девушка вскочила, быстро оделась (а вдруг капитан передумает?) и подбежала к Этери. - Моя голова в твоем распоряжении, - не переставая улыбаться, женщина протянула ей гребень. - Дерзай. Эжени заскользила гребнем по волосам капитана. Нежно, медленно и плавно, от макушки до самых кончиков. Потом добавила к гребню свои пальцы, ощущая мягкость ее волос и наслаждаясь этой мягкостью. - Скучаешь по своим? - женщина прикрыла глаза. - Они у тебя и так красивые, а длинные, наверное, еще красивее были. - Скучаю, - призналась Эжени. - Единственное, по чем я скучаю из оставленного на берегу. Вскоре она поняла, почему Этери позволяла очень немногим прикасаться к своим волосам. Выражение блаженства на лица Этери купающейся не шло ни в какое сравнение с выражением блаженства на лица Этери, которую она причесывала. "Наверное, такое же лицо у нее, когда..." - Эжени не закончила свою мысль, потому что ей стало ужасно стыдно от того, о чем она подумала. Девушка порадовалась, что Этери закрыла глаза и не видит, как она покраснела. Она разделила волосы Этери надвое и начала заплетать ей косы. Женщина совсем разомлела - казалось, еще чуть-чуть, и она начнет мурлыкать, как кошка. Изгнать стыдные мысли из головы уже не было никакой возможности. Эжени нестерпимо хотелось наклониться к Этери, отыскать ее губы своими и целовать, целовать до тех пор, пока в груди хватит воздуха. Останавливало ее только то, что капитан с одинаковым успехом могла как ответить на ее поцелуй, так и залепить ей пощечину со словами "ты что себе позволяешь?". - Все, капитан, - Эжени закончила, с трудом поборов желание расплести почти заплетенные косы, чтобы снова заплетать их, а потом снова расплести и заниматься этим до самого утра. - Уже все? - Этери тоже явно не хотелось расставаться с руками Эжени, но все же она открыла глаза и посмотрела в зеркало. - Красота какая... Сто лет себя такой красивой не помню. Спасибо, Эжени. Встав, она поцеловала девушку. В макушку, совсем легонько и невинно, но Эжени хватило этого легонького и невинного поцелуя для того, чтобы перестать бороться с собой. "Люблю, - поняла она. - Окончательно и бесповоротно люблю. И мне это нравится". Вот только как теперь сказать об этом капитану? *** Прибытия на Тортугу, маленький островок, принадлежавший Франции, что не мешало ему служить главной базой для корсаров всей Вест-Индии, команда "Дианы" ждала с нетерпением. Встречи со старыми друзьями и знакомыми, ворох новостей о том, что происходило в Карибском море за время их отсутствия, возможность рассказать о своих африканских приключениях, и, конечно же, веселье. Моряки не раз говорили, что веселье в европейских портах не идет ни в какое сравнение с весельем на Тортуге. Чем ближе был остров, тем задумчивее становился Ромен, и однажды Эжени узнала, почему. Как-то раз Эли, заметив, что старший канонир опять погрузился в свои мысли, спросил его с подчеркнутой серьезностью: - Терзаешься, ждет тебя Татти или нет? Можешь не терзаться. Точно тебе говорю, она уже пять раз успела выйти замуж за того помощника губернатора. Ищи себе другую любовь, Ромен. Мы с Даниэлем можем подсказать пару подходящих дам. - Да ну тебя с твоими шуточками! - отмахнулся канонир. - Это у вас по бабе в каждом порту... - У меня по две, - моментально откликнулся Даниэль. - Одна главная, вторая в резерве. - Ну по две, неважно. Вам, господа жеребцы, никогда не понять, как это - много лет любить одну женщину, вот вы и зубоскалите. Помощник капитана и штурман посмеялись, канонир снова ушел в себя, а заинтересовавшаяся Эжени после очередного занятия с Этери полюбопытствовала: - Капитан, это, конечно, не мое дело... но мне жутко интересно, кто такая Татти, которая то ли ждет, то ли не ждет нашего Ромена? - Ты, наверное, услышала, как Даниэль и Эли его изводят? - догадалась Этери и неодобрительно покачала головой. - Шутнички. Сейчас Татти - хозяйка нашей любимой таверны на Тортуге, а до этого у нее очень интересная и богатая событиями жизнь была. Познакомишься, когда будем на острове. *** Когда Эжени впервые попала в Сен-Мало, город показался девушке кипящим котлом. Но на Тортуге она поняла, что рядом с этим корсарским гнездом Сен-Мало выглядит тихой сонной провинцией. Они пришвартовались в гавани, Этери отпустила команду на берег, и едва девушка ступила на набережную, как в глазах у нее зарябило от сновавшей туда-сюда массы людей самой разнообразной и необычной внешности, а сотни громких голосов, переговаривавшихся на невообразимой смеси языков, оглушили ее. - Эжен! - Морис схватил ее за рукав. - Запомни, где "Диана" стоит, чтобы не искать потом. - Ага, - рассеяно ответила она, вертя головой по сторонам. Маленькие изящные шхуны, юркие бриги, горделивые красавцы-фрегаты, громадные галеоны - от количества и многообразия кораблей глаза разбегались ничуть не меньше, чем от количества и многообразия людей. Экипаж "Дианы", за исключением оставшихся на борту вахтенных, разбрелся. Кто-то отправился навестить своих знакомых в городе, кто-то, пока в кошельке у него еще оставались деньги, - за покупками в одну из многочисленных лавочек, перед большинством же распахнули свои двери таверны, которых здесь было еще больше, чем лавочек. В глубине острова разводили скот и возделывали поля французские поселенцы, но по большей части Тортуга жила морем и для тех, кто приходил с моря. А человек, пришедший с моря, первым делом отправлялся в таверну. Татти, о которой Эжени была так наслышана, оказалась изящной миниатюрной женщиной со светлыми локонами, совсем не похожей на трактирщиц, которых девушке доводилось видеть раньше. Когда Эжени вместе с другими моряками вошла в ее таверну, Татти о чем-то негромко разговаривала с сидевшим у стойки Роменом. Канонир примчался сюда самым первым из команды и, судя по его счастливому лицу, уже убедился в том, что за год Татти не вышла замуж. - Вот и остальные покорители Африки пожаловали! - весело воскликнула Татти, увидев их. - Только где же самая главная покорительница? - Привет, Татти, - Серж махнул ей рукой, - капитан подойдет, но чуть попозже. - Если не подойдет, я на нее смертельно обижусь, - шутливо пригрозила трактирщица, - Алина, обслужи, пожалуйста, наших гостей. Алина, бойкая улыбчивая девушка, подбежала к ним. - Племянница Татти. Помогает ей управляться с трактиром, - шепнул Эжени Даниэль и многозначительно подмигнул. - Хорошая девочка. У тебя есть все шансы, Эжен. Во время плаванья через Атлантику товарищи не раз веселились по поводу того, как Эжени реагирует на непристойные шутки и песни, говорили, что юнга - невинное дитя, что такая невинность на корсарском корабле просто неуместна, и обещали по прибытии на Тортугу непременно познакомить с какой-нибудь подходящей девушкой. Эжени отшучивалась и думала о том, что не нуждается ни в подходящих девушках, ни в подходящих парнях. Она уже нашла подходящую женщину. Правда, понятия не имеет, как признаться в этом подходящей женщине. У моряков с "Дианы" еще оставались деньги после их африканского путешествия, поэтому вскоре началось веселье. Еще веселее стало, когда в трактир сначала подтянулись их давние знакомые, услышавшие о возвращении "Дианы", а потом вошла Этери и команда поприветствовала своего капитана радостным гулом. Эжени пила понемногу, чтобы не опьянеть, уплетала блюда, не поражавшие изысканностью, но после корабельной еды казавшиеся необыкновенно вкусными, смеялась морским анекдотам, слушала байки, пару раз ходила сплясать и чувствовала, что никак не может проникнуться атмосферой этого веселья. Ей хотелось сесть рядом с Этери, радостной, раскрасневшейся от выпитого и танцев, распустившей свои светлые кудри. Ощущать приятную тяжесть ее руки у себя на плече, покрываться мурашками от всяких милостей, которые женщина нашептывала бы ей на ухо, чувствовать, как другая рука Этери аккуратно, чтобы никто не видел, и при этом настойчиво поглаживает ее по бедру... Взгляд девушки упал на Татти, сидевшую рядом с Роменом, склонив голову ему на плечо. У них определенно все было хорошо, за них впору было порадоваться, но от зрелища чужого счастья на фоне невозможности быть счастливой самой Эжени стало невыносимо плохо. "Я, наверное, зря боюсь опьянеть, - решила она. - Хватит вино пить. Попробую напиток для настоящих моряков". Позвав Алину, Эжени попросила принести ей рома. - Запросто, - девушка подмигнула ей, - решил перейти к серьезным мерам, юнга? - Решил, да, - кивнула Эжени, разглядывая официантку. Алина с ее милым, полудетским еще личиком и пухлыми щечками, но уже по-женски округлым телом была симпатичной. Не восхитительной, как капитан, а именно симпатичной. Таких не хочется боготворить, таких хочется вполне по-земному обнимать и тискать. После чарки рома мир расцветился яркими красками, а в голову пришла интересная мысль: "Может, я так вошла в мужской образ, что меня вообще к женщинам тянет, не только к Этери?". Следующей, конечно же, пришла мысль проверить это на симпатичной официантке. - Алина! - окликнула ее Эжени, - не хочешь станцевать со мной? - Давай, - с готовностью ответила Алина, - а то что-то ты приуныл, Эжен. *** - Вы буквально на пару дней разминулись, - Татти вернулась за стойку и сейчас разговаривала с подсевшей к ней Этери. - Ди заходила сказать, что они отправляются на юг вместе с Юджином Айви и еще парой капитанов. Собирались перехватить испанский конвой, идущий из Маракайбо. Письмо для тебя оставила - за год их уже целая пачка насобиралась. Трактирщица нырнула под стойку и в подтверждение своих слов достала пачку запечатанных конвертов: - Вот, держи. - Спасибо, Татти, - растроганно кивнула Этери, забирая письма. - Как она вообще? - Да все в порядке с твоей драгоценной дочерью, - успокоила ее Татти. - Скучает по тебе, конечно, но вообще молодцом держится. Недели через две увидишь ее, я думаю. Она взглянула в сторону Эжени, отплясывающей с Алиной: - Ваш новый юнга? Хороший мальчик. - Хороший, - согласилась Этери. - Я взялась его учить. Не так давно, но уже что-то начинает получаться. - Дорогая моя Этери, - вкрадчивым тоном обратилась к ней Татти. - А обратила ли ты внимание, какими глазами на тебя смотрит твой ученик? И что ты намереваешься с этим делать? - Обратила, я же не слепая, - Этери неожиданно почувствовала смущение. - Если ты увидела это за пару часов, что мы здесь сидим, то я за полтора месяца тем более увидела. Что я с этим могу поделать, Татти? Только как-нибудь помягче объяснить юнге, что я не слишком подхожу на роль его первой любви. - Ты думаешь, это подействует? - трактирщица посмотрела на нее с нескрываемым скепсисом. - Этери, ты себя в шестнадцать лет помнишь? Сильно ты прислушивалась к рассуждениям о том, кого тебе стоит любить, а кого нет? - Советуешь мне закрутить роман со своим учеником? - Этери вопросительно подняла брови. - Эжен мне как до... тьфу, как сын. Какие тут романы? - Ну тогда с твоим "как сыном" закрутит роман моя Алина, - пожала плечами Татти. - Уже почти закрутила. - Что-о-о-о? - Этери повернулась лицом к залу. Как раз для того, чтобы увидеть Алину, сидящую на коленях Эжени и обнимающую ее за шею. Капитан подошла к ним в тот момент, когда расстояние между губами Эжени и Алины сократилось до минимума и официантка уже прикрыла глаза в ожидании неизбежного поцелуя. - Кхм, - громко кашлянула в кулак Этери. Алину тут же как ветром сдуло с колен Эжени. - Эжен, я пойду, наверное, - пробормотала она и юркнула к стойке, стараясь не встречаться взглядами с Этери. Эжени, судя по ее рассеянному взгляду, была изрядно пьяна. Ей явно было неловко, она попыталась встать и что-то сказать, но получилось не очень. "Лучше будет увести ее на "Диану", - подумала Этери. - И самой уйти, чтобы присмотреть за ней." Веселье уже достигло той стадии, когда их отсутствия никто не заметил бы. - Эжен, нам пора, - негромко сказала Этери. - Парни пускай дальше отдыхают, а мы с тобой пойдем. Можешь ни с кем не прощаться, не будем их отвлекать. - Д-да, конечно, капитан, - со второй попытки девушке все же удалость подняться и овладеть связной речью. Приобняв ее, Этери повела Эжени к выходу. По пути обменялась взглядами с Сержем и Даниэлем ("Остаетесь за главных. Глядите, чтобы все было в порядке" - "Конечно, капитан") и кивнула на прощание Татти. *** Этери вела Эжени к гавани по улицам, жизнь на которых продолжала бурлить, невзирая на поздний час, поддерживала ее, чтобы девушка не споткнулась, и думала. Она давно заметила, что чувства, которые испытывает к ней Эжени, вышли далеко за рамки обычной привязанности ученицы к наставнику. И не считала это чем-то невозможным или неправильным - в жизни Этери тоже была любовь к самым разным людям, в том числе и к девушкам. Этери, как любому человеку, было приятно ощущать, что ее любят. А вот что чувствовала она сама? Помимо все той же обычной привязанности наставницы к ученице, которая для нее как дочь (то есть, как сын, конечно же)? Почему, когда Этери увидела Эжени с Алиной, сидящей у нее на руках и готовой вот-вот поцеловать ее, то тут же, не раздумывая, бросилась вырывать девушку из чужих объятий? "Я ее приревновала, - ответила женщина сама себе. - Я привыкла, что так близко к Эжени могу находиться только я сама, что прикасаться к ней могу только я сама. Что и она может прикасаться ко мне - я даже позволила ей расчесывать мне волосы и видеть, как на меня действует, когда кто-то расчесывает мне волосы. Я привыкла считать ее своей. А вот означает ли это, что я ее люблю? Не как ученицу, не как младшего товарища. Люблю как девушку. Не знаю... Черт возьми, как сложно все". - К-капитан... - внезапно заговорила Эжени. - А вы умеете хранить тайны? "О господи!" - вздохнула Этери. Похоже на смену смущению Эжени пришла словоохотливость, которой обычно наделяет человека опьянение. - Умею, конечно, - ответила она. - Какая у тебя тайна? - С-с-сердечная, - с совершенно серьезным видом сообщила Эжени и понизила голос до шепота. - Капитан, я в-в-влюбилась. "Для меня это совсем не тайна, - подумала женщина. - И я даже знаю, в кого". Но девушке она этого, конечно же, не сказала. Эжени была совершенно не том состоянии, чтобы разговаривать с ней об их чувствах друг к другу. - Вот как? - Этери изобразила неподдельную заинтересованность. - И кто же этот счастливчик, позволь узнать? - Имя я назвать н-н-не могу, - девушка энергично замотала головой. - Эту тайну я пока даже вам не открою. Но поверьте, это потрясающий человек. Лицо ее расплылось в улыбке: - Самый смелый человек, которого я когда-либо встречала. И самый красивый. Видели бы ее... то есть, его волосы! А какой у него голос! Этери с трудом сдерживала улыбку. Было очень забавно слушать, как ей по большому секрету рассказывают о ней же самой. И очень трогательно - в искренности Эжени не было никаких сомнений. Эжени захихикала: - Вы знаете, он очень на вас похож. Но это, конечно, не вы. - Спасибо за откровенность, - капитан все же сумела сохранить серьезный вид. - Ну что же, я буду хранить твою сердечную тайну. - Спасибо, капитан... Ой! - девушка споткнулась и наверняка упала бы, если бы Этери не придерживала ее за плечи. - Да не за что, - Этери перехватила ее поудобнее. - Можешь и дальше держать меня в курсе, если захочешь. Оказавшись на корабле и доведя Эжени до своей каюты, капитан подвесила ее койку. Ловкими движениями избавила девушку от одежды, подавив попытки возразить и убедить ее в том, что она "с-с-сама". Уложила, пожелав спокойной ночи. У Этери не было никакого желания возвращаться на берег и продолжать веселье, да и оставлять Эжени одну она опасалась: а вдруг ночью ей станет плохо, или, чего доброго, девушка проснется и ее потянет на приключения? Поэтому капитан тоже разделась и улеглась на свою кровать, но сон упорно не шел к ней. Она смотрела на спящую Эжени, слушала ее ровное дыхание и думала. Умные мысли тоже упорно не шли - ничего лучше, чем подождать, пока время не расставит все по местам, Этери не надумала. Время расставило все по местам раньше, чем она могла предположить.