Джентльмены удачи

Чай порой не просто листья заварки и горячая вода, иногда с сахаром, а некая метафизическая сущность, которая в зависимости от настроения может служить другом, психотерапевтом, любовницей, никотином или транквилизатором, а также борщом, красной икрой или дорогим вином. Удивительно, как его ещё без рецепта не продают. И вот после всех не самых приятных событий механику-канониру* Маурсу возжелалось выпить чая. Не то чтобы самому захотелось и на голом месте без малейшего повода, а просто он вышел от квартирмейстера после проверки всех систем. Не то что бы Джон был злым, но Флинт, явно встав не с той ноги и от великой досады рычал на всех, грозя собственноручно расчленить и вовсе востребовал кристальнейший порядок, начиная от моральной подготовки экипажа и заканчивая физическим состоянием шхуны. По спускающейся планке влетело Джону, тот, поняв, что ближайшие дни спуску никому не будет, устроил тотальный контроль. А Гауро в такие моменты был как Паганини, только наоборот: Паганини мог настроить скрипку так, что на ней любой козодой рвал бы консерватории, а этот мог расстроить нервную систему так, что любой Иммануил крепко задумался бы о никчемности своего существования. Обнаружив у Маурса пару незначительных ошибок (с которыми канонир и так был знаком и устранял), Джон в мягких и тёплых выражениях выразил своё удивление, как можно допустить пятиградусный крен у лазерной пушки, получив минимальные знания в оружейном деле, а тут целый и, вроде как, прожженый боями флибустьер и так возмутительно безмозгл. Поинтересовался Гауро и на прощание дал отеческий совет броситься с мачты головой о палубу, возможно, тогда в неё немного разума засосёт из Вселенной через щель в черепе. Совет, конечно, дельный, но вряд ли его оценит команда, всё же живой канонир полезнее умного. «А поэтому не выпить ли мне чая вместо столь радикальных мер?» – подумал Маурс и, закончив свою возню с орудием и вернувшись в свою каюту, полез в тумбочку, проверять, что же осталось из запасов. Как назло, был только кофе, а кофе в таких ситуациях абсолютно непригоден – только чай. И чая-то этого вечно запасы были в любой каюте на пару недель автономного им питания, а тут – ну ни крошки ни в одном шкапчике! – Берк! – пришёл к коллеге Маурс с пустой кружкой наперевес. – А не поделишься ли ты со мной чайком? – Ну ты же как брат мне, я даже почкой с тобой готов поделиться, но вот именно чая и нет! Хочешь кофе? Или почку? – Не-е-е, кофе у меня у самого есть, но он совершенно непригоден для лечения душевных ран. А про почку я запомнил, да. – Ну пройдись по лодочке... Ну что, чая не найдёшь, что ли? – Пройдусь, – вздохнул Маурс и, баюкая кружку, растаял в стальных недрах почти родного "Генезиса". Берку готовиться и выдерживать напор квартирмейстера было не в пример проще: он был старше и в доверенной ему части корабля всё было отлично, так что попутно механик занимался работой выведенного из строя боцмана**. Однако, сам боцман придерживался крайне странной позиции, что информация о том чего и сколько должна храниться в письменном варианте. И относился к данной работе с до отвращения идеальной педантичностью. И Берк, отвлекшийся в работе от жуткого эпизода, про себя ругался, стараясь внятно записывать всё, что нужно. Однако, заметив, что неправильно записал данные по такелажу, механик снова пожелал боцману счастья и удачи, и отправился на поиски лазерного корректирующего карандаша туда, где таковой точно был – к квартирмейстеру. Самого Гауро в каюте не оказалось, что несколько даже и кстати вышло – не надо было спрашивать разрешения, и Берк просто уселся в его каюте на его стул, разложив документацию на его столе и, закусив удила, начал аккуратно удалять чернильные записи с бумаги. Именно за этим его и застал Маурс. – Я на полминуты, Джон, с пушкой разобрался! - оповестил он, открывая дверь в каюту. – Берк? – добавил, войдя. Коллега поднял вопросительный взгляд, оторвавшись от сверхважной работы. – У тебя же всё ещё нет чая? – Всё ещё нет, да. – А где Джон? – А откуда я знаю? – А у него есть чай? – А мне откуда знать? – Ну ты же тут сидишь… Логично. Вообще логично было предположить, зная квартирмейстера, что в его крохотной каютке найдётся практически всё, за исключением разве что папы с мамой и смысла жизни. Осмотревшись вокруг, Берк обнаружил на невысоком шкафчике пузатенький заварочный чайник белого фаянса старого образца. При взвешивании на руке и болтании чайник булькал и что-то переливал внутри себя. – Ты знаешь, а вот есть! От этой, кажется, незначительной новости, Маур засиял, как начищенный баркас. – Плесните волшебства в мрак стальной кружки! – Да на здоровье. – А чайник есть у него? – Это же киборг-квартирмейстер. Конечно же, есть. – Ну тогда я прямо здесь и попью, чтоб не расплескать. – Не имею поводов возражать. Свободного пространства в маленькой двухместной каюте было ровно полтора метра от шкафа до стены и два – от двери до дивана. – Я уж как-нибудь, я уж где-нибудь…. – кряхтел Маурс, пролезая по спине Берка на диван. – Да, конечно-конечно. Ни в чём себя не стесняйте. Упав на диван и вытянув ноги под стул, Маурс долил в кружку кипятка, понюхал и блаженно прищурился. – Оооо! Как же он вкусно пахнет! Прям вот выпить кружку и умереть! Отхлебнул, сощурив глаза, ведь когда щуришь глаза, чай не такой горячий становится – одно из его загадочных свойств. – Мать моя комета! Вот это да! Вот Джон чайка же, а! Ну ты посмотри! – У тебя всё в порядке? Сколько пальцев на руке я показываю? Какое сегодня число? - С неподдельным беспокойством поинтересовался механик, поднимая голову. – Это не чай, а нектар богов какой-то! Я такого вкусного в жизни не пил! Просто умереть не встать! – Ну тогда дай отхлебнуть-то. – Ну уж нет – тебе душевных ран не наносили. – Жмотяра. – Да. Ну и что? – Ну и всё. Не мешай мне. Хлебай потише! Дверь в каюту распахнулась – Гауро застыл на пороге с занесённой ногой и на секунду удивлённым взглядом. – Однако... – Моё почтение. А что это вы не стучитесь? - Уже не поднимая головы уточнил Берк. – Вы чё, чайки, вообще охренели? Так-то это моя каюта. – А, точно, ну заходи тогда – чувствуй себя как дома! - Хихикнул Маурс. – Куда заходить-то? Вы своими тушами всё пространство свободное заняли, или мне на верхнюю коечку сразу прыгать, чтоб вам не мешать тут чаи гонять? – Я работаю, видишь же! - Возмутился Берк. – Ладно, я пойду, не буду вам мешать! – Маурс вскочил и по спине коллеги пошёл на выход. – Джон, спасибо за чай! Он просто охуенен! – Э-эм... Простите, какой чай? – Удивленно спросил Джон, когда Маурс скрылся за поворотом. – Твой. – Какой мой? – Который у тебя в заварнике был. – В каком заварнике? – Джон, блядь, ну вот в этом самом вот белом старом заварнике твоём! – А где ты его взял? – Кого? – Заварник этот! – Гауро, я всего ничего тут карандашом лазерным у тебя воспользовался, что ты мне-то мозг выносишь, а? – Откуда у тебя мозг, ты же трюмный механик! Где ты заварник этот нашёл? Я его месяца три как потерял! Заварил, помню чаю себе, а он раз – и пропал. – Он прямо вот здесь вот на шкафу стоял в уголке! – Да ладно? А я с ног сбился, искал его. А что ты из него Маурсу налил? – Ну… я свято верил, что чай. Осторожно пододвинув чайник к краешку стола, Джон приоткрыл его крышечку и заглянул внутрь, соблюдая все меры предосторожности. Из чайника не менее внимательно вглядывалась в киборга пушистая чёрно-зелёная плесень. Даже так - Плесень. Ещё пара-тройка дней - и она бы стала захватывать скромное жилище киборга. Плесень заполняла всё видимое пространство чайника, и только на дне его что-то жизнерадостно булькало. – Джон, по-моему, она сейчас поинтересуется, какого хрена мы к ней лезем... – Это-то ладно, с этим я разберусь, а вот что мы Маурсу скажем? – Ну и зачем ему эта лишняя и ничего не несущая в себе информация? – Тоже верно... – Джон! – из-за угла вынырнул Маурс, дохлёбывая содержимое кружки. – Чуть не забыл, а что за сорт чая-то? Такой, сука, вкусный! – С планеты Франос, – и квартирмейстер звонко захлопнул крышку заварника. – Сорта «дор блю»! – зачем-то ляпнул Берк и дополнительно прижал чайничек руками. – Уже кончился! – Добавил Гауро. – Ох, жаль, уж больно хорош! Надо будет сорт запомнить и поискать. – Ага, обязательно... поищи. – Спасибо ещё раз, Джонс! – Да мне-то за что... Берк же угощал. – Не, как это? Чай твой, - Встрял механик. - Я так, рядом сидел. – Не, ну наливал-то ты! – Не, ну и что, что я? Чайник-то твой, и каюта твоя, а значит, и заслуга твоя полностью! – Эх, – и Маурс обнял обоих за плечи, радостно улыбаясь, – Не ссорьтесь! Обоим вам спасибо – прям вот на душе полегчало, какие мы тут классные! Прям расцеловать вас хочется! И канонир, посвистывая, ушёл. – Сейчас немного стыдно стало, да? – Спросил Джон. – Мне-то чего стыдно? Он, значит, тут плесень всякую в чайниках выращивает, а мне должно быть стыдно? Иди ты, при всём моём уважении... нафиг! – Что-о-о-о? – Доктор даже не сразу въехал, когда Берк с Гауро завалились к нему спрашивать, сколько Маурсу жить осталось. – Плесневыми грибками и бактериями убить бывалого космического путешественника? Невозможно! Всё переварит и добавки попросит. Главное – ему об этом не говорите, чтоб зёрна сомнений не проросли внутри. – Блядь, Эргон, ну мы серьёзно! – Ну а я что, в клетчатой кепке тут сижу и с красным шариком на носу? Идите давайте, и без вас дел навалом. Но всё-таки Берк с Джоном решили не пускать этого дела на самотёк и под ночь выловили перепачканного в масле Маурса и напоили нормальным чаем, добавив для дезинфекции пару ложек спирта, под покровом ночи выпрошенного у доктора. Всё же приятели, а не корабельная документация по такелажу: в этом вопросе тянуть нельзя. По закону моряков служебные дела делаются в первую очередь, а личные – немедленно.