Murder my heart

      Двадцать седьмого апреля был назначен официальный благотворительный вечер в поддержку антирабства в стране. Назначал его сам Маркус Манфред, тот самый так называемый революционер, поставивший на уши всё правительство США. Когда он только-только объявился из неоткуда, то первое время на него никто не обращал внимания. Большинство людей думало, что это просто очередной неудачник, которому нечего делать. Позже стала ходить такая легенда, что он вообще марионетка государства, дабы люди ему доверились, а потом окажется, что за ним все это время скрывался Капитолий чтобы выявить «предателей народа». Через какой-то период времени руководство стало интересоваться данной фигурой, даже попыталось раздобыть компромат, дабы было чем давить, если цель начнет митинг. Но, как назло, имя Маркус Манфред не фигурировало ни в базе полиции, ни в списках рабов. Словно этот человек просто появился неизвестно откуда.       Пока ФБР активно искало улики, Маркус Манфред выступал в агитационных промо-роликах, что выкладывались на всеобщее обозрение для жителей штатов по телевизору. Словить сигнал, откуда шло проникновение на официальное телевиденье, было невозможно — слишком хороша защита. Тщательно скрытый IP адрес пользователя с помощью ВПН-сервиса и сети ТОР. Подобным могли пользоваться лишь те, у кого был открыт свободный доступ к интернету — то есть единицы по всей стране, включая Капитолий.       Проводились многочисленные проверки депутатов, сенаторов, но это бесполезно, так как никому из них не выгодно избавляться от рабства. Значит, кто-то сумел выкрасть роутер из тех, что остались на старых заброшенных складах. В своё время правительство уничтожало все средства и способы раздачи интернета, но до некоторых мест им просто было лень тянуться. Отмахиваясь от волнений словами «да там и так всё сломано», Капитолий оставил без внимания парочку складов и заводов, с одного из которых, видимо, и была совершена кража. Ибо все личные роутеры и роутеры Капитолия были на месте. Тогда-то большие шишки и заволновались — нужно было словить этого Маркуса Манфреда, пока дело не дошло до революции. А ею уже несло со всех щелей.       Попасть на благотворительный фонд мог не каждый, так как это крайне труднодоступный ивент. Наверняка полиция и ФБР захочет нагрянуть туда и избавиться от революционера лично. Приходилось шифроваться и делалось это настолько извращенно, что даже большинство рабов так и не смогло проникнуть на вечеринку закрытого типа. Однако, они всё понимали, ведь подставлять под удар свою последнюю надежду на счастливое крайне глупо.       Саймон шел по лесу, держа перед собой телефон, заменяющий ему фонарик.       Было немного холодно. Даже легкая куртка не спасала от противного ветра, порывающегося проникнуть под куртку, пиджак, к телу, чтобы вызвать многочисленную армию мурашек. Подобное вызывало раздражение, но Саймон лишь цокнул языком, продолжая идти по едва заметно вытоптанной дорожке, что вела вглубь зелёной местности. Идя так уже минут десять, мужчина в который раз заметил, что птицы, порою летающие над его головой, почему-то с определенным периодом издавали одинаковые звуки. Создавалось ощущение, что за незваным гостем следили вовсе не птицы, а микрокамерки, скрытые в крохотных механизмах, натянутые на обычные чучела настоящих птиц. А их полет имитировался с помощью экзоскелетов.       Остановился. Перед мужчиной стояло обыкновенное желтое такси, брошенное ржаветь в одиночестве. Он открыл капот, но вместо привычного двигателя и остальных частей, обнаружилась лестница, ведущая под землю и слабо освещенная мутно-зелёным светом. Саймон, недолго думая, залез под капот, прикрыв за собой так называемые двери. На спуск ушла минута. Впереди была огромная металлическая дверь, а рядом табличка: «Стучать в дверь три раза».       Саймона это смутило, ведь при таком раскладе кто угодно мог прийти и постучаться, и его впустят. Слишком просто, не может быть такого. Наверняка проверка на тупость. Если лидер оппозиции такой умный, то почему бы вход в его тайное логово не может быть таким же продуманным?       Саймон осмотрелся по сторонам. Над дверью висела лампа, под ногами коврик. Приподнял его. Пусто. Хранить ключи под ковриком — прошлый век. Сейчас же 2037. Вдруг что-то упало на пол. Там, где был коврик, лежал золотой ключ. Да ну? Неужели этот ключ способен открыть дверь? Мужчина встал, вставил находку в замочную скважину и прокрутил пару раз. Дверь отворилась. И правда проверка на тупость.       Зайдя в помещение, Вотерсон не вздрогнул, когда дверь за ним закрылась. Стало очень тихо. От такой тишины отчетливо слышен был стук собственного сердца. Из темноты коридора донесся леденящий душу шепот, но даже это не заставило гостя заволноваться — и не такого видал на своём жизненном пути.  — Добрый вечер, путник, вы прошли испытание. Для встречи с главой прислоните ваш чип к отсчитывающей машине, если вы раб, — и рядом с гостем из-под пола поднялась колонна, святящаяся красным цветом. Саймон взглянул на свою руку, всё ещё слабо ноющую после вживления. Пусть чип и был под кожей, но устройства всё равно его видели и считывали. Такой был у каждого раба, даже у закупов, ведь в случае их побега можно было с легкостью отследить и вернуть обратно. У холопов и челяди не было отслеживания, ибо рабы этих рангов всегда рядом с хозяином на коротком поводке. Прислонив руку к сканеру, мужчина слабо ухмыльнулся. — Даниэль Миллер, добро пожаловать.       Колонна ушла под половицы. Впереди открылась еще одна дверь, и Саймон зашел в нее. Как же всё-таки удобно пользоваться библиотекой Капитолия! Благо, что чипы умерших рабов сохраняют и благо, что так называемый Даниэль Миллер очень схож с Саймоном Вотерсоном.       Оказавшись в новой комнате, Саймон вздохнул. Перед ним были обычные и живые люди, одетые в повседневную одежду, а не в костюмы, как это принято. Впрочем, это зависимые рабы, откуда у них деньги на тряпки? При виде нового гостя все захлопали в ладоши, ведь к ним присоединился брат по несчастью. Оставалось лишь улыбаться в ответ. К нему вмиг подошла девушка, которая отличалась своим внешним видом от остальных: аккуратно уложенная прическа, что пряталась под бардовой шапкой, слегка оголенное правое плечо и через чур уверенное лицо. — Даниэль Миллер, меня зовут Норт, — представилась та и жестом пригласила идти за собой. — Судя по нашим данным, вы здесь впервые. Это так? — Да, — Саймон осматривался. В этой комнате было достаточно много народу, но при этом тут было тепло, светло и была еда. — Также известно, что вы прибываете в рабстве около пяти лет. Вы… — Челядь, — закончил за неё блондин, проведя рукой по своей шевелюре. Проходя мимо зеркала, Саймон взглянул в него. Прийти в потрепанном костюме было хорошей идей. Не заподозрить даже. — Куда мы идем? — К главнокомандующему, — двери перед Норт открылись, пропуская на новую локацию. Еще одна светлая комната, но людей тут поменьше. — Это только меня как особенного отводят? — Возможно. Главнокомандующий лично хочет с вами переговорить, — не веря собственным ушам, Вотерсон слабо улыбнулся. Вот удача. Лично отведут, так еще к своему заказу. Но убивать сейчас свою жертву нельзя. Для начала прощупать, затем в нужный момент застрелить, когда этого никто не ожидает, даже цель. — Он просил вас привести.       Саймон послушно шел за Норт, выходя и заходя в новые комнаты. Казалось, что им нет конца и края, но за очередной дверью был длинный коридор. С каждой стороны двери. Много дверей. Им и правда конца и края нет.       Дойдя до самого конца, Норт приоткрыла двери, а сама сделала шаг в сторону. Жестом пригласив зайти, девушка слегка подтолкнула Саймона вперед. Он зашел. Дверь закрылась. Проводящая осталась по ту сторону. Мужчина зашел в центр комнаты.       Большая круглая комната с одним окном, которое выходил на дно озера Сен-Клер. Да, база революционера находилась в Детройте. Саймон осмотрелся. Интерьер чем-то напоминал каюту капитана Немо — присутствовало много красного и желтого цветов. Ну точно каюта капитана, как это было в компьютерной игре «Таинственный остров». Блондин помнил, как проходил многочисленные головоломки в этой игре. Ох уж он намучался тогда. — Добрый вечер, — у выхода из комнаты стоял молодой человек, одетый в серый костюм и плащ, который любой сразу же узнает. Тем более Вотерсон, пересматривающий ролики с этим парнем снова и снова не менее двух суток. Маркус Манфред. Саймон улыбнулся. А в реальности мистер революционер весьма сильный, судя по рукам, хотя по роликам этого не скажешь. Первое впечатление всегда ошибочно. — Я Маркус Манфред. Впрочем, вы наверняка давным-давно знаете всё.       Блондин кивнул, а хозяин комнаты подошел к своему гостю, протянув руку. Пожав ее, Маркус сел за стол, жестом пригласив Саймона. Последний занял свое место. — Итак, Даниэль Миллер? Как к вам лучше обращаться? — Можно просто Дан и можно сразу на «ты», если вы не против, — и Саймон включил тот самый мод. Время для милой булочки, немного застенчивой, но обаятельной. — Конечно же не против, все мы в одной лодке, — разноцветные глаза революционера впились в голубые, будто изучая их. — Возможно, ты догадался, почему я пригласил тебя лично.       Собеседник помотал головой. — Прошло уже много лет, — начал Манфред. — За это время рабский менталитет засел к нам в голову достаточно сильно. У входной двери была табличка с указаниями, но лишь маленькая часть пришедших сюда пошла против системы. Такие люди, как ты, очень ценны. Я не хочу назвать остальных глупыми, вовсе нет, просто они другие. — Понятно, — Саймон улыбнулся. — Так значит, я особенный? — Верно, — Маркус тоже улыбнулся. — И с этого момента ты в моей команде.  — Команда?  — Да, пока нас не так уж и много. Всего десять человек. Норт моя правая рука. Ты с ней уже знаком. — Весьма приятная девушка. — Да уж, но немного кровожадная. Она хочет лично расстрелять обитателей Капитолия и всех их приспешников. Порою она напоминает Гитлера в юбке, — Маркус облизнул пересохшие губы. Саймон заметил это движение. — Впрочем, всегда можно решить всё мирным путем и без кровопролития. Я-то пацифист, но если уж сильно разозлить, то могу устроить и геноцид.       Блондин молча слушал своего собеседника, давая своей цели самому всё выложить на тарелочке, но всё плавно перетекло в опрос его самого. Где учился, где жил и тому подобное. Хорошо, что Саймон подготовился к вопросам, изучив всю подноготную Даниэля. — Кто же мог подумать, что так выйдет, Дан, — произнес Маркус, глядя в сторону блондина. В это время мужчина рассказывал о том, как попал в рабство. Манфред обратил взгляд к настенным часам. Уже было десять часов вечера. — Что ж, уже пора.       За время пребывания в комнате прошел час. Все было хорошо, уяснились некие детали о жизни Маркуса. Как выяснилось, он жил с семьей в Вашингтоне, но, когда все началось, бежал в Детройт. Вскоре умер дедушка по имени Карл, а семья после утраты родственника решила драпануть вместе с сыном из США, но ничего не вышло. Семья попала под расстрел, Маркус успел убежать и скрыться. Поиском никто не захотел заниматься, потому всё пошло под утек.       Вернувшись в основной зал, Маркус и Саймон разошлись по своим делам. Первый встал на стул, аки революционер в здании, спасайте ваши задницы, а второй пошел вливаться в дружный коллектив. Пора обрастать новыми связями. — Дорогие товарищи, сегодня мы собрались в такое непростое для нас время, чтобы обговорить ближайшие планы. Во-первых, спасибо, что посетили нас. Во-вторых, как нам стало известно, правительство готовит новый законопроект по отлове рабов и простых людей, которые хоть как-то связаны с нашей группой и Джерико. — Или Иерихоном! — кто-то выкрикнул из толпы. — Да, именно! — Маркус продолжил говорить. — Товарищи, я верю, что мы медленно, но уверенно двигаемся в счастливое будущее без рабства. Как сказал Авраам Линкольн: «Потерпеть неудачу невозможно до тех пор, пока ты не сдаёшься». Так давайте верить в нашу победу и идти вперед, гордо вздернув головы, потому как надежда и свобода никогда не умрут, пока живы мы!       После таких великолепных речей было грех не похлопать. Собственно, все присутствующие радостно хлопали своему предводителю. Саймон тоже хлопал, но мысленно про себя отметил, что недолго ещё осталось до того дня, когда Маркус Манфред падет и всё вернется на круги своя.

***

      Сегодня свою ночь Саймон провел не дома. Он спал с остальными в отдельной спальне, выделенной Маркусом. Было немного неудобно спать на твердом матрасе в окружении кучи других людей, но это не самое страшное. Могло быть и хуже. Вообще странно требовать от такого места хорошие условия. Этому бункеру-лагерю уже с десяток лет, однако, выглядит он очень прилично. — У нас впереди еще много планов, — произнес Манфред, сидя за завтраком в общем зале. — После решающей битвы я намерен пойти прямиком в Капитолий и арестовать всех. Тогда всё завершится и люди будут свободны, Америка вновь станет свободной и независимой, а все эти ужасы уйдут в историю. Надеюсь, что подобно не совершится вновь. — А ты весьма оптимистичен, — произнес Джош — левая рука Маркуса. — Ты ещё сомневаешься в нашем лидере? — возникла сбоку все еще сонная Норт.       Саймон, сидящий рядом, лениво ковырял свою овсянку, делая вид, что ему всё равно. На самом деле он всё тщательно сканировал, вслушивался в разговоры, дабы не упустить ни одной детали. Пялясь в завтрак, мужчина в который раз ловил себя на мысли, что хочет покурить, но он заставлял себя не делать этого. Саймон очень хотел отучить себя от дурной привычки. Хотя он курил не так уж и часто. — Не надо ругаться. Всегда можно договориться, — Маркус всё пытался доказать Норт, что всё можно решить мирным путем. — Вовсе нет, не всегда. Люди в Капитолии заслужили смертной казни, а не ареста! — Если мы хотим отстроить демократическую страну, то должны начать себя. Мы не должны повторять ошибок. — При коммунизме такого не было! — Норт уже переходила все дозволенные рамки, позволяя себе повышать голос. — Порядок и спокойствие! — Давай не будем кричать. На нас люди смотрят, — Маркус сказал правду. Собравшиеся в столовой уже бросали косые взгляды.       Девушка вскочила со стула и ушла в неизвестном направлении. Маркус тяжко вздохнул и пошел вслед за ней. — Вот и поговорили… — произнёс Джош, глядя туда, где пропали ушедшие ребята. — Норт весьма спокойна, если это не касается революции. После всего что было с ней и с её семьей… — Саймон подсел ближе, дабы послушать. Джош, заметив это, начал рассказывать. — Норт говорила, что родилась тут, в Детройте, в семье механика. Мать работала в банке. Когда наступили не самые лучше времена, отец стал смердом, а мама стала работать куртизанкой. Все закончилось тем, что в конце концов мама была изнасилована и задушена, а отец умер от болезни. Норт сразу присоединилась к нам. — А ты? — А что я? Всех темнокожих сразу записали в холопов. Я сирота, поэтому терять нечего. Я пришел сюда, чтобы сделать мир лучше, — Джош встал. — Ладно, я пойду.       Саймон тяжко вздохнул. В основном здесь люди из-за мести и просто ради светлых помыслов. На этом причины оканчивались, а уверенность многих поддерживалась лишь благодаря Маркусу. Одни они не способны ни на что, но вместе и под твёрдой рукой — серьёзная опасность для страны.       Что ж… Будет крайне весело наблюдать за всеми этими ребятами, когда их предводитель падет.