За что ты так со мной?

      Женя шёл по парку и думал. Уже месяц думал. Думал о Лёше - метки точно никогда не врут? Но больше он, конечно, думал о предстоящем концертном туре, который начнётся уже завтра. Он посмотрел на свои пальцы: на них были бледно-красные мозоли. Такие же были у Ромы и у Димы. А Лёша обошёл это - он на барабанах играет, ему такие не грозят.       Мильковский помотал головой - снова он думает о барабанщике. Ему надо думать о предстоящем концерте, ведь он будет первым в их туре. Слава Богу, он будет в Москве и "Нервам" не придётся никуда ехать. Женя аж рассмеялся - до того он был рад снова встретить своих слушателей. Он вспомнил, как проходили концерты до этого, закрыл глаза и углубился в переживания. Каждый концерт на сцену первый выходил Ромка, затем сам Женя, за ним Дима, а самым последним обычно выходил Лёша. Выходил уверенно, сразу вскакивал за барабаны, выхватывал палочки и начинал играть. Солист ещё сам не успевал взять первые аккорды, а Бочкарёв уже вовсю бил по установке. Мильковский всегда оборачивался на свою группу и задерживал взгляд на барабанщике. Такой красивый, статный. Горящие глаза, растрёпаные волосы, рассеянная улыбка - на концертах он всегда, как будто, уходил из мира, погружался в свою собственную вселенную - и зал погружался вслед за ним.       Женя снова потряс головой - даже думая о концерте, он невольно вспоминает барабанщика. Может, он действительно любит его? Возможно.. Но сейчас Мильковскому надо выкинуть эти мысли из своей головы и пойти выпить кофе. И солист быстро пошёл к парковому кафе. Дойдя до туда, он купил себе любимый кофе и снова пошёл гулять, размышляя о концертах, пока его не позвали.       - Женя? Же-еня! - Мильковский обернулся и увидел ослепительно улыбающегося Лёшу. За ним стояла рыжеволосая девушка и тоже улыбалась, приобнимая Бочкарёва за плечи. Женя тоже нелепо улыбнулся и помахал рукой. Только сейчас он понял, что ревнует Лёшу даже к воздуху. Солист.. любит его? Да. Любит больше жизни. Метки ведь не врут? Теперь он точно уверен в этом.       - Же-ень? - Лёша обеспокоенно помахал рукой перед лицом Мильковского, - Всё нормально?       - Да-да, всё хорошо.. - Женя кивнул и убрал надоедливые пряди волос, свисающие на лицо, назад, - Что ты сказал?       - Ээ.. Я про концерт спросил. Завтра во сколько подъезжать?       - Мм.. Приезжай в шесть. Концерт начнётся в восемь, но надо ещё порепетировать, поэтому буду ждать тебя как раньше.       - Хорошо, буду на месте ровно в шесть! - улыбнулся барабанщик. И тут же засмеялся - рыжеволосая девушка привстала на цыпочки и что-то сказала ему на ушко, - Кстати, познакомься - это Юля! - на этих словах рыжеволосая лучезарно улыбнулась и поцеловала Бочкарёва в щёку. И тут Женя не выдержал. На его глазах эта рыжая бестия целует его Лёшу. Его любимого Лёшу. Барабанщик принадлежит Мильковскому. И только ему. Пробормотав, что он должен сказать Бочкарёву что-то очень важное наедине, он буквально выхватил из рук удивлённой девушки Лёшу и затащил его за палатку, стоявшую в паре метров от них.       - Ч-что ты делаешь, Же..?! - он не успел договорить - именно в этот момент Мильковский прижал его к стене палатки и коршуном вонзился в его губы, подминая их под себя и обводя их языком. Одна его рука при этом была на щеке барабанщика, второй он держал того за талию. Пока ничего не понимающий Лёша не предпринимал никаких действий, Женя углубил поцелуй и аккуратно прикусывал язык и дёсны барабанщика, проводя языком по зубам и нёбу. Бочкарёв к этому моменту осознал всю ситуацию и обнял Мильковского за плечи, как бы разрешая продолжить. Женя воспринял это как руководство к действию и ещё яростнее накинулся на такие сладкие губы Лёши. Когда у обоих осталось совсем немного воздуха, солист разорвал поцелуй.       - Мой.. - рвано прошептал он, пытаясь восстановить дыхание, - Только мой!..       - Твой.. - Бочкарёв уткнулся носом в плечо Мильковского, - Навсегда..       - Лёша.. - обнял того Женя, - Будь в гримёрке в пять..

***

      Ровно в пять Лёша аккуратно постучал в дверь гримёрной. Ирающая за ней гитара затихла.       - Открыто! - прозвучал тихий голос Жени. Бочкарёв зашёл внутрь.       - Привет.. - голос Мильковского почему-то был за спиной барабанщика. Послышался звук закрывающейся на ключ двери. Лёша обернулся и увидел солиста, стоявшего у стены. Тот улыбнулся и подошёл к Бочкарёву.       - Спасибо, что пришёл в пять. Просто я подумал, что за час мы как раз успеем отрепетировать альбом "MIMO VSELENNOY".       - Д-да? - барабанщику казалось, что Женя пригласил его совсем не для этого. Но голос Мильковского звучал настолько искренно, что он даже возмутился, - Ты уверен, что я пришёл сюда для репетиции альбома?       - Нет.. - опустил голову Женя, - Совсем не для этого..       - А зачем же? - Лёша подошёл впритык к Жене и поднял его голову, - Скажи?..       - Знаешь.. Кажется, метки всё же не лгут.. Я понял это сегодня в парке. Когда я увидел тебя с той девушкой, мне захотелось её убить. И ещё я понял, что ты принадлежишь мне. И только мне. Я тебя никому и никогда не отдам, - Мильковский притянул голову Лёши ближе к себе и аккуратно накрыл его губы своими. Барабанщик не сопротивлялся, наоборот, даже поддавался напору Жени и углублял поцелуй, изучая рот Мильковского, проводя языком по зубам, щекоча нёбо и переплетая языки. Когда у обоих совсем не осталось воздуха, Женя разорвал поцелуй и прижал Бочкарёва к стене.       - Лёша.. - рвано прошептал он, - Мой Лёшка!..       Лёша схватил руку Жени с меткой и совместил со своей. Знаки загорелись ярко-голубым цветом.       - Твой.. - так же прошептал он, - Я и не возражаю..       В это время руки Жени быстро расстёгивали ширинку на джинсах у Лёши и стягивали с барабанщика футболку. Бочкарёв не отставал и снимал с солиста такой ненужный сейчас свитер и расстёгивал джинсы.       - Никому тебя не отдам.. - снова проговорил Мильковский и, незаметно сняв с Лёши и джинсы, которые полетели в неизвесном направлении следом за его одеждой, нагнулся и вытащил из заднего кармана своих джинс презерватив и маленький тюбик смазки. Зажав презерватив в зубах, он быстро открыл тюбик и выдавил немного смазки на палец. Лёша, увидев её, прикусил нижнюю губу и зажмурился. Женя аккуратно ввёл один палец в барабанщика и начал осторожно двигать им внутри Бочкарёва. Лёша вздрогнул и расслабился. Мильковский быстро ввёл и второй палец, целуя Лёшу в ключицы и грудь, а второй рукой выводя узоры на спине. Бочкарёв, закинув голову и полуприкрыв глаза, лишь рвано дышал. Спустя время барабанщику было комфортно и с тремя пальцами внутри. Тогда солист быстро разорвал упаковку презерватива зубами, достал его и надел на член. Выдавив ещё немного смазки, он быстро смазал анал Лёши а начал аккуратно входить. Бочкарёв немного поскуливал от боли, но всё же расслабился и теперь Мильковский нежно целовал его губы, чтобы хоть как-то заглушить боль барабанщика.       - Д-давай, Жень.. - полупростонал Лёша, - Я г-готов..       Мильковский воспринял это как руководство к действию, резко вошёл - и сразу коснулся той самой "точки G". Уже хотевший было вскрикнуть от резкой и неприятной боли Бочкарёв неожиданно для самого сладко простонал в плечо Жене. Тот прикусил губу, приподнял барабанщика за бёдра над землёй и стал резкими порывистыми движениями вдалбливать его в стену гримёрки. Изо рта Бочкарёва каждую секунду доносились до неприличия громкие стоны, которые были слышны даже за дверью, солист же рвано, но быстро трахал Лёшу, их знаки ярко освещали всё помещение.       - Ж-ж-женя..! - простонал барабанщик, - Сейчас кончу..! - и он обильно кончил себе на живот. Следом за ним выпустил семя и Мильковский. Он наконец поставил Бочкарёва на землю и, отойдя к дивану, тяжело завалился на него. Рядом полулёг Лёша.       - Женя.. - он подвинулся ближе к солисту и тот, улыбнувшись, обнял его, - Я очень тебя люблю, - он переплёл их руки и метки снова зажглись пламенем, - Как бы я без тебя жил - не знаю..

***

      Рома и Дима уже около получаса стояли под дверью в гримёрку. Дверь оказалась закрытой. Дима пытался дозвониться до Жени и Лёши, но телефоны обоих были выключены.       - Да где же эти идиоты? - возмущался басист, - Милько ведь обещал, что будет тут в шесть, а уже полседьмого! Мы не успеем повторить программу! Хоть бы Даша тут была, она, может, дозвонилась бы до этих придурков! Но нет, она же только к концерту подойдёт! А ты чего радуешься-то?       - Успокойся, Маус, - рассмеялся наконец Рома, - И Женька, и Бочарик в гримёрке. А нас они не пускают потому, - опередил он вопрос Димы, - Что наконец нашли друг друга.       - Это.. в каком смысле? - замер удивлённый Маус.       - А вот скоро узнаешь, - загадочно улыбнулся Булахов.