You keep buyin’ stars And you could buy up all of the stars, But it wouldn’t change who you are You’re still living life in the dark It’s just who you are It’s just who you are Buy the Stars — Marina and the Diamonds
Тони знал, что она будет рыжей. Именно поэтому он облегченно вздохнул, когда в его жизни появилась спокойная клубничная блондинка по имени Пеппер. Ведь это же почти рыжий, верно? Он ведь бывает разным: огненно непослушным, бронзово благородным, светло нежным. Он сам видел, как у Пеппс отрастают корни, они такие же, как и концы, разве что на полутон темнее с оттенком пшеничного колоса, но всё равно рыжий, как ни крути её маленькую голову. Тони очень хочется верить, что это так, что Вирджиния Поттс — та самая, кто разделит с ним его сумасбродную, яркую и бесспорно опасную жизнь. А иначе кто? Кто ещё отважится отдать свое сердце Тони Старку, кто ещё будет настолько в равной степени полон безрассудства и здравого смысла, чтобы мириться с его выходками и непомерно огромным, как Вселенная, которую он спасает уже который год, эго? Дурочек нет, смеётся Старк скорее сам над собой, чем над самоотверженной Пеппер, которая висит на телефоне уже вторую четверть часа, что-то решая, кем-то руководя, накручивая при этом светлую прядь хвоста на длинный указательный палец. Он наблюдает за этой её привычкой во время разговоров по телефону уже долгие годы и привык к ней. Она всегда идёт в комплекте с Пеппер, как и её дипломат, высокий каблук и снисходительный взгляд. Такой женщины в его жизни ещё никогда не было, а он мог похвастаться внушительным послужным списком. Кстати, открыл он его в десять лет, подцепив на свадьбе маминой троюродной сестры дочку какого-то там кузена жениха. Ее звали Молли Толинсон и у неё были кудрявые чёрные, как уголь, волосы и обветренные солёные губы. Однако тот день запомнился ему не сколько неудачным первым поцелуем, а одним занятным разговором, свидетелем и участником которого ему довелось стать. — Весь в отца, — фыркала какая-то там тетушка в какой-то там линии родства с его матерью, махнув в его сторону сухой кистью руки в массивных кольцах. — Черноволосый, черноглазый… Ничего от матери не взял! — И хорошо, что не взял, — смеялась Мария, поправляя на Тони новенький галстук — они как раз собирались в церковь. — Будет таким же красивым, как папа. А такой же красивой, как я, будет его жена. — Если он будет весь в отца, то ему тоже будут нравиться блондинки, — ехидно отозвалась тетка. — И будем надеяться, что если его жена будет такой же красивой, как ты, то ей хватит ума не красить свои роскошные рыжие волосы по его прихоти. — Это не прихоть, — улыбнулась Мария. — Это компромисс. Ты ведь будешь любить свою жену, даже если она будет рыжей, Тони? — Я постараюсь смириться с этим ее недостатком, — парировал Тони, заставив женщин расхохотаться. Да, он похож на отца даже больше, чем следовало бы. Сейчас, вспоминая этот забавный эпизод, Тони улыбается. Удивительно, но у Пеппер и правда нет недостатков. Она красивая, умная, терпеливая. У неё отменное чувство юмора и вагон понимания. Она в меру рассудительна, в меру безрассудна. Она — идеальная женщина, да ещё и рыжая, и Тони грех жаловаться. Он и не бурчит за исключением тех моментов, когда она заставляет его, как и мама, надевать галстук и топать на все эти важные мероприятия. Тони не любит галстуки, не любит важные мероприятия. Он любит… Он любит Пеппер? — Мистер Старк, мисс Ванда опять самовольно покинула башню, — рапортует Пятница, и в её электронном голосе Старк слышит недовольство. Видимо, даже она устала от этих самоволок. Ванда сбегает очень умело, почти мастерски, и это всегда неожиданно, удивительно и невероятно, но факт. Старк знает сценарий наизусть: она покидает башню без шума и крика, обводя вокруг пальца систему безопасности и Вижена, Пятница обнаруживает пропажу, пытаясь попутно обнаружить беглянку через множество чипов, а ему остаётся только пожимать плечами и разводить руками. — Отлично, опробуем новую систему, — говорит Тони, удаляясь в лабораторию, чтобы не мешать Пеппер решать судьбу его компании. — Не получится, сэр, — говорит Пятница, и если бы она могла устало вздохнуть, то определенно сделала бы это. — Датчики фиксируют её нахождение на тринадцатом жилом этаже башни. Я найду её по старинке. — Через смартфон? — говорит Старк, активируя голографический экран. — Да, сэр, — отвечает Пятница. — Умница, — кивает Тони. — Докладывай о всех её подозрительных перемещениях. — Слежка будет осуществляться по сценарию С, — рапортует Пятница. — Это не… — осекается Старк. — А ну и пёс с ним. Ему не нравится это слово, хотя, на самом деле, это слежка и есть. Старк сам не заметил, как так вот оно получилось. Просто в один прекрасный день он поймал себя на мысли, что вынужденная мера безопасности как самой Ванды, так и всех жителей города превратилась в своего рода приносящее положительные эмоции хобби. Ему нравится незримо сопровождать её по улицам Нью-Йорка, по книжным магазинам, неизвестным ему кафе. Все эти места она любила, а он как-то незаметно для себя выучил их наизусть. Он никогда в них не ходил, но сам факт того, что он знает о чем-то таком, что известно ей, ему нравился. Просто нравился, как кофе с гвоздикой по утрам, как ощущение нового костюма, как запах хвои. Это была простая, бытовая радость, та самая, которая может сделать даже самый ужасный день немного светлее. Тони не стеснялся того, что подпитывался ценой нарушения чужой частной жизни. Он представлял, как это выглядит со стороны, и был несказанно счастлив, что Пятнице были привиты только самые базовые этические нормы, а иначе она бы уже сдала его за склонность к сталкерству в самой извращенной манере, какая только возможна. Хорошо, что никто из Мстителей не знает! А то Стив давно бы уже прочитал ему нудную нотацию, как он умеет, а Наташа запросила бы тайно дать ей пять. Тони фыркает при этой мысли и мотает головой. Не дай Вселенная, звезды сохраните. Это только его секрет. Ну и еще Ванды, которая так изящно щелкает его по носу каждый раз. Мол, знай свое место гений, миллиардер, плейбой, филантроп, — смотритель из тебя так себе. — Сэр, мисс Ванда выбросила смартфон, — говорит Пятница, вырывая Старка из пучины мыслей. — Он уже десять минут фиксирует её нахождение на углу Пятой. Через камеры контроля скорости автомобильного движения я поняла, что на том месте находится урна. — Просто прекрасно, — вздыхает Тони, понимая, что на этот раз она превзошла саму себя. — Что за девчонка… — Должна заметить, что она крайне осмотрительна, — говорит Пятница, и Тони очень хочется посмотреть на неё как можно более осуждающе, но он только вздыхает. — Однако у меня есть для вас сюрприз, сэр. — Удиви меня, красотка, — тянет Тони, откидываясь на спинку офисного кресла, которое бог знает откуда вообще взялось в его святая святых. — Вывожу изображение, — отчитывается Пятница. Тони громко хохочет, чуть ли не роняя из рук планшет, на экране которого выведено черно-белое фото Ванды с камер наблюдения магазина электроники. Она держит в руках новенький смартфон и показывает прямо в глаз камеры язык. — Ну что за девчонка, — вздыхает Тони воодушевленно. — Очень изобретательная, — хвалит девушку Пятница. — Определенно, — говорит Старк и откладывает планшет. У него еще много работы: разобраться с системой наведения в новом костюме, просмотреть отчеты об ошибках в старых модификациях, подписать бумаги для Пеппер, дождаться возвращения Ванды и установить новое устройство слежения в её новую игрушку. Дел невпроворот!***
В башне стоит успокаивающая тишина. Такой бы она была для нормального человека, но для Старка любая тишина — пугающая. Тишина значит отсутствие колебаний в воздухе, которых не бывает без движения. А нет движения — нет жизни. Всё просто. Поэтому он облегчённо выдыхает, когда слышит на общем этаже приглушенный бубнёж. Тони идет на звук и набредает на висящего на телефоне Роджерса с неприлично довольной улыбкой. Именно по его просьбе в башню провели стационарный телефон. Это был как плевок в душу Тони, который раздал им всем такие крутые примочки, а некоторых ископаемых даже научил ими пользоваться, но вскоре он смирился с заморочками Стива да и всех остальных. Наташа так вообще потребовала в свои апартаменты водный матрас и обещала утопить Тони в его водах, если он кому-то обмолвиться хоть словом. У супергероев свои причуды. Старк машет перед лицом Роджерса, привлекая внимание. Стив замечает Тони и тут же надевает маску капитана, такое серьёзное выражение лица, на котором отражены печали всех народов мира и их абсолютное понимание. В динамике переносной трубки, которую Стив зажимает плечом, звенит женский голос. Тони показывает тому два больших пальца вверх, а Роджерс кривится. Глядите-ка, а парень не терял времени зря. Будь Старк склонен к дешевой театральности, а не элегантной комичности, то поаплодировал бы ему. — Да, конечно… Угу… — говорит Стив, подтверждая каждое слово кивком. — Нет, ты, конечно, права, даже не бери в голову… Конечно! Тогда завтра в семь. Всё, договорились. Буду ждать! До завтра. Стив нажимает кнопку отбоя и прямо смотрит на Тони, который явно сдерживается, чтобы не лянуть чего. Роджерс тяжело вздыхает, примиряясь с судьбой в лице любопытствующего и настроенного на поток острот Старка. — Говори уже, — сдается он. — Ох, капитан, капитан, — тянет Тони, садясь за стойку на кухне, где он и поймал Роджерса на горячем. — Позволь спросить, кого же ты будешь так ревностно ждать завтра в семь часов? — Того, кто будет ждать меня, — уклоняется Стив, заправляя кофеварку. Явно хочет умаслить Тони запахом новой арабики, что принес специально для кофеманов башни, и отвлечь, но не на того напал. — Тогда позволь мне предположить, — говорит Тони, подпирая подбородок рукой. — Не та ли это особа, которая… Как бы выразиться по-деликатнее, чтобы не смутить твою тонкую натуру… Не та ли это самая особа, которая сорвала твой флаг? — Господи, да всё совсем… — отнекивается Стив, роняя пачку кофе на стол. — Подожди, подожди, — Тони выставляет вперед руки, умоляя дать ему пару мгновений на генерирование очередной избитой шутки, которая просто обязана быть озвученной в сложившейся ситуации. — Это случайно не она заставила тебя впервые не только спеть, но и увидеть знамя, усыпанное звездами? * Роджерс поджимает губы и тактично молчит, пока Тони продолжает упражняться в остроумии на благодатной почве его личной жизни. — Ну, и она оседлала механического быка? — хлопает в ладоши Старк, проверяя выдержку капитана. — Ты закончил? — спрашивает Стив, складывая руки на груди. Щеки у него уже заалели, и краска грозит перебраться на уши и шею. — Подожди-ка… — говорит Тони задумчиво. — Кажется, да, я закончил. Стив облегченно вздыхает, опуская плечи. — Прелестно, — отвечает Роджерс, залезая в холодильник. — Пирог будешь? — А какой? — интересуется Тони, будто не сидит на сушке уже вторую неделю. — Вишневый, — отвечает Стив, а затем бьет себя по лбу. — О, нет… — Странно, — говорит Старк, — а я думал, что она уже его у тебя съела! ** Он с большим трудом сдерживает злорадный смех при виде красного, как помидор, лица Стива, но надо держать фасон, иначе все эти классические каламбуры пойдут насмарку. А он не для того клал на алтарь титанического терпения капитана своё чувство юмора, чтобы вот так всё испортить. — Ты закончил? — спрашивает Роджерс, захлопывая дверцу холодильника. Тони морщится, потому что пирога ему теперь явно не видать. Но и не очень-то и хотелось (на самом деле, очень). — Вот теперь точно всё, — говорит он честно. — Отлично, — отвечает капитан, наливая им обоим по кружке горячего кофе. — И нет, ничего подобного не было, потому что мы встречаемся всего-то полторы недели. — Ох, Роджерс, твоё благородство очаровательно, как корзинка котят, — говорит Тони, — но я пришёл поговорить отнюдь не о нем. — Тогда выкладывай, — говорит Стив, и он совсем не злится, а это хорошо. — Есть одно дело к тебе, — уже серьёзно говорит Старк, делая глоток вязкого горького кофе. Вот доверь такое ответственное дело тому, кто продал душу чайному богу. — Внимательно слушаю, хоть и не стоит, — неумело язвит Стив. — Это может странным показаться, но… — Тони мотает головой, будто отгоняет рой мух, а на самом деле тысячи сомнений. — Ты не мог бы не давать Ванде денег? Стив морщится и отворачивается. Определенно ему не нравится этот разговор, но он слишком вежлив, чтобы послать Тони или молча удалиться самому. — С какой стати? — спрашивает он. — Я делаю это по собственному желанию, как и ты, прошу заметить. А иначе зачем ты дал ей ту карточку? Она сейчас от Щ.И.Т.а ничего не получает. — Да, я дал ей карту, — разводит руками Тони. — И я хочу, чтобы она ей пользовалась. Недавно она спустила кругленькую сумму на новый смартфон, и он не из дешевых, но с карты не ушло ни цента. Откуда у нее такие деньги? — Тебе не говорили, что считать чужие деньги нехорошо? — парирует Стив. — Могу тебя заверить, что она их не украла, не переживай. — Не переживаю, просто… — Тони осекается уже в который раз в разговоре о Ванде. — Просто не хочу, чтобы она сама попала в неприятности и доставляла их другим. Стив молчит и все также не смотрит на Старка, и у того есть подозрения, что на то у капитана есть причина поважнее, чем несогласие с его беспокойством. Ему сложно определить её, потому что он не видит его лица, выражение которого всегда красноречивее любых слов. — Тони, — говорит Стив четко и уверенно, — Ванда никому не причиняет неудобств. Я даю ей деньги, потому что хочу этого, потому что могу это делать и потому что она ясно дала понять: твою карточку она использовать не намерена. Тони поджимает губы, чтобы не цокнуть языком, как дочка богатых родителей в своём разочаровании получить на шестнадцатый день рождения дом в Лос-Анджелесе, а не в Малибу. Они уже это сотни раз проходили, но он с завидным упрямством продолжает наступать на одни и те же грабли. — Это я прекрасно знаю, — цедит Тони. — Именно поэтому я и прошу не давать ей денег. — То есть если я не буду давать ей денег, то у неё не останется выбора, кроме как использовать твою карточку, — заключается Стив. — Бинго, — восклицает Тони, вставая со стула. — Я рад, что мы друг друга услышали. Будут вопросы, то я свободен по вторникам с десяти до… — Нет, Тони, — говорит Роджерс уверенно, поднимаясь со стула и проходя к раковине со своей чашкой нетронутого кофе. — Я не буду этого делать. Не таким образом. — Что не таким образом? — недоумевает Тони. Стив тяжело вздыхает, уже который раз, и выливает кофе в слив раковины. Старк решительно не понимает, чем так тяжела его ноша и почему Роджерс, помощник впереди планеты всей, вот так категорично отказывает ему. — А почему бы тебе самому не поговорить с Вандой? — говорит Стив. И тут в Тони что-то ломается. Разбивает лобовое стекло, рушится несущая стена, иссыхает последний колодец. У него разом першит в горле, и он обращает к мерзкому, но заботливо сваренному для него кофе. Глоток надежды не помогает, и он поспешно ищет в лабиринте разума ответ, почему он не будет говорить с Вандой на щекотливую тему денег. Почему он не будет говорить с ней на тему слежки за ней, тему беспокойства за неё, тему того, почему они не говорили все это время. На тему того, почему все его разговоры и мысли последнее время занимает не работа, а черно-белый скрин камеры наблюдения в магазине электроники. — Она не хочет со мной говорить, — врёт Тони, надеясь, что это правда. Стив усмехается, раскусывая обман. Пусть там говорят, что угодно, но Капитан хорошо понимает и чувствует людей, и не всё ещё потеряно. — Давай сделаем так, Тони, — предлагает Стив. — Сам я ей денег давать не буду, но и отказывать, если она попросит, не намерен. И чтобы ты знал, она сама никогда не просила у меня денег. Тони не знает, что сделать. Выразить ему благодарность, промолчать, послать. Стив умеет и руку помощи протянуть, и лайфкоучем поработать. Причем в обоих случаях делает это, когда особо не просят. — Договорились, — кивает Старк, решая, что она этом он пока историю с Вандой закончит. Но история с Вандой определённо иного мнения на этот счёт, и улыбка Стива предупреждает об этом Тони, но он как всегда смотрит, но в упор не видит.***
Детский сад вокруг его дня рождения всегда забавлял Тони. В этом году он достиг какого-то смехотворного апогея. Все вокруг старательно делали вид, что никак не готовятся к его именинам, не прячут подарки, не заказывают диджея и выпивку, не шушукаются насчёт приглашений и прочей организации. За два дня ленивых наблюдений Тони без особого труда выяснил, что намечаются ламповые посиделки Мстителей и близких знакомых из штаба Щ.И.Т.а, Клинт берёт с собой свою ненаглядную женушку, Стив тоже приводит свою полторанедельную пассию, а Наташа наденет изумрудное платье с черными лаковыми шпильками. Тони выбор одобрил и посчитал, что она будет крайне эффектно выглядеть в выбранном туалете. Конечно, Наташа может выглядеть эффектно и в мешке из-под картошки, но всё же приятно смотреть на такую женщину в подходящем ей облачении. Тони соврёт, если скажет, что не попал под чары рыжей шпионки во время их первой встречи, но тогда её уверенность и легкая ирония привлекли его не только как работодателя, но и как мужчину. Теперь же наваждение сошло окончательно, когда он изредка видел её в грязевой маске и чалме после душа. Для кого-то когда-то Наташа может стать идеальной парой благодаря массе своих достоинств как женщина, но определённо не для него, какой бы рыжей она не была. Тони ценит её как друга, как коллегу, как шпионку, в конце концов. Этого достаточно для их отношений. Они подкалывают друг друга, спорят до посинения, порой даже кидают друг в друга особо важными документами и, конечно, смеются. Как и положено мужчине и той единственной женщине, с которой его не тянет переспать, потому что она не друг. Она больше. Она соратник. — Твою инициативу отвергли, — говорит Наташа, наливая виски в пивной стакан. На лице у неё выражение глубокой усталости в виде потекшего тонального и потухшего взгляда. Тони замечает варварским образом развороченную коробку шоколадных конфет на кухонном столе возле микроволновки — неприкосновенный запас Наташи на как раз вот такой случай. А судя по тому, что при заполнении стакана она краев не видит, а в коробке и вокруг нее валялись только фантики, то день был и правда тяжёлым. — Вот ты вандалка, — качает головой Тони. — Возьми нормальную посуду. — Нормальная посуда не вместит моей печали, — отвечает она. — И кстати, твою инициативу… — Отвергли, ты уже сказала, — заканчивает Старк, растягиваясь на диване. — Неужели это так тебя опечалило? — Не ты один вращаешь землю, Тони, — отзывается она и делает короткий глоток. — Мало ли поводов. Может, мою любимую тушь сняли с производства. Тони хмыкает. Как умело она пользуется своими женскими слабостями, которые выжгли из неё калёным железом. Не может не вызывать восхищения. — Или ты печалишься из-за того, что Роджерс всё же обиделся на тебя за то, что ты не заказала клуб на мой день рождения, как он просил? — спрашивает он, прикрывая глаза. Он слышит вздох, который никому не предвещает ничего хорошего, и Старк мечтательно улыбается. — И кто? — шипит Наташа. — Да тут гением быть не нужно, — самодовольно говорит Тони. — Стив с тобой на совещаниях рядом не садится, ты на него жалобно смотришь, Клинт ржёт постоянно, а учитывая, что Пеппер сложила с себя полномочия по устройству моего дня рождения, передав всё «загадочному устроителю», я сразу просёк, что всем будет заниматься бравая мама-утка, по имени Стив, и компания. — Ты меня всё равно не удивил, — скептически говорит Наташа. Тони открывает глаза и встречается с требовательных взглядом шпиона, которая уже успела осушить половину стакана и даже бровью не ведёт. — Ладно, я просто посмотрел историю браузера Роджерса, — говорит Тони, вставая с дивана. — И анонимно заказал тот клуб, который он просматривал. — Так это ты его забронировал! — взвивается Наташа. — На кой-чёрт ты… — Потому что я могу, это раз, — говорит Тони, загибая указательный палец, — а два, я хочу посмотреть, как ваша компания справится с устройством этого утренника, — заканчивает он, загибая средний. — Лучшее развлечение на день рождения! Наташа хмыкает и отворачивается. — Дурак, — бубнит она. Старк доволен собой, потому что он скорее откажется от костюма, чем признается, что хочет этот самый «утренник». Хочет на свой день рождения просто выпить дома в кругу друзей, сыграть в какую-нибудь глупую игру типа шарад или крокодила, порядочно набравшись, травить срамные байки, танцевать под старые хиты. Забавно будет глянуть, как вся братия будет дергаться под музыку его бурной молодости. Это весело, действительно весело. Это не дикий угар, не сумасшедший разгул, не безумный разврат, а самое настоящее веселье. У Тони на мгновение закралась мысль, что это первый признак того, что он стареет, но он всегда любил подменять понятия, поэтому для себя он назвал это «взрослением». Пора бы уже, ему много годиков исполняется. — Но я ценю, искренне ценю ваши отчаянные попытки, — признается Тони. — Вы отличная команда и я в вас верю. Так обычно говорят на тренингах? — Для алкоголиков — да, так и говорят, — салютует Наташа стаканом, — так что трезвым не уйдет никто. Тони это успокаивает, так авторитетно Романофф заверяет его. Наташе и правда можно довериться в том, что касается веселья. Она сделает всё так, как нужно. — Кстати, про твой день рождения, — говорит она. — Не видел мой смартфон? Он на беззвучном, а мне должны звонить как раз по поводу твоего сабантуя. Тони осматривается и замечает у микроволновки под горой фантиков вибрирующую трубку. Он берет аппарат в руки и замирает. — Кто там? — спрашивает Наташа, все-таки морщась от последних капель виски. — Ванда, — шепчет Тони, не сводя взгляда с экрана. Его гипнотизируют всполохи рыжих волос в закатных лучах солнца на фото контакта Ванды Максимофф в смартфоне Наташи.