***
Это было похоже на выход из комы — когда только все они успели в неё впасть? Время слиплось с пространством, густым и плотным, поглотило все звуки и запахи, всю материю и энергию, даже дышать, казалось, было нечем — оставался лишь свет. Дышать было нечем не из-за отсутствия воздуха, отнюдь — они просто лишились тел. Но почему-то оставались при этом в сознании. Началось всё со странного — в другое время и в другом месте это могло быть смешным: посреди кромешной, давящей тишины, жуткого чувства ожидания неизвестно чего — посреди этой торжественности и какой-то предвечной жути — девушки вдруг закричали. Рей ругалась на том множестве языков, которые успела выучить на Джакку, и клялась, что не станет строить новую Звезду Смерти, какой бы она ни была модернизированной. В лишённой всякой материи бесплотности ей откуда-то ответил Хакс, что это, вообще-то, была его затея. План, неосуществившаяся мечта. С изумлением Кайло увидел, как своими короткими и смуглыми пальцами он чинит какой-то незнакомый ему мотор — а потом этими же пальцами сжимает электрошокер. Кого он бил этим шокером, его не интересовало так, как его новые пальцы — что это было? Воспоминания? Будущее? Чьё? Капитан Кеннеди — Кайло распознал его по голосу — как-то странно зарычал. В абсолютном безвременье мелким бисером рассыпался мелодичный смех Энакина. Роуз — Кайло потом только догадался, кто из них был кем, — тоже захохотала, но нечеловечески, зловеще. Заговорила о том, как она убивала детей, юнлингов — но почему об этом говорила она, а смех Энакина будто бы… Будто бы смеялся Финн. Но Энакин. Нет, всё-таки Финн. На какой такой вечер совместных воспоминаний они попали? Кайло попробовал позвать Рей — не имея рта, это представлялось не таким уж простым делом. Он отлично слышал её — как она отдаёт приказы на уничтожение Хосниана и вопит при этом не своим голосом, а каким-то высоким и металлическим — похожим на голос Хакса, когда тот бывал взбешён, то есть всегда. Но через некоторое время Кайло понял, что он всех их слышит, — но никто не слышит его самого. Периодически он начинал рвать на себе волосы — рыжие, отчего-то, размазывать внешней стороной кисти — тёмной кисти — кровь по лицу, отплёвываться от песка, пробовать на вкус солёные волны океана… Но он не мог говорить, не мог ни закричать, как Рей или Хакс, ни зарычать, ни засмеяться… Но он по-прежнему слышал. Хохот перешёл в плач так естественно, словно одно было неотделимо от другого — Рей о чём-то молила Роуз, Финн ругался громко и смачно, военные — тихо и сдержанно, но не менее цветасто, а на Кайло, казалось, никто не обращал внимания — учитывая их бестелесность, в этом-то как раз не должно было быть ничего странного, но Кайло пытался дозваться Рей — и не слышал своего собственного голоса. Рей не искала его, никто не искал его, они все разом кричали, осмысленные замечания о ситуации превращались вдруг в дикий, звериный вой, хриплый, сорванный смех — Кайло кричал в эту лиловую пустоту, но затем всё стихло. Цвет исчез. Однако не успел Кайло подумать, что, видимо, именно такого конца они и заслужили — дерзнувшие перестроить вселенную, как сам больно приземлился на что-то горячее и до странности неоднородное. Падение сопровождалось звуками хлопков. У него откуда-то появилось тело. После осознания этой несомненно отличной новости всё померкло.***
Хакс неторопливо приоткрыл веки, приноравливаясь к свету. По крайней мере, странное свечение исчезло и можно было трезво оценить обстановку и выяснить, что сталось с… С кем? Хакс удивлённо моргнул. Темноволосая девушка, он же только что слышал её голос, она говорила с ним о Звёздах Смерти, но почему-то лучше всего он помнит не её саму, а маленькие рыжие веснушки на освещённом солнцем лице, и это видение навязчиво всплывает перед глазами, как только он пытается вспомнить, что же они здесь… Где же она здесь? Она должна быть здесь! Освещённая солнцем, солнечный луч, Рей! Хакс вскочил и огляделся — Рей исчезла. Как он вообще умудрился забыть о ней? Рен исчез тоже, и призрачный юный Вейдер — но толком порадоваться отсутствию обоих Скайуокеров не получилось: лишённый всяких оттенков химический корабельный свет вдруг заменился красным, и где-то завыла аварийная сирена. В этот момент в Хакса врезалась маленькая темноволосая девушка и зашипела от столкновения. От неожиданности Хакс даже не среагировал, так он был удивлён тем, что прекрасно понял, что она хочет сказать, несмотря на шипение. Хакс протянул руку и попытался её успокоить, но девушка продолжала шипеть — поразительно, она говорила о том, что у корабля неполадки, и она должна их исправить, сейчас же! Как только она упомянула что-то о системах, нуждающихся в починке, Хакс вспомнил эту нахалку из сопротивления, хотел было брезгливо отдёрнуть руку, но вместо этого только потянул девушку к себе. Зачем, зачем он это сделал? Естественно, девушка его тут же укусила за палец! Он же помнил, что она так уже сделала однажды, но не поостерегся — не ко времени было разбираться со всякими сумасшедшими, но собственная реакция выбила Хакса из колеи: совершенно не адекватное ни ситуации, ни ему самому, горячее чуть ли не до слёз умиление затапливало его с головой. Хотелось схватить девушку и прижимать к себе именно потому, что она будет шипеть и кусаться. Хакс чуть не задохнулся от этого чувства и вцепился пальцами в коридорную панель, едва не выдрав её вместе с проводами, — думать, думать, думать — что с ним такое происходит? Где Скайуокеры, и почему сработала сигнализация? Думать! А не пытаться приласкать девушку, которая, наконец, перестала шипеть и заговорила вполне разборчивым человеческим голосом: — Думай, куда распускаешь руки, генерал. Её дальнейшие действия при этом совершенно не вязались с её словами — она сама прильнула к Хаксу и даже потёрлась щекой где-то у самого его сердца, надёжно спрятанного под толстой военной шинелью. Она почти мурлыкала как большая кошка и словно прицельно хотела услышать биение жизни. Несмело Хакс обхватил девушку со спины, не берясь предугадать, что ещё она вытворит — идиотская в нынешних обстоятельствах нежность продолжала его затоплять, и вот это было совсем не к месту. Это страшно признавать, но из крайне неловкой и недвусмысленной ситуации их выручил дезертир. Он тоже в них врезался, когда бежал неведомо куда, очевидно, даже не разбирая дороги, и на разные голоса принялся звать на помощь. Это-то и привело Хакса в себя окончательно, хотя отпустить чуть успокоившуюся девушку он по-прежнему физически не мог, словно какая-то очередная Сила приклеила его руку к ней — не то что бы этот жест не успокаивал и самого Хакса. Это было странно, но задумываться об этом времени не было, поскольку FN2187 перед ними разыгрывал какую-то дикую пантомиму. Финна успокоила Роуз: ещё мгновение она вдыхала такой внезапно знакомый запах генеральского кителя — а в следующее схватила Финна за обе руки и тоже укусила за палец — Хакс с удовлетворением отметил, что сделала она это как-то механически, без чувства, без души — как меру реанимации, а не как… Как что, Хакс решил пока не думать — это были очень смущающие и совершенно не подобающие его статусу мысли. Финн перестал размахивать руками и неестественно высоким голосом обратился к Хаксу с соблюдением всех тех формальностей в чинах и званиях, каких ни один дезертир сроду не соблюдал. Затем он заговорил о себе в женском роде. Потом извинился и низким грудным голосом попросил прощения за неадекватное поведение офицера и поинтересовался о новых указаниях. Хакс решил на какое-то время подыграть ему и указать пройти прочь и подальше, но в это время Финн заорал своим собственным голосом и схватил Хакса за грудки: — Что ты такое им приказал сделать, сволочь ты эдакая! Вынь их из меня теперь! Роуз поступила на удивление хладнокровно, молча отодрав огромного, по сравнению с ней, Финна от замершей в шоке фигуры Хакса, и как-то странно заглянула вмиг притихшему Финну в глаза. — Думаешь, только у тебя теперь в голове гости? И затем Роуз мяукнула. Знакомо до ужаса. Хакс отмер, даже слишком: его тело прошила крупная дрожь. Причины неожиданного и затопляющего умиления стали приоткрываться. Прояснилось. — Что ты сделала с моей кошкой? А вот этот гнев уже явно не принадлежал его Миллисент, его норовистой, но такой родной и любимой Миллисент. Это явно уже была сама девчонка, во всей своей злобе, прямо как тогда — а тогда её гнев был почти физически ощутим, почти вкусен, почти как… Стоп. Не стоило вспоминать об этом сейчас. Роуз бушевала: — Так это твоя кошка? Забери её сейчас же! — А где она, собственно? Низким уставшим голосом с интонациями капитана Кеннеди Финн подытожил: — Разве вы не догадались ещё, генерал. Хакс не хотел, ох как же он не хотел догадываться. Тела его офицеров пропали, а сами они оказались вместе с дезертиром FN2187 в его теле — а уж как именно и почему его кошка оказалась вместе со злобной девчонкой, Хакс думать не собирался. Слишком сложная вырисовывалась картина — укусы одной накладывались на укусы другой, и всё это при таких разных обстоятельствах, что голова шла кругом. Некоторые укусы бывали приятны… Чувствуя, как кровь щедро приливает к голове и только к ней, Хакс пошатнулся, но за ним пошатнулись все остальные. Корабль заходил ходуном, а его коридоры залило ядовитым красным свечением. — Мы, кажется, идём на посадку, — саркастически заметила Роуз и то ли кашлянула, то ли выругалась как-то… По-кошачьи. И вприпрыжку припустила по коридору к капитанскому мостику. Финн и Хакс бросились за ней, капитан Кеннеди на ходу пытался утихомирить разом и офицера, и дезертира — и чего уж там, и генерала тоже. Не помогало. Времени выяснить, как они здесь оказались, не оставалось — корабль стремительно снижался, полностью потеряв управление. По-видимому, их затянуло притяжением какой-то незнакомой планеты — но когда же они успели к ней подойти, ведь специально же выбирали для проведения ритуала относительно свободный от крупных объектов участок? Ритуала… Они проводили ритуал. Да, точно. Во всём этом была какая-то сверхъестественная важность, Хакс был уверен. Но нужно было поторапливаться к спасательным капсулам, и он не задал этой странной компании из подчинённых и сопротивленцев главного вопроса: какого чёрта они все здесь делали?***
Едва придя в себя, Кайло закричал. Голос показался ему похожим на его собственный. После суматошной мешанины знакомых, но бестелесных голосов это немного воодушевляло. Кайло позвал Рей и раскрыл глаза. Мог и не звать — Рей нависала прямо над ним, оседлав его, и разглядывала с практически исследовательским интересом. Пусть это было странным, но в данный момент всё сделалось решительно неважным — Кайло почувствовал свои руки, поднял их, обрадовался, что тело по-прежнему слушается его — и повалил Рей на себя, сжимая её в объятьях. Он целовал её лоб, брови, скулы, нос, щёки, не мог перестать гладить по волосам — стряхивал из них песок — они, оказалось, упали в песок — и откуда только упали? Было не до этих мыслей, Кайло должен был убедиться, что с Рей всё в порядке, его сердце заполошно билось в широкой груди — всю свою силу этого сердца Кайло бы отдал, чтобы Рей отозвалась на его движения, на его зов, на его ласку. И Рей отозвалась, хотя и не сразу — и не так, как Кайло рассчитывал: она не целовала его, не гладила, едва прикасалась, но оттолкнувшись маленькими ладонями от его плеч, аккуратно отстранилась от его лица и высвободилась из кольца его рук. — Какой пылкий, надо же! В голосе Рей Кайло услышал насмешку и сталь, которой никогда прежде там не было: она злилась на него и ненавидела его, она спорила с ним и сражалась, но она всегда реагировала на него со всей силой эмоции, какая в ней вмещалась. Сейчас же Рей глядела на него как-то отстранённо и с таким презрением, какого Кайло сколько ни силился, не мог у неё вспомнить. Что же произошло, что же с ними произошло? У них получилось? Об этом он спросил Рей — было странным то, что, зажав его кисти в своих мёртвой хваткой, Рей по-прежнему не слезала с него и продолжала разглядывать. На вопрос Кайло она рассмеялась странно знакомым смехом: — Конечно же, у нас получилось, Бен. Почему же ты не спросишь, что именно у нас получилось? Это озадачило Кайло — а что именно должно было у них получиться? Он рассуждал вслух: они живы, они вместе, они, видимо, оказались в какой-то пустыне вследствие неизвестных выходок новорождённого уилла, который пожелал забросить их сюда, отдельно ото всех остальных — кстати, а что с остальными? Что Рей почувствовала в Силе, когда началось слияние? — О, Рей почувствовала всё то же, что и ты, не сомневайся, — ответила Рей и с материнской улыбкой всепрощения и какой-то извращённой нежности продолжила буравить Кайло совсем не нежным взором. Её тело, оседлавшее Кайло, вдруг стало тяжелее раза в два, а то и в три. Внешний мир сжался до её лица — такого знакомого, такого любимого, такого родного: скулы, локоны кудрявых волос, веснушки на щеках и на аккуратно вздёрнутом носу, яркие глаза и острый разлёт бровей, улыбка, уверенная, решительная и радостная улыбка, Рей, Рей, родная моя — Кайло задрожал под ней, но не мог и не желал унять дрожи страха. Родная. — В некотором смысле родная, конечно, — Рей над ним читала его мысли, и это хорошо, это правильно, значит, Сила не разорвала их связь в этом новом мире; значит, Сила оставила им шанс; значит, у них всё-таки всё получилось, а к остальным они как-нибудь вернутся, найдут дорогу.! — И связь, я тоже думаю, не разорвана, — с меланхолическим интересом откликнулась Рей. — Ты долго подо мною собираешься лежать, Бен Соло? Кайло смутился, извинился, почти вскочил, запутался в полах их одежды, попытался прежде аккуратно поднять и поставить на ноги Рей, зачерпнул рукавами и сапогами песка, но это всё было неважно, конечно, ведь они вместе, вместе, и Сила не разлучила их даже в этом мире, значит, им было предначертано, значит… — … этот песок такой противный, правда? Грубый, и жёсткий, и проникает всюду, — Рей сказала, как сплюнула, хлёсткое омерзение в голосе, что-то разом и знакомое и бесконечно чужое — что с ней? Хотя она же с Джакку, конечно, с чего ей любить песок? Кайло замешкался, пытаясь хоть как отрясти свою одежду от назойливой песочной пыли. Ничего, они мигом отсюда выберутся. Если между ними жива связь — значит, Сила тоже жива! — Я бы не сильно на это рассчитывал на твоём месте, — задумчиво произнесла Рей. Кайло уставился на неё снизу вверх в недоумении — что-то в её речи задевало её, но почему? Это, наверное, последствия ритуала и смешения мыслей? — Рей, как ты себя чувствуешь? Ты цела — я имею в виду, там, внутри головы, ты цела? У тебя там нет, не знаю, мыслей чужих? — Кайло спрашивал, и с каждым новым вопросом его изнутри словно вымораживало страхом, всё выше, всё шире, всё холоднее… — О, не волнуйся, Бен. Рей цела, и её голова полностью принадлежит ей. То есть, будет принадлежать. Не переживай так. Разве я бы допустил, чтобы хоть один волос упал с её головы? — Что значит «будет принадлежать»? Когда — будет? А сейчас? Почему ты — допустил? — Кайло стало не по себе. Следующий вопрос он не хотел задавать, рискуя услышать на него ответ, но и не спросить не мог: — Кто — ты? — Столько вопросов и все в пустоту, Бен. Мне надоело болтаться без тела, и я попросил уилла о небольшом одолжении. Как младший по рангу более старшего, хотя и менее опытного, надо заметить. Эти силы слишком могущественны, чтобы волноваться о таких деталях, о каких так паришься сейчас ты. Уилл, в общем-то, был не против, как видишь — его занимали куда более глобальные материи. Я как раз собираюсь в этом убедиться, посмотреть, что именно у него получилось, — Рей мечтательно вглядывалась куда-то за горизонт, казалось, полностью забыв о своём собеседнике. Кайло сглотнул комок. Затем другой. Подавился. Упал на колени. Захрипел. Этого не могло быть. Но — почему нет? Это могло быть. И это произошло — Кайло не знал, как и отчего, но это произошло. Перемешивание всех сознаний не прошло бесследно. Злые слёзы обжигали лицо, а песок нещадно колол ладони. — Что ты сделал с Рей? Как ты посмел? — Кайло хотел вцепиться в Рей, свалить её на землю, сломать её тело, выпотрошить наизнанку, только чтобы выломать, выгнать из неё это… Это — недоразумение, это не могло быть сознательным решением, это какая-то ошибка.! Но Кайло не мог причинить Рей вреда. Даже если это была не совсем Рей. — О, мне почти не пришлось прилагать усилий. Она на удивление легко сдалась, наша Рей, так, словно всегда этого ждала. Не волнуйся, я не сделал с ней ничего такого, чего не сделал бы с нею ты сам, — Рей усмехнулась чужой, широкой и безумной улыбкой. Жестокой и острой как лезвие, что пронзает насквозь лучше любого светового меча. — Где она? Где она, отвечай! — Кайло бессильно стоял перед Рей на коленях. Покорно. Он действительно ни пальцем не тронет её — пусть это только её тело, теперь. Рей задумалась и даже закусила палец, дабы сосредоточиться на каких-то мысленных расчётах. — А знаешь, — медленно произнесла она, вглядываясь в уходящие вдаль гряды песчаных дюн, — с ней точно всё хорошо. Ты, главное, не переживай так сильно. Я бы взял твоё тело, если бы ты не был таким слабым. Не расхолаживайся, Бен. Такая хрупкая с виду девочка — а такая умничка! — в тоне Рей промелькнуло что-то мечтательное, но плотоядное. — Где. Она. — Кайло рычал. Ещё немного — и он готов был ринуться грызть песок, только чтобы не наброситься на того, кто говорил голосом Рей. — Не здесь, Бен, не здесь. Мне представилось занятным показать тебе Татуин, но Рей вряд ли это было бы интересно. С её-то происхождением, сам понимаешь. Уиллы обладают удивительной силой, Бен, непонятной смертным. Мы с Рей немного разминулись во времени, но с ней всё в порядке. Говорю же, я бы не допустил до неё никакой беды. Даже от уилла. Она просто ещё не родилась. *** Спасательная капсула приземлилась на песчаную дюну. Занимался закат, но пламя нескольких слабых солнц отгорело слишком быстро, чтобы в их отблесках разглядеть окрестности. По крайней мере, здесь было можно дышать. Роуз потянулась вылизать запястье, но укусила себя за него, чтобы прийти в себя. Создавалось ощущение, что внутри неё шла борьба. Что-то подобное происходило и с Финном, но капитан Кеннеди вёл себя максимально корректно, учитывая обстоятельства, и даже офицер старалась не плакать при генерале, но Хакс всё равно не мог бы приписать её истерический срыв дезертиру с круглым заплаканным лицом. Это было слишком запутанно. Хотелось прижать к себе Миллисент и забыться. Миллисент прижаться к себе не давала, но шипела и царапалась. Хакс пытался её успокоить и нашёптывать какие-то благоглупости. Финн смотрел на него вытаращенными глазами, даже слёзы на лице обсохли. Кажется, они все втроём смотрели на него этими глазами — и в кои-то веки, хвала всем этим странным уиллам, все трое замолчали. Хотя бы и от шока — от нереальности происходящего у Хакса трещала голова: они же были на корабле, они что-то там собирались сделать, что-то важное, что-то про уиллов и перестройку всего мира, и солнце своими ласковыми лучами, веснушки, ритуал — точно же, ритуал! Но с той же скоростью, с какой тёмный красный свет местных солнц затирался покровом душной и жаркой ночи, из памяти Хакса вытиралось то, что вообще привело их на корабль. Только чувство какой-то болезненной, срочной важности — и свет в лёгких кудрях волос — чьих? Веснушки, мелодичный смех — какое отношение всё это имеет к тому, что они сейчас наблюдали? А, между тем, в небе один за другим как свечки вспыхивали корабли. Их корабль, должно быть, был самым огромным среди остальных — по крайней мере, Хаксу хотелось так думать. Но это не имело значения — огни кораблей обращались взрывами и гасли один за другим — корабли падали вокруг них, всюду, куда ни кинь взор. Тихая и беззвучная война происходила прямо под куполом этого чужого им неба — и корабли продолжали сгорать и падать. А они стояли по колено в остывающем песке и наблюдали за падением величественных орудий массового уничтожения. Роуз держала Хакса за руку и даже не царапала ладонь. Почему-то Хаксу не хотелось её отпускать. Финн сидел на песке, обняв себя за колени, и раскачивался взад-вперёд. Его тонкий голос о чём-то причитал. Хакс помнил какой-то нутряной памятью, что должен командовать этими кораблями. Не должен допускать подобного разбазаривания имущества. Должен следить за вменёнными ему армиями. Но у него не было армий — а и были ли они когда-нибудь? Только хрупкая девушка держала его руку так крепко, что могло бы быть больно — а вместо этого было хорошо. Уверенно и как-то не по-военному. Хакс чувствовал себя человеком, и от этого делалось не по себе. Слишком по-настоящему, слишком чувственно… А хрупкая маленькая девушка на самом деле сильная и целеустремлённая… Хакс это помнил, не знал, откуда, но помнил. Прижимаясь к нему всем телом, Роуз удивительно, по-кошачьи заурчала, словно успокаивая их обоих. В небе догорали корабли.***
На Джакку Кайло отправился искать молодого проповедника, у которого собирались дервиши космических пустынь. В их танце сквозила Сила — но ни один из них не мог ею пользоваться. Кайло тоже, как оказалось, не мог — Сила была повсюду вокруг него, но не давалась в руки. Поэтому применить старинный джедайский трюк и выторговать себе корабль не удалось — Бену Соло пришлось стать контрабандистом, как его отцу до него. Кайло с горечью надеялся, что это имя и род занятий — временные, до тех пор, пока он не найдёт Рей и не разберётся с этим всем. Однако первое же, что Кайло спросил у ещё молодого, но уже отпустившего солидную бороду Лор Сан Текки, было: — Где карта пути к Люку Скайуокеру? Это было ужасно нелепо, и Кайло не знал, что такое на него нашло, — а Сан Текка даже и бровью не повёл. — Я не знаю, кто такой Люк Скайуокер. Но тебя я ждал, тебе начертано было явиться. Кайло назвал себя в надежде, что Сан Текка ошибся, но тот лишь подтвердил то, что ожидал его появления. И что отродясь не слыхивал ни о каком Люке Скайуокере. Равно как и о живых джедаях — это же призраки древнего прошлого, с чего им быть живыми, Бен Соло? О Рей, мусорщице с Джакку, Сан Текка тоже не слышал. Предложил Бену самому съездить в Нииму и убедиться, что в их захолустье не обитают джедаи. Хотя их и во всей вселенной-то не водится — откуда Бен с такой страстью говорит о них? Сан Текка ждал его, хотя и сам не мог толком объяснить, для чего — так было предначертано, когда и кем — неясно, какое-то смутное и малоприятное ощущение, что гость Бен Соло убьёт его, но не сейчас, а ещё нескоро — ты слишком рано явился, Бен Соло. Интересно, зачем ты станешь меня убивать? Кайло прекрасно помнил, почему они убил Сан Текку в прошлый раз. Из гнева, просто из гнева. У него не было приказа убивать, но он всё равно убивал и правых, и виноватых, так хотел выслужиться перед Сноуком… Сноук. О Первом Порядке в тех мирах, где Кайло удалось побывать, тоже никто не слышал. А вот о Республике — слышали. Хотя и без джедаев. Откуда же взялась Республика, когда прежде всего этого, ещё до ритуала, силы Порядка её уничтожили? Этого Кайло не понимал. Рей в Нииме он предсказуемо не нашёл, хотя говорил с самыми отвратными тварями и подкупал самых подозрительных персонажей — никто ничего не знал даже близко. Поговаривали о каких-то недавно явившихся чужаках, о грядущем процветании форпоста — после странной истории с падениями огромных боевых кораблей мародёры слетались на Джакку со всех окрестных и не только планет — но ни о какой мусорщице, да ещё и с удивительными способностями, никто не слышал. Сан Текка назвал Кайло текущий год по местному джаккуанскому времени. Кайло прежде думал, что тот ошибся, долгие головокружительные танцы вместе с дервишами пустыни наверняка затуманили проповеднику разум — но Сан Текка действительно выглядел моложе, чем Кайло помнил его в день убийства. И расчёты сходились с теми, которые Кайло собирал раньше — он оказался ровно на двадцать лет позади того времени, в котором проходил ритуал. Энакин не соврал — он вообще был предельно честен с внуком во всём, что говорил, звонким голосом Рей говорил до тех пор, пока Кайло не отрубился, не в силах осознавать происходящее. А потом Энакин пропал — он что-то чуть ли не напевал, трогательно закусывая губу (Рей всегда так делала, когда говорила о своих мечтах, по большей части не сбывшихся), о том, как приятно будет снова посетить памятные места. Кайло подозревал, что мог бы при желании отыскать его где-то между Набу и Мустафаром, но прежде ему надо было всё-таки разобраться с временной петлёй, в которой он оказался. И оказался он в ней один. Ни одно разумное существо, с которым Кайло ни заговаривал, не упоминало никаких разрывов во времени. Жизнь на планетах текла своим чередом. Рей ещё не родилась, хотя по календарю выходило, что это должно произойти довольно скоро. Хотя с чего он вообще взял, что Рей родилась на Джакку, а не была там брошена родителями? Он же видел её прошлое — той, другой, своей Рей — но не видел её рождения! Возможно, он просто терял время. Лор Сан Текка хоть и выслушал его историю, но вряд ли поверил — слишком многое в рассказе Кайло было неправдоподобным для этого мира без джедаев, без Первого Порядка, без войны Сопротивления против Империи, без Люка Скайуокера… Слово за слово Кайло заподозрил, что не существовало не только Люка. Ведь раз не было Империи, не было и Императора, то и его верного пса — тоже не было? В этом мире не было Скайуокеров. Но был Бен Соло, и он никак не мог смириться с открывшейся правдой. Всё это должно было быть ошибкой, насмешкой уилла — но не правдой. Он отправился на Аш-то, планету, о которой говорила ему его Рей — как давно это было? Кайло путался и увязал в новом вязком времени. На Аш-то, где Люк Скайуокер принял свою телесную смерть, было пустынно. Монахини старинного ордена не выказали большого интереса при появлении Кайло — казалось, их вообще ничто не могло заинтересовать. Странная апатия захватила остров. Монахини хранили те книги, про которые Рей рассказывала Кайло, как тайком увезла их от Люка, — те самые книги о том, как живые существа всей галактики могли управлять Силой — но уже много тысячелетий как потеряли над ней всякий контроль. Это озадачило и опечалило Кайло, равно как и то, что монахиням нечего было рассказать ему о Люке. Его здесь никогда не бывало. Его вообще, кажется, никогда не бывало. Только Кайло смирился с тем, что, возможно, перевёрнутое время даёт ему шанс говорить с дядей после всего, что произошло между ними, как выяснилось, что говорить особо-то и не с кем — и вовсе не потому, что Люк погиб как герой, защищая Сопротивление. Просто не было в этом мире ни Люка, ни Сопротивления. Значит, и Леи тоже не было? С ощущением полнейшей нереальности происходящего Кайло прилетел на Альдераан, который был разрушен незадолго до его собственного рождения. Вот только в этом мире Альдераан вполне процветал и точно не взрывался. В благородном доме Органа не знали никакой принцессы Леи. Бен Соло — сын контрабандиста, какое право у него ходить по благородным домам и интересоваться родословными властителей планет? Кайло чувствовал, как пустота сжимается вокруг него, обвивает плотным коконом, из которого не было видно выхода, — когда услышал крик новорождённого.***
— Давай назовём её Рей? — Хакс смотрел в младенческое лицо и не мог наглядеться: оно словно было озарено солнцем изнутри. Хакс узнавал его словно из какой-то предыдущей жизни, и его затапливало нежностью до боли, до потери дыхания. Он смотрел на дочь и едва мог сделать вдох, изумлённый и влюблённый. Роуз не протестовала — она вообще почти перестала с ним спорить последнее время, слишком тяжела была её ноша. Хакс обнимал их обеих и пытался понять, откуда к нему пришло это имя — они достаточно страдают от палящего джаккуанского солнца, чтобы ещё находить силы им любоваться, но необходимость как-то запечатлеть в своей новорождённой дочери силу солнечного света наполняла Хакса уверенностью. Им было сложно, до боли мучительно вместе, но и порознь, как оказалось, они бы тоже не продержались. А теперь Рей стала их лучиком надежды. Вначале Роуз ненавидела Хакса и одновременно ластилась к нему — и через некоторое время он перестал различать, когда в ней проявлялась кошка, а когда страдала девушка, в тело к которой подселили кошку. Хакс постепенно привык к ним обеим — пусть и в таком странном обличье. Вдобавок Роуз рассказывала ему об его собственных воспоминаниях, о которых Хакс не помнил сам — не то что бы Роуз была в восторге, вспоминая, как он вырывает свои рыжие волосы — то ли от бешенства, то ли от страха; но Хакс тоже почему-то помнил старшую сестру, которой у него никогда не было, и крупных ездовых животных, на которых он с этой несуществовавшей сестрой катался. Роуз тогда сказала, что это была её сестра, а их память оказалась разрубленной одна на двоих — причудливо распавшаяся на кусочки чужих жизней. Так они постепенно учились делать чужое своим. Финну было хуже — когда он мог прорваться сквозь капитана и офицера, он непременно сообщал им об этом, но потом всё равно уходил в пустыню, ту древнюю её часть, куда не упало кораблей. Там он обитал среди дервишей, которых не смущали три личности в одном теле. Дервиши слушали потоки Силы, но не могли за неё ухватиться. Финн тоже научился слышать — если бы это хоть как-то помогло ему избавиться от незваных гостей в собственной голове.***
Крик новорождённой. Кайло знал этот крик, из миллиарда узнал бы её, он спешил к ней, но для контрабандиста Бена Соло без семьи и без Силы эта новая вселенная была слишком огромной, чтобы успеть к Рей вовремя. Кайло и не знал толком, что для него теперь было «вовремя»: когда Рей достигнет возраста, в котором они проводили ритуал, ему самому будет уже за пятьдесят. Кем он будет к этому времени — без силы, но отягощённый воспоминаниями, которые, казалось, во всём этом мире остались у него одного, и только мучили, не давая блаженного забвения? Он хотел всё забыть, но мысль о том, что Энакин не солгал, что Рей действительно там, родилась, и, возможно, если только она дождётся его… Но Кайло опять прибыл слишком рано. Он спешил, ведомый мечтой всё исправить — неведомо как, неведомо чем — в мире, где Сила существовала отдельно от живых существ — но зачем было спешить к младенцу, окружённому любовью своих родителей? Ведь Кайло чужой для неё, для всех них — хотя сам он с удивлением узнал Хакса, обросшего густой бородой, сурового и непреклонного бригадира дюжин отрядов мародёров, которые мгновенно возникли на Джакку после таинственного падения кораблей. Казалось, Хакс находился в своей стихии, повелевая пусть не армиями, а преступниками, но они слушались металла в его голосе и послушно разбирали до винтика огромные «Звёздные Разрушители». Когда и кем они могли быть построены при отсутствии войн и Империи, Кайло пока не рисковал задумываться. Показываться Хаксу на глаза он тоже не стал — но сам проследил за тем до самого их «дома» в корпусе небольшого корабля, о чём потом иногда сожалел — даже после ритуала, после смешения всего мирового сознания в единую массу и изменения сей вселенной, Кайло не ожидал встретить в доме Хакса и Роуз (как Кайло позже вспомнил её имя) — встретить в их доме Рей. И понять, что они и есть её родители. Это было уже слишком. Он ведь видел родителей Рей — в их первой жизни, в их первом знакомстве, когда Рей была взрослой, когда сама проникла к нему в воспоминания, когда между ними установилась связь Силы, — Кайло видел, как какие-то забулдыги притащили испуганную девочку к огромному монстру и свалили прочь с Джакку, поигрывая монетами! Так как же теперь… Про Хакса можно было много чего сказать — но он точно не был забулдыгой. И вряд ли бы стал таким когда-нибудь — даже через гипотетические шесть лет, когда в первой жизни Рей бросили родители. Из своего укрытия Кайло наблюдал за молодой семьёй — они все были на террасе, поскольку погода стояла тихая, и ничто не предвещало песчаных бурь в наступающей ночи. — Я тоже не понимаю, как так вышло. Финн присел рядом с Кайло и задумчиво посмотрел на свет в корабле-доме. Кайло не находился с ответом — да и на что тут было отвечать? Финн узнал его. Назвал по имени — Кайло Реном, но мало что помнил о том, что предшествовало ритуалу. Сказал, что Хакс и Роуз не помнят даже про ритуал, а ему не верят, потому что… Здесь тон Финна круто изменился. Суровый голос чеканным шёпотом сокрушался об амнезии генерала Хакса. Затем высокий и тихий голос — всё это время с лицом Финна происходили дикие метаморфозы — явно женский голос рассказал о троих обитателях одного дезертирского тела. Зрелище было жутковатое. Значит, подумал Кайло, не только Энакин захватил тело Рей, могло быть и хуже. — Думаешь, они тоже бросят Рей? Как тогда сделали в твоём рассказе? — Финн (кажется, это вновь был он), словно ждал от Кайло какого-то однозначного ответа. Кайло не знал, чему теперь верить.***
Не знал, не верил, но всё равно опоздал, когда это всё же случилось, действительно через шесть лет. Финн теперь заботился о маленькой Рей вместо Ункара Платта — точнее, целых трое взрослых людей, пусть и в одном теле, объединяли свои заботы о ребёнке. Сложно было сказать, что думала об этом сама Рей. Кажется, её ничего не смущало. Нет, Хакс и Роуз никогда бы не бросили её — здесь и Финн, и капитан Кеннеди, и женщина-офицер сходились во мнении, что их куда-то забрали насильно. Выкрали из дому, но почему-то оставили Рей — значит это, хотя бы, не были торговцы людьми. Создавалось впечатление (ни Финн, ни военные ничем не могли его объяснить), что их похититель искал именно Хакса. Но по какой-то причине этот некто забрал и Роуз тоже — на этом месте в истории с Финном приключилась истерика, и капитан Кеннеди пытался его скупо утешать. Наблюдать за тем, как всё это происходит в одном человеческом теле, Кайло не мог. Юная Рей смотрела на высокого черноволосого гостя без страха и с интересом, но не узнавала его. Сердце Кайло разрывалось изнутри — только бы дождалась, только бы дождалась! Какой же он дурак — сколько времени они потеряли уже, а сколько потеряют ещё? Пусть он будет уже старым для неё, но только бы она поверила ему, когда он всё расскажет ей, только бы поверила! Только бы связь между ними не пропала — пусть это была странная, лишённая Силы и видений связь, редкий голос, случайный вкус ощущения, глоток солнечного света — только бы она не исчезла! Тогда они всё исправят, ещё есть время, пока ноги носят его и есть сила в руках, пусть это и не Сила, которой он так играючи управлялся в их прошлой жизни. По крайней мере, Рей была в относительно надёжных руках, пусть и в одной паре на троих. Кайло же должен был отыскать её родителей, и что-то подсказывало ему, где именно он станет искать похитительницу. Похитителя.