Take me to church.

Шигараки дернул дверь черного хода, и та послушно открылась. Его ждали. Какая прелесть. Обычно церковная тишина вызывала успокоение, но сейчас, на пропитавшейся скверной земле, она стала тревожной, тяжелой. Стены, почва, потолок и даже воздух были пронизаны скверной, исходящей от демонической сущности. И, судя по количеству, ошивался здесь не только фальшивый священник, но и другие потусторонние существа, которым в обычных условиях закрыт ход на святую землю. Проломить защиту могут только верховные демоны, значит, этого сюда отправил кто-то из них. А значит, если это наказание, облажался он крупно прямо перед своим непосредственным начальником… Любопытство — черта человеческая, жнецам совершенно не свойственная. Но Шигараки до колкого раздражения под кожей хотелось узнать, что же произошло. Брак. В зале никого не оказалось. Шигараки бесшумно прошелся между скамейками, но так и не обнаружил чужого присутствия. Немного подумав, он произнес: — Эй, тут есть кто? Получилось не так уж громко, но Томура посудил, что в такой звенящей тишине и этого будет достаточно. На втором этаже хлопнула дверь, и раздался недовольный голос: — Я же сказал, после закрытия. Где тебя два часа носило? Я уже решил, что ты не придешь, и пошел спать. Даби свесился с перил, чтобы глянуть на первый этаж, но те угрожающе заскрипели. Священник цыкнул на них, будто это могло помочь, и отошел. — Как-то много у тебя возмущений, — хмыкнул Шигараки, приземляясь на скамейку, — для того, кто постоянно меня выгоняет. Колдуна, кстати, дома не было, если ты не наврал с адресом. — Ты серьезно туда ходил? Ну, может на заказ ушел. Занятой человек он. Ты мне компенсацию принес? Шигараки вопросительно поднял брови. Даби недовольно скривился, скрестив руки на груди. Форму священника вновь сменили белая футболка и черные брюки. Обожженные руки и шея открывались во всей своей уродливой красе. Интересно, ему просто выдали бракованное тело или это последствия чего-то? — Какую еще компенсацию? — Моральную. Я же говорил. Да и не моральную тоже. За вино, за испорченную ножом сутану, за сломанный замок, за порванный молитвенник, за потушенные свечки за здравие, за заляпанный кровью пол. За столбик в перилах выбитый. — Я так много успел натворить? — нахмурился Шигараки, глядя на строгого священника. — А то. Э, куда пошел? — За компенсацией, — откликнулся Шигараки, скрываясь за дверью. Даби недовольно фыркнул и по привычке похлопал руками по карманам. Пусто. Дав себе волю, он тихонько взвыл в потолок, запрокинув голову. А Тога наверняка на оргии жрет грешников. Счастливая. Немного еще потоптавшись возле лестницы и не дождавшись возвращения жнеца, Даби уселся на скамейку, закинув на нее ноги. Чего он только ждет? Честно говоря, задержка и уход этого недоразумения как-то задели. Не в смысле, конечно, «грустьпечальтоскаодиночество». Но проводить свои вечера в полной тишине в компании себя, себя и вон того парня на кресте порядком уже поднадоело за сто семьдесят три года. Скука всегда была тем самым спонсором идиотских затей. Провалявшись еще минут пять на скамейке, Даби встал и поднялся в свою комнатку на втором этаже. Порывшись в шкафах, нашел чистый листок бумаги, ручку и иголку. Оставалось надеяться, что жнец действительно еще вернется. Ждать пришлось не долго. Даби даже не успел спуститься из комнаты, когда дверь внизу хлопнула. Никаких других звуков не последовало. Подхватив канцелярию, Даби неспешно спустился вниз. Шигараки успел уже забраться на скамейку, и балансировал теперь на спинке, раскинув руки. — Ты что творишь? — нахмурился Даби. — Хотя нет, плевать. Компенсацию принес? — Ага. На пюпитре. Даби обернулся через плечо, довольно хмыкнув. Две бутылки вина. А он смыслит в моральной компенсации. — Новый молитвенник притащу как-нибудь потом. — Можешь просто еще вина принести. — Так ты смирился, что я буду здесь шататься? Насмешливо. Даби поморщился. Как будто у него есть особый выбор. В данной ситуации он мог разве что постараться найти выгоду и для себя. — Посудил, что ты все равно от меня не отстанешь. А если отстанешь, то это будет угрозой для моей жизни. А мне не очень нравится, когда у моей жизни появляется угроза. — Рациональность. Ну надо же. — Ты… действительно заинтересован в том, чтобы прописаться в этой церкви? — Нет, — резко ответил Шигараки, повернувшись, наконец, лицом к священнику. — Я заинтересован в крыше над головой и развлечениях. Просто пока что это место соответствует запросу. Может быть, если бы колдун был дома, я бы доставал его. Но тебе не повезло. Хотя колдуна мне было нечем шантажировать. В отличие от тебя… — Гребаный ты жнец, — устало вздохнул Даби. — Слезай давай оттуда. Я подумал и решил, что готов заключить с тобой договор. — А как же позиция «я не с перекрестка»? — хмыкнул Шигараки, однако со скамейки спрыгнул и подошел ближе. Даби всунул ему бумагу и ручку, говоря: — Ну так договор, а не сделку. Душу ты мне не продаешь. Тем более, у тебя ее нет. Да и я желания исполнять не умею. Все, садись, пиши. Шигараки удивленно вскинул брови, но под строгим взглядом все-таки сел на скамейку и, подложив под бумагу несчастный молитвенник, выжидающе посмотрел на Даби. Тот запрокинул голову, задумчиво промычав, а потом сказал: — Так, пиши сверху, как заголовок «Обещание». — Чего? — Пиши говорю. Я, Шигараки Томура… или как там тебя правильно. Ну что ты смотришь на меня? Пиши давай. Или ты думал, я просто так разрешу тебе здесь тусоваться? У меня тут все серьезно. Без договора, который меня обезопасит, никаких жнецов в моей церкви. Я, Шигараки Томура, обязуюсь… — А можно озвучить сразу весь текст? — хмыкнул Шигараки, все-таки записывая под диктовку. — А то я ничего не собираюсь обязаться, пока не знаю, о чем речь. И почему ты вообще думаешь, что какая-то бумажка тебя обезопасит? — Увидишь. Пиши. После «обязуюсь» двоеточие и по пунктам: не сообщать в Чистилище о нахождении на святой земле скверных потусторонних существ. — Почему я не пишу конкретно про тебя? — прищурился Шигараки. Даби цокнул языком, но проигнорировал этот вопрос, продолжив: — Следующее. Не вредить церкви, ее жильцам и гостям. Дальше. По мере возможностей присматривать за территорией святой земли. — Это ты сейчас про прогнившие перила? — Ага, еще яблоню мне срубишь и забор покрасишь. Молча писать умеешь? Так, что-то еще хотел… А. По требованию хозяина церкви и второго исполнителя обещания, там место для имени потом оставь, покидать территорию церкви… в связи с бытовыми нуждами. — Это ты так изящно завернул, что имеешь право отправить меня за выпивкой и сигаретами? — насмешливо хмыкнул Шигараки, но все-таки записал этот пункт. Даби закусил губу, чуть отвернувшись, чтобы не было видно улыбки. — Можешь добавить что-нибудь свое. — Хочешь, чтобы я сам тебе в чем-нибудь пообязался? Ага, сейчас. Где там пункт с твоими обязанностями? — Сейчас напишу, — легко пожал плечами Даби, резко вырывая из рук Шигараки договор с молитвенником и устраивая на своих коленях. — Диктуй. Только в пределах разумного. Томура растерянно моргнул. Он-то рассчитывал, что священник сам уже все придумал в этом дурацком договоре. В общем-то пунктов, кроме «не выгоняй и развлекай» у Шигараки особо не было. — Что задумался? — самодовольно усмехнулся Даби. — Или у меня нет никаких обязанностей? — Есть конечно, — как-то по-детски обиженно буркнул Шигараки, морща нос. — Просто у меня с формулировками не очень. — Кров и еду предоставить тебе? — участливо поинтересовался Даби, корча умиленное выражение лица. Шигараки скривился и резко отвернулся. Куда только норов делся, как до дела дошло. — Я, блаблабла, обязуюсь предоставить, имя свое сам запишешь, крышу над головой, спальное место и пропитание. Точка. Что-нибудь еще? — А можно как-нибудь прописать, чтобы ты меня еще и развлекал? А то скучно просто в церкви сидеть. — Ага, так и запишем: стриптиз, наркотики, рок-н-ролл. — Тебя хочется ударить в лицо. — Это что, гнев? Он жнецам не должен быть свойственен. Ну ладно, обязуюсь обсуждать с тобой долгими осенними вечерами за бутылкой кагора все тайны нашего мироздания. Даби нарочито понизил голос, наклоняясь чуть вперед. В голубых глазах сверкнуло синее демоническое пламя. Шигараки скривился и отстранился назад. — Все еще хочется ударить. — Нет, ну какой формулировки ты тогда от меня ожидаешь? — скинув с себя амплуа соблазнителя, обыденно вздохнул Даби. — Обязуюсь организовывать совместный досуг? Нет, ну что за детский сад. Будто мы сто лет женаты. Слушай, ты же в любом случае будешь надо мной глумиться. И доставать вопросами. С договором и без. Поэтому давай… — Пообещай, что будешь рассказывать что-нибудь о том, что видел, взамен на мои услуги, — внезапно перебил Шигараки. Даби шумно выдохнул. Что-то во внимательном красном взгляде порождало желание отодвинуться на другой край скамейки. — Что ты имеешь в виду? Рассказать, почему я здесь нахожусь? — Нет, — качнул головой Шигараки. — То есть, это, конечно, интересно. Но… Ты сказал, это не первая церковь. Значит, ты на земле достаточно долго. Может рассказать, что на поверхности происходило, происходит, что изменилось. — Угрожающая аура мгновенно рассеялась, когда Томура откинулся обратно на спинку скамейки и задумчиво произнес: — Хотя вот честно. Хоть анекдоты рассказывай. Только говори. Жнецы в Чистилище — ужасные высокомерные зануды. Слова никому не скажешь. — А ты не привередливый, я погляжу, — хмыкнул Даби, записывая что-то на листок. — Обязуюсь поддерживать равноправный обмен услугами, исключая вопросы, касающиеся моей биографии. — Э… — Цыц. Не собираюсь я тут распинаться. А потравить байки, какие люди тупые, особенно во время войны — это всегда пожалуйста. Все? Шигараки промычал, но ничего не ответил. На языке вертелась еще одна, немного неуместная, просьба. Но озвучивать ее было… Как же называется это человеческое чувство, которое в нем не дорезали? — Демоны чувствуют сомнения, — внезапно произнес Даби, вертя в пальцах ручку. — Но чувствовать сомнения жнеца… Вау. Что же такого ты желаешь у меня попросить? — Защиты, — тихо отозвался Шигараки, глядя прямо перед собой и игнорируя, как демон присвистнул. — Или скорее… прикрытия. Если меня будут искать из Чистилища. Даби закусил щеку изнутри, вскинув в удивлении брови. А вот о том, что Чистилище может прийти не только за ним, он и не подумал… То есть, по-хорошему, Шигараки ровно в той же опасности. Не поэтому ли он решил обосноваться здесь? Общее горе, все дела. — Что запертый в церкви демон может сделать в случае чего со жнецом? Не все ведь у вас в Чистилище такие нелепые, как ты. Не просто так же легенды ходят. — Ты неправильно ставишь вопрос. Что социальное скверное потустороннее существо, знающее поверхность, и защищенное энергией святой земли от раскрытия, может сделать с одиноким жнецом, который не имеет контакта с другими существами и наверняка ничего не знает о поверхности. Речь ведь не о борьбе сил. Преимущество за тем, кто знает, куда бежать и где искать. Жнецы не знают. А ты? Хотя бы вот адрес колдуна. Колдун может замести следы. Даби растерянно моргнул, выдохнув. В таком контексте он даже и не думал. И позиция… Это наталкивало на определенные размышления. — Почему ты так стараешься сбежать из Чистилища? Не все ли равно? В смысле… ты говоришь, все из-за скуки, но разве жнецы должны… — Как ты там говорил? — внезапно перебил Шигараки. — Исключая вопросы биографии? Так вот. — Ладно, понял, — легко кивнул Даби. — Как скажешь. Так, как бы сформулировать, чтобы смертный приговор себе не подписать?.. Обязуюсь обеспечить укрытие в случае… нападения жнецов? Даби согнулся и неуместно засмеялся. Как он вообще оказался в этой идиотской ситуации? Сидит, подписывает договор сдачи в аренду жилплощади церкви с похожим на недоразумение жнецом, который сбежал из Чистилища. — Ты дурак? — устало спросил Шигараки, скептически глядя на эту сцену. — Прости, — выдохнул Даби, распрямляясь. — Я просто переосмысливал свою жизнь. Я напишу «в случае угрозы жизни». Хотя ты и так мертв… В случае просто угрозы. — Переосмысливал с истерическим смехом? — Какая жизнь — такая и реакция на ее переосмысление, — пожал плечами Даби. — Так, все. Хватит с тебя условий. А то сейчас во вкус войдешь. Он положил бумагу на скамью и, прикрыв ладонью верхнюю половину, ткнул пальцем в пустое место, передавая Шигараки ручку. Нахмурившись, Томура записал туда свое имя. Свое-то демон так и не показал. Нечестно как-то. — Вы сволочь, святой отец, — кинул Шигараки, откладывая ручку. — Когда ты скажешь, как тебя зовут? — Мир жесток. Когда наиграюсь. Слушай, а у жнецов есть кровь? — Что? Более развернуто отреагировать Шигараки не успел, потому что Даби быстро перехватил его за запястье и ткнул иголкой в палец. Томура цыкнул от неожиданности и попытался вырваться. На подушечке выступила крупная капля крови. — О, идет, — без всяких угрызений совести радостно воскликнул Даби. Все еще крепко держа чужую руку, он развернул ее и приложил кровящий палец к бумаге. Только после этого отпустил. Шигараки резко дернул руку на себя, вытирая кровь с пальца и недовольно глядя на демона. Даби провел подушечкой своего пальца по зубам, которые всего на миг превратились в острые клыки, и тоже прижал к бумаге, поверх следа. Глаза отчетливо полыхнули голубым пламенем, а бумага начала стремительно тлеть по краям, оставляя только текст. — Знаешь последствия нарушения обещания на крови под покровительством демона? — спросил Даби, поднимая со скамейки листок и отряхивая его от лишнего пепла. — Нет. — Кровь в теле начинает загнивать, пока не исправишь нарушенное. Очень неприятно и больно. И немного смертельно, если долго тянуть. Так что, не советую. Во всяком случае, в физическом теле. Да и на бессмертную душу наложит свой отпечаток. — Его… нельзя расторгнуть? — А что, уже передумал жить здесь? — участливо поинтересовался Даби. — Нет, — нахмурился Шигараки. — Просто интересно. Не сталкивался с таким ритуалом. И почему ты прячешь его к себе? — Можно. Нужно провести специальный обряд. А я не смогу его провести. Поэтому и прячу у себя. Я ведь не могу выйти за пределы церкви. А обряд проходит в специальном месте. Расторгнуть его могу либо я, либо ты. Для добавления новых пунктов нужна новая печать крови. Так что, у меня он будет в безопасности. — Я все равно не понимаю и не знаю, как работают эти договоры. — Твоя тупость не является аргументом, чтобы он хранился у тебя. — Эй! Даби помахал бумажкой перед носом Шигараки и поспешно подскочил с места, когда тот попытался ее схватить. Томура недовольно фыркнул и скрестил руки на груди. Жнецы — мудрейшие существа. Ну да. — На том и порешим, — кивнул Даби. — Обустраивайся тут сам. На первом этаже. Помни, что в восемь приходит Кларис. Так что, все безобразие, включая свою сонную тушку, до восьми убрать. Будешь лезть ко мне в комнату — голову откушу. Не метафорично. — А что насчет спального места? — кисло протянул Шигараки, оглядываясь. — Одеяло так хотя бы, подушка. — Может, тебе еще горячую ванну и шампанское в ведерке со льдом? Тут тебе не отель пять звезд. Сам крутись. А я пошел спать. Мне завтра снова этим идиотам читать проповедь, будто это что-то меняет. Доброй ночи, блаблабла. Даби резко развернулся и, подхватив с пюпитра две бутылки вина, бодро направился к лестнице. Не такой уж плохой вечер вырисовывался. Да и сомнительная ситуация теперь вроде как более контролируемая. — Э, куда ты пошел? — возмутился Шигараки, запоздало понимая, что фраза про уход не была шуткой. — Хоть бы бутылку одну оставил. И ты обещал меня развлекать. — Еще чего. Это же моя компенсация. Я спать, сказал же. И так слишком много времени трачу на тебя. Взрослый мальчик. Развлеки себя сам. Даби уже почти поднялся по лестнице, размышляя, откупорить ли одну из бутылок или все-таки действительно улечься, когда Шигараки запрокинул голову и задумчиво протянул: — А у меня еще для тебя предоплата за аренду есть. Даби резко остановился, прищурившись, и спустился спиной вперед на пару ступенек. Свесившись через перила, чтобы было видно зал, с подозрением спросил: — Какая еще предоплата? Шигараки усмехнулся и прикрыл глаза. Из-за запрокинутой головы волосы не скрывали совсем юное изуродованное лицо. Порывшись в карманах потрепанной толстовки, он извлек еще запечатанную пачку сигарет и помахал ею. Даби развернулся и в пару секунд спустился с лестницы, со стуком ставя одну бутылку на скамейку рядом со жнецом. — Меняюсь, — выпалил он, пытаясь выхватить пачку из узловатых пальцев, но Шигараки выгнулся, откидывая руку назад и не позволяя этого сделать. Демон раздраженно фыркнул и посмотрел на самодовольного Томуру. — Как щенок, которому косточку показали. Такая сильная зависимость? Демонам это свойственно? — Иди ты. Дай. — Расскажи. Обмен же по договору. — Мне нужен дым и яд, потому что я из Инферно. Это как… обезболивающие таблетки. Дай. Шигараки милосердно протянул руку, и Даби поспешно выхватил пачку, пока гребаный жнец не придумал еще какую-нибудь издевку. — Все-таки ты чертовски полезное приобретение, — пробормотал Даби, разрывая упаковку и закуривая. — Пользуйтесь, святой отец, пока я добрый, — хмыкнул Шигараки, расщепляя горлышко бутылки и делая глоток.