You Don't Get Me High Anymore

Кокорин кивает, неловко смотрит на белый паркет, облизывает губы и хрипло бросает: — Твоя любовь — не мои проблемы, — смотрит нагло и с вызовом, и Федя почти уверен, что Саше сейчас даже Игоря ждать не надо, он готов сам выкинуть Смолова за шкирку из дома. — Я не верю тебе. — Я знал, что ты так скажешь, — отзывается Федя и лезет за чем-то во внутренний карман куртки, Саня снова закатывает глаза. Ему кажется, что с их последней встречи Федя стал еще упрямее. — Поэтому я составил договор, — победно машет он перед Кокориным бумажкой, Саня морщится и отмахивается одной рукой. — Смолов, я не выйду за тебя. — Это мы еще посмотрим, — подмигивает железнодорожник. Саше хочется закрыть глаза и проснуться, вот честное слово, просто проснуться. — Я учел почти все, но если тебе есть что добавить, дерзай, — Кокорин хмурится и зло выхватывает пропечатанные листы, смотрит раздраженно и быстро пробегает глазами по первым строчкам: «Мы, Смолов Федор Михайлович и Кокорин Александр Александрович, составили настоящий договор о нижеследующем: 1. С момента вступления в силу наших отношений и настоящего договора, каждый из нас несет личную и имущественную ответственность перед другим. 2. Настоящие отношения являются двухсторонними, привлечение в них третьих лиц не допускается. 3. Каждый из нас несет солидарную ответственность друг за друга перед третьими лицами…» — Что вообще такое эти «третьи лица»? — хмурится Саша, поднимая голову. — Ну, остальные человечки, которые не мы, — пытается объяснить Федя. — Не говори мне, что ты привлекал к этому юристов, — прости его Кокорин, исступленно зажмуриваясь, Федя решает, что умнее всего будет промолчать. «… в случае отсутствия уважительной причины для присутствия Дома в выходной день, на отсутствующую сторону может быть наложен штраф в сумме 100 000 (Ста тысяч) рублей». — С каких пор мой дом стал домом?! — возмущается Саша. — В самом начале об этом сказано, — послушно поясняет Федя, зенитовец растерянно опускает глаза на листы в своих руках. «Дом — объект недвижимого имущества по адресу: Российская Федерация, г. Санкт-Петербург…» — Ты издеваешься?! — Нет, читай-читай, — кивает Смолов. «… в случае категоричного несогласия одной из Сторон, вторая Сторона не имеет права совершать несогласованное действие. — совершение такого действия карается штрафом в размере 150 000 (Ста пятидесяти тысяч) рублей». — Это что например? — вдруг интересуется Саша, показывая Смолову прочитанный пункт. — Ну, это если я например хочу с приятелями на тусовку, а ты против. — То я тебя брошу. — Что? — Если я против, а ты идешь, я тебя бросаю, — жмет плечами Саша, Федя удивленно замолкает. — «… умышленный обман одной из Сторон другой карается штрафом в пятьсот тысяч рублей…», — цитирует Кокорин. — А еще я тебя бросаю. Поехали дальше… «Объятия и/или отношения, которые могут трактоваться как интимные и/или любовные караются штрафом в два миллиона рублей». А еще я тебя бросаю. — Слушай, а можно просто деньгами, а? — стонет Смолов. — Заберу деньги и брошу, — легко соглашается Саня, Федя грустно вздыхает и кивает. — Ладно. — Я брошу тебя, если ты сделаешь хоть что-то из всего этого списка. — Хорошо, — снова кивает Феля. — Если я пойму, что что-то не так… — Ты меня бросишь, — заканчивает он за Сашу. — Я понял. — Испытательный срок два месяца. — Сань, ну какой нахуй испытательный срок? — Два месяца. Накосячишь раньше — брошу раньше, — поясняет размеренно Кокорин. — Ладно. Я понял… — Господи, когда ты нотариально-то заверить это успел?.. — пораженно шепчет он, обалдело пялясь на последнюю страницу. — Я… О, Игорь приехал, — без особого энтузиазма бросает Смолов, смотря на отъезжающую в сторону железную воротину, Саша оборачивается и испуганно впихивает в руки Феде несчастный договор. — В шкаф, живо! — шипит он, толкая железнодорожника к здоровому раздвижному шкафу с верхней одеждой. — Кокорин, ты ебанулся? Какой нахуй шкаф?! — возмущенно огрызается Смолов, пока Саня его фактически заталкивает в общее отделение. — Да какого?.. Какого именно Кокорин так и не узнает, успевая закрыть дверцу едва не перед носом входящего в дом Акинфеева. Глупо улыбается и пытается унять бешено бьющееся сердце. — Ты чего? — настороженно спрашивает Игорь, ставя пакет с едой на пол и неуверенно оглядывая парня, тот делает самый наивный из всех своих взглядов и ведет плечом. — Да телефон куда-то положил, не могу найти. — Он у тебя в руке, — хмыкает вратарь и подозрительно щурится, Саня удивленно вздергивает бровь и закусывает губу, переводя взгляд на свою правую руку. «Вот блядь!» — зло думает он, как в следующий момент внутри шкафа что-то громко падает, заставляя Кокорина зажмуриться. Он с опаской открывает глаза по очереди, улыбка выходит какой-то извиняющейся. Игорь опускает голову и начинает тихо смеяться. — Да выпусти ты его уже, — советует голкипер. — Тебе стоило и машину тоже спрятать, тогда, может и помогло бы. Саша одаривает едва не выползающего из шкафа Федю раздраженным взглядом. — Ты вообще хоть что-нибудь умеешь в этой жизни? — Ну, есть кое-что, — хитро улыбается Смолов и закусывает губу, Саня насмешливо фыркает. — Ой, на твоем месте я бы не обольщался… — Ты уверен в этом? — подает голос Игорь, смотря на обоих с какой-то нежностью. — Если что, я хотя бы заработаю, — отзывается беззаботно Саша. — И бросит меня… — Отвечаю, Смолов, малейший косяк и ты идешь нахуй, — серьезно бросает он, едва оборачиваясь на застывшего за ним парня. — Причем раз и навсегда. — Я понял, — согласно кивает Федя. — Начнешь выебываться… — И ты меня бросаешь. — А ты идешь нахуй.