— Признаться честно, я не хотел Федю (Смолова) отпускать. Но раз уж так получилось, ничего не поделаешь. Если у него будет постоянная игровая практика в «Анжи», это будет очень хорошо, буду рад за него
28 июня 2013 Кокорина продают в «Анжи» за 20 миллионов евро 09 июля 2013 Председатель совета директоров ФК «Динамо» Василий Титов: Думаю, что мы продлим контракт Смолова 07 августа 2013 Валерий Маслов: Думаю, болельщики «Динамо» обрадуются возвращению Кокорина 21 октября 2013 Безголевая серия Смолова выросла до 1109 минут 16 октября 2013 5 главных символов нынешней сборной России №1. Лидер Кокорин 19 ноября 2013 Смолов и Тарасов принесли сборной России победу в матче с Южной КореейФедор Смолов забил Корее долгожданный гол. Вы как один из друзей по-особенному его поздравили? — Просто поздравил, но ничего такого не было. Все по-разному к его ситуации относятся — кто-то шутит, кому-то вообще все равно. Когда я вернулся из «Анжи» в «Динамо» и застал его, было видно, что он очень переживает. Но мы сейчас с ним стали меньше общаться, он теперь у нас человек семейный. — Вы с ним забавно делите девятый номер. — Если честно, то я вообще не понял, зачем он его взял. Ему всегда десятый нравился, но Воронин, наверное, не стал отдавать. Видимо, Федя думал, что я в «Динамо» уже больше не вернусь никогда.
— Серьезно? — отбрасывая дешевый журнал в сторону интересуется Федя, Саша прячет ехидную улыбочку, закусывая губу, и задорный блеск в глазах, прикрывая их светлыми ресницами. — Ты мог и поприличнее соврать, я в тебя верю. — Врать из нас двоих всегда лучше получалось у тебя, — дразнит Кокорин Смолова, протягивая слова на его манер. — «Он теперь человек семейный», — снова цитирует Федя. — Да кто ж тебе поверит-то? — Ну я ж поверил! — Не все такие идиоты как ты, Кокорин, — усмехается беззлобно он, наваливаясь на развалившегося на кровати приятеля сверху и целуя в скулу. — Долго ты мне эту девятку припоминать будешь? — Всю жизнь, Смолов, всю жизнь…***
23 июня 2014 Алан Ширер: Кокорин испортил прекрасный момент 01 сентября 2014 Агент Смолова: Федор ушел в «Урал», согласившись на понижение в зарплате более чем в 2,5 раза 10 октября 2014 Швеция — Россия. Кокорин открыл счет 30 мая 2015 Дмитрий Галямин: Кокорин подписал новый контракт и решил все свои вопросы 02 июня 2015 Агент: У Смолова были предложения от всех ведущих клубов, кроме «Динамо» 02 июня 2015 «Краснодар» объявил о подписании контракта с Федором Смоловым — И что ты просто уйдешь и оставишь меня здесь? — получается с каким-то надрывом, Саша сидит в одних спортивных штанах прямо на полу посреди частично разобранной квартиры Феди и упрямо отказывается понимать, что происходит. — Саш, не раздувай. Рано или поздно это произошло бы, не понимаю, почему ты сейчас так истеришь, — отмахивается от него, как от назойливого комара Смолов, собирая какие-то оставшиеся вещи, которые было бы жалко продавать. — Да какого хрена, Смолов?! — взрывается динамовец. — Прошла любовь — завяли помидоры? — Сань, ну какая нахуй любовь? — Моя любовь, Федь! — Ну, так, твоя любовь — не мои проблемы.***
21 августа 2015 Нападающий «Динамо» и сборной России получил прямую красную карточку в матче 6 тура против «Терека», за что может быть наказан дисквалификацией на 4 матча. На 48-й минуте 24-летний футболист боднул хавбека грозненцев Варкена, за что арбитр Игорь Низовцев моментально удалил нападающего. 05 октября 2015 Кокорин и Мамаев опоздали на 15 минут Полузащитник «Краснодара» Павел Мамаев и нападающий «Динамо» Александр Кокорин опоздали на сбор сборной. Футболисты задержались на 15 минут. Сбор был назначен на 19:00, Мамаев и Кокорин явились на место в 19.15. Футболисты зашли в гостиницу через черный ход 01 февраля 2016 Новички «Зенита» Юрий Жирков и Александр Кокорин будут выступать в составе под 81-м и 9-м номерами соответственно. 05 июля 2016 Кокорин и Мамаев потратили на шампанское в Монте-Карло 250 тысяч евро — Слышь, Федь, по-братски, у меня проблема, — вальяжно тянет Паша в трубку, Смолов закатывает глаза с усталым вздохом и сжимает пальцами переносицу. — Что у тебя? — Как ты от Кокорина избавился? Вот это «избавился» бьет больно и хлестко. Словно Паша говорит о какой-то шавке, которой наигрался, а теперь она выросла и уже не интересна ему. Конечно, он слышал все эти слухи и видел все эти блядские фотографии, какое-то время даже радовался, но теперь он слышит презрительное «избавился» и ярость борется с голосом разума. — Что значит «избавился»? — шипит он сквозь зубы. — Разве вы не встречаетесь? — Хорош, насколько надо быть долбанутым, чтобы встречаться с Кокориным?! — ржет Мамаев в трубку, а у Феди перехватывает дыхание. — Так, ну, знаешь, видимся периодически, но я ему сразу сказал, что ничего серьезного не будет, он согласился, а сейчас ведет себя так, будто он моя жена, как минимум. Он мне такие концерты устраивает иногда при всех, какие Мариинке и не снились. Подзаебало это как-то, вот я и подумал у тебя спросить, ты же как-то незаметно для всех его в свое время бортанул. — Откуда знаешь? — Этот мальчик не умеет держать язык за зубами, — хмыкает Паша. «Избавился», «ничего серьезного», «периодически»… И Смолов понимает, что Саша наверняка даже не догадывается о мыслях своего любовничка. Он приезжает в среду, как и обещал, в единственный выходной в этом месяце, и пулей летит к Паше, проведя всю дорогу фактически на крыльях блядской ненависти. Он все еще чувствует себя виноватым и, наверное, таким и будет до конца жизни. Постоянно будет считать себя виноватым, постоянно будет считать себя ответственным, чувствовать себя предателем, чувствовать себя слабым, обязанным, лгущим. Всегда, смотря в этот наигранный наивный взгляд, он будет ему верить. Он будет верить только ему, хоть и знает, что Саня всегда сам виноват во всех своих бедах, но это не ебет его ни капли. Это его мелкий, которого он предал, это его мальчик, которого он так долго тянул, но так и не смог вытащить. Это его самый близкий и любимый человек, которого он так и не смог защитить. Это первый и единственный человек, который заставил его сдаться, признать, что проиграл. Никто не смеет им пользоваться как игрушкой, никто не смеет ему говорить какой Саша хуевый, если ему надо будет, чтобы кто-то обхуесосил Кокорина, то он сам с этим прекрасно справится. Никто не имеет права делать ему больно, никто не имеет права обращаться с ним, как с какой-то вещью. Это его шизанутый на всю голову пацан, которого он все еще любит и он не позволит ни кому его ломать. И он кидается на Пашу прямо на пороге его дома, Саня смотрит на это расширившимися от ужаса глазами и орет: «Не по лицу!» А Феде похуй, до приятного чувства вседозволенности и всесильности, он вбивает Мамаева спиной в стену, держит за волосы и сжимает пальцы на чужом горле, видя испуганные глаза со-командника и смотря бешеным взглядом, ледяным тоном шепчет: — Ты больше никогда и пальцем к нему не прикоснешься. И никогда больше не заговоришь с ним без моего разрешения, — яростно заканчивает Смолов и тащит все такого же испуганного Сашу прочь из этого дома, уже позже, в его собственном доме, заставляя парня громко выстанывать свое имя. Исчезает он точно так же, резко, без объяснений, с щемящей нежностью целуя спящего Сашу в висок.***
<i>19 июля 2016 Роман Трушечкин: Мамаев и Кокорин больше не Бивис и Баттхед 28 ноября 2016 Футболисты «Зенита» Артем Дзюба и Юрий Лодыгин подрались в раздевалке после поражения от «Краснодара» (1:2) в матче 15-го тура чемпионата России. Конфликт прекратил Александр Кокорин. 29 января 2017 Капитан Дзюба, бомбардир Кокорин. «Зенит» обыграл бывшую команду Черчесова 02 марта 2017 Александра Кокорина собираются лишить прав за езду по встречке на Bentley 04 марта 2017 Валерий Рейнгольд: Что на поле делали Дзюба и Кокорин? Ноль — их цена 25 июня 2017 Без мозгов… И без культуры. Реакция на выходку Кокорина и Дзюбы Дзюба и Кокорин высмеяли поражения сборной России Когда Федя узнает об Артеме, то даже не ждет чужого звонка, просто в один погожий день заваливается на тренировку Зенита и одним взглядом обещает растерянному Дзюбе долгую и полную мучений смерть. — Кокорин, — едва выдавливает из себя Федя, Артем удивленно вскидывает брови. — На поле. — Что у тебя с ним? — и его голосом можно резать заживо, Дзюба обессиленно садится на лавочку возле стадиона, усмехается и качает головой. — Откуда знаешь? — Что?! — не выдержав, орет Смолов, от слов уже хочется перейти к действиям, пусть он и не парень года, но своего Саню он обижать больше никому не позволит. — Я люблю не его, — признается Артем с грустной улыбкой. — И он любит не меня. Да мы, скорее всего, состаримся вместе, что еще между нами может быть? Федя смотрит так, что даже Артему становится не по себе, он не любитель подебоширить, хоть и вспыхивает мгновенно. — Это серьезно? — краснодарец спрашивает это с такой официальной миной, что Дзюбе хочется рассмеяться. Он думает, что Смолов конченный дебил. Он послал пацана нахуй, а теперь ездит по его любовникам и устраивает им разборки с мордобоем. — Федь, никому из нас ничего не светит. Насколько это вообще может быть серьезно в такой обстановке? Ты ждешь, что я пообещаю жениться на нем или что? Смолов сжимает челюсти, а Артему становится еще более не по себе. Только драки из-за Кокорина ему не хватало для полного счастья. — Слушай, во-первых, мы друзья, ясно? И это действительно важно, — успокаивающим тоном начал Дзюба, он никогда не относился к Феде плохо и отчасти понимает его невроз. — Это самое главное. Что до интима, ну да, он есть, но даже если Саня себе кого найдет, я не буду его держать, и я не стану к нему относиться хуже. Я не уйду. Он все равно останется моим другом. — А что он думает по этому поводу? — Он говорит, что любит меня, — усмехается Артем, у Смолова в груди разрастаются ледяные шипы. — Но это не правда. Я не слепой и не дурак. Любовь выглядит иначе. — Ты не знаешь, как выглядит его любовь, — цедит Федя. — Вот именно, — улыбается зенитовец. — Как бы оно ни было, я позабочусь о нем. — Обещай мне. Обещай мне, что не бросишь его. Что он не пострадает. — Обещаю, — легко соглашается Артем, Смолов снова зло щурится. — Я обещаю, Федь. С ним все будет в порядке. — Если ты не сможешь… — Я позвоню тебе если что, — кивает Дзюба, перебивая приятеля. Смолов как-то дерганно кивает в ответ и отводит взгляд. — Я поговорю с ним, — машет он рукой в сторону поля, Артем подскакивает с лавки и загораживает ему проход, тут же удостаиваясь подозрительного взгляда. — Не стоит. Одно упоминание о тебе уже выбивает его из колеи. А у нас завтра игра, не отвлекай его. Лучше поздравь его завтра с победой, но сегодня не трогай, — просит мягко Артем, Федя какое-то время сосредоточенно думает, смотря куда-то в сторону касс, потом опять согласно кивает и выдыхает, как кажется Дзюбе, расслабленно. — Не разочаруй меня, — бросает вместо прощания Смолов и быстрым шагом уходит к переходу. Артем смотрит ему в спину, усмехается и думает: «Есть же еще идиоты».***
«Проблема в Сане» И если на первом сообщении Федя лишь чуть напрягается, то по приходу второго еле борется с желанием запустить несчастный телефон в стену. «Он вышел из-под контроля», — пишет Артем, Смолов зло нажимает на сенсорный экран в тайне надеясь продавить к чертям. И когда Дзюба отзывается сонно в динамике, он не выдерживает и орет, наплевав на приятелей окупировавших его гостиную: — Что значит «вышел из-под контроля»? Ты, что, думал, что сможешь его контролировать?! Тебя просили просто присмотреть! Для Феди Артем мычит что-то нечленораздельное. Порет какую-то хуйню про то, что он не нянька взрослому мужику, про то, что у того свои мозги и голова на плечах, Смолову это видится таким детским лепетом, он хватается свободной рукой за волосы и тихо рычит от бешенства. — Он втянул в это третьего, — каким-то чудом выхватывает среди бессвязного бреда Фёдор. — Кого? Каким образом это вообще случилось?! На кухню заходит заинтересованный криками приятель, на вопросительный взгляд Смолов зло отмахивается рукой. — Это долгая история и лучше не по телефону. — Твою мать, Дзюба, тебе единственный раз в жизни что-то доверили, но ты и тут успел, блядь, накосячить! — Он не спрашивает меня о том, что ему делать! — раздраженно кричит Артем в ответ. — Как ты вовремя, Артем, как ты, сука, вовремя, — обессиленно шепчет Федя, понимая всю степень своей беспомощности. — Я завтра в Москву переезжаю, а ты мне такую подляну устраиваешь… — Подляну устроил твой Сашенька и не тебе одному! — Поэтому ты и должен был проследить за ним! Потому что он шагу ступить не может без возможности наебаться на ровном месте! — Скажи спасибо, что он вообще ходить после того, что устроил может! — Что это значит вообще? — морщится Федя. — Я уже сказал, он втянул в это третьего, — шипит рассержено Дзюба. — И что, ты настолько ревнуешь? — Да, но не его. Смолов зажмуривается и с силой трет глаза пальцами. — С кем он связался? — тихо спрашивает он, Артем напряженно сопит в трубку и молчит, тогда Федя не выдерживает и снова орет: — С кем, Артем?! — С Акинфеевым, — глухо отзывается, наконец, Дзюба, а Федя замирает. Это начинает казаться каким-то глупым розыгрышем. — Ты же не серьезно, да? — растерянно спрашивает он, Артем устало вздыхает. — Если бы… Он… Он втянул Игоря, — у Артема не получается произнести эту короткую фразу: «Он с Игорем». Он не может ее сказать даже себе в собственной голове. Это заставило бы признать, что… Что его лучший друг встречается с человеком, которого он любит. Мой лучший друг встречается с моим человеком! — Твою мать, — тихо тянет Смолов, опираясь рукой о кухонную стойку. Это какой-то бред. серьезно, Господи, как им вообще удалось втянуть в это гребанного Акинфеева? Федя понял бы кого угодно, вот серьезно, но, блядь, не Акинфеева. — Как вообще это получилось? — без особого интереса спрашивает он. — Я не знаю, как у твоего Сани это получилось… — Хватит. Хватит, ты постоянно повторяешь: «твой Саня», ты обещал мне. Я тебе поверил. Я поверил, блядь, тебе! А сейчас ты делаешь вид, что не причем? Твой Саня, — передразнивает Смолов Артема. — Да, блядь, это мой Саня! Мой, ясно?! Не твой, не Акинфеева, а мой! — Вот и разбирайся с ним! — Попадешься мне на глаза и я убью тебя, клянусь Богом, Дзюба, — вдруг шипит яростно Смолов. — Я тебе голову отобью. — Для начала прекрати сбрасывать Кокорина на первого встречного, потом и угрожай! — раздраженно рявкает в ответ Артем и бросает трубку, Федя сжимает телефон в руке, понимая всю безвыходность своей ситуации. У него тупо нет времени сейчас куда-то нестись, у него тупо нет времени в очередной раз вытаскивать Сашу. У него нет возможности взять того за руку и отвести домой, у него нет времени оградить его от разочарования, у него больше не хватает на него сил.***
— Ну и что ты тут забыл? — краем глаза замечая темный силуэт на барном стуле на кухне, без особого интереса устало спрашивает Саша. Темный силуэт крутит пальцами тяжелый бокал с неизвестной жидкостью и тихо хмыкает. — Ты не удивлен, — доносится до Кокорина хриплый голос. — Ты разучил меня удивляться, — признается Саня, с тихим стоном потягиваясь. Усталость ненадолго отпускает, он выкручивает диммер до середины, Федя закрывает рукой глаза на пару секунд и насмешливо улыбается, Саня выхватывает взглядом открытую бутылку скотча на тумбе и расстроенно вздыхает. В сердце холод, чужая мягкая улыбка к себе не тянет, сейчас она кажется издевкой, да и взгляд уже не видится теплым, скорее жестоким, с затаенной злобой. Яркая красная олимпийка раздражает подкорку вымотанного мозга, запах кедра с лавандой кажется слишком приторным. Саша открывает окно нараспашку, внутри сжимается спираль, неловкое движение или слово и он либо разнесет здесь все, либо разнесет его. Он не понимает, что поменялось, да и не думает об этом. Не до того. Больно, но уже почему-то не страшно. Уже почему-то и не хочется. Он с грустью берет в руку начатую бутылку и смотрит на Смолова будто бы по-новому. Замечая, что, глаза, в общем-то, не такие уж большие. Да и с щетиной ему явно лучше. Татуировки не кажутся тайными письменами, скорее следом от испачканной в карандашном графите ладони. Он не знает, что одна из них принадлежит ему. Да и не важно все это. Почему-то сейчас все это так неважно. Саша закручивает крышку на бутылке и убирает ее в шкаф. — У тебя все совсем плохо, если ты пришел ко мне, — бросает он, стараясь все же не смотреть. Больно, да, но уже не так. У него всегда при себе есть телефон, у него всегда есть деньги на ближайший рейс, у него теперь есть тот другой, кто успокоит. — А у тебя все хорошо, видимо, — улыбается одними губами Смолов, приподнимая полупустой бокал. — Как там наш капитан? — хитро тянет он. — Кто тебе рассказал? — А это важно? Не переживай. — Я не о себе переживаю, — чуть хмурится недовольно Саша. — В этот раз никто ничего не узнает, — глумится над ним Федя, а парню становится противно от этой издевательской улыбочки. — Зачем ты пришел? — Я беспокоюсь о тебе, — притворно удивленно вскидывает брови Смолов, а Кокорин, наконец, позволяет себе рассмеяться. — Единственный человек, о котором беспокоится Фёдор Смолов это сам Фёдор Смолов. Железнодорожник морщится от этого искреннего смеха и одним глотком допивает остаток скотча, с глухим стуком ставя бокал на столешницу. — До добра это не доведет, Сань. — Ревнуешь? — усмехается, продолжая веселиться, спрашивает Кокорин. Сердце больше не замирает от желания услышать: «Да». Ему все равно. Федя снова морщится, он никогда не скажет того, чего больше не ждет Саша. — Предупреждаю. Саня понимающе кивает и закусывает губу. — Закрой за собой, когда будешь уходить, а не как в прошлый раз, — тихо и с улыбкой просит он, отворачиваясь, и когда он слышит чужие шаги за спиной, ему хочется сорваться на бег и спрятаться. И когда его спиной прижимают к крепкому как стена телу, хочется просто взвыть, он путается и барахтается в чужих лживых объятиях, забывая выдохнуть, отбивается и смотрит с грустью, открывая входную дверь. — Ты выгоняешь меня? — Оставь мои ключи, — с улыбкой просит он, Смолов хмурится, вытаскивая связку из яркой куртки, снимает какой-то нелепый брелок, который Саше так и не удается разглядеть. Металл звонко бьется о керамику тарелки для ключей. Он еще какое-то время смотрит на них, бросает на Кокорина недовольный взгляд и прижимает его к себе, целует знакомое любимое лицо куда нипопадя, случайно лишь сталкиваясь губами, держит настойчиво, Саня отпихивает от себя, переходя на грубости. — Ты совсем ебанулся, Смолов?! — Все будет хорошо, Саш, — уверяет Федя, заглядывая ему в растерянные глаза. — Я все исправлю. Растерянность переходит в непонимание, а потом и вовсе перерастает в гнев. Кокорин поджимает губы и смотрит с тихой яростью. — У меня и так все хорошо, Смолов. Тебе пора, я хочу спокойно поужинать и лечь спать, без этих Шекспировских комедий, — раздраженно бросает он, с силой отталкивая приятеля и уходя на кухню. Федя едва слышно идет за ним и молча наблюдает, как парень, покопавшись в холодильнике, выуживает оттуда контейнер с приготовленной едой, ставит в микроволновку и включает кофеварку. Федя смотрит на все это с каким-то равнодушием и отрешенностью. На какие-то привычные эти домашние ритуалы, на снятые и отложенные часы стоимостью несколько сотен тысяч рублей, на огромный светлый дом, на несколько машин на подъездной дорожке. Вспоминает все количество скандалов с участием Саши, все количество слухов и косяков. Все количество потерянных возможностей. И его, и своих. Все ради Сашеньки, все всегда для Сашеньки. Сашенька нашел себе кого посильнее и нахуй ты ему уже не нужен, Федя. — Ты хоть представляешь, сколько раз я тебе помогал? — вдруг тихо спросил Смолов, садясь прямо на светлый обеденный стол. — Да чем ты когда помог-то? — воскликнул возмущенно Кокорин, хватая грязный бокал Феди, так и оставшийся на тумбе. — Я же Федор, мать его, Смолов, — начал Саша, передразнивая бывшего и принимаясь с остервенением тереть бокал губкой. — Лучший бомбардир. Да ты ж заточен под одну схему. Поставь тебя сейчас против ЦСКА с их защитой и, дай Бог, хоть один забьешь и то потому, что твоя игра будет настолько блеклой, что защитники просто забудут о твоем существовании. — Надо же, как складно стелишь! — притворно восхитился Смолов. — Ну, конечно, это же мистер «Автор самого быстрого гола в истории сборной России». Мистер «Я теперь капитан Динамо». — Ой, бля, завидуй молча! — поморщился Кокорин и с громким стуком поставил бокал на столешницу. — Ты достиг всего этого только благодаря мне! — Я достиг этого благодаря тому, что ты съебался! — Да тебя всерьез никто не воспринимает! «За Кокориным всю жизнь тянется легкий шлейф ебанутости», — артистично взмахнув рукой, процитировал Федя. — Кто бы говорил! Человек «Я разъебал машину на пустой дороге». Да ты же все баблом и модой меряешь! В тебе настоящего ничего не осталось! — Если бы не я, ты бы протирал лавку где-нибудь в Амкаре. — Если бы не ты, — тихо и серьезно начал Саша, — то в моей жизни ничего бы не изменилось. Ты ничего не изменил в моей жизни, Федь. И не изменишь, — закончил он, холодно смотря Смолову в глаза. — Ты все еще любишь меня, верно? — улыбнулся Федя, спрыгивая со стола и подходя ближе. Пытаясь спровоцировать. — То, что мы любим, не всегда то, что нам нужно. — Я… — Не нужен мне, — перебив, закончил за него Кокорин. — Я люблю тебя и, возможно, буду, — размеренно начал он, — но тебе снова надоест и ты снова уйдешь. И снова, и снова. С возрастом в тебе не появилось ни капли серьезности, тебе хорошо быть постоянно свободным и ни за что ни перед кем не отвечать. Мне это больше не подходит. Мне уже не восемнадцать и даже не двадцать. Я хочу спокойствия и уверенности. С тобой у меня никогда не будет ни первого, ни второго. — А с ним ты типа спокоен и уверен? — с наглой ухмылкой спрашивает Смолов. — Уверен, Федь. И знаешь, — улыбается вдруг Саша. — Я готов сказать спасибо, за то, что ты приехал, потому что только благодаря твоему визиту я сейчас понял — он не бросит меня, — убежденно отвечает Кокорин. — Потому что он не ты, — твердо добавляет парень. Смолов хмурится, но так и не находит, что сказать. Равнодушие дает трещину, так что ему приходится закусить губу изнутри, чтобы не разораться или не схватить Саню за толстовку и хорошенько встряхнуть. Приходится признать, что Акинфеев хорошо обработал Кокорина. Так, чтобы тот даже его отталкивал, это ж, блядь, какой дар убеждения иметь надо? — Тебе пора, Федь, — кивает Саня на выход. — И хватит уже возвращаться. Смолов не понимает, что Саша нашел в Игоре, он крутится на влажных от пота простынях всю ночь, силясь понять, что ему делать. Раньше все было намного проще, раньше Саша был податливей, раньше понимал по одному взгляду, вечером следующего дня Федя нагло смотрит на Акинфеева и понимает, что в этот раз такого не будет. — Назови хоть одну причину, по которой я не должен сейчас вшатать тебя, а потом Дзюбу, — задумчиво интересуется Федя, пожимая плечами. Игорь удивленно вскидывает одну бровь и окидывает опершегося на его машину нападающего презрительным взглядом. — Мы сильнее, как тебе такая причина? — устало выдыхает он. — Кто позвонил? Артем? — Артем, — кивает Смолов, улыбаясь. — Мы сразу перейдем к моменту, где я избиваю тебя ногами или договоримся как взрослые люди? — Второе будет достаточно сложно, учитывая, что единственный взрослый человек здесь я… В этот раз такого не будет, потому что Игорь прав, они сильнее, желание схватить Кокорина за шкирку как щенка и уволочь прочь возрастает с новой силой. Он не понимает, как столько лет тащит все это за собой. Но каждый раз находит оправдание своему решению: «Так правильно». Так правильно, потому что Саше без него будет лучше, так правильно, потому что им вдвоем было слишком. Они вдвоем это слишком даже для них самих, куда уж там вселенной. Он не понимает, что значит «разбить сердце» и он почти уверен, что у Саши его попросту нет. Его нет и он каждый раз находит новый омут, в который прыгает с разбега, весело смеясь при этом, заставляя Федю сильнее сжимать челюсти под иглой тату-машинки. Он не знает, почему этот взбалмошный парень все еще с ним, почему он все еще где-то там под кирпичной искусно расписанной стеной. Столько лет, одно и то же, столько одинаковых лет, он реагирует все так же. Сколько еще раз ему нужно соврать самому себе: «Я не люблю», — чтобы в это поверить? Сколько еще вещей разлетится вдребезги? Сколько еще человек он должен перебороть, чтобы отпустило? Сколько еще он должен сделать, чтобы, наконец, почувствовать то самое равнодушие, которое он упорно давит из себя каждый раз, смотря в эти полные боли и растерянности глаза. Сколько еще раз ему нужно беззвучно закрыть дверь в прошлое, чтобы оставить его там? Сколько еще?.. Сколько еще он выдержит таких звонков? «Федь, тут Саша…» «Федь, ты давно с Саней говорил?» «Бля, Федь, Кокорин тут учудил…» «Федя, а ты знал, что Саша?..» Саша. Саша. Саша! Вся жизнь прошита этим блядским Сашей, он и так отдал этому парню все, что у него было, что еще ему нужно? Сколько еще придется пожертвовать ради этого ебаного Саши?! Смолову хочется просто избить Акинфеева до дикой боли в пальцах, до счесанной кожи на костяшках, до немого растерзывающего крика в груди. Хватит, Саша! Спрятать того ото всех, запереть в доме, в чулане, пригвоздить к месту болтами, приковать наручниками к батарее, просто чтобы не бегать за этим гребанным Сашей по всей чертовой России. Как он, легко отказывающийся от людей, умудряется тащить за собой все это который год? Ностальгия так не работает, память так не работает, прошлое так не работает, привычка так не работает, ничто не работает так! Почему он до сих пор не может простить себя? Игорь лишь смеется над его наглостью, над его чувствами, просекает на раз, по одному появлению. Высокомерный, самоуверенный Игорь. «Ох не сойдешься ты с моим Сашей», — думает, смотря на капитана, Федя. Сане ведь таких только и подавай, сильных и волевых, остальных Кокорин перемешивает со своими хлопьями и съедает на завтрак. Амбиций у мальчика вагон и маленькая тележка, только вот реализовывать он их предпочитает через кого-то. И Акинфеев как никто другой подходит для их реализации. Да только смотря на спокойного и отстраненного вратаря, Смолов думает, что зубки-то Саша, наверное, уже и поломал. Не с теми его мальчик связался, ох не с теми, прожуют и выплюнут, что один, что другой, а если уж вместе споются, то… — Ему даже ты не поможешь, — прямо в немигающий взгляд Феди кидает Игорь и усмехается. И так хочется по старинке заехать ему по ебалу, но смысла в этом Федя не видит никакого. По одним глазам понимает — не поможет. Не отступится. Не бросит. Забрал себе окончательно. Обмену и возврату не подлежит. — Оставь его. — Федь, он не вернется к тебе. Прошлому лучше оставаться в прошлом, — учит его Игорь. — Не боишься, что он выберет меня? — хмыкает Смолов, издевательски улыбаясь. — Не боюсь. Ты здесь, значит не выбрал, верно? — Акинфеев издевается в ответ и выходит у него, надо признать, лучше. — И ты, типа, готов бороться за него? — Уже, Федь. А ты? — парирует Игорь, окидывая нападающего заинтересованным взглядом. — А я здесь не за этим, — улыбается вдруг весело Смолов и переводит взгляд вратарю за спину. Игорь непонимающе хмурится и оборачивается. Артем стоит в паре метров от них с совершенно равнодушным взглядом. — Интересно как, — безразлично улыбается Дзюба. — Меня нахуй посылаешь, а за него драться готов. — Это не… — Да похуй, — перебивает Игоря Артем и кивает сам себе. — Все, хватит, — выдыхает он и смотрит своему капитану прямо в глаза. — Я ждал, я терпел, я пытался понять, честно, я пытался, но хватит этого с меня, — бормочет форвард и закусывает губу, не решаясь произносить то, что вертится на языке уже который день, просто потому, что удача может оказаться не на его стороне. — Либо он, либо я. Игорь растерянно хмурится и замирает. — Прости, но это должно решиться. Троих нас не будет, мы не будем шведской семьей. Я не буду делить тебя ни с кем по вторникам, четвергам и субботам. Нет. И смотреть на чужие следы на твоем теле не буду. Прости, я понимаю, что ты не хочешь решать, но это не та ситуация, которая может чудесным образом разрешиться сама. Я устал от этого, — машет головой Дзюба и бросает на прощанье: — Выбирай: либо он, либо я. Игорь смотрит на удаляющийся высокий силуэт и слышит тихий смешок сзади, заставляющий его обернуться. Федя отлипает от его машины и подходит чуть ближе, улыбается. — Это изначально должно было сработать с ним, а не с тобой, — доверительно шепчет он. Игорь понимающе кивает, какое-то время думает и переводит на Смолова холодный равнодушный взгляд. — Кокорин к тебе не вернется.