Odor putrescat

      — Хэй-хэй, так вот ты где! — крикнул Ричард, вытаскивая свою тушу на крышу, — Ты в курсе, что тебя все ищут? Твоя мать подняла на уши весь город и… — Да ей плевать, Рик! Неужели ты до сих пор в это веришь? Это всё только для сохранения её роли Святой матери-одиночки в глазах соседей и выставления меня неблагодарной мразью, — Саша был явно был не в духе, — Она даже не помнит какой сегодня день!       Хоффман хмыкнул и, заткнувшись, сел рядом с Вельсом. С крыши открывался вид на город: старые и облезлые, как будто заброшенные дома, газ, выходящий из труб в тяжелеющее небо громоздкими тучами, на закате деревья и близлежащий лес стали тёмно-коричневого, почти чёрного, цвета, встав изгородью между городом и внешним миром. В такие моменты время как будто останавливается, жизнь горожан замедляется и начинает стихать. К ночи все старались закрыться в домах, избегая встречи с лесной нечистью, выползающей в город в тёмное время суток. Рик видел, что Саша снова находится на грани нервного срыва. Это уже обычное явление.  — Почему именно я? Именно в этой вселенной и на этой планете, Ри. В человеческом, прогнившем насквозь, мире. Почему я всем что-то должен только по факту своего рождения?  — О чём ты? Что-то опять с твоей матерью, в школе пристают? Ты же знаешь, что у тебя есть я! — Рик подсел поближе и положил руку на плечо Вельсу. Его чёрные волосы снова взъерошились и уложились в два торчащих пучка. Именно за эту особенность его называли «Дьяволом». Постоянные поездки на мотоцикле, косуха, рукав, набитый в чёрно-белых цветах, как у членов «триады», с изображением королевской кобры, высокий рост создавали образ брутального байкера. Вот только природная худоба и молодое лицо выдавали в смуглом парне двадцатитрёхлетнего юношу. — Слушай, давай отложим этот неприятный разговор на потом. Я тебе кое-что принёс. — он полез в свой рюкзак.  — М-мне?! — Вэльс слегка растерялся, но в зелёных глазах блеснул огонёк любопытства, — В смысле? Зачем? Ты мне, вроде, ничего не задолжал.       Из недр своей сумки Хоффман что-то достал, заранее зажав между ладонями, и загадочно улыбнулся. — С днём рождения, мой любимый дятел! Это тебе для того, чтобы ты меня не забывал, когда врежешься в стену опять! — он разжал ладони. На руке у парня лежал небольшой кулон, причудливо сплетённый из серебра и дерева бакаута, с камнем зелёного агата, вставленного в середину украшения. Узор плетения напоминал Дерево жизни из книжки про кельтскую мифологию, которую читал Саша в гостях у друга. Вся эта красота крепилась на серебряной цепочке со звеньями средней ширины.       Парень остолбенел. Эта подвеска скорее всего стоила бешеных денег, а Рик с такой простотой, как будто это — бумажный самолётик, дарит её именно ему. Ему, человеку с неполноценной семьёй, в которой, иногда не хватает денег даже на нормальную еду. — Как красиво… Но, Ри, это слишком дорогой подарок для меня. — смущённо протараторил Вельс. — Дорогое дерево, натуральный минерал, серебро, всё сплетено такой техникой и… Хоффман сделал свободной рукой жест «тишина», которым преподаватели успокаивают расшумевшихся учеников, и затем покрутил пальцем в воздухе, приказывая Саше повернуться к нему спиной. Стянув капюшон и убрав длинную толстую косу, сплетённую из волос платинового цвета, Ри надел на шею другу кулон. — Не хочу даже ничего слышать об этом. Цена подарка — точно не твоя забота. Я знаю, что тебе нравятся всякие такие замудрённые побрякушки, — сказал парень, застёгивая замочек цепочки, — Это то, что я и хочу тебе подарить на твоё шестнадцатилетие… И на прощание.  — Это меньше всего похоже на побрякушку, знаешь… — глаза Вельса расширились и он резко развернулся к Ричарду. — На прощание?! В каком смысле? Куда ты уезжаешь?  — Помнишь Миранду? — голос Хоффмана понизился, — Так вот… Так получилось, что нам с ней придётся пожениться, мы уезжаем в столицу. Она не хочет растить своих детей в провинции. Один из них скоро появится на свет. — Рик улыбнулся, но радости в его глазах не наблюдалось.  — Н-но вы же расстались ещё месяц назад! Как так получилось вообще? — у подростка начиналась истерика, — То есть ты вот так просто меня бросишь здесь одного? Среди этого безумия, с ебанутой матерью, ненавидящими меня одноклассниками!..  — Я бы с удовольствием взял тебя с собой. Но она не позволит… Извини, я знал, что ты будешь психовать, поэтому так долго тянул с этой новостью.       Саша глубоко вздохнул, приводя мысли в хоть какой-то порядок и пытаясь успокоиться, — Я не психую. Рад, что ты выберешься в большой город. Но на что вы там будете жить она тебе не сообщила? — скептически поинтересовался парень, изогнув одну бровь, — Не припомню, что бы твои родители питали большой любовью к ней. И сомневаюсь, что они согласятся содержать вас. Твой отец, кстати, уже вернулся из Дубая? Как у него дела с компанией?  — Всё хорошо… — у Хоффмана запиликал мобильник, — Ой! Алё. Да, Миранда, я скоро буду. Чего тебе взять?! Нам ещё деньги на переезд нужны вообще-то! — из трубки послышался вой, — Ладно-ладно, возьму. Не реви уже! У тебя только первый месяц, если ты не забыла, а в рабы я к тебе не записывался! Нет, родители денег не дадут, сказали самим выкручиваться теперь. Всё! Дома поговорим! — парень отключил телефон.  — Труба зовёт, пионеры не спят?  — Не начинай. Я сам разберусь. Ладно, давай. Манго само себя не купит. И ты иди домой. Только подвеску под толстовку спрячь…       А над лесом догорал закат, окрашивая пространство вокруг в тёплые весенние цвета. Но на одной крыше, среди домов и людей, прощалось два друга, ломая свои судьбы, уходя каждый в свой Ад на Земле…